Родился 12 января 1949 в древней столице Японии, Киото. Дед - буддийский священник, содержал небольшой храм. Отец преподавал в школе японский язык и литературу, а в свободное время также занимался буддийским просветительством. В 1950 семья перехала в г. Асия - пригород порта Кобэ (префектура Хёго).
В 1968 поступил на Отделение театральных искусств университета Васэда на специальность классическая (греческая) драма. Учебу особенно не любил. Большую часть времени проводил в Театральном музее университета, читая сценарии американского кино.
В 1971 женился на своей однокашнице Ёко, с которой живет до сих пор. Детей нет.
Подробностями личной жизни он всегда делится неохотно. «Все, о чем я хотел сказать людям, я рассказываю в своих книгах».
В апреле 1978 года, во время просмотра бейсбольного матча, понял, что можен написать роман. До сих пор не знает, почему именно. «Я просто понял это - и все». Начал оставаться после закрытия бара на ночь и писать тексты на простеньком словопроцессоре.
В 1979 году опубликована повесть «Слушай песню ветра» - первую часть т. н. «трилогии Крысы». Мураками получил за нее литературную премию «Гундзо Синдзин-сё» - престижную награду, ежегодно присуждаемую толстым журналом «Гундзо» начинающим японским писателям. А чуть позже - национальную премию «Нома» за то же самое. Уже к концу года роман-призер был распродан неслыханным для дебюта тиражом - свыше 150 тысяч экземпляров в толстой обложке. Закончив в 1981 году «трилогию Крысы», Мураками продал лицензию на управление баром и занялся профессиональным сочинительством.
После закрытия своего джаз-бара бросил курить и начал заниматься сразу несколькими видами спорта. Ежегодно по два-три раза участвует в марафонских забегах в самых разных городах мира - Нью-Йорке, Сиднее, Саппоро и т. п. В начале 90-х гг. вел небольшое ток-шоу для полуночников на одном из коммерческих телеканалов Токио, беседуя о западной музыке и субкультуре. Выпустил несколько «гурманских» фотоальбомов и путеводителей по западной музыке, коктейлям и кулинарии. До сих пор любит джаз, и хотя «в последнее время классики стало больше», известен своей коллекцией из 40.000 джазовых пластинок.
За последние 25 лет перевел на блестящий японский произведения Фитцджеральда, Ирвинга, Сэлинджера, Капоте, Пола Теру, Тима О"Брайена, все рассказы Карвера, а также сказки Ван Альсбурга и Урсулы Ле Гуин.
В 2002-м году основал с друзьями клуб путешественников «Токио сурумэ» (Токийская сушеная каракатица), основная цель которого - поездки по малоистоптанным японцами уголкам мира с последующими репортажами об этом в глянцевых токийских журналах. В частности, еще и потому не любит публиковать свои фотографии, дабы его пореже узнавали в лицо там, куда он приезжает неофициально.
Работает на Макинтоше и частенько изводит свою секретаршу, поклонницу Майкрософта, тем, что выбирает не тот формат при сохранении файлов.
К 2003-му году его повести и романы переведены на 18 языков мира.
Завершающая часть трилогии «1Q84» японского прозаика Харуки Мураками, в которой, как понятно из названия, действие происходит в тысяча невестьсот восемьдесят четвертом году в мире, над которым висят две луны. Персонажи те же — инструктор фитнес-клуба Аомамэ, которая расправляется с мужьями, издевающимися над своими женами; учитель математики и не слишком успешный писатель Тэнго; юная Фукаэри, написавшая дебютный роман, который выиграл престижную премию; представители некой опасной и могущественной секты... Хотя герои меняются - например, Аомамэ «больше не беспомощный ребенок, которому навязывают чью-то веру. Нет нужды всеми кишками ненавидеть мужчин, избивающих своих жен. Безудержный гнев, то и дело вскипавший в ней ранее... незаметно куда-то исчез... Чему Аомамэ очень рада. Она больше не хочет причинять боль кому бы то ни было. Равно как и делать больно себе».
Читать полностьюНевестьсотое занудство
Издательство «ЭКСМО» спустя полтора года все-таки публикует книгу на русском, хотя так примерно по 12 месяцев и переводят японских авторов. Другое дело, что извечного переводчика Мураками Дмитрия Коваленина, из-под пера которого русскоязычный мир узнал автора «Охоты на овец», на этот раз заменили на несколько более скоростных толмачей, а быстроты появления на рынке все равно не случилось.
Поклонники Мураками наверняка знают, с какой шумихой выходили первая и вторая части романа. Эти истории про раскупленный в Японии в первый же день весь тираж уже стали байкой. Так же как и про задумку «1Q84» семилетней давности, так же как и вхождение в разряд бестселлера за 12 дней. Именитые авторы по традиции все больше обрастают легендами, а их произведениям все меньше хочется уделять внимание. В исключениях только единицы. Однако Мураками на этот раз исключением не стал.
Мягкая проза Мураками, полная гармонии, красоты, противоречивых моментов и притягательности незнакомого мира, уже более десятилетия владеет не столько умами, сколько сердцами русскоязычного читателя. Даже до конца не понимая, о чем собственно речь, читающий погружается в мир автора, который не смущается откровенностей, бытовухи, но при этом остается романтиком, что называется, до мозга костей.
«1Q84», название которого надо понимать как «Тысяча невестьсот восемьдесят четвертый год», переделанная оруэлловская дата, — лихо закрученная история вокруг женщины - серийного убийцы Аомамэ, религиозного культа, замешанного в бесчеловечных актах, а также неизвестной молодой красавицы Фукаэри, пишущей таинственный роман. Есть здесь и пунктирная история любви, завязавшаяся еще в школьные годы и продолжающаяся даже 20 лет спустя. История начинается довольно спокойно, но скоро типичный для Мураками мир широко распахивается перед читателем, пестря параллельными линиями, многослойностью, смешением стилей. Если снять один слой, «1Q84» - это роман, образно выражаясь, одной ногой твердо стоящий в реальном мире, а другой - в области научной фантастики и иллюзии, но что больше похоже скорее на выдумку.
Первые две книги «1Q84» производили довольно сильный эффект, и если уж совсем погружаться в чтение, казалось даже, что мир меняется вокруг. И эта новая, самая большая работа от автора «Норвежского леса», вобрав в себя все признаки японского писателя, претендовала даже на звание его эталонной работы.
Мураками здесь угадывался легко. Это вовсе не доминирующая, но удерживающая читателя ложка альтернативной реальности, это совсем приземленная бытовая Япония сегодня и ее истории из прошлого, это более чем необычные отношения мужчины и женщины. Не сказать чтобы длинно - просто очень подробно. Не сказать, что слишком вульгарно, - скорее, лишь современно. Можно сказать, все лучшее от Мураками «в одном флаконе».
На этом фоне третья книга стала невероятно ожидаемой и оттого слегка таинственной. Чем же на этот раз можно было удивить читателей? Оказалось, что автор удивлять и не собирался, а, «растекшись мыслию по древу» и словно топчась на месте, пересказал старый сюжет не столько с новыми подробностями, сколько с нескрываемым занудством. Сюжетное действие первой части заключительной книги «1Q84» - сплошь описание тоскливого одиночества главной героини Аомамэ с романом Пруста, которая от скуки заточения, бывает, и дуло пистолета в рот засунет, чтоб хоть как-то взбодриться. Да и традиционное у Мураками тщательное пережевывание пищи на каждой странице, да и аккуратный секс, усиленный плотскими подробностями. Эмоции появляются лишь во второй половине тома, когда при внешнем «японском» спокойствии Мураками устраивает психологический напряг, вроде своих соотечественников-режиссеров, пугающих мир «Звонками». Здесь-то параллельные реальности, в которых пребывали герои романа, наконец-то сойдутся. А криминальная драма перейдет в разряд социально-психологической фантастики.
Но в целом завершающая книга эпопеи «1Q84» - вялотекущий разбор полетов и повтор пройденного материала, собранного на этот раз частным детективом. Это убийство лидера религиозной секты, случившееся во втором томе. И назревание ситуации еще в первом, там, где нам рассказывали, как правильно написать рассказ, а главные герои - учитель математики и инструкторша по фитнесу крутили роман.
Все самое главное уже произошло в предыдущих двух томах, и в третьей части даже смещение альтернативных миров картину не спасает. Даже взять музыкальную часть романа, которой Мураками всегда уделял особое внимание, - его герои слушали джаз с роком, а в «Кафке на пляже» даже на бобинах, как битлов. В «1Q84» повсеместно звучит «Симфониетта» Яначека. Послушать - вновь непролазное занудство.
«Девушка-киллер Аомамэ, которая в конце второго тома осталась на мосту с дулом пистолета во рту, так и не смогла покончить с собой после выполнения главного задания. Представители обезглавленной ею религиозной секты, стремящейся управлять психикой людей, уже идут по следу, но Аомамэ не торопится покидать свой перевалочный пункт, целыми днями неподвижно сидя на балконе маленькой квартирки с биноклем и револьвером наготове. Бинокль — чтобы не пропустить появления Тэнго, который однажды уже был здесь. Револьвер - на всякий случай. Тем временем в другой квартире так же тихо прячется странная девчонка Фукаэри, подсказавшая Тэнго сюжет „Воздушного кокона“. Сам Тэнго пропадает в кошачьем городе, дни напролет читая вслух умирающему отцу. Скоро все линии пересекутся в одной точке. А сейчас все затаилось под двумя Лунами. Чем мощнее грядущая буря, тем оглушительней тишина за минуту до ее начала», - говорится в аннотации издательства к роману.
Однажды я спросила у своего учителя йоги, как можно развивать творческие способности. Его ответ свелся к одному слову: "Бегай!"
Конечно, когда я увидела книжку Мураками "О чем я говорю, когда говорю о беге", я ее тут же... не купила. Потому что было это в аэропорту Домодедово, а она там стоит 600 руб:) Но уже на следующий день я купила ее в обычном магазине.
Харуки Мураками - один из моих любимых писателей, и он стал им задолго до того, как читать его стало модным признаком интеллигентного человека. Я его первую книгу прочитала еще на Psion (айтишники поймут). Многие говорят, что дескать, пишет Мураками не пойми о чем, ерунда все это и вообще не литература. А я его люблю. Читаю - словно дышу в унисон, как будто он про меня пишет. Мураками - как джаз, или он тебе созвучен, или нет.
Я прочитала все его романы, кроме документальных ("Подземку" не осилила).
Моя любимая книга - "Страна чудес без тормозов или Конец света". Я после нее долго ничего не читала, все ходила под впечатлением. Роман-медитация... по тем ощущениям, что возникают после.
Даже если вы не любите Мураками, как люблю его я, нельзя не признать - он один из самых успешных писателей в мире, издается миллионными тиражами.
Наконец-то он написал что-то о себе и о своем писательском труде:))
Вообще-то эта книга, на самом деле, о беге (Мураками бегает марафоны и супермарафоны). Но о писательстве в ней тоже кое-что есть. Поделюсь цитатами и расскажу, почему нужно бегать.
"В работе писателя - победа, равно как и поражение, это дело десятое. Тиражи, литературные премии, хвалебные или ругательные лицензии можно воспринимать как своего рода показатели, но не в них суть. Мне гораздо важнее, соответствует ли то, что я написал, моим собственными стандартам, или нет. И тут никакие оправдания не действуют. Перед другими оправдаться не так уж сложно, но себя-то не обманешь. И в этом смысле писательский труд похож на марафонский бег. Грубо говоря, потребность писать - пусть и не всегда явная - живет в тебе самом, а значит, соответствовать критерями внешнего мира вовсе не обязательно.
Бег не только полезен для здоровья, для меня он стал еще и некой действенной метафорой. Бегая изо дня в день, дистанцию за дистанцией, поднимая планку все выше и выше и раз за разом ее преодолевая, я и сам поднимался вверх. Ну, или, во всяком случае, старался подняться на более высокий духовный уровень, ежедневно работая над собой и не жалея сил."
"Если меня несправедливо (по крайней мере, с моей точки зрения) критикуют или если кто-то, кто должен был меня понять, почему-то меня не понял, тогда я бегаю немного дольше чем обычно. То есть благодаря добавочному бегу я как бы избавляюсь от добавочного недовольства".
Кстати, мой учитель йоги советует интенсивную физическую нагрузку как лучшее средство от стресса.
"Каждый раз, когда мне не хочется бежать, я говорю себе: "Ты - писатель, работаешь дома, по свободному графику. Тебе не нужно никуда переться в набитой электричке и умирать от скуки на совещаниях. Пойми же, какой ты счастливчик! (Понимаю!) И что такое по сравнению с этими ужасами часовая пробежка на свежем воздухе?! Стоит мне представить переполненную электричку - и вот я уже бодро и весело завязываю кроссовки и выхожу из дома. «Уж надо постараться, а то как бы потом не пожалеть»,- думаю я, прекрасно зная, что в мире полным-полно людей, которые, не задумываясь, предпочтут электричку и совещание ежедневной часовой пробежке."
"В каждом интервью меня спрашивают, какими качествами должен обладать хороший писатель. Ответ очевиден - писатель должен обладать талантом. С каким бы усердием и рвением вы ни писали, если у вас нет таланта, вы никогда не станете хорошим писателем. Это скорее предварительное условие, чем приобретенное качество. Даже самый лучший в мире автомобиль не сдвинется с места без горючего.
Проблема с талантом заключается в том, что в большинстве случаев человек не может контролировать качество и количество своего таланта. И когда вдруг выясняется, что таланта явно не хватает, то как ни придумывай, откуда пополнить истощившиеся запасы, как ни пытайся экономить талант, растягивая его на подольше, вряд ли из этого что-то получится. Талант живет сам по себе, хочет - фонтанирует, хочет - иссякает, и тогда плохи наши дела. Разумеется, жизненный путь Шуберта и Моцарта, а также некоторых поэтов и рок-певцов - в короткий срок исчерпавших свой исключительный талант или умерших на пике славы и преображенных драматической и безвременной своей кончиной в прекрасную легенду - мало кого оставляют равнодушными, но для большинства из нас это все-таки не модель для подражания.
Вторым по важности качеством я считаю умение сосредотачиваться. Или даже так - сосредотачивать свой, в известной степени ограниченный, талант на том, что жизненно необходимо в данную минуту. Без этого вам не удастся создать ничего хоть сколько-нибудь ценного.
Умение сосредотачиваться даже может частично компенсировать несовершенство таланта или его нехватку. Обычно я уделяю сосредоточенной работе три-четыре утренних часа. Я сажусь за стол и полностью отключаюсь. Я не вижу ничего вокруг себя, не думаю ни о чем, кроме работы. Даже исключительно талантливый писатель, которого переполняют новые восхитительные идеи, будет не в состоянии перенести их на бумагу, если он - к примеру - страдает от зубной боли (кариес!). Боль не дает сосредоточиться. Вот что я имею в виду, когда говорю, что без умения концентрироваться вы ничего не добьетесь.
Еще одно необходимое качество - это выносливость. Если вы сосредоточенно работаете по три-четыре часа в день, но уже через неделю чувствуете, что ужасно устали,- значит, вы не сможете написать крупное произведение. Писателю - по крайней мере, писателю, задумавшему написать повесть,- необходим запас энергии, которого бы хватило на полгода, год, а то и на два упорной работы. Это можно сравнить с дыханием. Если тот момент, когда мы сосредотачиваемся, уподобить глубокому вдоху, то выносливость - это умение медленно и бесшумно дышать, экономно расходуя глубокий вдох. Тому, кто хочет стать профессиональным писателем, необходимо научиться правильно сочетать две эти техники. Набрав побольше воздуха в легкие, продолжайте дышать.
К счастью, два последних качества (выносливость и умение сосредотачиваться) отличаются от таланта тем, что их можно в себе воспитать и развить с помощью тренировок. Если вы каждый день по несколько часов кряду, сосредоточившись на чем-то одном, работаете за письменным столом, то в конце концов приобретете оба эти качества. Это очень похоже на тренировку мышц, о которой я недавно говорил. Не прекращая посылать своему телу ценные указания о том, что вы, собственно говоря, от него хотите, нужно внушить себе, что ежедневная и сосредоточенная работа над конкретной задачей необходима прежде всего именно вам. Таким образом вы постепенно расширите свои возможности. Планка начнет повышаться. То же самое происходит с теми, кто ежедневно бегает, чтобы развить мышцы и улучшить фигуру. Импульс - сохранение, импульс - сохранение. Надо запастись терпением, но, поверьте, первые результаты не заставят себя ждать.
Мастер детективного жанра Раймонд Чандлер в частном письме признавался, что, даже если ему совершенно нечего было писать, он все равно ежедневно проводил по несколько часов за письменным столом, пытаясь на чем-нибудь - все равно на чем - сосредоточиться. И я прекрасно понимаю, зачем он это делал. Таким образом он накапливал физическую выносливость, необходимую профессиональному писателю. Тренировал силу воли.
С моей точки зрения, писать прозу - это тяжелый физический труд. Да, сочинительство - ментальный процесс, но чтобы написать роман или книгу, необходимо поработать физически. Это, конечно, не означает, что нужно носить тяжести, быстро бегать и высоко прыгать. Тем не менее большинство людей видят только то, что на поверхности, и считают писателей особыми существами, отдающими практически все свое время тихой интеллектуальной кабинетной работе. Если ты в состоянии поднять чашку кофе, полагают очень и очень многие, значит, тебе хватит сил написать повесть. Но попытайтесь хоть раз что-нибудь написать, и вы поймете, что труд писателя не такая уж синекура, как может показаться со стороны. Весь этот процесс создания чего-то из ничего - сидение за столом; собирание воли в пучок наподобие лазерного; сочинение сюжета; подбор слов, одного за другим; забота о том, чтобы нить повествования не порвалась и не запуталась,- требует в десятки раз больше энергии, чем думают непосвященные. Писатель находится в постоянном движении не во внешнем, а в своем внутреннем мире. И его тяжелый и изнурительный внутренний труд скрыт от постороннего глаза. Принято считать, что в процессе мышления участвует только голова. Это не так: писатель, натянув на себя рабочий комбинезон «повествования», мыслит всем телом, что приводит к напряжению, а то и к истощению всех сил - и физических, и ментальных.
Многие талантливые писатели раз за разом совершают этот подвиг, даже не отдавая себе отчета в том, что, собственно говоря, происходит. В молодости, имея определенный талант, можно легко писать крупные вещи и играючи справляться с возникающими по ходу дела трудностями. Ведь когда ты молод, твое тело буквально напоено жизненной силой. Ты можешь сосредоточиться на чем угодно и в любой момент, да и с выносливостью никаких проблем. Совершенно очевидно, что нет нужды специально тренировать в себе эти качества. Когда ты молод и талантлив - это окрыляет.
Однако рано или поздно молодость проходит, и свободная, кипучая деятельность теряет свою «свежесть и натуральный блеск». Ты вдруг обнаруживаешь, что вещи, которые раньше давались тебе без всякого труда, вовсе не так уж просты. Так, подача удалого питче-ра с годами становится все слабее. Разумеется, люди, старея, придумывают различные способы компенсировать постепенный упадок сил. И наш питчер из удалого превращается в хитрого и специализируется теперь на бросках со сменой скорости. Но всему есть предел. И вот уже снова бессилие маячит перед нами бледной тенью.
А вот не очень талантливые писатели - те, которым соответствие общепринятым стандартам дается с трудом,- должны с молодых лет наращивать себе «мышцы», верно рассчитывая свои силы. Таким писателям приходится тренироваться, чтобы развить в себе выносливость и умение сосредотачиваться. В этих качествах они находят (в некоторой степени) замену таланту. И вот так, постепенно «превозмогая» жестокую реальность, они действительно могут неожиданно обнаружить в себе скрытый талант. Потеют, ковыряют лопаткой яму у себя под ногами - и вдруг натыкаются на подземный источник. Понятно, что это вопрос удачи, но удачи неслучайной: если бы не упорные тренировки, благодаря которым появились силы копать, ничего бы и не было. Полагаю, что почти все поздно начавшие писатели прошли через нечто подобное.
Естественно, встречаются люди (но их, опять-таки естественно, очень мало), наделенные таким мощным талантом, которого хватает на всю жизнь,- он не ослабевает и не истощается. Каждое их произведение - шедевр, и сколько они ни черпают из своего источника, он не иссякает. Мы должны быть благодарны, что такие люди были и есть. Без них - без Шекспира, Бальзака, Диккенса - немыслима мировая литература. Но в конечном итоге великие они и есть великие - то есть исключение из правила, легендарные фигуры. Остальным писателям (в том числе, разумеется, и мне), тем, которые не в состоянии воспарить на вершины, приходится компенсировать несовершенство своего таланта всеми доступными средствами. Иначе они просто не смогут написать ничего стоящего. Способы, с помощью которых осуществляется такая компенсация, становятся частью личности писателя. Именно они делают его отличным от других.
Писать книги я во многом научился благодаря ежедневным пробежкам. В основе лежит практическое переживание - естественное и физиологичное. Как долго я выдержу? Насколько жестко смогу себя подгонять? Сколько времени мне нужно, чтобы полноценно отдохнуть, и с какого момента отдых уже во вред? Где кончается адекватная верность себе и начинается неадекватная зашоренность? Сколько внимания следует уделять окружающему миру и как глубоко стоит погружаться в мир внутренний? В какой степени верить себе? Насколько себе не доверять? Я знаю, что если бы тогда, когда я стал писателем, я не стал еще и бегуном, мои книги были бы совсем другими. В чем именно? Не могу сказать. Но разница была бы заметная, поверьте.
В любом случае, я очень рад, что все эти годы продолжаю бегать. Почему? Да потому, что мне самому нравится то, что я пишу. Я с нетерпением жду, что же у меня получится в следующий раз. Будучи писателем с ограниченными возможностями и к тому же человеком несовершенным, сотканным из противоречий, я могу считать это радостное чувство предвкушения настоящим достижением. И даже в некотором роде чудом, хотя, возможно, слово «чудо» здесь не совсем подходит. И если всем этим я обязан ежедневному бегу, то я, само собой, тем более должен быть ему благодарен.
Над бегунами часто посмеиваются, мол, эти на многое готовы, лишь бы жить подольше, но я думаю, что большинство людей бегают вовсе не поэтому. Им важно не продлить свою жизнь, а улучшить ее качество. Если уж тратить годы, так хотя бы интересно и полноценно, имея какую-то цель, а не блуждая в тумане. И как мне кажется, бег может здорово в этом помочь. Нужно достичь своего индивидуального предела - в этом суть бега. Но это еще и метафора жизни (а для меня и писательского труда). И я думаю, многие бегуны в этом со мной согласятся."
"Еще одна мысль - мысль на бегу - насчет того, как пишут прозу.
Время от времени меня спрашивают: «Мураками-сан, если вы и дальше будете вести такой здоровый образ жизни, вы не перестанете писать книги?» Правду сказать, за границей мне почти никогда не задают такой вопрос, но в Японии многие полагают, что писательский труд - это очень вредная для здоровья вещь, что писатели - в высшей степени развращенные люди, которые для того, чтобы творить, должны вести себя совершенно противоестественно. Причем считается, что таким образом писатель удаляется от всего мирского и обывательского и приближается к некой самоценной, в художественном плане, чистоте восприятия. Это представление формировалось на протяжении долгих лет. Такие вот типичные - или, выражаясь в позитивном ключе, идеальные - писатели то и дело встречаются в фильмах и телесериалах.
В общем и целом я готов согласиться с мнением, что писательский труд - занятие нездоровое. Когда писатель приступает к работе и начинает воплощать свой замысел в тексте, выделяется некое токсичное вещество, которое у других людей - а оно есть в каждом - спрятано глубоко внутри. Писатель, осознавая всю серьезность ситуации, вынужден иметь дело с этим опасным веществом, а иначе ни о каком подлинном творчестве не может быть и речи. (Позволю себе несколько странную аналогию с рыбой фугу, мясо которой тем вкуснее, чем ближе к ядовитым частям. Возможно, это внесет некую ясность.) Короче, как ни крути, а писать книги вредно для здоровья.
Признаю, творческий процесс изначально включает в себя нездоровые и антисоциальные элементы. Именно поэтому среди писателей много декаденствующих и, как кажется со стороны, совершенно антисоциальных личностей. Это понятно, и я не собираюсь это отрицать.
Но те из нас, кто мечтает о долгой и успешной писательской карьере, должны выработать иммунитет, позволяющий противостоять опасному (а иногда смертельному) воздействию этого ментального яда. Запустив такую дополнительную иммунную систему, можно справиться и с гораздо более ядовитыми веществами. Говоря иначе, это позволяет создавать более мощные по эстетическому воздействию и внутренней силе произведения. Но для того, чтобы поддерживать функционирование такой системы в течение продолжительного времени, необходимо огромное количество энергии. Где взять эту энергию, откуда ее черпать, как не из собственных физических сил?
Не поймите меня неправильно, я вовсе не утверждаю, что это единственно верный путь, на который обязаны вставать все писатели. Точно так же, как существует множество разных книг, существует и множество разных писателей, и у каждого свой взгляд на жизнь.
Соответственно, они занимаются разными вещами и стремятся к разным целям. И значит, просто не может быть универсального пути для всех. Это даже не обсуждается. Но если вы спросите меня - я скажу, что тому, кто собирается написать крупное произведение, необходимо стать сильным, нарастить мускулатуру. Я верю, что это задача достойная сама по себе (из той серии, когда лучше сделать, чем не сделать), и - пусть это и банальность - почему бы не постараться (или даже перестараться), если дело того стоит.
Чтобы заниматься работой, столь вредной для здоровья, нужно быть исключительно здоровым человеком. Это мой девиз. Другими словами, нездоровый дух нуждается в здоровом теле. Парадоксальность этой сентенции я не перестаю ощущать на своей шкуре с тех пор, как стал профессиональным писателем. «Здоровый» и «вредный для здоровья» совсем не обязательно находятся на разных концах спектра. Они не противостоят друг другу, а, наоборот, друг друга дополняют, а иногда даже действуют сообща. Вполне естественно, что если кто-то решил вести здоровый образ жизни, он будет думать только о том, что полезно для здоровья. А тот, кто не собирается вести здоровый образ жизни,- о том, что вредно для здоровья. Но с таким однобоким взглядом на мир вы никогда ничего не добьетесь.
Некоторые писатели, создав в молодости значительные, прекрасные произведения, с возрастом вдруг обнаруживают, что наступило творческое истощение. Это довольно метко обозначают словом «исписаться». Новые работы этих авторов могут быть по-прежнему хороши, но всем очевидно, что их творческая энергия иссякла. Полагаю, это происходит потому, что им не хватает сил, чтобы противостоять воздействию токсинов. Физические возможности, которые поначалу позволяли справляться с ядом, в какой-то момент, достигнув своего предела, потихоньку пошли на убыль. Писателю становится все труднее работать интуитивно и стихийно, потому что равновесие между силой воображения и физическими способностями, необходимыми для поддержания этой силы, нарушено. Тогда писатель с помощью наработанных за долгие годы приемов продолжает писать как бы по инерции - и оставшейся энергии хватает лишь на то, чтобы придать тексту форму литературного произведения. Это очень давит, и, конечно, творческая личность не может смириться с таким положением. Некоторые в такой ситуации прощаются с жизнью. Другие решают уйти из литературы и сменить род деятельности.
Я, по возможности, постараюсь не исписаться. Литература представляется мне занятием более спонтанным и центростремительным (как говорят психоаналитики - центрилетальным). В литературе должна присутствовать положительная и естественная жизнеспособность. Писать роман - все равно что карабкаться на скалистую гору, преодолевая утес за утесом, и оказаться на вершине можно только после долгой и напряженной работы. Ты либо преодолеваешь себя, либо нет. Одно из двух. Трудясь над романом, я всегда помню об этой метафоре.
Понятно, что наступит день, когда ты проиграешь. Со временем тело неизбежно разрушается. Рано или поздно оно потерпит поражение и исчезнет. Когда тело повержено, духу (скорее всего) уже некуда податься.
Я прекрасно все это понимаю. И тем не менее я твердо намерен держаться до последнего, чтобы момент, когда моей витальности уже не хватит на сопротивлению внутреннему яду, наступил как можно позже. Это мое писательское кредо. Кстати сказать, на данном этапе жизни я просто не успеваю исписаться. Я бегу. Даже когда говорят: «Он не творческая личность»."
"Если мне доведется решать, что написать на своем надгробии, я попрошу выбить следующее:
Харуки Мураками
писатель (и бегун)
1949-20**
Во всяком случае, он так и не перешел на шаг
На данный момент мне хотелось бы именно такую эпитафию."
Теперь небольшой комментарий.
Если для вас слова "энергетическая система человека" и "чакры" сродни мракобесию, то дальше можете не читать:)
Почему же с точки зрения йоги бегать так полезно для творчества?
За высшее творчество (музыка, поэзия, живопись) отвечает пятый энергетический центр (или чакра) человека - вишудха, находится в горле. Как наполнить его энергией?
Пятый центр связан со вторым - свадхистханой. Когда мы прорабатываем второй центр, пятый наполняется автоматически. Самый простой способ наполнить энергией второй центр - это бег.
Можно "прокачивать" и пятый центр сразу. Но во-первых, это достаточно сложно. Как говорит мой учитель йоги, чтобы сделать сметану, сначала нужно молоко - та самая энергия нижних центров.
Во-вторых, если много работать с верхними центрами, энергетическая система становится похожей на дерево без корней с развесистыми ветвями. Такое дерево может легко упасть. Проще говоря, у человека может поехать крыша (что иногда случается с художниками и писателями) либо серьезно отказать здоровье.
Не правда ли, эта теория удивительным образом перекликается с рассуждениями Мураками о творческом истощении и "ментальном яде"?
Кроме бега очень полезна любая интесивная силовая и аэробная нагрузка (именно такая, не растяжка и не суставная гимнастика какая-нибудь). В первую очередь, это бег, плавание, велосипед, долгие прогулки, специальные энергетические практики - цигун, некоторые виды дыхания.
Я очень долго не хотела это признавать. Для меня даже уроки физкультуры всегда были "ужас-ужас". Однако в последнее время я получаю от спорта настоящий кайф:) У меня это велосипед летом, горные лыжи зимой, и круглый год. И я стала замечать, что именно физическая нагрузка замечательно восстанавливает и душевное равновесие, и запас творческих сил. А если ничем не заниматься, то довольно быстро теряется очень важное состояние концентрации и настроя.
Впрочем, как и Мураками в своей книге, я не призываю вас бегать:)
Я всего лишь поясняю, о чем я говорю, когда говорю о физической нагрузке.
Живой классик японской литературы Харуки Мураками оправдывает принцип Гюстава Флобера: "Будь прост в жизни, и тогда ты будешь неистов в творчестве". Мураками ведет хорошую, размеренную жизнь человека, наслаждающегося бытием: рано встает, рано ложится, много пишет, много занимается спортом, участвует в марафонах, иногда путешествует. И пишет по бестселлеру в год.
Детских воспоминаний у писателя мало. Он не любит понятие "семья": "Интереснее продираться по жизни в одиночку". Его дед был буддистским священником. Отец преподает в школе японскую литературу и тоже служит в храме. Культурные традиции непререкаемы для отца - и вызывают бунт Харуки. Он перестает разговаривать с отцом, забрасывает японские книжки и начинает читать зарубежную литературу. Сначала русскую в переводе, затем американскую в оригинале, покупая у букинистов подержанные покетбуки, оставленные моряками. Английский Харуки изучает самостоятельно. читать полностью
На отделении искусств университета Васэда Мураками учится по специальности классическая (греческая) драма. Но предпочитает проводить время за чтением сценариев зарубежных фильмов. Пробует создать свой сценарий - не выходит. Тем не менее, в будущем особый стиль Мураками критика назовет "кинометодом": герои его книг все наблюдают словно через кинокамеру. Возможно, так традиционная созерцательность японской литературы проявляет себя в новой, высокотехнологичной ипостаси.
Во время учебы Харуки женится на сокурснице Йоко. В 1974 г. они открывают в Токио джаз-бар, где искусствоведам приходится трудиться много и не по специальности. В меню бара входят голубцы с мясом, для которых Мураками каждое утро мелко нашинковывает целую корзину лука. Писатель смеется, что до сих пор может очень быстро нарезать много лука, не уронив ни одной слезинки. Мало кому из посетителей нравится в джаз-баре, хозяину достается от ворчунов. Но это учит его "держать хвост трубой" и трудиться дальше, не реагируя даже на самую жесткую критику.
В 1978 году, наслаждаясь бейсбольным матчем и потягивая пиво на стадионе Дзингу, Мураками вдруг чувствует, что ему пора написать книгу. И начинает ее… на английском языке. Уже через год автор публикует "Слушай песню ветра" (все-таки на японском). Она расходится большим для дебюта тиражом и приносит автору первую национальную премию.
Друзья отказываются верить, что Мураками что-то написал. Основная традиция в японской литературе - си-сесэцу, дневник, роман о себе. А Мураками - это всего лишь Мураками! Сам автор позже уверял, что читатели вправду заснули бы над романом о его жизни: "Несмотря на весь мой писательский багаж, почти никогда не испытывал по-настоящему захватывающих приключений в реальной жизни". Тем не менее, даже выдуманные персонажи обладают чертами и пристрастиями автора. Мураками пишет обычно от первого лица. Писать от третьего лица трудно, потому что тогда он чувствует себя "кем-то вроде бога": "Но я не хочу быть богом".
Когда Мураками стал печататься регулярно, он продал джаз-бар. А в 1986 г. воплотил давнюю мечту "убраться из страны". Он разочарован в Японии: "Некоторые системы я здесь просто ненавижу". Вместе с женой путешествует по Италии, Греции, живет в столице Великобритании, затем - в США, где преподает в различных университетах. И усердно пишет.
В 33 года бросает курить и увлекается бегом. Позже на замечание журналиста, что 33 - это возраст Христа при распятии, писатель отвечает: "Правда? Я не знал. Но речь как бы идет о реинкарнации, верно?" Кстати, Мураками реалист и не верит в силы небесные, реинкарнацию, Таро или гороскопы. "Но когда я пишу - я пишу мистику. Это очень странно".
В 1996 г. писатель возвращается на родину, потрясенный двумя национальными трагедиями, случившимися годом ранее: газовой атакой в токийском метро, организованной сектой "Аум синрике", и землетрясением в Кобэ, где Харуки Мураками вырос.
Для японских традиционалистов Мураками - "воняющий маслом". Для нации, не употреблявшей в пищу молока, это означает все чужеродное. Мураками, дескать, смеется над теми, кто строит карьеру и подавляет все личное во имя интересов сообщества. Это правда. Герои Мураками безработные и беззаботные аутсайдеры. Писатель уверен, что труд от зари до зари уничтожает человека. Его герои деятельны в ином смысле. Они едят, пьют, слушают музыку, наводят дома чистоту, теряют котов, читают, сидят на газоне в парке или в колодце. Они склонны к связям с загадочными женщинами и противлению Злу, даже если оно засело в их собственной голове.
Мураками признается: "Я индивидуалист, а таким в Японии непросто. У меня караокефобия, литобъединениефобия, встречивыпускникофобия, ктокогоперепелофобия и застарелая вечерняя мангофобия". Но чем бы Мураками не "пахнул", он считает себя истинно японским писателем. Однако таким, который модернизирует национальную литературу.
Жанр своих произведений Мураками шутливо называет "суши-нуар" (по аналогии с "арт-нуар"), так как нет для японцев ничего ужаснее, чем потемневший рис. В его книгах много темноты, еды и музыки.
"Темнота внутри человека" - излюбленная тема. Сюжет движет энергия человеческого подсознания. Но автор не анализирует его, а отображает. В этом проявляется "японистость" Мураками. На Востоке нет Зла – есть Непонятое. Часто оно внутри нас самих, и познать его до конца невозможно. Если говорить о внешнем мире, окружающем героев, то в каждом романе присутствует свой Монстр, предназначение и цель которого также за пределами человеческого осознания. Отсюда не до конца улавливаемая суть книг Мураками.
Из-за робости и боязни разочарования Мураками не перечитывает себя. Но иногда может взять свою же книгу на английском и вдруг увлечься чтением, потому что перевод освежил текст, а сюжет автором уже позабыт. И тогда вопрос переводчика "Так как вы оцениваете мою работу?" застает писателя врасплох.
Мураками перевел на японский Фитцджеральда, Карвера, Ирвинга, Сэлинджера, Ле Гуинн. Выпустил несколько путеводителей по западной музыке, коктейлям и кулинарии. Любит кошек и джаз. Его коллекция пластинок насчитывает 40000 экземпляров. Любимый писатель - Достоевский. Любимая книга - "Братья Карамазовы". А еще Мураками любит тратить время просто так. "Жизнь сама по себе, в той или иной степени, - пустая трата времени," - считает он.
Харуки Мураками родился древней столице Японии в городе Киото в 1949 году. Его дед был буддийским священником, а отец преподавал в школе японский язык и литературу. Сам будущий писатель учился в университете Васэда по специальности «классическая драма». В 1971 году он связал свою судьбу со своей одноклассницей Йоко, с которой вместе они и сегодня. В 1974 году он открыл свой джаз-бар, а через четыре года на бейсбольном матче понял, что должен написать книгу: «Я просто понял это - и всё».
1. Любовь к музыке
Первое рабочее место Харуки Мураками - продавец в музыкальном магазине. И это не было случайностью, уж очень он любил классику, рок и джаз. Многие из его романов отражают пристрастия писателя к определенным художникам и мелодиям.
2. Коллекционер дисков
Любимым местом для отдыха Харуки Мураками является Бостон, поскольку это «самый удобный город для поиска дисков с джазом». В общей сложности его коллекция дисков превышает 10 тысяч экземпляров.
3. Ранний подъем и жесткий график
Каждый день писатель встает в четыре часа утра, чтобы начать работать над переводами, которые он делает для разных издателей, или заняться своим романом. Спать Мураками ложится в 9 вечера. «Поддержание такого графика в течение длительного периода - от шести месяцев до года - требует огромного количества умственной и физической энергии. В этом смысле написание большого романа похоже на тренинг по выживанию. Физическая сила столь же необходима, как и художественное вдохновение» , - рассказал Мураками о своём графике жизни.
4. Любимые кошки
Возможно, некоторые заметили, что во многих книгах Мураками постоянно присутствуют кошки. Кирин - одна из многих кошек, которые жили у него на протяжении всей его жизни. Ее подарил писателю его друг, также писатель Рю Мураками.
5. Увлечение американской литературой
Мураками неоднократно подчеркивал, что он является фанатом «Великого Гэтсби», знаменитого романа его любимого Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда. Также к его любимым авторам относятся Раймонд Карвер и Эрнест Хемингуэй.
6. Заядлый читатель
С детства Мураками является заядлым читателем. По его личному признанию, на его жизнь и творчество больше всего повлияли следующие романы: «Глубокий сон» Рэймонда Чандлера, упомянутый выше «Великий Гэтсби», «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера, «Замок» Франца Кафки и «Братья Карамазовы» Федора Достоевского.
7. Деньги не волнуют его
Как сказал сам писатель, «Знаете, если вы богаты, то лучше всего не думать о деньгах. Самое лучшее, что можно купить за деньги, - это свобода и время. Я не знаю, сколько денег получаю в год и понятия не имею, сколько плачу налогов. Более того, я даже не хочу задумываться об этом. Это привилегия быть автором, читаемым во всем мире, и продавать миллионы изданных книг».
8. Бегун на дальние расстояния
С 33 лет он увлекается бегом на дальние дистанции и участвует в марафонах по всему миру. Сегодня, в возрасте 69 лет, Харуки находится в завидной физической форме. Во время бега он часто слушает музыку от Creedence Clearwater Revival, John Mellencamp или The Beach Boys.
9. Ему нравится не все японское
В отличие от многих его соотечественников и даже иностранцев, которым нравится японская культура, Мураками не любит аниме и мангу. Он также обычно не читает своих японских коллег.
10. Поклонник Дэвида Линча и Вуди Аллена
Харуки Мураками хотел бы, чтобы некоторые его романы были экранизированы Дэвидом Линчем и Вуди Алленом - кинорежиссерами, которыми он. Интересно, может ли кто-то представить себе адаптацию «Кафки на пляже» или «Страны чудес без тормозов и Конца света» в исполнении Линча. Это было бы потрясающе. Сюрреалистический стиль обоих, несомненно, очень хорошо будет сочетаться на большом экране.
11. Первый альбом
The Many Sides Of Gene Pitney был первым альбомом, который Мураками приобрел за свою жизнь. Ему было 13 лет, и он сделал это в магазине б/у грампластинок в Кобе. Его любовь к музыке на английском языке началась с Джина Питни, который был известным американским певцом, композитором, музыкантом и звукорежиссером.
12. Ненавидит работать под давлением
«Мне не нравятся крайние сроки, сказал Мураками в интервью The Guardian в 2014 году. - Я закончу работу тогда, когда закончу, а не когда этого требуют от меня». Именно поэтому Харуки Мураками пишет романы только, когда он чувствует вдохновение и готов к этому; а остальное время он тратит на переводы.
Сегодня Харуки Мураками называют феноменом литературы и одним из современных классиков. На его работах выросло целое поколение читателей, восторгающихся историями, полными противоречивых чувств, как в случае с «Норвежским лесом», истории настолько личной и противоречивой, что ее вряд ли когда-либо экранизируют.
Для поклонников творчества писателя и для тех, кто только собирается причитать его книгу, .