Образ Петра дается в поэме Пушкина «Медный всадник» дважды: во вступлении и во второй части поэмы. В первом случае он реальное лицо, во втором — «кумир на бронзовом коне», «Медный Всадник».
Пётр во вступлении к поэме изображен как великий государственный деятель, который, завоевав в войне со шведами берега Финского залива, правильно учел всю важность постройки в устье Невы новой столицы государства. Этого требовали и военно-политические цели («Отсель грозить мы будем швецу»), и задачи европеизации России, борьбы с ее отсталостью («Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно»), и торговые, экономические соображения, диктующие необходимость выхода к морю морского пути в чужеземные страны («Сюда по новым им волнам все флаги в гости будут к нам»).
Основанием Петербурга на невских берегах Пётр творил величайшей важности государственное дело, обнаружил гениальное предвидение. Прошло сто лет, и юный град. Из тьмы лесов, из топи блат Полнощных стран краса и диво. Вознесся пышно, горделиво …
Описывая далее красоту и блеск столицы, Пушкин поет настоящий гимн Петербургу, который цветущим своим состоянием оправдывает великую преобразовательную деятельность Петра, наглядно раскрывает все великое значение петровских реформ, начавших новый период в истории России.
Акт исторической необходимости, основание Петербурга, объяснен в поэме, выражаясь словами Пушкина, сказанными им о «государственных учреждениях» Петра, как «плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости» («Вражду и плен старинный свой пусть волны финские забудут»).
Но Пётр был в то же время и первым представителем той деспотической абсолютной монархии, которая в лице Николая I достигли своего наивысшего развития, отчетливо обнаружив противоречие своих интересов интересам демократических масс.
Олицетворением абсолютной монархии во всей ее мощи и является Пётр во второй части поэмы — «кумир на бронзовом коне». Он не живой
человек, наделенный конкретными человеческими качествами, а воплощение идеи дворянской государственности. Он «мощный властели
судьбы», «державец полумира», олицетворение государственной силы
В «Медном всаднике» Петр показан в обстановке мирного государственного строительства. Он изображается в поэме в два исторических момента, разделенных целым столетием. В начале поэмы мы видим Петра как реальную историческую фигуру, как царя-строителя, размышляющего на берегу Финского залива об основании новой столицы:
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел.
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь б удет город эвлохён
Назло надменному соседу.
Природй здесь нам суждено
И думал он: В Европу прорубить окно …
Основание Петербурга рассматривается в поэме как акт исторической необходимости, обусловленный и военно-политическими задачами России, и её географическим положением. Гениальное предвидение Петра оправдалось: Петербург действительно стал для России «окном в Европу». Цветущее состояние столицы через сто лет после её основания явилось лучшим оправданием замыслов Петра.
Во второй части поэмы Пётр дан в образе «Медного Всадника», «кумира на бронзовом коне», гордо возвышающегося над возмущённой Невой в дни страшного наводнения в Петербурге в 1824 году. Памятник Петру — символический образ деятельности царя-реформатора.
О мощный властелин судьбы! На высоте, уздой железной
Не так ли ты над самой бездной, Россию поднял на дыбы? —
восклицает Пушкин.
В поэме Петру Великому противопоставляется бедный чиновник, живущий в Коломне. Евгений, по словам поэта, захудалый осталец некогда славного и знатного рода; он был потомок людей, «бывших и в Войске, и в совете, и на воеводстве, и в ответе». Как человек, доведенный до плачевного состояния петровской табелью о рангах, Евгений более чем кто другой мог не сочувствовать «чудотворному строителю» и его реформе.
Евгений совершенно примирился со своим скромным положением — «дичится знатных и не тужит ни о покойнике родне, ни о забытой старине». Все мысли Евгения сосредоточились на мелких личных интересах. Накануне знаменитого наводнения он был в довольно невесёлом расположении духа; река разыгралась и угрожала выйти из берегов, из-за чего Евгению предстояло два-три дня не видеться c Парашей, которую он любил и на которой надеялся со временем жениться. Предчувствия не обманули Евгения.
Нева вздувалась и ревела,
И вдруг, как зверь остервенясь,
Котлом клокоча и клубясь — На город кинулась.
Среди страшного наводнения Евгений был занят исключительно своей любовью, мучился опасениями за судьбу своей Параши, жившей «в ветхом домике, близехонько к волнам, почти у самого залива». Сидя верхом на мраморном льве, без шляпы, страшно бледный, окружённый яростными волнами, он был равнодушен к «злому бедствию» и лишь мечтал о Параше.
Между тем ветер утих, и вода стала убывать. Река ещё волновалась, но открылась мостовая, и Евгений не мог удержаться и, рискуя погибнуть, переправился с беззаботным перевозчиком через все еще пенившуюся и бурлившую Неву на другой берег.
Замирая от тоскливого ожиданья, он «знакомой улицей бежит в места знакомые», но на месте, где жила Параша, он не нашел уже ничего. Рассвирепевшие волны унесли домик, в котором жили его мечты, его любовь. Полный сумрачной заботы, он долго ходил кругом, громко толковал сам с собою и вдруг, ударив рукою в лоб, захохотал.
Его рассудок не вынес тяжёлого испытания. С тех пор, оглушённый шумом внутренней тревоги, он безмолвно скитался, полный ужасных дум. Наводнение, сопровождавшееся опустошениями, тысячами страданий и смертей, миновало, так как оно «прикрыто было багряницей» — заботами и щедростью императора Александра Первого. Недовольство и ропот на «чудотворного строителя» за то, что он выбрал для Петербурга такое неудобное, низменное и опасное место, понемногу умолкли. Не мог успокоиться только бедный сумасшедший.
Следующей осенью спавший у пристани Евгений проснулся от плеска волн. На время в нём пробудилось сознание. Страшная картина бурной ночи напомнила ему прошлый ужас. Он пошёл бродить и очутился на той площади, с которой следил за разрушительным действием наводнения. Он узнал дом, перед крыльцом которого «с поднятой лапой, как живые, стояли львы сторожевые, и прямо в тёмной вышине над ограждённою скалою, кумир с простёртою рукою сидел на бронзовом коне». Лицо Петра Великого дышало силой и энергией. Мощной рукой он натянул узду, и дикий конь взвился под ним на дыбы.
Вдруг в сознании Евгения рисуются все обстоятельства, при которых был основан Петербург; он вспомнил, чья непреклонная воля явилась причиной его настоящего бедствия:
Кругом подножию кумира На лик державца полумира.
Безумец бедный обошел стеснилась грудь его.
И взоры дикие навел
«Добро строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе! .. »
Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной…
Не закончив своих угроз, Евгений стремглав пустился бежать. Он понял всю дерзость своих поступков, в его душе заговорили упреки совести, и его смятенному воображению представилось,
… что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось …
Он бросился бежать, и всю ночь ему казалось, будто Петр преследует его, будто
Простерши руку к вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне …
С этой ночи ему совестно было взглянуть на памятник Петру. Когда ему приходилось проходить по площади, он волновался, опускал смущенные глаза и снимал изношенный картуз. Вскоре Евгения нашли мертвым на маленьком островке, на взморье у порога принесенного туда волнами разрушенного домика Параши, и здесь же предали погребению.
Таким образом, Евгений является одной из жертв петровского дела — основания новой столицы на берегу моря, а Пётр Великий — косвенным виновником его гибели. Пушкин сочувствует своему герою. Поэту жаль этого человека, все счастье которого рухнуло вместе с гибелью невесты.
Пушкин с нежностью описывает скромную, но горячую любовь Евгения, так как не всякий способен так любить, не всякий умрет от горя на пороге хижины, в которой когда-то жила дорогая ему девушка.
Сочинение
Прежде чем перейти к анализу композиции художественно-прозаических произведений Пушкина, остановлюсь на двух из числа самых сложных и вместе с тем особенно содержательных композиций стихотворных произведений Пушкина - построении поэм «Полтава» и «Медный Всадник». Многие современные Пушкину критики (к ним до известной степени присоединился в своих пушкинских статьях и Белинский) упрекали поэта в отсутствии в его «Полтаве» единства действия; в том, что в рамках одного произведения поэт объединил, как им представлялось, разнородный, обычно соотносимый с различными стихотворными жанрами, материал - любовную, романтическую фабулу и «воспевание» важнейших исторических событий. «Из «Полтавы» Пушкина, - писал Белинский, - эпическая поэма не могла выйти по причине невозможности эпической поэмы в наше время, а романтическая поэма, вроде байроновской, тоже не могла выйти по причине желания поэта слить ее с невозможною эпическою поэмою».
Однако и Белинский подошел в данном случае к оценке «Полтавы» Пушкина с меркой традиционного деления поэзии на роды и виды. Между тем Пушкин во всем своем творчестве эти традиционные рамки, как правило, ломал. Равным образом и из своей «Полтавы» - можно с полной уверенностью утверждать это - он ни в какой мере не собирался создавать не только традиционную эпическую поэму, но и новую романтическую, которую якобы пытался слить с эпической. Опорными пунктами являются здесь две «встречи» между Евгением и Медным Всадником - Петром, композиционно приуроченные к точно расчисленным местам: первая «встреча» - в конце первой части; вторая - в конце второй.
* Тогда, па площади Петровой,
* Где дом в углу вознесся новый,
* Где над возвышенным крыльцом,
* С подъятой лапой, как живые,
* Стоят два льва сторожевые,
* На звере мраморном верхом,
* Без шляпы, руки сжав крестом,
* Сидел недвижный, страшно бледный
* Евгений. Он страшился, бедный,
* Не за себя. Он не слыхал,
* Как подымался жадный вал,
* Ему подошвы подмывая,
* Как дождь ему в лицо хлестал,
* Как ветер, буйно завывая,
* С него и шляпу вдруг сорвал.
И снова поэтом сделано все, чтобы невозможно более сгладить разницу между человеком и памятником, приблизить их друг к другу, сделать друг другу эстетически, в нашем художественном восприятии, равнозначными. Подобно тому, как поэт во вступлении дал образ Петра, так здесь дает он образ Евгения: изображает его подчеркнуто «статуарно». При зрелище ужасной катастрофы, при мысли об опасности, грозящей любимой им девушке, Евгений, спасаясь от подымающейся все больше и больше воды на высоком крыльце старого барского особняка, сидя верхом на мраморном льве, и сам словно бы каменеет от ужаса, превращается в изваяние: «Сидел недвиоюный, страшно бледный Евгений», «Его отчаянные взоры на край один наведены недвижно были». Наконец:
* И он, как будто околдован,
* Как будто к мрамору прикован,
* Сойти не может!
Наоборот, памятник Петра поэт приближает к изображению живого Петра (во вступлении к поэме); там он стоял над Невою; примерно на том же самом месте стоит он и теперь:
* Над возмущенною Невою
* Стоит с простертою рукою
* Кумир на бронзовом коне.
На самом деле Петр, конечно, не стоит, а сидит на коне (именно так и скажет поэт в точно таком же контексте в конце второй части: «Сидел на бронзовом коне»); но глагол стоит в данном случае выражает и большую активность позы Петра по сравнению с позой Евгения и вместе с тем перекликается со «стоял он» вступления. В результате перед нами словно бы некий своеобразный скульптурный ансамбль, скульптурная группа.
Навстречу хлынувшей из своих берегов, взбунтовавшейся, идущей на город Неве обращены двое: впереди, почти вплотную к реке, - недвижный Петр на коне; сзади, по ту сторону площади, - «на мраморном звере» недвижный Евгений.
Как видим, столкновения, конфликта здесь еще нет. Пока это еще только сопоставление: с одной столоны - сосредоточенность лишь на своем, «частном», без мысли об «общем»; с другой - обращенность к «общему», при которой «частное» попросту не замечается, как “бы не существует. Но самая отчетливость, острота такого параллельно-контрастного сопоставления и в особенности только что указанная, заканчивающая всю сцену и полная огромной смысловой выразительности, экспрессии, поза Медного Всадника: «обращен к нему спиною» - подготовляют в сознании читателя закономерность будущего конфликта, являются как бы его предпосылками.
При второй, и теперь уже непосредственной, лицом к лицу, встрече Евгения с Медным Всадником этот подготовленный, глубоко трагический в существе своем конфликт и происходит.
* Вскочил Евгений; вспомнил живо
* Он прошлый ужас; торопливо
* Он встал; пошел бродить, и вдруг
* Остановился - и вокруг
* Тихонько стал водить очами
* С боязнью дикой на лице.
И вот при этом почти полном совпадении с первоначальной ситуацией в погруженном во мрак безумия сознании Евгения вспыхивает внезапный и яркий просвет:
Евгений вздрогнул. Прояснились
* В нем страшно мысли.
* Он узнал
* И место, где потоп играл,
* Где волны хищные толпились,
* Бунтуя злобно вкруг пего,
* И львов, и площадь, и того,
* Кто неподвижно возвышался
* Во мраке медного главой,
* Того, чьей волей роковой
* Под морем город основался…
«Прояснились мысли», и прояснились «страшно» - это выражение полно глубокого значения. Евгений не только узнал, но и впервые понял ту причинно-следственную связь, которая существует между постигшей его катастрофой и тем, чей образ неподвижно возвышается перед ним, кто основал город именно здесь, «под морем», и вследствие этого явился виновником его ужасного несчастия.
Сложная историческая диалектика петровских преобразований глубоко познана и с замечательной художественной силой выражена Пушкиным в том контрасте двух Петербургов, который предстает перед нами в «Медном Всаднике». Петербург - вступления в поэму: «полнощных стран краса и диво», с его дворцами, башнями, садами, столица Петровской империи, российского самодержавия; и Петербург - собственно поэмы: город «бедного Евгения», Петербург окраин, чердаков («конуркой пятого жилья», то есть пятого этажа, «чердаком» прямо называлось Пушкиным в черновых заготовках жилище будущего героя), ветхих домиков, хижин, «пожитков бледной нищеты». Отсюда - и двойственность образа Петра.
Это - великий исторический деятель, «мощный властелин судьбы», повелевающий самой стихией; и вместе с тем это - «ужасный», «грозный царь», «горделивый истукан» самовластья (о Петербурге вступления: «Вознесся пышно, горделиво»), безжалостно сокрушающий все, что становится поперек пути, беспощадно преследующий малейшую попытку протеста, даже если она исходит из уст обезумевшего от постиг-; шей его страшной катастрофы, походя погубленного им человека. Это исторически обусловленное единство противоречий в облике и деле Петра выражено и в знаменитой заключительной формуле-обращении поэта к Медному Всаднику:
* О мощный властелин судьбы!
* Не так ли ты над самой бездной
* На высоте, уздой железной
* Россию поднял на дыбы?
«Над бездной» - значит, не дал упасть в нее; но «поднял на дыбы», и поднял «.железной уздой».
Другие сочинения по этому произведению
Анализ поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» Конфликт личности и государства в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Евгения в поэме А. С. Пушкина «Медный Всадник» Образ Медного Всадника в одноименной поэме А. С. Пушкина Образ Петербурга в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Петра Великого в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ царя Петра I в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Сюжет и композиция поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» Трагедия маленького человека в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Петра I Проблема личности и государства в поэме Пушкина «Медный всадник» Образ Петербурга в поэме Пушкина "Медный всадник" Образ Петра в поэме Александра Пушкина “Медный всадник” Образ стихии в поэме "Медный всадник" Правда Евгения и правда Петра (по поэме Пушкина «Медный всадник»)«Медный всадник» — произведение, проникнутое символизмом. В своем творении А. С. Пушкин заключил глубокий смысл. Поэму пытаются расшифровать не только историки и литературоведы, но и обычные читатели. Неоднозначен и образ Петра 1.
Была написана А.С. Пушкиным в 1833 году. При жизни поэта она так и не была опубликована. Николай Первый противостоял выходу произведения в печать, поскольку посчитал, что Петр Первый неправомерно представлен в виде тирана и самодержца. Существует версия, что Пушкин противопоставил образ реформатора Петра правлению Николая Первого. Но и в самом образе Петра автор видит противоречивость, он отмечает в нем и деспота и великого человека, сыгравшего значительную роль в истории Отечества.
С самых первых строк произведения перед читателями предстает образ великого реформатора, который повелевает «заложить град назло надменному соседу» среди сурового края болот и озер. Петербург, построенный Петром Первым, противопоставляется Москве. Новый город был призван внести изменение в устоявшийся и устаревший образ жизни, который задавала на тот момент Москва. Пушкин воспевает построенный город: «Красуйся град Петра и стой неколебимо», по его словам, пред ним «померкла даже старая Москва».
Образ Петра 1 заключен в величественном изваянии Медного Всадника, который взлетев на высокую скалу на своем бронзовом коне, возвышается над своим грандиозным творением. Пушкин смело называет его «властелином Судьбы», «державцем полумира». Сверхчеловеческая мощь явно преувеличена, на ее фоне появляется скромная личность второго героя – Евгения, в котором представлен собирательный образ столичных граждан. Покоритель стихий и заурядный представитель общества встретились на берегу Невы, олицетворяя собой две крайности: непомерную человеческую мощь и сведенный до ничтожества образ столичной безликой толпы. Город, который был создан по воле Петра, стал чуждым для людей, он иссушает их души.
Пушкин сочувствует бедному Евгению, пораженному мощью Петра Великого, но и цель деяний Петра ему понятна, его желание «стать твердой ногой при море», стихия смирилась под властью самодержца, столица утверждена, есть защита с моря, Россия становится великой державой. Но какой ценой все это достигнуто?
В этом противостоянии видится несоответствие интересов одного человека целям и задачам всего государства. Должна ли воля одного, отдельного взятого человека из толпы покорится воле всего государства, действительно ли счастье каждого человека связано с благополучием всей страны? Такой вопрос был поставлен автором. Сам Пушкин не дает на него точного ответа, он предлагает читателю сделать выводы самостоятельно. Истина, как это часто бывает, находится посередине, без человека государства нет, но и учесть интересы каждой отдельно взятой личности не представляется возможным. Возможно, в этом заключена дилемма произведения.
В поэме «Медный всадник» Пушкин в образной форме противопоставляет государство олицетворенное Петром Первым и обычного человека с его желаниями и потребностями.
Во вступлении к поэме мы можем видеть Петра-реформатора, «полного великих дум» , который сумел покорить стихию и построить Петербург, который затмил даже Москву. Петербург и поныне воспринимается как памятник Петру Великому.
Но все-таки Петр поступил иррационально и несколько необдуманно, построив город не в самом благоприятном месте. Он не смог до конца покорить стихию буйной реки. И она уже не раз проявляла свой нрав. Так и в судьбе Евгения Нева сыграла роковую роль.
Петербург был великолепен и прекрасен для людей высшего света, но он часто губил людей, не обличенных властью, людей, не имевших достатка. Так и все реформы Петра были направлены на улучшение жизни знати. Маленького человека они не затрагивали, а то и вовсе могли погубить.
В поэме Евгений встречается с Медным всадником - образом Петра, который за минувшее время претерпел изменения. Из царя-реформатора он превратился в каменного истукана, при виде которого невольно начинаешь испытывать тревогу. И для Евгения эта встреча оказалась плачевной. Ему начинает казаться, что Медный всадник пытается его догнать и уничтожить.
Таким образом, Петр имеет несколько воплощений, но некоторые из них могут сломать и погубить «маленького» человека.
Образ Петра 1 в поэме Медный всадник (2 вариант)
В поэме "Медный всадник" Пушкин пытается оценить роль Петра в истории России и в судьбах людей. Образ Петра в поэме "раздваивается": он становится не только символом движения жизни, ее изменения и обновления, но прежде всего воплощает устойчивость, непоколебимость государственной власти. В. Г. Белинский писал: "Мы понимаем смущенною душой, что не произвол, а разумная воля олицетворена в Медном всаднике, который в неколебимой вышине, с распростертою рукою, как бы любуется городом…".
Поэма "Медный всадник" – самое сложное произведение Пушкина. Эту поэму можно рассматривать как историческое, социальное, философское или фантастическое произведение. И Петр Первый здесь появляется как историческое лицо "на берегу пустынных волн", как символ – "над самой бездной", как миф, как "Всадник Медный // На звонко скачущем коне". Он проходит через целый ряд "воплощений".
Во "Вступлении" Пушкин воспевает гений Петра, сумевшего поднят народ на подвиг возведения великолепного города. Не случайно, не называя имени Петра, Пушкин выделяет местоимение "он" курсивом, тем самым приравнивая Петра к богу, его имя оказывается священным. Петр – создатель города, поднявшегося "из тьмы лесов, из топи блат". Петербург с его широкой Невой и чугунными оградами, с "пирушками холостыми" и "воинственной живостью" – памятник Петру-создателю. Величие Петра подчеркивается блестящей реализацией его смелых планов:
…юный град
Полнощных стран краса и диво
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво.
…корабли
Толпой со всех концов земли
К богатой пристани стремятся.
И Пушкин любит творение Петра, любит Петербург со всеми его противоречиями. Не случайно во "Вступлении" пять раз повторяется слово "люблю". Сам Петр представляется Пушкину величайшим, гениальнейшим русским деятелем.
Но в то же время Пушкин в "Медный всадник" в лице Петра показывает страшный, античеловеческий лик самодержавной власти. Бронзовый Петр в пушкинской поэме – символ государственной воли, энергии власти. Но творение Петра – чудо, сотворенное не для человека. "Окно в Европу" прорубил самодержец. Будущий Петербург мыслился им как город-государство, символ самодержавной власти, отчужденной от народа. Петр создал холодный город, неуютный для русского человека. Он тесен, что нередко подчеркивает Пушкин в своих строках:
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся…
…Теснился кучами народ.
Город, созданный народом, превращен Петром в столицу Российской империи, он стал чужим людям. Простой человек, такой, как Евгений, в нем лишь "челобитчик". Петербург "душит" людей, иссушает их души.
В кульминационном эпизоде поэмы, в сцене погони, "кумир на бронзовом коне" превращается во Всадника Медного. За Евгением скачет "механическое" существо, ставшее воплощением власти, карающей даже за робкую угрозу и напоминание о возмездии.
Для Пушкина были одинаково достоверны и деяния Петра Великого, и страдания бедного Евгения. Ему был близок мир Петра, была понятна и дорога его мечта – "ногою твердой стать при море". Он видел, как перед Петром, "мощным властителем судьбы", смирилась "побежденная стихия".
Но при этом Пушкин сознавал, какая дорогая цена была заплачена за это торжество, какой ценой был куплен стройный вид военной столицы. Поэтому в его поэме есть истинная глубина, высокая человечность и суровая правда.
Так почему Евгений так тянется к Петру? И почему они как бы связаны друг с другом? Медный Всадник скачет за ним "по потрясенной мостовой"…
Было бы странно, если бы события начала века не отразились в поэме Пушкина, наполненной думами об истории и современности. Герцен говорил, что декабристы были продолжателями дела Петра Великого даже и тогда, когда они выступали против абсолютизма, – они логически развивали идеи, заложенные в его реформах. Трагедия заключалась в том, что Петр вызвал к жизни мечты декабристов, но основанная им империя подавила и развеяла их восстание.
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
"Добро, строитель чудотворный!" –
Шепнул он…
И вот тогда дрогнуло лицо грозного царя, взглянувшего со страшной высоты на бедного Евгения.
Многолетнее занятие историей Петра помогло Пушкину понять и отразить в "Медном всаднике" подлинную сложность политики этого самодержца. Бесспорно, Петр был великим монархом, потому что сделал много нужного и важного для России, потом что понял потребности ее развития. Но при этом Петр оставался самодержцем, власть которого была антинародной.
Образ Петра 1 в поэме Медный всадник (3 вариант)
Поэма Медный всадник была написана в 1833 году, однако при жизни Пушкина ее так и не напечатали, поскольку император запретил. Существует мнение, что Медный всадник должен был стать лишь началом задуманного Пушкиным длинного произведения, однако точных свидетельств на этот счет нет.
Эта поэма очень похожа на Полтаву, главные ее темы - Россия и Петр Первый. Однако она глубже, выразительнее. Пушкин активно использует такие литературные приемы, как гипербола и гротеск (ожившая статуя тому яркий пример). Поэма наполнена типично петербургскими символами: статуи львов, памятник Петру, дождь и ветер в осеннем городе, наводнения на Неве...
Во вступлении к поэме говорится об императоре Петре: он строил Петербург, не думая о простых людях, не думая о том, что жизнь в городе на болоте может быть опасной... Но для императора важнее было величие России.
Главный герой поэмы - юноша по имени Евгений, чиновник. Он немного хочет: всего лишь спокойно жить своей обычной жизнью... У него есть невеста - Параша, простая девушка. Но счастье не свершается: они становятся жертвами петербургского наводнения 1824 года. Невеста погибает, а самому Евгению удается спастись, забравшись на одного из петербургских львов. Но, хоть он и выжил, после гибели невесты Евгений сходит с ума.
Его безумие вызвано осознанием собственного бессилия перед стихией, свершившейся в Петербурге. Он начинает гневаться на императора, допустившего в городе своего имени такие беды. И тем самым гневит Петра: в одну прекрасную ночь, когда он подходит к памятнику императору, ему мерещится, что Медный всадник (конная статуя Петра Первого на Сенатской площади) сходит со своего постамента и гоняется за ним всю ночь по улицам Петербурга. После такого шока Евгений не выдерживает - потрясение оказалсь слишком сильным, в конце концов бедняга умер.
В этой поэме Пушкин сравнивает две правды: правду Евгения, частного человека, и правду Петра - государственную. По сути, вся поэма - это их неравный конфликт. С одной строны, тут нельзя сделать однозначный вывод, кто прав: оба преследуют свои интересы, обе позиции имеют право на существование. Однако тот факт, что в итоге Евгений все-таки сдается (умирает), позволяет понять, что, по мнению самого Пушкина, прав Петр. Величие империи важнее трагедии маленьких людей. Частный человек обязан покоряться воле императора.
Интересно, что помимо Петра, в поэме появляется и Александр Первый. Он смотрит на наводнение с дворцового балкона и понимает: с божьей стихией царям не совладать. Таким образом, Пушкин выстраивает иерархию: император выше простого человека, но бог выше императора.