В связи с общим кризисом русской империи и развитием капитализма с 40-х годов XIX в. в русской архитектуре заметен отход от ансамбля в композиции, развитие эклектики. В архитектуре Петербурга отход от русской классической школы виден в Исаакиевском соборе (1817-1857, А. Монферран, рис. 42), в котором нарушен архитектурный масштаб из-за обобщенной деталировки, крупных скульптур и т. п.; в архитектуре Москвы -в соборе Богоявления в Елохове (1835-1845, Е. Тюрин), где смешались разные стили.
В дворцовой архитектуре появилось реакционно-монархическое официальное направление, провозгласившее «русско-византийский»стиль. Например, в фасадах Большого Кремлевского дворца в Москве (1839-1849, К. Тон) механически соединены приемы композиции того времени с деталями древнерусской и византийской архитектуры.
Другое направление в архитектуре применяло стилизацию деревенского декора изб, орнаментов народного прикладного искусства, вышивок (центральная часть фасада Московского Политехнического музея, 1875-1877, И. Монигетти, Н. Шохин).
Третье направление было основано на подражании нарядному московскому зодчеству середины XVII в., но создало сухую, вычурную архитектуру, например в Москве здание Исторического музея (1873-1883, В. Шервуд, А. Семенов) с симметричной усложненной композицией фасада, в архитектурные членения которой механически введены мотивы декора XVII в.
Важным фактором, оказавшим влияние на развитие архитектуры, явилась потребность в строительстве новых типов зданий (крупных корпусов фабрик, заводов, больших многоквартирных доходных домов) и соответственно в новых строительных материалах, конструкциях (чугун, прокатное железо, позднее железобетон) и новой строительной технике.
С начала XIX в. вместо кирпичных и каменных столбов стали применять чугунные, вместо деревянных балок, каменных и кирпичных сводов - железные прокатные балки в качестве перекрытий лестниц, несущих частей балконов, ферм для мостов и большепролетных помещений. При постройке производственных, больших торговых и конторских зданий применяли каркасные стены, плоские ребристые железобетонные перекрытия, а с 1910 г. - безбалочные. Примером использования железных и железобетонных конструкций для перекрытий, внутренних переходов, мостиков служит здание Верхних торговых рядов (1889-1893, А. Померанцев), ныне ГУМ. Появились новые типы камневидных штукатурок, облицовочных кирпичей и плиток.
Другим фактором, повлиявшим на архитектуру, был буржуазный вкус заказчика. Космополитический характер капитализма привел к частичной потере русской архитектурой своего национального лица, к механическому смешению форм и принципов архитектурного построения разных исторических стилей. Во второй половине XIX - начале XX в. каждому разрешалось строить и благоустраивать свой дом, не вписывая его в существующее архитектурное окружение.
Появившийся новый архитектурный стиль модерн возник как реакция на эклектические заимствования из архитектурного наследия прошлого. Характерные черты стиля модерн: стремление к комплексному решению архитектурно-планировочных и декоративных задач, вычурность, изломанность «текучих» форм и линий, как бы воспроизводящих ритмы живой природы; преобладание стилизованно-растительных орнаментов, декора (лилии, ирисы, орхидеи); блеклая цветовая гамма фасадов и интерьеров.
Среди наиболее характерных зданий модерна в Петербурге - доходные дома (Ф. Лидваль) на Каменноостровском проспекте с текучими линиями карнизов и фронтонов, с различными по форме и размерам окнами. Черты стиля модерн в московском зодчестве наиболее отчетливо проявились в произведениях Ф. Шехтеля (1859-1926): бывший особняк Рябушинского (1900), ныне музей-квартира М. Горького (рис. 43) - асимметричное здание с ползучими арками входа, многоплановое, полное трагической гармонии. Композиция особняка динамична, она воспринимается в процессе движения вокруг здания. Решетки оград, переплеты окон резко противопоставлены жесткой линии плоского металлического карниза.
Наряду с поисками новых архитектурных форм продолжалось изучение архитектуры прошлых эпох. Началу XX в. свойствен интерес к глубинным истокам русской культуры - ее языческому прошлому. Сторонники национального романтизма обращались к неорусскому стилю в ретроспективном плане, применяя формы и детали древнерусской архитектуры (например, Казанский вокзал в Москве, 1914-1919, А. Щусев). Другие ретроспективисты выражали свои идеи в формах ордерных стилей, прибегая или к итальянскому Возрождению (особняк Тарасова в Москве, 1912, И. Жолтовский), или к традициям русской классической архитектуры XVIII-XIX вв. (особняк Абамелек-Лазарева в Петербурге, 1912, И. Фомин).
Многообразие и противоречивость архитектуры XX в. объясняются существованием ориентаций на модели будущего, предполагающие, с одной стороны, непрерывность и устойчивость процессов развития культуры, с другой - самоценность новизны, порывающей с известным и привычным.
М. Козловский. Памятник А. Суворову на Марсовом поле. 1801 г.
Суворов предстал в облике Марса, одетого в латы, шлем и плащ.
На постаменте памятника - аллегорические фигуры гениев Славы и Мира. На щите надпись: «Князь Италийский, граф Суворов
Рымникский»
Русская архитектура первой половины XIX века
Первая четверть XIX в. в России - время размаха градостроительства. В архитектуре главным становится возведение гражданских и административных зданий. Архитектура неразрывно связана со скульптурой. Синтез искусств - одно из проявлений единого стилевого начала, каким для русского искусства являлся высокий классицизм, иначе именуемый русским ампиром, мастерами которого были А.Н. Воронихин, А.Д. Захаров, К.И. Росси, В.П. Стасов.
Андрей Никифорович Воронихин (1759-1814), сын крепостного, учился живописи в Москве. После того, как его хозяин А.С. Строганов дал ему вольную, Воронихин самостоятельно изучает архитектуру.
Главное творение Воронихина - Казанский собор в Петербурге. Задача, стоявшая перед архитектором, была сложной. Кафедральный собор Петербурга должен был иметь колоннаду, как перед собором св. Петра в Риме. Воронихин расположил колоннаду со стороны бокового фасада, обращенного к Невскому проспекту, предполагалось, что с другой стороны будет такая же колоннада, но этот замысел не был осуществлен.
Собор украшали разнообразные скульптурные композиции, над которыми трудились крупнейшие русские скульпторы той поры - Прокофьев, Мартос, Щедрин. После войны с Наполеоном храм стал памятником воинской доблести: здесь похоронен Кутузов, в 30-е гг. перед собором установлены памятники Кутузову и Барклаю де Толли.
Андреян Дмитриевич Захаров (1761-1811) после окончания Академии художеств и пансионерской поездки во Францию преподавал в Академии. В 1805 г. Захаров был назначен «главным адмиралтейств архитектором». В 1806 г. он начинает реконструкцию Адмиралтейства, совмещавшего административные здания, доки и производственные корпуса. Главный фасад длиной 406 м разделен на пять основных частей: центральную башню, два крыла и два корпуса между ними. Захаров сохранил золоченый шпиль башни, обогатив ее декоративное обрамление. Скульптурное убранство в аллегорической форме отражает идею России как морской державы. Так, рельефный фриз аттика посвящен «Заведению флота в России», над аркой входа помещены фигуры, скрестившие знамена - аллегории побед русского флота. На высоких пьедесталах парные группы нимф, держащих сферы, - аллегории кругосветных морских походов. В композиции здания применен дорический, а в башне ионический ордер.
В начале века ряд зданий, определивших архитектурный облик Петербурга, создал швейцарец Тома де
Томон (1760-1813). Одним из них была Биржа на стрелке Васильевского острова. Корпус здания поднят на высокий цоколь.
После победоносной войны с Наполеоном в сожженной оккупантами Москве развернулось активное строительство, крупные строительные работы велись в это время и в Петербурге. Под руководством О.И. Бове (1784-1834) в Кремле были восстановлены башни и части стены, взорванные французами при отступлении. В зодчестве усилились торжественность и триумфальность. Развернулась ансамблевая застройка, применение монументальной скульптуры.
Крупнейшим представителем ампира был Карл Иванович Росси (1775-1849), который возвел здание Главного штаба, центром которого стала триумфальная арка. Одновременно зодчий приступил к созданию ансамбля Михайловского дворца. Росси исходил из традиционной для русской архитектуры планировочной схемы: главный корпус и служебные флигеля образуют единое целое с парадным двором. Позади располагался обширный парк. Дворец замкнул перспективу улицей, идущей к Невскому проспекту. Во второй половине 20-х гг. Росси создал ансамбль Александринского театра, найдя удачное расположение театра по отношению к Невскому проспекту. Последним большим ансамблем Росси стали объединенные аркой, перекинутой над Галерной улицей, корпуса Синода и Сената, отвечающие композиции Адмиралтейства, находящегося по другую сторону площади.
В.П. Стасов (1769-1848) перестроил Конюшенный двор на набережной Мойки в Петербурге, создал на Марсовом поле Казармы Павловского полка. Центр нового фасада, обращенного к Марсовому полю, украшала торжественная колоннада дорического ордера. В 30-е гг. Стасов участвовал в восстановлении после пожара интерьеров Зимнего дворца.
Огюст Рикар де Монферран (1786-1858). Важнейшим событием стало возведение Исаакиевского собора по проекту О. Монферрана, которое длилось с 1818 по 1842 г. Высота здания - 101,5 м, длина с портиками - 111 м, диаметр купола - 21,8 м. Снаружи здание окружают 112 гранитных колонн высотой 17 м. Собор построен в стиле классицизма с элементами барокко и ренессанса, что проявилось в скульптурном декоре. Фронтоны храма украшены горельефами, на углах крыши здания установлены фигуры коленопреклоненных ангелов, на фронтонах - евангелисты. Всего собор украшает 350 статуй и рельефов, отлитых из бронзы. Могучий колокол, весивший 29,8 тонн, издавал звук, слышимый на окраинах города. Внутреннее убранство собора поражало великолепием. Стены облицованы белым итальянским мрамором, панно исполнены из зеленого, красного мрамора, многоцветной яшмы, красного порфира. В интерьер помещены мозаичные и
живописные картины К.П. Брюллова, Ф.А. Бруни, В.К. Шебуева и других русских и иностранных художников. Святыней собора была икона нерукотворного Образа Спасителя, принадлежавшая Петру I.
Скульптура классицизма
Расцвет скульптуры был связан с общественно-политическим подъемом в России. Крупнейшим мастером, представителем классицизма, произведения которого находились в Архангельске, Одессе, Таганроге, был Иван Петрович Мартос (1754- 1835). Выдающимся произведением Мартоса стал памятник Минину и Пожарскому, над которым скульптор начал работу в 1804 г. Установленный на Красной площади памятник представляет Кузьму Минина, указывающего на Москву, и поднимающегося со своего ложа раненого князя Пожарского. Для Казанского собора в Петербурге Мартос создал монументальный горельеф «Источение Моисеем воды в пустыне» на аттике колоннады собора, а также фигуру архангела и статую Иоанна Крестителя. В поздний период творчества Мартос исполнил памятник Ришелье в Одессе и М.В. Ломоносову в Архангельске.
Среди скульпторов, осуществлявших связь с архитектурой - В.И. Демут-Малиновский (1779- 1846) и С.С. Пименов (1784-1833), которые работали над скульптурами для Казанского собора вместе с Воронихиным. Пименов выполнил скульптуру Александра Невского, а Демут-Малиновский - статую Андрея Первозванного. Для Адмиралтейства скульпторы создали три колоссальные фигуры, олицетворявшие страны света. С 1817 г. скульпторы начинают сотрудничать с К.И. Росси, создав скульптуры арки Генерального штаба. Арку венчала выполненная из листовой меди композиция «Победа», центральной фигурой которой была крылатая Слава, стоящая в колеснице с поднятой эмблемой государства. И.И. Теребенев (1780-1815) выполнил скульптуры для Адмиралтейства, в том числе 22-метровый горельеф «Заведение флота в России», помещенный на аттике нижнего куба башни Адмиралтейства.
Б.И. Орловский (1796-1837) создал памятники фельдмаршалу Кутузову и Барклаю де Толли перед Казанским собором.
В малых формах скульптуры работал Ф.П. Толстой (1783-1873), который создал серию выполненных из гипса, фарфора, бронзы, чугуна медальонов, посвященных событиям Отечественной войны 1812 г. и военным действиям 1813-1814 годов. Большая часть медальонов представляет аллегорические композиции. В 1814-1816 гг. Толстой выполнил четыре барельефа со сценами из «Одиссеи» Гомера.
Ф.П. Толстой. Народное, ополчение 1812 г. Медальон. 1816 г.
Изображена сидящая на троне женщина, олицетворяющая Россию. Она вручает дворянину, купцу и крестьянину мечи
Архитектура 19 века является богатым наследием всего мирового общества. Какое огромное значение имеют такие здания, как храм Христа Спасителя в столице или Генерального штаба в Санкт-Петербурге! Без этих сооружений мы уже не можем представить себе архитектурный городов.
Русская архитектура 19 века характеризуется такими направлениями, как классицизм, ампир - последний этап развития классицизма, а также Что же принадлежит к каждому их этих направлений? Сейчас разберемся. Классицизм - это обращение к античности, а значит, это величественные здания, чаще всего с колоннами.
Архитектура 19 века в этом направлении была представлена следующими постройками.
Санкт-Петербург:
- Смольный институт и здание Академии наук были построены Кваренги. Пожалуй, это единственные здания 19 века в этом стиле.
- здесь нельзя не отметить Триумфальные ворота, здание Большого театра, Манеж и Александровский сад - это те здания, без которых наша столица будет уже не та. Архитектура Москвы 19 века в стиле классицизм была представлена такими выдающимися архитекторами, как Бове и Жилярди. Большой театр - это символ русского искусства и культурной жизни народа до сих пор, а Триумфальные ворота, возведенные в честь победы над Наполеоном, создают образ величия и могущества нашей Родины. К творчеству Жилярди нужно отнести Опекунский совет и усадьбу Кузьминки.
Ампир - следующее направление в архитектуре 19 века. Это последняя стадия развития классицизма. Стиль представлен в большом количестве на улицах :
- Захаров перестроил Адмиралтейство, шпиль которого является одним из символов города; Казанский собор Воронихина - это символ Невского проспекта, а Горный институт - вершина развития этого направления.
- К. Росси - один из величайших архитекторов Старой Пальмиры, его Михайловский дворец стал Русским музеем - хранилищем всех художественных традиций нашей страны. Здание Генерального штаба, - все это представляет собой не просто архитектурный ансамбль города, но и является неотъемлемой частью истории.
- Великое детище Монферрана - Исаакиевский собор. В это большое, величественное здание просто нельзя не влюбиться: все детали и украшения собора заставляют замирать от восторга. Еще одним произведением искусства этого архитектора стала Александровская колонна.
Архитектура 19 века была представлена и русско-византийским стилем, распространенным преимущественно в Москве. Самыми известными являются следующие здания:
- Храм Христа Спасителя, Большой и известная Оружейная палата дополнили Кремль (архитектор Тон).
- Исторический музей Шервуда позволил сделать Красную площадь еще более значимым местом.
Таким образом, архитектура 19 века в России - это больше, чем сооружения. Эти здания оставили след в истории, в их помещениях совершались великие дела и решались важные вопросы. Без этих мы не можем представить себе нашу страну.
Конец XVIII- начало XIX вв. - эпоха классицизма
в русском зодчестве, оставившая яркий след в архитектурном облике Петербурга, Москвы и других городов. Постройки в стиле классицизма отличаются уравновешенностью, четким и спокойным ритмом, выверенностью пропорций. Главными законами архитектурной композиции были симметрия, подчеркивание центра, общая гармония. Парадный вход обычно располагался в центре и оформлялся в виде портика. Колонны должны были по цвету отличаться от стен. Чаще всего колонны красили в белый цвет, а стены - в желтый.
В середине XVIII в. Петербург был городом одиночных архитектурных шедевров, утопал в зелени усадеб. Затем началась регулярная застройка города вдоль прямых проспектов, лучами расходящихся от Адмиралтейства. Петербургский классицизм
- это архитектура не отдельных зданий, а целых ансамблей, поражающих своим единством и гармоничностью.
В 1806-1823 гг. было построено новое здание Адмиралтейства по проекту Андреяна Дмитриевича Захарова
(1761-1811). В громадном здании архитектор подчеркнул центральную башню. Ее отличает динамичный вертикальный ритм. Венчает Адмиралтейство стремительно взлетающая вверх золоченая игла с корабликом. Торжественно-мажорный ритм Адмиралтейства задал тон всей архитектуре города на Неве, а кораблик стал ее символом.
Важное значение имело возведение в начале XIX в. здания Биржи на стрелке Васильевского острова. Именно это здание должно было объединить ансамбли, сложившиеся вокруг самого широкого участка русла Невы. Проектирование Биржи и оформление стрелки были поручены французскому архитекторуТома де Томону.
В доработке проекта участвовал А. Д. Захаров. Их творческое содружество привело к блестящему решению задачи. Зеркало Невы объединило систему: Петропавловская крепость - стрелка Васильевского острова - Дворцовая набережная.
Невский проспект - главная магистраль столицы - приобрел вид единого ансамбля с постройкой в 1801-1811 гг. Казанского собора. Автор проекта Андрей Никифорович Воронихин
(1759-1814), сын крепостного крестьянина, взял за образец собор Св. Петра в Риме - творение Микеланджело. Использовав его мотивы, Воронихин создал оригинальное архитектурное произведение.
Сорок лет, с 1818 по 1858 гг., строился Исаакиевский собор в Петербурге - самое большое здание, возведенное в России в 1-ой пол XIX в. Внутри собора могут находиться 13 тыс. человек. С галереи на его куполе видны Кронштадт, Петергоф, Пулково, Царское село, Гатчина и море вдалеке. Проект Исаакиевского собора был разработан французским архитектором Огюстом Монферраном
(1786-1858). По проекту Монферрана была возведена и 47-метровая колонна из гранитного монолита на Дворцовой площади (1829-1834) - памятник Александру I и одновременно - монумент в честь победы русского оружия 1812 г.
Карл Иванович Росси
(1775-1849) был ведущим петербургским архитектором, который «мыслил ансамблями». Дворец и театр превращались у него в градостроительный узел из площадей и новых улиц. Так, создавая Михайловский дворец (теперь Русский музей), он организует площадь перед дворцом и прокладывает улицу на Невский проспект. Главный подъезд здания, помещенного в глубине парадного двора за чугунной решеткой, выглядит торжественно, монументально, чему способствует коринфский портик. Росси спроектировал здание Главного штаба, охватившего Дворцовую площадь с южной стороны. Один из замечательнейших ансамблей России включал здание Александринского театра, прилегающую к нему Александринскую площадь, Театральную улицу за фасадом театра, получившую в наши дни имя Росси, и завершающую его пятигранную Чернышеву площадь у набережной Фонтанки. Последнее творение Росси в Петербурге - здание Сената и Синода на знаменитой Сенатской площади.
«Самым строгим» из всех архитекторов позднего классицизма был Василий Петрович Стасов
(1769-1848). Построил Павловские казармы на Марсовом поле в Петербурге, собор Измайловского полка, триумфальные арки (Нарвские и Московские ворота) и др. Везде подчеркивал массу, ее пластическую тяжесть.
В Москве в это время работали не менее замечательные архитекторы. После изгнания из Москвы в 1812 г. французов началось интенсивное восстановление и строительство новых зданий. В нем отразились все новшества эпохи, но оставалась живой традиция. В этом и заключалось своеобразие московской строительной школы. Осип Иванович Бове
(1784-1834) перестроил, а по сути возвел заново Торговые ряды, купол над центральной частью которых размещался напротив купола казаковского Сената в Кремле. На этой оси несколько позже был поставлен Мартосом памятник Минину и Пожарскому.
Бове занимался также реконструкцией всей прилегающей к Кремлю территории, включая большой сад у его стен с воротами со стороны Моховой улицы; создал ансамбль Театральной площади; построил здание Первой Градской больницы; Триумфальные ворота у въезда в Москву со стороны Петербурга (ныне на просп. Кутузова) и др.
Почти всегда вместе плодотворно работали Дементий
Иванович Желярди
(1788-1845) и Афанасий Григорьевич Григорьев
(1782-1868). Доминико Жилярди перестроил сгоревший во время войны казаковский Московский университет. Много и плодотворно архитекторы работали над усадебной архитектурой (усадьба Усачевых на Яузе, имение Голицыных «Кузьминки»).
Хочется отметить московские жилые дома первой трети XIX в., которые донесли до нас обаяние русского ампира.
В них мирно соседствуют торжественные аллегорические фигуры на фасадах - с мотивом балконов и палисадников в духе провинциальных усадеб. Торцовый фасад здания обычно выведен на красную линию, тогда как сам дом скрыт в глубине двора или сада. Во всем царит композиционная живописность и динамика в отличие от петербургского равновесия и упорядоченности (дом Луниных у Никитских ворот, построенный Жилярди; дом Хрущевых на Пречистенке - ныне музей А. С. Пушкина, постр. Григорьевым).
С конца 30-х гг. XIX в. классицизм начинает изживать себя. Архитектуру 2-ой пол. XIX в. обычно называют ретроспективным стилизаторством или эклектикой
,
ибо художники-архитекторы стали использовать мотивы и закономерности архитектурных стилей прошедших эпох - готики, ренессанса, барокко, рококо и др. Исследователи отмечают, что эклектизм, или, как его иногда называют, «историзм», был своего рода реакцией на каноничность классицистического стиля. Период эклектики длился почти 70 лет - с конца 1830-х гг. до рубежа следующего столетия.
В 1870-80-е гг. классицистические традиции в архитектуре практически исчезли. Главной стала техническая и функциональная целесообразность - в связи с появлением новых типов зданий: промышленных и административных, вокзалов, пассажей, рынков, больниц, банков, мостов, театрально-зрелищных сооружений, выставочных залов и др.
Особая страница в русской архитектуре 2-ой пол XIX в. - это доходные дома, из которых заказчик стремился извлечь максимальную прибыль и которые быстро окупались. Одной из главных творческих проблем этого времени стала разработка модели многоквартирного жилого дома. В отделке доходных домов эклектизм стал массовым явлением.
Распространенным становится «русский стиль» (или «псевдорусский»). Так вновь в моду входят шатровые завершения, узорочье декора, «мраморные полотенца и кирпичная вышивка», как называл эти мотивы современник. Типичные образцы этого стиля: храм Воскресенья на крови А. А. Парланда в Петербурге, Исторический музей (А. А. Семенов, В. О. Шервуд), здание Верхних торговых рядов (А. Н. Померанцев) в Москве. За образец, по сути, взято русское деревянное зодчество.
Стилистика фасадов доходных домов середины XIX века
План жилого дома компоновался исходя из соображений его «доходности», фасад - исходя из пожеланий и вкусов домовладельца и субъективных творческих установок архитектора.
Ф. М. Достоевский в своих «Маленьких картинках» воспроизвел некую типическую сценку, наглядно раскрывающую характер взаимоотношений между архитектором и домовладельцем, сложившихся в эпоху капитализма: «Дожевское-то окно ты мне, братец, поставь неотменно, потому чем я хуже какого-нибудь ихнего голоштанного дожа; ну, а пять-то этажей ты мне все-таки выведи жильцов пускать; окно - окном, а этажи чтоб этажами; не могу же я из-за игрушек всего нашего капиталу решиться» .
Конечно, крупные, авторитетные мастера архитектуры в своем творчестве пользовались относительно большей свободой и самостоятельностью. Но значительная часть архитекторов, выполнявших частные заказы, оказывалась нередко именно в таком положении, которое обрисовал Достоевский, и это предопределяло характер массовой продукции жилищного строительства капиталистической эпохи.
В тех случаях, когда домовладелец требовал более дешевой отделки, появлялись дома с простыми и лаконичными фасадами, в оформлении которых использовались упрощенные варианты того или иного исторического стиля. В такой «переаранжировке» стилевых прототипов петербургские архитекторы середины XIX века проявили определенную профессиональную гибкость, а нередко и подлинное мастерство. Например, архитектор Н. П. Гребенка, специализировавшийся на быстрой постройке недорогих и экономичных доходных домов, дал интересные образцы предельно упрощенной трактовки неоренессансных мотивов в виде системы плоских поэтажных лопаток (первые этажи при этом обрабатывались несложным рустом). Два таких дома были построены им в 1849–1850 годах: один из них находится на углу улицы Желябова и Конюшенного переулка, другой - дом Вельша на Екатерининском канале (ныне канал Грибоедова, 17); он был спроектирован в соавторстве с архитектором А. И. Ланге.
Своеобразный стилистический вариант отделки фасада, переходный от позднего классицизма к неоренессансу, с наличниками как классицистического, так и ренессансного типа («брамантовы окна»), использованный архитектором Г. А. Боссе в начале 1840-х годов в архитектуре нескольких особняков, затем стал применяться им и в оформлении фасадов доходных домов (дом Гарфункель, выходящий своими фасадами на Кокушкин переулок, Садовую улицу (дом № 47) и канал Грибоедова, 1844–1845 гг.). Вслед за Боссе этот прием использовали и другие архитекторы - например, архитектор Б. Спиндлер в отделке фасадов дома № 17–19/63 на углу 18-й линии и Большого проспекта Васильевского острова, построенного в 1843–1844 гг. (см. с. 318).
Характерными образчиками схематизированного варианта безордерной разновидности неоренессанса могут служить фасады доходных домов «лампового мастера» С. О. Китнера на Исаакиевской площади, 7 (надстроен архитектором Н. Е. Ефимовым в 1847 году с сохранением конструкции стен нижних этажей и их отделки ), и дом наследников сенатора Пущина на Большой Конюшенной улице - ныне улице Желябова, 5 (архитектор Д. Б. Гейденрейх, середина 1840-х годов ).
Иной прием компоновки фасада иллюстрирует доходный дом купца Константина Глазунова (отца композитора) на Казанской улице (ныне улица Плеханова, 10), построенный в середине 1850-х годов архитектором Г. М. Барчем . В первом этаже устроены широкие витрины, простенки между которыми декорированы парными пилястрами (прием, повторяющий аналогичное решение, использованное П. Жако в его собственном доме); верхняя часть фасада имеет наличники классицистического типа - по отношению к архитектуре середины 1850-х годов это можно расценивать как пример своеобразного запоздалого классицизма.
Мотивы неоренессанса в конце 1840-х и в 1850-х годах стали стремительно распространяться в архитектуре доходных домов. Один из лучших примеров - дом барона А. Б. Фитингофа, занимающий северный участок квартала на правом берегу Мойки (дом № 100), между Крюковым каналом и улицей Глинки. Он был построен в 1855–1856 годах архитектором К. К. Андерсоном . Оформление фасадов мотивами венецианского ренессанса, несомненно, было подсказано тем, что здание стоит на перекрестке каналов: ренессансные мотивы его фасадов, в том числе и головы дожей в круглых нишах - тондо, вызывают отчетливые ассоциации с архитектурой Венеции.
Дома с «барскими» квартирами, строившиеся в центре города, внешне нередко походили на особняки, особенно если они имели всего три этажа. Сходство с особняком усиливалось и нарядной отделкой фасада: многоквартирный дом становился похожим на «палаццо» аристократа. Несколько таких домов появилось на тех улицах, которые в середине XIX века считались самыми фешенебельными в Петербурге и где значительную часть застройки составляли особняки. Характерным примером может служить доходный дом на Сергиевской улице (ныне улица Чайковского, 55), принадлежавший академику архитектуры А. К. Кольману. Дом был построен в 1859–1860 годах по проекту архитектора Е. И. Ферри-де-Пиньи , хотя, надо полагать, и сам заказчик принимал участие в проектировании. В его лицевом трехэтажном корпусе размещались огромные многокомнатные квартиры - всего по две в каждом этаже: они имели по 15–20 комнат. На втором и третьем этажах, помимо «барских» квартир, было устроено еще по четыре квартиры, имеющие от одной до трех жилых комнат: их окна выходили во внутренние дворы. Одновременно с главным трехэтажным корпусом в глубине участка было построено два пятиэтажных флигеля той же высоты, что и трехэтажный лицевой: в них были спланированы квартиры в одну - три комнаты. Центральный двор этого дома относительно просторный: тогда, в середине XIX века, застройка участков еще не была столь чрезмерно плотной, какой стала она в последних десятилетиях в результате лихорадочной погони за прибылью. Однако этот процесс уже начался, и в доме Кольмана тоже появились четыре световых двора-колодца шириной всего около трех метров, куда выходили окна кухонь и комнат для прислуги.
Лицевой фасад дома Кольмана оформлен «в стиле ренессанс». В центре - обработанный рустом портал, ведущий на нарядно оформленную, просторную парадную лестницу с мраморными ступенями, камином, мраморными колоннами и статуями, стоявшими в нишах. Дворовые фасады, в отличие от лицевых, оформлены очень скупо, но зато в их компоновке отчетливо и реалистично отразилась внутренняя структура многоквартирного дома (разделение на этажи разной высоты, местоположение лестниц и т. д.).
Дом Вельша. Архитекторы Н. П. Гребенка и А. И. Ланге, 1849–1850 гг. Фотография автора.
Дом Гарфункель. Архитектор Г. А. Боссе. Проект. 1845 г. ЦГИАЛ.
Дом «лампового мастера» С. О. Китнера на Исаакиевской площади. Архитектор Н. Е. Ефимов. Проект. 1847 г. ЦГИАЛ. Публикуется впервые.
Дом. К. И. Глазунова. Архитектор Г. М. Барч. Проект. 1855 г. ЦГИАЛ. Публикуется впервые.
Дом А. К. Кольмана. Архитектор Е. И. Ферри-де-Пиньи. Проект. 1859 г. ЦГИАЛ. Публикуется впервые.
В 1850-х годах отделку фасадов в духе барокко стали получать вслед за особняками аристократов и некоторые доходные дома. Эта нарядная, но зато и более дорогая отделка применялась обычно в тех случаях, когда домовладелец желал привлечь состоятельных квартиросъемщиков. Импозантные фасады «? la барокко» подчеркивали высокое социальное положение обитателей лицевых корпусов и одновременно служили рекламой домовладельца, говоря о его «изящном вкусе».
Один из лучших образцов доходных домов такого типа - дом Н. П. Жеребцовой (урожденной княжны Гагариной), занимающий обширный участок между Дворцовой набережной (дом № 10) и улицей Халтурина (дом № 11). Проект перестройки здания был разработан в 1860 году архитектором Л. Ф. Фонтана . Владелица, расширив свое наследственное владение приобретением соседних участков, распорядилась возвести обширный доходный дом, в лицевых корпусах которого были устроены нарядно отделанные барские квартиры (одну из них занимала она сама), а во внутренних флигелях - более скромные квартиры для жильцов «из средних классов». Облик дома Жеребцовой и его внутренняя структура сохранились очень хорошо.
Дом Н. П. Жеребцовой. Архитектор Л. Ф. Фонтана, начало 1860-х гг. Фотография автора.
Трехэтажный корпус, выходящий на Дворцовую набережную, внешне напоминает дворец елизаветинского вельможи. Отделка фасада импонирует чистотой стиля и тонкой проработкой деталей: это, несомненно, одна из лучших стилизаций середины XIX века «во вкусе Растрелли». Южный фасад дома, выходящий на улицу Халтурина (быв. Миллионная), архитектор Фонтана обработал тоже «под XVIII век», но в несколько ином характере. Его отделка построена на использовании мотивов французской архитектуры второй четверти XVIII века - так называемого «стиля Людовика XV». Характерной особенностью этого стиля была относительная сдержанность декоративного убранства фасадов: лепные детали были немногочисленны, окна обрамлялись несложными, но изысканно прорисованными наличниками (при этом верхняя грань оконного проема нередко выполнялась в виде пологой арки), поверхность стен членилась рустованными лопатками и пилястрами, а в нижней части обрабатывалась рустом. Изысканная сдержанность фасада подчеркивала красоту нарядных балконных решеток усложненного, рокайльного рисунка. Все эти черты, типичные для парижского «стиля Людовика XV», легко обнаруживаются в отделке фасада дома, выходящего на улицу Халтурина. Правда, общие пропорции этого, сравнительно длинного, здания и некоторая суховатость его штукатурной отделки заметно отличают его от особняков французских аристократов 1720-1740-х годов.
Внутренние дворовые корпуса дома Жеребцовой, как это и было принято в те годы, отделаны очень скупо, в том чисто деловом стиле, который родился в практике строительства доходных домов и не имел никаких исторических прототипов.
Фасады в духе парижского «стиля Людовика XV» петербургские архитекторы использовали редко. Гораздо охотнее они обращались к русскому барокко середины XVIII века. Стилизации «во вкусе Растрелли» появлялись в середине XIX века в большом количестве. Доходные дома середины XIX века с фасадами в стиле «второго барокко» можно увидеть на многих улицах в центре города: на углу улицы Дзержинского и улицы Герцена, дом № 9/12 (построен архитектором И. А. Монигетти в 1854 году, но позднее надстроен), на улице Марата, 14 (архитектор К. К. Андерсон, конец 1850-х годов), на углу канала Грибоедова и проспекта Майорова, дом № 79/23 (архитектор А. И. Ланге, 1855–1856 годы), на углу улиц Некрасова и Восстания, дом № 27/34 (военный инженер, академик архитектуры В. В. Витт, 1859–1861 годы) и ряд других. На фасадах перечисленных зданий арсенал художественно-декоративных приемов русского барокко середины XVIII века был использован с исключительной полнотой и весьма умело. Можно назвать и примеры более сдержанной трактовки данного стилевого прототипа, когда мотивы барокко использовались лишь в виде отдельных деталей - декора наличников и т. п. (примером может служить дом № 16 по улице Халтурина, перестроенный архитектором А. X. Кольбом в 1858–1859 годах).
Во второй половине 1850-х годов в отделке фасадов доходных домов стали использовать мотивы, заимствованные из раннего классицизма, - тогда этот оттенок стиля обычно называли «стилем Людовика XVI», в правление которого во французской архитектуре началось развитие классицизма. Впрочем, обращаясь к этому стилевому прототипу, архитекторы-эклектики обычно использовали мотивы отделки фасадов петербургских зданий 1760-1770-х годов. Свойственная раннему классицизму сравнительная простота деталей и их повторяемость привлекали внимание домостроителей, так как позволяли придать фасаду желаемое «изящество» при относительно небольших затратах.
В числе первых примеров «стиля Людовика XVI» в архитектуре доходных домов можно назвать четырехэтажный дом Мейнгарда на Садовой улице, 44, построенный в 1855–1856 годах архитектором А. И. Ланге . Надстраивая и перестраивая дом середины XVIII века, Ланге декорировал его фасады мотивами раннего классицизма, но при этом использовал балконные перила с рисунком «чешуйчатого» типа, столь распространенные в 1830-1840-х годах.
Первый этаж дома Мейнгарда со стороны Садовой улицы был прорезан широкими окнами-витринами. Естественно, что в арсенале архитектурных форм раннего классицизма подобных окон не было - они были рождены потребностями XIX века. Более того, почти сплошное остекление первого этажа и тонкие столбы-простенки явно противоречили композиционным канонам архитектуры 1760-1770-х годов, откуда Ланге заимствовал мотивы лепнины. Поэтому сочетание широких окон-витрин с декором в духе раннего классицизма, при общей, свойственной отнюдь не XVIII, а XIX веку четырехэтажной структуре здания, породило определенную двойственность и внутреннюю противоречивость композиции.
Дом Мейнгарда. Архитектор А. И. Ланге. Проект. 1855 г. ЦГИАЛ.
Нарастающее многостилье архитектуры в середине XIX века в полной мере проявилось в облике фасадов доходных домов. Диапазон их художественно-стилистических решений был очень широк: от примитивных компоновок с минимальным количеством декора до нарядных, обильно декорированных фасадов, вызывающих ассоциации с палаццо римских аристократов и пышными дворцами елизаветинских вельмож. В определенной мере облик фасада связывался с местоположением здания (в центре или на окраине) и с социальным положением жильцов лицевых корпусов, но нередко он всецело зависел от прихоти заказчика или от вкусовых установок архитектора. Характерно, например, что архитектор А. И. Ланге, почти одновременно проектируя для одного и того же домовладельца - «лампового мастера» С. О. Китнера два доходных многоквартирных дома на Екатерининском канале (канал Грибоедова, дома № 79 и 81) , тем не менее использовал в отделке фасадов разные «неостили» - дом на углу Вознесенского проспекта (ныне проспект Майорова) оформлен в необарокко, а соседний дом - в неоренессансе. Очевидно, в данном случае принцип выбора проявился в ином его аспекте: и архитектор, и домовладелец стремились сделать застройку соседних участков более разнообразной.
Декларированный идеологами эклектики на раннем этапе ее развития принцип «умного выбора», требовавший выбирать для фасада «стиль, приличный сущности дела», т. е. искать определенную ассоциативную связь между функцией здания и его обликом, относительно последовательно осуществлялся в архитектуре общественных зданий. Но в архитектуре доходных многоквартирных домов он явно «не срабатывал». Доходный дом как особый архитектурный тип зданий был в середине XIX века сравнительно молодым, он не имел прямых исторических прототипов в те отдаленные времена, к наследию которых обратились архитекторы-эклектики в середине XIX века. Это обстоятельство в известной мере «уравнивало в правах» мотивы исторических архитектурных стилей по отношению к доходным домам середины XIX века: архитектор-эклектик мог с равным правом использовать в отделке фасада многоэтажного доходного дома и «дожевские окна», и лепные рокайли «во вкусе Растрелли». Это создавало объективную возможность для утверждения иной творческой концепции, основанной на принципе «свободы выбора».
Дом К. А. Тура. Архитектор Е. А. Тур. Проект фасада (второй вариант, принятый к осуществлению), 1860 г. ЦГИАЛ.
Дом К. А. Тура. Фрагмент фасада. Фотография автора.
Одна из наиболее ярких иллюстраций этого - история проектирования доходного дома К. А. Тура на Большой Морской улице - ныне улица Герцена, 21: она подробно прослеживается по архивным документам, хранящимся в Ленинградском государственном историческом архиве .
Стоявший на этом участке особняк «в два апартамента на погребах», построенный, очевидно, в середине XVIII века, дожил почти без переделок до 1860 года. Новый владелец, известный мебельный фабрикант К. А. Тур, решил увеличить доходность своего владения, надстроив лицевой корпус и соорудив внутренние пятиэтажные флигеля. Первый этаж лицевого корпуса с его шикарными витринами отводился под магазины.
Первоначальный вариант лицевого фасада этого дома был спроектирован архитектором Е. А. Туром с декором в духе суховатого неоренессанса. Он был найден «как в частности, так и в общем виде вполне одобрительным и цели своей соответствующим» и в марте 1860 года утвержден. Но, очевидно, этот неоренессансный фасад все же показался недостаточно богатым, и архитектор разработал новый вариант фасада, аналогичный по конструкции, но с декором в духе необарокко. В апреле он был «высочайше утвержден» - с тем, как гласила надпись на чертеже, «чтобы для лучшего сохранения стиля» перестраиваемого здания (автором первоначальной постройки тогда считали архитектора Ф.-Б. Растрелли) «лепные украшения были более соглашены с теми, кои имеются на домах постройки того же архитектора».
Несомненно, что попытка «сохранить стиль» первоначального фасада была достаточно наивна: ведь и общая композиция нового здания, спроектированного Туром, и его масштабное решение стали совсем иными, а широкие витрины, невзирая на «растреллиевские» рокайли их обрамлений, не соответствовали архитектурным решениям нижних «апартаментов» зданий XVIII века. Столь же несвойственны были подлинному барокко несимметричность фасада здания и наличие четвертого, «аттикового» этажа.
Весьма показательно, что архитектор Тур последовательно создал два варианта проекта, в которых при совершенно идентичной пространственной структуре применил различную орнаментацию фасада: в первом варианте - «под ренессанс», во втором - «под барокко». В представлении зодчего оба стиля были вполне «равноправны» по отношению к функции данного здания, ибо структура здания была новой, не имеющей аналогий ни в архитектуре эпохи Возрождения, ни в архитектуре XVII–XVIII веков. В то же время оказывалось, что мотивы и ренессанса, и барокко в равной мере чужды новой структуре здания, рожденной потребностями XIX века: по отношению к ней декор и того и другого стиля превращался в некий поверхностный «слой», относительно независимый и от конструкции здания, и от его функционального назначения.
Своеобразное художественное «равноправие» мотивов исторических архитектурных стилей по отношению к новой функции и к новой пространственной структуре многоквартирного жилого дома в известной мере «раскрепощало» архитектуру, создавало широкую свободу в использовании «всех стилей» для отделки фасадов доходных домов. Этим закладывались основы для того широчайшего многостилья, которое восторжествовало на следующем этапе развития эклектики в последних десятилетиях XIX века.
Из книги Вокальные параллели автора Лаури-Вольпи ДжакомоЧем отличаются певцы XIX века от певцов XX века С появлением «трагического голоса» Энрико Карузо, голоса, который не назовешь ни драматическим, ни героическим, ни лирическим, ни легким, голоса, не укладывающегося ни в какую классификацию, неподражаемого, незабываемого,
Из книги Том 5. Произведения разных лет автора Малевич Казимир СевериновичЗапись середины 1920-х годов* Коммунизм есть сплошная вражда и нарушение покоя, ибо стремится подчинить себе всякую мысль и уничтожить ее.Еще ни одно рабство не знало того рабства, котор<ое> несет коммунизм, ибо жизнь каждого зависит от старейшины
Новые приемы в компоновке фасадов доходных домов Усиливающееся внимание к функциональной стороне архитектуры и общий, свойственный XIX веку «дух практицизма» стали все более ощутимо влиять на архитектуру доходных домов, вызывая появление и распространение ряда новых