Видит теперь все ясно текущее поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков, не зря, что небесным огнем исчерчена сия летопись, что кричит в ней каждая буква, что отовсюду устремлен пронзительный перст на него же, на него, на текущее поколение; но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки. "Мертвые души"
К чему? Как будто вдохновенье
Полюбит заданный предмет!
Как будто истинный поэт
Продаст свое воображенье!
Я раб, поденщик, я торгаш!
Я должен, грешник, вам за злато,
За сребреник ничтожный ваш
Платить божественною платой!
"Импровизация I"
Литература — язык, выражающий всё, что страна думает, чего желает, что она знает и чего хочет и должна знать.
В сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге.
"Герой нашего времени"
И всюду звук, и всюду свет,
И всем мирам одно начало,
И ничего в природе нет,
Что бы любовью не дышало.
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!
Стихотворения в прозе, "Русский язык"
Так, заверша беспутный свой побег,
С нагих полей летит колючий снег,
Гонимый ранней, буйною метелью,
И, на лесной остановясь глуши,
Сбирается в серебряной тиши
Глубокой и холодною постелью.
Послушай: стыдно!
Пора вставать! Ты знаешь сам,
Какое время наступило;
В ком чувство долга не остыло,
Кто сердцем неподкупно прям,
В ком дарованье, сила, меткость,
Тому теперь не должно спать...
"Поэт и гражданин"
Неужели и тут не дадут и не позволят русскому организму развиться национально, своей органической силой, а непременно безлично, лакейски подражая Европе? Да куда же девать тогда русский-то организм? Понимают ли эти господа, что такое организм? Отрыв, «отщепенство» от своей страны приводит к ненависти, эти люди ненавидят Россию, так сказать, натурально, физически: за климат, за поля, за леса, за порядки, за освобождение мужика, за русскую историю, одним словом, за всё, за всё ненавидят.
Весна! выставляется первая рама -
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса…
Ну, чего вы боитесь, скажите на милость! Каждая теперь травка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой! Гроза убьет! Не гроза это, а благодать! Да, благодать! У вас все гроза! Северное сияние загорится, любоваться бы надобно да дивиться премудрости: «с полночных стран встает заря»! А вы ужасаетесь да придумываете: к войне это или к мору. Комета ли идет, — не отвел бы глаз! Красота! Звезды-то уж пригляделись, все одни и те же, а это обновка; ну, смотрел бы да любовался! А вы боитесь и взглянуть-то на небо, дрожь вас берет! Изо всего-то вы себе пугал наделали. Эх, народ! "Гроза"
Нет более просветляющего, очищающего душу чувства, как то, которое ощущает человек при знакомстве с великим художественным произведением.
Мы знаем, что с заряженными ружьями надо обращаться осторожно. А не хотим знать того, что так же надо обращаться и со словом. Слово может и убить, и сделать зло хуже смерти.
Известна проделка американского журналиста, который, для поднятия подписки на свой журнал, стал печатать в других изданиях самые резкие, наглые на себя нападки от вымышленных лиц: одни печатно выставляли его мошенником и клятвопреступником, другие вором и убийцей, третьи развратником в колоссальных размерах. Он не скупился платить за такие дружеские рекламы, пока все не задумались - да видно же любопытный это и недюжинный человек, когда о нем все так кричат! - и стали раскупать его собственную газету.
"Жизнь через сто лет"
Я… думаю, что я знаю русского человека в самую его глубь, и не ставлю себе этого ни в какую заслугу. Я не изучал народа по разговорам с петербургскими извозчиками, а я вырос в народе, на гостомельском выгоне, с казанком в руке, я спал с ним на росистой траве ночного, под тёплым овчинным тулупом, да на замашной панинской толчее за кругами пыльных замашек…
Между этими двумя столкнувшимися титанами – наукой и теологией – находится обалдевшая публика, быстро теряющая веру в бессмертие человека и в какое-либо божество, быстро спускающаяся до уровня чисто животного существования. Такова картина часа, освещенного сияющим полуденным солнцем христианской и научной эры!
"Разоблаченная Изида"
Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх
И можете держать себя свободно,
Я разрешаю вам. Вы знаете, на днях
Я королем был избран всенародно,
Но это всё равно. Смущают мысль мою
Все эти почести, приветствия, поклоны...
"Сумасшедший"
- Да что же тебе за границей-то надо? - спросил я его в то время, когда в его номере, при помощи прислуги, шла укладка и упаковка его вещей для отправки на Варшавский вокзал.
- Да просто... очувствоваться! - сказал он растерянно и с каким-то тупым выражением лица.
"Письма с дороги"
Разве в том дело, чтобы пройти в жизни так, чтобы никого не задеть? Не в этом счастье. Задеть, сломать, ломать, чтоб жизнь кипела. Я не боюсь никаких обвинений, но во сто раз больше смерти боюсь бесцветности.
Стих - это та же музыка, только соединенная со словом, и для него нужен тоже природный слух, чутье гармонии и ритма.
Странное чувство испытываешь, когда лёгким нажатием руки заставляешь такую массу подниматься и опускаться по своему желанию. Когда такая масса повинуется тебе, чувствуешь могущество человека…
"Встреча"
Чувство Родины – должно быть строго, сдержанно в словах, не речисто, не болтливо, не «размахивая руками» и не выбегая вперед (чтобы показаться). Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием.
"Уединенное"
И в чем тайна красоты, в чем тайна и обаяние искусства: в сознательной ли, вдохновенной победе над мукой или в бессознательной тоске человеческого духа, который не видит выхода из круга пошлости, убожества или недомыслия и трагически осужден казаться самодовольным или безнадежно фальшивым.
"Сентиментальное воспоминание"
С самого рождения я живу в Москве, но ей-богу не знаю, откуда пошла Москва, зачем она, к чему, почему, что ей нужно. В думе, на заседаниях, я вместе с другими толкую о городском хозяйстве, но я не знаю, сколько вёрст в Москве, сколько в ней народу, сколько родится и умирает, сколько мы получаем и тратим, на сколько и с кем торгуем... Какой город богаче: Москва или Лондон? Если Лондон богаче, то почему? А шут его знает! И когда в думе поднимают какой-нибудь вопрос, я вздрагиваю и первый начинаю кричать: «Передать в комиссию! В комиссию!»
Всё новое на старый лад:
У современного поэта
В метафорический наряд
Речь стихотворная одета.
Но мне другие — не пример,
И мой устав — простой и строгий.
Мой стих — мальчишка-пионер,
Легко одетый, голоногий.
1926
Под влиянием Достоевского, а также иностранной литературы, Бодлера и Эдгара По, началось моё увлечение не декадентством, а символизмом (я и тогда уже понимал их различие). Сборник стихотворений, изданный в самом начале 90-х годов, я озаглавил «Символы». Кажется, я раньше всех в русской литературе употребил это слово.
Бег изменчивых явлений,
Мимо реющих, ускорь:
Слей в одно закат свершений
С первым блеском нежных зорь.
От низовий жизнь к истокам
В миг единый обозри:
В лик единый умным оком
Двойников своих сбери.
Неизменен и чудесен
Благодатной Музы дар:
В духе форма стройных песен,
В сердце песен жизнь и жар.
"Мысли о поэзии"
У меня много новостей. И все хорошие. Мне «везёт». Мне пишется. Мне жить, жить, вечно жить хочется. Если бы Вы знали, сколько я написал стихов новых! Больше ста. Это было сумасшествие, сказка, новое. Издаю новую книгу, совсем не похожую на прежние. Она удивит многих. Я изменил своё понимание мира. Как ни смешно прозвучит моя фраза, я скажу: я понял мир. На многие годы, быть может, навсегда.
К. Бальмонт - Л. Вилькиной
Человек — вот правда! Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, всё же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит... гордо!
"На дне"
Мне жаль создавать нечто бесполезное и никому не нужное сейчас. Собрание, книга стихов в данное время - самая бесполезная, ненужная вещь... Я не хочу этим сказать, что стихи не нужны. Напротив, я утверждаю, что стихи, нужны, даже необходимы, естественны и вечны. Было время, когда всем казались нужными целые книги стихов, когда они читались сплошь, всеми понимались и принимались. Время это – прошлое, не наше. Современному читателю не нужен сборник стихов!
Язык — это история народа. Язык — это путь цивилизации и культуры. Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью.
Какими националистами, патриотами становятся эти интернационалисты, когда это им надобно! И с каким высокомерием глумятся они над "испуганными интеллигентами",- точно решительно нет никаких причин пугаться,- или над "испуганными обывателями", точно у них есть какие-то великие преимущества перед "обывателями". Да и кто, собственно, эти обыватели, "благополучные мещане"? И о ком и о чем заботятся, вообще, революционеры, если они так презирают среднего человека и его благополучие?
"Окаянные дни"
В борьбе за свой идеал, который состоит в „свободе, равенстве и братстве“, граждане должны пользоваться такими средствами, которые не противоречат этому идеалу.
"Губернатор"
«Пусть ваша душа будет цельна или расколота, пусть миропостижение будет мистическим, реалистическим, скептическим, или даже идеалистическим (если вы до того несчастны), пусть приемы творчества будут импрессионистическими, реалистическими, натуралистическими, содержание – лирическим или фабулистическим, пусть будет настроение, впечатление – что хотите, но, умоляю, будьте логичны – да простится мне этот крик сердца! – логичны в замысле, в постройке произведения, в синтаксисе».
Искусство рождается в бездомье. Я писал письма и повести, адресованные к далекому неведомому другу, но когда друг пришел — искусство уступило жизни. Я говорю, конечно, не о домашнем уюте, а о жизни, которая значит больше искусства.
"Мы с тобой. Дневник любви"
Художник не может большего, как открыть другим свою душу. Нельзя предъявлять ему заранее составленные правила. Он — ещё неведомый мир, где всё ново. Надо забыть, что пленяло у других, здесь иное. Иначе будешь слушать и не услышишь, будешь смотреть, не понимая.
Из трактата Валерия Брюсова "О искусстве"
Ну и пусть отдохнет, измаялась - измучили ее, истревожили. А чуть свет подымется лавочница, возьмется добро свое складывать, хватится одеялишка, пойдет, вытащит из-под старухи подстилку эту мягкую: разбудит старуху, подымет на ноги: ни свет ни заря, изволь вставать. Ничего не поделаешь. А пока - бабушка, костромская наша, мать наша, Россия!"
"Взвихренная Русь"
Искусство никогда не обращается к толпе, к массе, оно говорит отдельному человеку, в глубоких и скрытых тайниках его души.
Михаил Андреевич Осоргин (Ильин) (1878 - 1942)
Как странно /…/ Сколько есть веселых и бодрых книг, сколько блестящих и остроумных философских истин,- но нет ничего утешительнее Экклезиаста.
Бабкин смел, — прочёл Сенеку
И, насвистывая туш,
Снес его в библиотеку,
На полях отметив: «Чушь!»
Бабкин, друг, — суровый критик,
Ты подумал ли хоть раз,
Что безногий паралитик
Легкой серне не указ?..
"Читатель"
.jpg)
Слово критика о поэте должно быть объективно-конкретным и творческим; критик, оставаясь ученым, – поэт.
"Поэзия слова"
Только о великом стоит думать, только большие задачи должен ставить себе писатель; ставить смело, не смущаясь своими личными малыми силами.
«Верно, тут есть и лешие, и водяные, – думал я, глядя перед собой, – а может быть, здесь живет и еще какой дух… Могучий, северный дух, который наслаждается этой дикостью; может, и настоящие северные фавны и здоровые, белокурые женщины бродят в этих лесах, жрут морошку и бруснику, хохочут и гоняются друг за дружкой».
"Север"
Нужно уметь закрывать скучную книгу...уходить с плохого фильма...и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой!
Из скромности я остерегусь указать на тот факт, что в день моего рождения звонили в колокола и было всеобщее народное ликование. Злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником, совпавшим с днём моего появления на свет, но я до сих пор не понимаю, при чём здесь ещё какой-то праздник?
То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.
"Хождение по мукам"
- Ну что плохого, - говорю я себе, - хотя бы в коротеньком слове пока? Ведь точно такая же форма прощания с друзьями есть и в других языках, и там она никого не шокирует. Великий поэт Уолт Уитмен незадолго до смерти простился с читателями трогательным стихотворением “So long!”, что и значит по-английски - “Пока!”. Французское a bientot имеет то же самое значение. Грубости здесь нет никакой. Напротив, эта форма исполнена самой любезной учтивости, потому что здесь спрессовался такой (приблизительно) смысл: будь благополучен и счастлив, пока мы не увидимся вновь.
"Живой как жизнь"
Швейцария? Это горное пастбище туристов. Я сама объездила весь свет, но ненавижу этих жвачных двуногих с Бэдэкером вместо хвоста. Они изжевали глазами все красоты природы.
"Остров погибших кораблей"
Всё, что писал и напишу, я считаю только лишь мысленным сором и ни во что почитаю мои писательские заслуги. И удивляюсь, и недоумеваю, почему по виду умные люди находят в моих стихах какое-то значение и ценность. Тысячи стихов, моих ли или тех поэтов, которых я знаю в России, не стоят одного распевца моей светлой матери.
Я боюсь, что у русской литературы одно только будущее: её прошлое.
Статья «Я боюсь»
Мы долго искали такую, подобную чечевице, задачу, чтобы направленные ею к общей точке соединенные лучи труда художников и труда мыслителей встретились бы в общей работе и смогли бы зажечь обратить в костер даже холодное вещество льда. Теперь такая задача — чечевица, направляющая вместе вашу бурную отвагу и холодный разум мыслителей, — найдена. Эта цель — создать общий письменный язык...
"Художники мира"
Поэзию он обожал, в суждениях старался быть беспристрастным. Он был удивительно молод душой, а может быть и умом. Он всегда мне казался ребёнком. Было что-то ребяческое в его под машинку стриженой голове, в его выправке, скорее гимназической, чем военной. Изображать взрослого ему нравилось, как всем детям. Он любил играть в «мэтра», в литературное начальство своих «гумилят», то есть маленьких поэтов и поэтесс, его окружавших. Поэтическая детвора его очень любила.
Ходасевич, "Некрополь"
Я, я, я. Что за дикое слово!
Неужели вон тот — это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Ты потерял свою Россию.
Противоставил ли стихию
Добра стихии мрачной зла?
Нет? Так умолкни: увела
Тебя судьба не без причины
В края неласковой чужбины.
Что толку охать и тужить -
Россию нужно заслужить!
"Что нужно знать"
Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных.
Все люди, посланные нам -это наше отражение. И посланы они для того, чтобы мы, смотря на этих людей, исправляли свои ошибки, и когда мы их исправляем, эти люди либо тоже меняются, либо уходят из нашей жизни.
На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он всё равно не похож на пуделя. Со мной и поступили как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе. Злобы я не имею, но я очень устал…
Из письма М. А. Булгакова И. В. Сталину, 30 мая 1931 года.
Когда я умру потомки спросят моих современников: "Понимали ли вы стихи Мандельштама?" - "Нет, мы не понимали его стихов". "Кормили ли вы Мандельштама, давали ли ему кров?" - "Да, мы кормили Мандельштама, мы давали ему кров". - "Тогда вы прощены".
Может быть, пойти в Дом печати – там по одному бутерброду с кетовой икрой и диспут – «о пролетарском хоровом чтенье», или в Политехнический музей – там бутербродов нет, зато двадцать шесть молодых поэтов читают свои стихи о «паровозной обедне». Нет, буду сидеть на лестнице, дрожать от холода и мечтать о том, что все это не тщетно, что, сидя здесь на ступеньке, я готовлю далекий восход солнца Возрождения. Мечтал я и просто и в стихах, причем получались скучноватые ямбы.
"Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников"
Русские классики хорошо знакомы зарубежным читателям. А каким современным авторам удалось завоевать сердца иностранной аудитории? Либс составил список самых известных на Западе российских писателей-современников и их самых популярных книг.
16. Николай Лилин , Siberian Education : Growing Up in a Criminal Underworld
Открывает наш рейтинг нажористая клюква . Строго говоря, "Сибирское воспитание" - роман не российского автора, а русскоязычного, но это не самая серьезная к нему претензия. В 2013 году эту книгу экранизировал итальянский режиссер Габриэле Сальваторес, главную роль в фильме сыграл сам Джон Малкович. И благодаря плохому фильму с хорошим актером книга перебравшегося в Италию фантазера-татуировщика из Бендер Николая Лилина не почила в бозе, а вошла-таки в анналы истории.
Есть среди читающих сибиряки? Приготовьте ладошки для фейспалмов! "Сибирское воспитание" рассказывает об урках: древнем клане людей суровых, но благородных и благочестивых, сосланных Сталиным из Сибири в Приднестровье, но не сломленных. У урок собственные законы и странные поверья. Например, нельзя в одной комнате хранить оружие благородное (для охоты) и грешное (для дела), иначе благородное оружие окажется "зараженным". Зараженное использовать нельзя, чтобы не навлечь на семью несчастье. Зараженное оружие надлежит завернуть в простыню, на которой лежал новорожденный младенец, и закопать, а сверху посадить дерево. Урки всегда приходят на помощь обездоленным и слабым, сами живут скромно, на награбленные деньги покупают иконы.
Николай Лилин был представлен читателям как "потомственный сибирский урка", что как бы намекает на автобиографичность нетленки. Несколько литературных критиков и сам Ирвин Уэлш расхвалили роман: "Трудно не восторгаться людьми, которые противостояли царю, Советам, западным материалистическим ценностям. Если ценности урок были общими для всех, мир не столкнулся бы с порожденным жадностью экономическим кризисом". Ух!
Но обмануть всех читателей не получилось. Какое-то время клюнувшие на экзотику иностранцы покупали роман, однако обнаружив, что описанные в нем факты сфабрикованы, потеряли к книге интерес. Вот один из отзывов на книжном сайте: "После первой же главы я был разочарован, поняв, что это ненадежный источник информации о восточноевропейском преступном мире. На самом деле "урка" – это русский термин для "бандита", а не определение этнической группы. И это лишь начало серии невнятных, бессмысленных измышлений. Я бы не возражал против вымысла, будь рассказ хорошим, но даже не знаю, что меня раздражает в книге больше: плоскость и мэри-сьюшность рассказчика или его дилетантский стиль".
15. Сергей Кузнецов ,
Психологический триллер Кузнецова " " был преподнесен на Западе, как "ответ России на " "". Коктейль из смерти, журналистики, хайпа и БДСМ некоторые книжные блогеры поспешили включить, ни много ни мало, в десятку лучших романов всех времен о серийных убийцах! Читатели также отмечали, что через эту книгу познакомились с московской жизнью, хотя не всегда были понятны разговоры героев о политических партиях, о тех или иных событиях: "Культурные различия сразу же выделяют эту книгу и делают ее в определенной степени освежающей".
А критиковали роман за то, что сцены насилия поданы через рассказы убийцы об уже свершившемся: "Вы не с жертвой, не надеетесь на побег, и это снижает напряжение. Ваше сердце не трепещет, вы не задаетесь вопросом, что же произойдет дальше". "Сильный старт для изобретательного хоррора, но хитроумный рассказ становится скучным".
14. ,
При всей книгоиздательной активности Евгения Николаевича / Захара Прилепина на родине, он, похоже, мало озабочен переводом своих книг на другие языки. " ", " " – вот, пожалуй, и все, что можно прямо сейчас найти в книжных магазинах Запада. "Санькя", кстати, с предисловием Алексея Навального. Творчество Прилепина привлекает внимание иностранной публики, но отзывы неоднозначные: "Книга хорошо написана и увлекательна, но страдает от общей постсоветской неуверенности писателя в том, что он пытается сказать. Замешательство в отношении будущего, путанные взгляды на прошлое и распространенное отсутствие понимания происходящего в сегодняшней жизни являются типичными проблемами. Стоит читать, но не ожидайте извлечь из книги слишком много".
13. , (The Sublime Electricity Book #1)
Недавно челябинский писатель опубликовал на личном сайте приятную новость: в Польше переизданы его книги " " и " ". А на Amazon наибольшей популярностью пользуется нуарный цикл "Всеблагое электричество". Среди отзывов о романе " ": "Великолепный писатель и великолепная книга в стиле магического стимпанка ", "Хорошая, быстро развивающаяся история с большим числом сюжетных поворотов". "Оригинальное сочетание паровых технологий и магии. Но самое главное достоинство истории – это, безусловно, ее рассказчик Леопольд Орсо, интроверт с множеством скелетов в шкафу. Чувствительный, но безжалостный, он способен контролировать чужие страхи, но с трудом – свои собственные. Его сторонники – суккуб, зомби и лепрекон, и последний весьма забавен".
12. , (Masha Karavai Detective Series)
9. , (Erast Fandorin Mysteries #1)
Нет, не спешите искать на книжных полках детектив Акунина "Снежная королева". Под этим названием на английском языке вышел первый роман из цикла об Эрасте Фандорине, то есть " ". Представляя его читателям, один из критиков заявил, дескать, если бы Лео Толстой решил написать детектив, он сочинил бы "Азазель". То есть The Winter Queen. Подобное утверждение обеспечило интерес к роману, но в итоге отзывы читателей разнились. Одних роман восхитил, не могли оторваться, пока не дочитали; другие сдержанно отозвались о "мелодраматическом сюжете и языке новелл и пьес 1890-х годов".
8. , (Watch #1)
"Дозоры" хорошо знакомы западным читателям. Антона Городецкого кто-то даже назвал русской версией Гарри Поттера: "Если бы Гарри был взрослым и жил в постсоветской Москве". При чтении " " - привычная суета вокруг русских имен: "Мне нравится эта книга, но я не могу понять, почему Антон всегда произносит полное имя своего босса – "Борис Игнатьевич"? Кто-нибудь догадался? Я пока прочитала только половину, так может, дальше в книге найдется ответ?" В последние время Лукьяненко не радовал иностранцев новинками, поэтому сегодня он только на 8-м месте рейтинга.
7. ,
Прочитавшие роман " " медиевиста Водолазкина на русском, не смогут не восхититься титаническим трудом переводчицы Лизы Хейден. Автор признавался, что до встречи с Хейден был уверен: перевод на иные языки его искусной стилизации под древнерусский язык невозможен! Тем приятнее, что все труды оправдались. Критики и рядовые читатели встретили неисторический роман очень тепло: "Причудливая, амбициозная книга", "Уникально щедрая, многослойная работа", "Одна из самых трогательных и загадочных книг, которые вы прочтете".
6. ,
Возможно, для поклонников Пелевина будет неожиданностью, что культовый на родине писателя роман " " за рубежом потеснен ранним сочинением " ". Эту компактную сатирическую книгу западные читателя ставят в один ряд с " " Хаксли: "Настоятельно рекомендую прочесть!", "Это телескоп Хаббл, обращенный к Земле".
"В свои 20 Пелевин стал свидетелем гласности и появления надежды на национальную культуру, основанную на принципах открытости и справедливости. В 30 лет Пелевин увидел распад России и объединение <…> худших элементов дикого капитализма и гангстеризма как формы правления. Наука и буддизм стали Пелевину опорой для поисков чистоты и истины. Но в сочетании с уходящей империей СССР и грубым материализмом новой России это привело к сдвигу тектонических плат, духовному и творческому потрясению, подобно землетрясению в 9 баллов, что отразилось в "Омон Ра". <…> Хотя Пелевин увлечен абсурдностью жизни, он все еще ищет ответы. Гертруда Стайн однажды сказала: "Нет ответа. Не будет никакого ответа. Ответа никогда не было. Это и есть ответ". Я подозреваю, что если Пелевин согласится со Стайн, его тектонические платы замрут, погаснет ударная волна творчества. Мы, читатели, пострадали бы из-за этого".
"Пелевин никогда не позволяет читателю обрести равновесие. Первая страница интригует. Последний абзац "Омон Ра" может быть самым точным литературным выражением экзистенциализма, когда-либо написанным".
5. , (The Dark Herbalist Book #2)
Далее сразу несколько представителей Russian LitRPG
. Судя по отзывам, уроженец Грозного, автор серии " Темный травник " Михаил Атаманов знает толк в гоблинах и игровой литературе: "Настоятельно рекомендую дать этому действительно необычному герою шанс произвести на вас впечатление!", " книга была отличной, еще лучше". Но пока не силен в английском языке: "Отличный образец LitRPG, мне понравилось. Как уже комментировали другие, финал тороплив, и неточен перевод арго и разговорной речи с русского на английский. Не знаю, то ли автор устал от серии, то ли уволил переводчика и последние 5% книги полагался на Google Translate. Не слишком понравился конец в стиле Deus ex machina. Но все равно 5 звезд за большое бу. Надеюсь, автор продолжит серию с 40-го уровня до 250-го! Я куплю".
4. , он же G. Akella, Steel Wolves of Craedia (Realm of Arkon #3)
Раскрыли книгу " "? Добро пожаловать в онлайн-игру "Мир Аркона"! "Мне нравится, когда автор растет и совершенствуется, и книга, сериал становятся все более сложными и детализированными. После завершения этой книги я сразу же начал ее перечитывать – возможно, самый лучший комплимент, который я мог сделать автору".
"Очень-преочень рекомендую к прочтению и делаю комплимент переводчику (несмотря на загадочного Элвена Пресли!). Перевод – это не просто замена слов, и тут перевод содержания с русского на английский выполнен в высшей степени хорошо".
3. , (The Way of the Shaman Book #1)
" " Василия Маханенко собрал массу положительных отзывов: "Превосходный роман, один из самых моих любимых! Порадуйте себя и прочитайте эту серию!!", "Я очень впечатлен книгой. История и прогрессия персонажа хорошо прописаны. Не могу дождаться, когда на английском выйдет следующая книга", "Я прочитал все и хочу продолжение серии!", "Это было отличное чтение. Встречались грамматические ошибки, обычно пропущенное слово или не совсем точная формулировка, но их было мало, и они были незначительными".
2. , (Play to Live #1)
У цикла "Играть, чтобы жить" в основе потрясающая коллизия, которая мало кого оставит равнодушным: смертельно больной парень Макс (в русской версии книги " " - Глеб) уходит в виртуальную реальность, чтобы в Другом мире вновь ощутить пульс жизни, обрести друзей, врагов и пережить невероятные приключения.
Иногда читатели ворчат: "Макс до нелепости сверходарен. Например, он достигает 50-го уровня за 2 недели. Он единственный, кто создает необходимый предмет в мире с 48 миллионами опытных геймеров. Но я могу все это простить: кто захочет читать книгу о геймере, который застрял на 3-м уровне, убивая кроликов? Эта книга – попкорн для чтения, чисто вредная еда, и я наслаждаюсь ею. С Женского Ракурса я бы поставила книге 3 балла из 5: Повседневное Женоненавистничество. Макс делает несколько уничижительных, якобы забавных, замечаний о женщинах, а единственный женский персонаж то плачет, то занимается с Максом сексом. Но в целом, я бы рекомендовала эту книгу геймерая. Она – чистое удовольствие".
"Я не читал биографию автора, но, судя по книге и ссылкам, я уверен, что он русский. <…> Я работал со многими из них и всегда наслаждался их компанией. Они никогда не впадают в депрессию. Вот что, по-моему, делает эту книгу потрясающей. Главному герою говорят, что у него неоперабельная опухоль мозга. Тем не менее, он не слишком подавлен, не жалуется, просто оценивает варианты и живет в VR. Очень хорошая история. Она темная, но в ней нет зла".
1. , (Metro 2033 #1)
Если вам знакомы современные российские фантасты, догадаться, кто окажется на вершине нашего рейтинга, несложно: перевод книг на 40 языков, продажа 2 миллионов экземпляров – да, это Дмитрий Глуховский! Одиссея в декорациях московской подземки. " " не классическое LitRPG, однако роман был создан для симбиоза с компьютерным шутером. И если некогда книга продвигала игру, то теперь игра продвигает книгу. Переводы, профессиональные аудиокниги, веб-сайт с виртуальным туром по станциям – и закономерный итог: "население" созданного Глуховским мира прирастает с каждым годом.
"Это увлекательное путешествие. Персонажи настоящие. Идеологии различных "государств" правдоподобны. Неизвестное в темных туннелях, напряжение доходит до предела. К концу книги я был глубоко впечатлен созданным автором миром и тем, как сильно я переживал о персонажах". "Русские умеют сочинять апокалиптические, кошмарные истории. Вам достаточно прочесть "Пикник на обочине" братьев Стругацких, "День гнева" Гансовского или увидеть изумительные "Письма мёртвого человека" Лопушанского, чтобы ощутить: они хорошо понимают, что значит жить на краю пропасти. Клаустрофобия и опасные, пугающие тупики; "Метро 2033" – это мир неопределенности и страха, находящийся на грани между выживанием и смертью".
Текст: Александра Баженова-Сорокина
Иллюстрации: Даша Чертанова
О ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЯХ ГОВОРЯТ ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ, ЧЕМ О ПИСАТЕЛЬНИЦАХ, - последних же часто ассоциируют с литературой «для женщин». Это, безусловно, несправедливо - современная литература не была бы собой и без выдающихся писательниц. Мы решили вспомнить десять наших пишущих современниц, которых наверняка будут читать и завтра, и через несколько десятков лет.
Донна Тартт
Возможно, самая успешная интеллектуальная писательница XXI века, Донна Тартт прогремела на весь мир благодаря своему третьему роману «Щегол». Оказалось, что среди постмодерна и постиронии есть место (и назрела необходимость) старомодному серьёзному произведению. Увесистые тома Тартт раскупают стремительно: и читатели, и критики ценят её за прекрасный язык, хитроумные сюжеты, гуманизм и за ту вдумчивую неспешность, с которой читаешь Диккенса или Джордж Элиот.
В «Щегле» классический роман воспитания, основанный на трагедии мальчика и его долгом пути к взрослению и обретению себя, завораживает одновременно изысканностью слога и поворотами сюжета. Это ровно тот случай, когда обдумывание текста тянется шлейфом - значительно превышает время, собственно, чтения.
Джойс Кэрол Оутс
Над производительностью Джойс Кэрол Оутс какое-то время было принято подтрунивать, однако критики поиссякли, а талант 78-летней американки - нет. Десятки романов, сотни рассказов и стихов, конечно же, не равновелики, но на это уже есть статьи , которые помогут разобраться в имеющемся наследии Оутс.
Мало кому удавалось на протяжении многих лет столь последовательно и с такой тонкостью рассказывать о насилии, о половом и расовом неравенстве, о социальных проблемах, показывая их не только как «проблемы среды», но как часть внутренней жизни личности и, соответственно, как проблемы антропологические. В России Оутс в первую очередь известна программным романом «Сад радостей земных» о борьбе разрушительного и созидательного начала в одной женщине.
Тони Моррисон
В свои восемьдесят пять Тони Моррисон - живая легенда, литературный столп, незаслуженно мало читаемая в России. Одна из главных авторов американского мультикультурализма, как никто другой, претендует на звание Маркеса США. Свой последний роман она выпустила лишь год назад, активно читает лекции и является громким голосом «чёрной Америки», чьи комментарии к убийствам афроамериканских подростков для многих западных интеллектуалов не менее важны , чем высказывания политиков или поп-звёзд.
В своих романах Моррисон рассказывает об идентичности афроамериканского населения США средствами магического реализма. К примеру, «Любимая» - это написанная в лучших традициях американской готики история женщины, бегущей от рабства и вынужденной столкнуться с собственным прошлым, которое обретает плоть и кровь. Тексты писательницы строятся таким образом, что через множественные перспективы героев преломляется авторское размышление о человеческом достоинстве, о разных видах угнетения, мифе и любви.
Людмила Петрушевская
В современной русской прозе женщины играют ключевую роль, и всех важных имён не перечислить. Однако надо всеми ними возвышается, как столп, русский маг слова Людмила Петрушевская. Автор романов, пьес, рассказов, песен, сказок, ставших мемами (поросёнок Пётр), и сценария к мистической «Сказке сказок» Норштейна до сих пор активно пишет, а также поёт, рисует и чего только не делает.
И рассказы, и романы, и повесть «Время ночь», принёсшую Петрушевской первую славу, действительно тяжело читать, потому что пугающей её прозу делает не фантастическая составляющая (там, где она вообще есть), а гоголевская ирония и жизненность происходящих кошмаров. Однако гнетущий и волшебный мир Петрушевской притягателен, и не только для соотечественников: ей удалось добиться признания и на постсоветском пространстве (и это после многолетнего запрета на её книги), и за рубежом. По сей день она остаётся одной из самых переводимых русских писательниц.
Исабель Альенде
Самая известная испаноязычная писательница XX века по национальности чилийка, родилась в Лиме, а живёт в США, поэтому вполне может считаться панамериканской. Помимо ставших классикой «Дома духов» и приключений Евы Луны у писательницы есть, например, удивительная автобиографическая книга «Паула», посвящённая её умершей дочери и рассказывающая о перевороте в Чили, о личной жизни и призвании самой Альенде и материнстве.
Альенде доказала, что латиноамериканка может стать всемирно популярной писательницей, и сама начала устанавливать правила соотношения магического реализма, эротики и исторического повествования. Отдельного внимания заслуживает её чудесная книга «Афродита», посвящённая афродизиакам.
Урсула Ле Гуин
Нил Гейман и Терри Пратчетт, Дэвид Митчелл и Салман Рушди, Дж. Р. Р. Мартин и другие великие мира литературы открыто признают неоспоримое влияние творчества Урсулы Ле Гуин на свою прозу. Одна из главных авторов фантастики и фэнтези XX века обладает воображением, способным населять отдалённые планеты и детально продумывать особенности форм культуры, альтернативных человеческой. Но не только.
В своих текстах она точно и глубоко, с мудрой отстранённостью антрополога, анализирует природу гендера, полового и социального неравенства, размышляет об инаковости во всех её проявлениях, об экологии и политике колонизаторов - а задавать эти вопросы автор «Левой руки Тьмы» и сказаний Земноморья начала задолго до того, как это стало мейнстримом.
Ольга Седакова
Ольге Седаковой доверил «Москву - Петушки» Венедикт Ерофеев, с ней переписывался Иоанн Павел II, её учил и учился у неё Сергей Аверинцев. Она переводила Фому Аквинского, Эмили Дикинсон, Поля Клоделя и других, но главное - писала и пишет стихи, которые в XX и XXI веке не смешно и не фальшиво говорят о вере.
Седакова начинала работать, когда любое творчество, связанное с религией, в СССР было под запретом, а сейчас, оказавшись в совершенно других условиях и столкнувшись с другими трудностями, продолжает доказывать, что духовные высоты и истинное искусство по-прежнему могут сочетаться и нести свет, а не разрушение. Поэтесса издаётся в России и за рубежом, а её философские и филологические труды не менее интересны, чем стихи. Удивительная чистота и величие русского языка, которым автор владеет на недостижимом для большинства современных писателей уровне, видны в любом её тексте, в том числе и последнем сборнике стихов разных лет «Сад мирозданья».
Светлана Алексиевич
Вокруг фигуры Светланы Алексиевич постоянно горят споры, а после вручения ей Нобелевской премии по литературе и подавно: ведь она не пишет художественную литературу. И действительно, Алексиевич - первый автор нон-фикшн в истории премии. Если политические высказывания писательницы вызывают вопросы, то её произведения говорят сами за себя.
Тексты Алексиевич дают обычным людям возможность писать историю, идёт ли речь о женщинах и детях на Второй мировой или о служивших в Афгане. И в программной книге «У войны не женское лицо», и в новом труде о 90-х «Время секонд-хэнд» трудно разделить художественную и нехудожественную литературу. Эмоциональный эффект прозы великой белоруски не меньше, чем у романов, а рассказанное ею - одновременно документ эпохи и универсальный памятник человеческим страданиям.
Рассказы написаны, так, что их хочется перечитывать, и каждый раз в небольшом тексте ей удаётся уместить удивительно насыщенное повествование, создавая мир, значительно превосходящий объём произведения. В вышедших на русском языке сборниках «Слишком много счастья» и «Беглянка» можно прочувствовать все характерные черты прозы Манро. Недосказанности больше, чем ясности, время прыгает вперёд и назад, а закончиться история может на полуслове. Несмотря на порой лихо закрученные сюжеты и неожиданно меняющихся в глазах читателя персонажей, каждому слову автора веришь, как будто лично наблюдаешь за происходящим.
Джоан Дидион
Одна из самых влиятельных авторов нон-фикшн, вышедшая из школы «новой журналистики», Джоан Дидион - образец писателя, который создаёт литературу из жизни. С 1960-х годов Дидион писала прозу и публицистику, исследуя самые разные социальные феномены и проблемы. Одно из самых высокооценённых произведений Дидион - автобиографическая книга «Год магического мышления» - писалась как своего рода терапия: автор описывает смерть мужа, болезнь дочери, скорбь как социальный феномен и как личный опыт.
Как художественные, так и журналистские тексты писательницы продуманы до мелочей: ученица Хемингуэя, Генри Джеймса и Джордж Элиот проповедует ценность правильного выстраивания каждого предложения, ведь синтаксис, как камера в кино, выхватывает из реальности именно то, что хочет показать читателю автор.
Современная отечественная литература богата разнообразием имен. Многие книжные ресурсы составляют собственные рейтинги самых читаемых авторов, книг-бестселлеров, топы продаваемых книг (RoyalLib.com, bookz.ru, ЛитРес. Ozon.ru, Лабиринт.ру, Читай-город, LiveLib.ru). Представляем «двадцатку» самых популярных современных писателей России, произведения которых можно найти в фонде Централизованной библиотечной системы г. Волгодонска.
Говоря о современной российской литературе нельзя не вспомнить о мастерах написания романов.
Людмила Улицкая. Яркий представитель русской литературы постсоветского периода. Писать прозу стала, когда ей было уже за сорок. По её собственным словам: «Сначала вырастила детей, потом стала писателем». Первый сборник рассказов писательницы «Бедные родственники» вышел в 1993 году во Франции и был издан на французском языке. Книга Улицкой «Медея и ее дети» вывела ее в число финалистов Букеровской премии 1997 года и сделала по-настоящему известной. Премии «Большая книга» были удостоены: сборник рассказов «Люди нашего царя», «Даниэль Штайн, переводчик», получившую вскоре статус бестселлера. В 2011 году Улицкая представила роман «Зеленый шатер», рассказывающий о диссидентах и жизни людей поколения «шестидесятников». Автобиографическая проза и эссеистика писательницы была включена в книгу «Священный мусор», вышедшую в 2012 году. Поклонники писательницы характеризуют ее творчестве исключительно как смелое, тонкое, интеллигентное.
Дина Рубина.
Критики часто называют ее «женской писательницей», хотя её роман «На солнечной стороне улицы» выиграл третью премию «Большой книги» в 2007 году, когда первая досталась «Штайну» Улицкой. Роман 2004-го года «Синдикат», где с сатирической интонацией описывается московское отделение израильского агентства «Сохнут», поссорил её со многими в Израиле. А вот русские читатели по-прежнему остаются большими поклонниками её творчества. Особую популярность автору принесла повесть «Когда же пойдет снег». Произведение пережило несколько изданий, было экранизировано, проигрывалось на театральных сценах. Книги писательницы отличаются колоритным языком, яркими персонажами, грубоватым чувством юмора, авантюрными сюжетами и умением доступно говорить о сложных проблемах и вещах. Из последних произведений - трилогия «Русская канарейка». Сюжет, характер героев, рубинский язык - от всего этого невозможно оторваться!
Алексей Иванов.
Качественная русская проза в жанре реализма. Слова одного критика о том, что «проза Алексея Иванова - золотовалютные запасы русской литературы» часто воспроизводятся на обложках его книг. Герои Иванова - будь то мифические вогулы XV века («Сердце Пармы»), полумифические сплавщики XVIII века («Золото бунта») или мифологизированные современные пермяки («Географ глобус пропил»), говорят особым языком и думают особым образом. Все произведения очень разные, но их объединяет тонкий авторский юмор, постепенно переходящий в сатиру. Писатель Алексей Иванов примечателен тем, что подчёркивая свою «провинциальность», он, тем не менее, в любом романе тщательно следит за тем, чтобы сюжет мчался по всем законам голливудского боевика. Его последний роман «Ненастье» был неоднозначно принят читающей публикой. Одни говорят о картонности и безжизненности героев, избитости криминальной темы, другие - с восторгом отзываются об умении писателя создавать портрет нашего современника - человека, воспитанного во время социализма, получившего добротное советское образование, а во время глобального слома общества оставшегося один на один со своей совестью и вопросами. Это ли не повод прочитать роман и составить свое собственное мнение о нем?
Олег Рой.
Яркое имя среди писателей-романистов. Он прожил за пределами России немногим больше десятилетия. Именно на это время приходится и начало его творческой карьеры писателя. Название дебютного романа «Зеркало», было преподнесено для постсоветских читателей как «Амальгама счастья». Уже после этой книги он стал известным в книжных кругах. О. Рой - автор более чем двух десятков книг различных жанров для взрослых и детей, а также статей в популярных печатных изданиях. Творчество писателя понравится тем, кто любит просто хорошую прозу. Пишет в жанре городского романа - жизненные истории, слегка приправленные мистикой, что придает творчеству автора особый колорит.
Павел Санаев.
По достоинству была оценена критиками и читателями книга «Похороните меня за плинтусом» - повесть, в которой тема взросления будто переворачивается с ног на голову и обретает черты сюрреалистического юмора! Книга, в которой гомерически смешно и изощренно зло пародируется сама идея счастливого детства. Продолжение ставшей культовой повести было опубликовано только в 2010 году под названием «Хроники Раздолбая».
Евгений Гришковец.
Он начинал как драматург и исполнитель своих пьес, но потом драматической сцены ему показалось мало. Прибавил к этому занятия музыкой, а затем подался в прозаики, выпустив роман «Рубашка». За ним последовала вторая книга - «Реки». Обе работы, судя по отзывам, были тепло восприняты читателями. Следом стали выходить повести и сборники рассказов. Несмотря на то, что автор очень серьёзно трудится над каждым своим произведением и потом с гордостью отмечает, что «позиция автора» у него в этой книге совсем не похожа на «позицию автора» в предыдущей, создаётся впечатление, что Гришковец своими пьесами, спектаклями, прозой и песнями всю жизнь пишет один и тот же текст имени себя. И при этом каждый из его зрителей/читателей может сказать: «Это он прямо про меня написал». Лучшие книги автора: «Асфальт», «А…а», сборники рассказов «Планка» и «Следы на мне».
Захар Прилепин.
Его имя известно широчайшему кругу читателей. Детство и юность Прилепина прошли в СССР, а взросление пришлось на нелегкие 90-е годы 20 века. Отсюда частые отзывы о нем, как о «голосе поколений». Захар Прилепин был участником чеченских кампаний 1996 и 1999 годов. Его первый роман - «Патология», рассказывающий о войне в Чечне, - был написан автором в 2003 г. Лучшие книги писателя - социальные романы «Грех» и «Санькя», в которых он показывает жизнь современной молодежи. Большинство книг автора были тепло встречены публикой и критиками, «Грех» получил восторженные отзывы поклонников и две премии: «Национальный бестселлер» и «России верные сыны». В активе писателя также премия «Супернацбест», которая выдается за лучшую прозу десятилетия, а также всекитайская премия «Лучший зарубежный роман». Новый роман - «Обитель», о жизни Соловецком лагере особого назначения, - стал бестселлером благодаря историческому и художественному содержанию.
Оксана Робски.
Как писатель дебютировала романом «Casual», положившим начало жанру «светского реализма» в российской литературе. Книги Оксаны Робски - «День счастья - завтра», «Про ЛюбOFF/ON», «Устрицы под дождём», «Casual 2. Пляска головой и ногами» и др. вызвали многочисленные и противоречивые отзывы критики. По мнению одних обозревателей, романы правдиво воспроизводят атмосферу «Рублёвки», свидетельствуют о бездуховности и искусственности мира так называемых рублёвских жён. Другие критики указывают на многочисленные несообразности и говорят о том, что произведения Робски имеют мало общего с реалиями повседневной жизни бизнес-элиты. Художественные достоинства её произведений оцениваются в целом невысоко; некоторые критики при этом подчёркивают, что на высокие художественные задачи Робски, собственно, и не претендует, а излагает события легко, динамично и ясным языком.
Борис Акунин.
Писатель-беллетрист. Акунин - это псевдоним, и не единственный. Публикует свои художественные произведения также под именами Анны Борисовой и Анатолия Брусникина. А в жизни - Григорий Чхартишвили. Известность автору принесли романы и повести из серии «Новый детектив» («Приключения Эраста Фандорина»). Ему же принадлежит создание серии «Провинциальный детектив» («Приключения сестры Пелагии»), «Приключения магистра», «Жанры». В каждом своем «детище» творческий человек удивительным образом совмещает литературный текст с кинематографической визуальностью. Положительные отзывы читателей свидетельствуют о популярности всех без исключения рассказов.
Многие читатели отдают предпочтение детективным жанрам, приключенческой литературе.
Александра Маринина.
Она называется критиками не иначе как королева, примадонна российского детектива. Её книги читаются на одном дыхании. Они отличаются реалистичными сюжетами, что заставляет читателя всей душой переживать события, которые происходят с героями, сопереживать им и задумываться о важных жизненных вопросах. Некоторые из новых произведений автора, уже успевшие стать бестселлерами: «Казнь без злого умысла»
, «Ангелы на льду не выживают», «Последний рассвет».
Полина Дашкова.
Широкая известность пришла к писательнице после публикации детективного романа «Кровь нерожденных» в 1997году. В период 2004-2005 гг. романы автора «Место под солнцем», «Херувим» были экранизированы. Для стиля писательницы характерны яркие персонажи, захватывающий сюжет, хороший слог.
Елена Михалкова.
Критики говорят, что она - мастер «жизненного» детектива. Лучшие книги писательницы - это детективы, в которых все герои имеют свою собственную историю, которая интересна читателю не менее, чем главная сюжетная линия. Автор берет идеи сюжетов для своих работ из обычной жизни: разговор с продавцом супермаркета, тексты листовок, семейная беседа за завтраком и т.п. Сюжеты ее произведений всегда продуманы до мельчайших деталей, благодаря чему каждая книга читается очень легко. Среди самых популярных книг: «Водоворот чужих желаний», «Золушка и дракон».
Анна и Сергей Литвиновы.
Пишут в жанрах приключенческой и детективной литературы. Эти авторы умеют держать читателя в напряжении. На их совместном счету более 40 романов: «Золотая дева», «Небесный остров», «Печальный демон Голливуда», «У судьбы другое имя» и многие другие. В своих отзывах читатели признаются, что Литвиновы - мастера интриги и захватывающего сюжета. Они гармонично сочетают в своих текстах загадочное преступление, ярких персонажей и любовную линию.
Одним из самых популярных литературных жанров среди российских читательниц является женский любовный роман.
Анна Берсенева.
Это литературный псевдоним Татьяны Сотниковой. Свой первый роман «Смятение чувств» она написала в 1995 году. Анна Берсенева - единственный автор, которому удалось населить современные женские романы незаурядными героями-мужчинами. Ведь именно отсутствие выразительных мужских типажей, по мнению социологов, является причиной того, что женский роман практически отсутствует на отечественном книжном рынке. Цикл романов А. Берсеневой о нескольких поколениях семьи Гриневых - «Неравный брак», «Последняя Ева», «Возраст третьей любви», «Ловец мелкого жемчуга», «Первый, случайный, единственный» - лег в основу многосерийного телевизионного фильма «Капитанские дети».
Екатерина Вильмонт.
Ее книги любимы читательницами по всей России. Свой первый любовный роман она написала в 49 лет («Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры»). Потом попробовала себя в жанре детского детектива. В своих женских романах Вильмонт раскрывает внутренний мир современных, зрелых, независимых женщин, способных управлять обстоятельствами, рассказывать об их крахах и победах, трагедиях и радостях, и о том, что волнует каждую читательницу - о любви. Романы Екатерины Вильмонт - это юмор, жизнерадостность и остроумные названия: «В поисках сокровищ», «Гормон счастья и прочие глупости», «Невероятное везенье», «Со всей дури!»
, «Интеллигент и две Риты»
. Это ироничная, легкая, живая проза, которая читается на одном дыхании и заряжает читателей оптимизмом и верой в себя.
Мария Метлицкая.
Ее произведения появились на рынке современной женской любовной литературы относительно недавно, но уже успели завоевать уважение поклонников. Первый роман вышел в печать с 2011 года. Лучшие книги писательницы известны точностью деталей, жизнеутверждающим настроением и легким юмором. Отзывы ее поклонниц говорят о том, что эти книги помогли им найти выход из сложных жизненных ситуаций. На сегодня список произведений писательницы насчитывает более 20 романов и рассказов. Среди последних ее вещей стоит выделить следующие: «Наша маленькая жизнь», «Ошибка молодости», «Дорога на две улицы», «Верный муж», «Ее последний герой» и другие.
В российской современной фантастике есть целая плеяда талантливых писателей, чьи имена и произведения заслуживают внимания.
Сергей Лукьяненко.
Один из самых тиражных авторов среди писателей-фантастов. Первый тираж его книги «Последний дозор» составил 200 тысяч экз. Фильмы, снятые по его романам, стали важным фактором усиления популярности. Выход блокбастеров «Ночной дозор» и «Дневной дозор» поднял тиражи книг данного автора более чем в семь раз.
Ник Перумов.
Получил широкую известность после своей первой публикации в 1993 году эпопеи «Кольцо Тьмы», действие которой происходит в Средиземье Джона Рональда Руэла Толкиена. От романа к роману стиль Ника становится все более индивидуальным и неповторимым, и первоначальное мнение критиков и нем как о толкиенисте осталось в прошлом. Лучшие книги Перумова и его серии входят в сокровищницу российской фантастической литературы: «Хроники Хьерварда», «Летописи Разлома», «Похитители душ», «Черная кровь» и многие другие.
Андрей Рубанов.
Судьба складывалась непросто: ему пришлось работать шофером и телохранителем в непростые 90-е годы, жить в Чеченской республике в разгар военной кампании. Но это дало ему необходимый жизненный опыт и помогло успешно начать свой путь в литературе. Наиболее лестные отзывы заслужили работы, справедливо включаемые в список лучших книг фантаста: «Хлорофилия», «Сажайте, и вырастет», «Живая земля».
Макс Фрай.
Жанр автора - городское фэнтэзи. Её книги для людей, которые не потеряли веру в сказку. Истории про обычную жизнь и легкий слог способны захватить любого читателя. Популярным и неординарным образ главного героя делает привлекательный контраст: мужская внешняя роль и поведение и женские мотивы действий, способ описания и оценки происходящего. Среди популярных произведений: «Власть несбывшегося (сборник)» , «Волонтёры Вечности», «Наваждения», «Простые волшебные вещи», «Тёмная сторона», «Чужак».
Это далеко не все имена современной российской литературы. Мир отечественных произведений многообразен и увлекателен. Читайте, узнавайте, обсуждайте - живите в ногу со временем!