Ближе к концу 19 века появляется суждение, что среди всех народностей, населяющих земной шар можно выделить основные, так называемые культурно-исторические типы. В это время выходит работа под названием «Россия и Европа» нашего соотечественника – публициста, социолога, культуролога и естествоиспытателя Николая Яковлевича (1822-1885 г.), которая впоследствии сделает его известным, но также повлияет на идейность известных славянофилов Николая Николаевича Страхова и Константина Николаевича Леонтьева .
С 1869 г. по 1871 г. работа частично публиковалась в периодическом издании «Заря». А в том же 1871 г. книга была опубликована как самостоятельное издание.
Книга сопоставляет культурные и общественные отношения славянских племен с европейскими. Формируется суждение о разнообразных культурах, народностях, и их локализации на планете, формируются основные культурно-исторические типы, которым дает определение как: формы исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира, как формы языков…, как проявление самого духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты». Это самая высокая граница заинтересованности, крайняя граница до которой тянется подчиненность отдельных интересов высшим интересам.
Выделил в своих исследованиях такие культурно-исторические типы, как: римский, греческий, египетский, индийский, иранский, еврейский, китайский, ассирийско-вавилонский или халдейский, аравийский, европейский (германо-романский) и американский. К последнему американскому принадлежали мексиканский и перуанский тип, которые были уничтожены еще до окончания времени их расцвета.
В работах выделил такие виды деятельности, как: религиозная, культурная (научная и эстетическая работа), политическая и общественно-экономическая.
Как заключает автор, еврейский тип стал основой для развития религии, римский был основным для становления и появления политики, а греческий основой для появления искусства. Германо-романский тип дал старт двум основам: поспособствовал началу и развитию культуры и экономики (например, производству и распределению товаров и т.п.).
Особо автор выделял славянский тип. Именно славянская культура огромное будущее и имеет вероятность стать четырех основным. Россия же должна быть центром Общеславянской общины. Часто эту книгу называют как «катехизис или изложение славянофильства».
Выше описанные культурно-исторические типы относятся к положительным, но выделены и отрицательные типы, например, монгольские племена, турки, племена гуннов и т.п. Отрицательными он их считал по причине того, что помогают испустить последний вздох тем культурам и народностям, которые борются со своей смертью. А вот финские племена не причислял ни к положительным, ни к отрицательным. Ведь по его мнению они не достигли своей зрелости и самостоятельности в точки зрения истории и послужили только этнографическим сырьем для других племен. Германские племена и аравитян относил как к положительным, так и к отрицательным.
Первыми, кто заявил о циклической модели динамики культуры, были Джамбаттиста Вико, Иоганн Готфрид Гердер, Роберт Виппер, Герхард Лампрехт . Однако, только отстаивал эту теорию так яро, с привлечением актуальной на тот момент политической информации. считал, что нельзя сопоставлять Запад и Восток и сравнивать их как точку прогресса и точку застоя. Ведь он считал, что в каждой части земного шара, будь то западное полушарие или восточное имеются страны, которые наиболее способны, наименее способны, а также совершенно не способны к развитию нормального человеческого общества.
Таким образом, после анализа истории становления человеческого общества он сделал заключение, что оно не должно считаться «естественной средой». А каждая народность имеет свою историю, при этом нет общей для всех народностей истории в любом промежутке времени.
Также заключил, что фундамент культуры любого описанного им типа не может передаться другой культуре. Время роста любого типа не определено, а вот время расцвета и пожимания плодов очень короткий. При этом время расцвета и пожимания плодов использует все жизненные силы каждого выделенного типа.
За выделенные концепции и аналогии не раз критиковали такие деятели как русский религиозный мыслитель Владимир Соловьев, Николай Кареев и др. Каждый выделенный согласно его теории тип проходит путь от этнографического до государственного и далее к цивилизации. За весь период течения истории один тип сменяет другой и так далее.
А «человеческое общество» или «человечество» не что иное, как отвлеченное понятие, так как кроме Бога, никто не осознает интерес к нему. Народность, племя, нация – реальная, имеющая определение действительность. При этом значимость отдельного сформированного культурно-исторического типа заключается в их различно выраженных идеях человека. Мировое преобладание любого из отдельных типов над всем миром и, соответственно, над остальными народностями смертельно для всех и для течения мировой истории.
Идеология Данилевского , описанная в его исследованиях, в чем-то опередила идеи Освальда Шпенглера и Арнольда Джозефа Тойнби .
Умер Николай Данилевский в 1885 г. в Тбилиси.
Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) родился в с. Оберец Ливенского уезда Орловской губернии в родовом имении матери – Д. И. Данилевской. Окончив Императорский Царскосельский лицей (1837–1842), Данилевский записался вольнослушателем на физико-математический факультет Петербургского университета (1843–1847), увлекся ботаникой, по которой им была защищена магистерская диссертация. Уже в университетские годы он занимается литературным трудом, в частности, сотрудничает с журналом «Отечественные записки»; тогда же он знакомится с В. Н. Майковым и В. Г. Белинским. В 1848 году Данилевского арестовали по делу М. В. Буташевича-Петрашевского, и ему пришлось провести несколько месяцев в Петропавловской крепости. Однако материалы следствия над петрашевцами показывают, что Данилевский был сторонником консервативной интерпретации социального проекта Фурье (что, в общем, не было редкостью в среде русских фурьеристов) и исходил из возможности проведения преобразования общественных отношений в духе французского социалиста с сохранением основ самодержавного строя в России. Именно очерк учения Фурье, написанный им для следственной комиссии III отделения, послужил основанием для оправдания Данилевского судебной комиссией. Однако Николай I не согласился с таким приговором и повелел наказать молодого фурьериста административной ссылкой. Ссылку Данилевский провел в Вологде, где тут же был зачислен на службу в канцелярию губернатора (1850–1851), а через два года был переведен в канцелярию самарского губернатора. С 1853 по 1869 г. Николай Яковлевич участвовал в научных экспедициях по Волге и другим водным артериям России, целью которых было исследование состояния рыболовства в техническом, статистическом и естественно-историческом отношении. Всего он принял участие в работе десяти таких экспедиций, во время одной из которых скончался от сердечного приступа в Тифлисе (1885).
Время, проведенное Данилевским в Петропавловской крепости, оказало решающее воздействие на формирование его общественно-политических взгладов. Данилевский перешел на консервативно-охранительные позиции, а учение Фурье стал рассматривать как отвечающую моральному чувству утопию. Впрочем, поворот от социалистических к религиозным и консервативным убеждениям после суда не был уникальным явлением среди петрашевцев: аналогичный процесс, как известно, пережил и Ф. М. Достоевский. Свою служебную карьеру Данилевский закончил в чине тайного советника и члена совета министра государственных имуществ; в последние годы своей жизни он занимал должность директора Никитского ботанического сада в Крыму.
Надо сказать, что Данилевский до конца жизни сохранил интерес как к проблемам естествознания (им был издан ряд работ в области ботаники и зоологии, а главным его трудом в этой области был обширный труд, нацеленный на опровержение дарвинизма), так и к истории и обществознанию (работы по экономике, статистике, этнографии, философии истории). Всероссийскую (и – в дальнейшем – мировую) известность принесла Данилевскому новая – по тому времени – концепция истории, которую автор изложил в работе «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к романо-германскому». Работу над этим трудом Данилевский начал в 1865 году, а опубликовал его в 1869–70 годах в журнале «Заря» (в 1871 г. вышло отдельное издание). Пик известности Данилевского пришелся на 80-е годы, когда теория культурно-исторических типов, сформулированная в «России и Европе», вызвала живой отклик в широких слоях образованного общества. Дискуссии продолжались и после смерти ее автора. Оппонентами Николая Яковлевича были В. С. Соловьев, Н. К. Михайловский, Н. И. Кареев, К. А. Тимирязев и др.
Философско-историческая концепция Данилевского представляет собой результат сращения консервативной социально-политической позиции с опытом естествоиспытателя, исследователя биологических и зоологических явлений, а также с «реалистическими настроениями» 50–70-х годов. Привлекательность разработанной им теории (помимо ее новизны и оригинальности) состояла в том, что он предложил консервативно настроенному читателю такое обоснование идеи самобытности русской культуры, которое имело вид реалистической, объективной, эмпирически
обоснованной, одним словом – «научной» концепции. Наукообразная форма исторической теории Данилевского контрастировала с религиозно-метафизическими (историософскими) схемами ранних славянофилов, что привлекало к ней внимание современников Николая Яковлевича.
Мир для Данилевского – это разумное и прекрасное целое, в основе которого – «творческая причина», Бог. Но для него (и это резко отделяло Николая Яковлевича от тех религиозных принципов, которых придерживались ранние славянофилы) не столь важно, каким образом представлять себе божество: «как сознательное или бессознательное, как личное или имманентное миру». Важно осознавать действие в природе высшей, сверхъестественной воли, которая обеспечивает стабильность основных законов бытия, неизменность органических и неорганических природных форм. Вселенная имеет идеальный, духовный центр, не признавать который – значит согласиться с бессмысленностью и случайностью всего сущего. Таким образом, религиозность Данилевского имеет более «философский», абстрактный характер, чем у ранних славянофилов, для которых характерно стремление понять мир, историю, человека, исходя из живого опыта православия, из опыта жизни в лоне православной Церкви. Для Данилевского же Бог – это прежде всего гарант порядка во вселенной, а что касается истории, то ее понимание – по Данилевскому – должно исходить из действительности, из анализа исторической жизни человечества, а не строиться на произвольных предположениях о Божьем Промысле.
В основе философско-исторической концепции Данилевского лежала идея обособленных, локальных «культурно-исторических типов» (цивилизаций), взаимоотношение которых он описывал по аналогии с живым организмом. Культурно-исторические типы находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с внешней средой. Точно так же, как биологические виды, они проходят естественно предопределѐнные стадии возмужания, дряхления и неизбежной гибели. Данилевский критиковал учение Ч. Дарвина о существующей в природе «реальной родословной связи» и общем происхождении органических видов, отвергал теорию естественного отбора, которая не может, по убеждению Николая Яковлевича, быть причиной развития видов (борьба за существование страхует вид от вырождения, но не помогает ему совершенствоваться). Он опасался (и небезосновательно) переноса принципов борьбы за существование в сферу общественно-исторической жизни, где их использование может вылиться в апологию социальной дисгармонии и борьбы.
Однако парадоксальным образом сам Данилевский, когда он начинал рассуждать на социальные и исторические темы, склонен был объяснять социально-историческую жизнь с «биологизаторских» позиций. Законы функционирования отдельного организма он переносит на народы, цивилизации, на вселенную. И идея «скрытной гармонической предустроенности» организма заняла в его теоретических построениях то место, которое у Дарвина принадлежало теории борьбы за существование. Кроме того, биологически понятая идея борьбы также не была чужда Данилевскому, поскольку реализация потенций, которые заложены в том или ином культурном типе, не предопределена и сопряжена с борьбой культурно-исторических типов между собой за выживание и историческую «самореализацию» (ведь история разворачивается в ограниченном пространстве земли, с неравномерно распределенными по ней и ограниченными ресурсами).
В своих философско-исторических построениях Данилевский стремился преодолеть главное заблуждение прежней философии истории, каковым он считал веру во всеобщее движение человечества по пути прогресса. И просвещенческий взгляд на историю (который в измененной форме был усвоен позитивизмом), и телеологическое истолкование исторического процесса немецкими идеалистами выстраивали все народы по уровню их развития и по вкладу народов в мировую историю (для Шеллинга, Гегеля и их последователей только оригинальное и универсальное по форме творчество делает народы историческими). При таком подходе, полагал Данилевский, критерием оценки истории всех стран и народов оказывается универсализированное сознание романо-германской цивилизации, ее ценности, ее представления о человеке и обществе.
Данилевский был убежден, что как в природе, так и в истории различные типы организации «не суть ступени развития в лестнице постепенного совершенствования существ (ступени, так сказать, иерархически подчиненные одна другой), а совершенно различные планы, в которых своеобразными путями достигается доступное для этих существ разнообразие и совершенство форм». Различные «планы» автономного бытия культур во времени (динамика этих планов состоит в достижении культурами цветения полностью развившейся формы) должны служить опорными пунктами понимания прошлого и настоящего человечества, сменив ненаучное деление истории на привычные для европейских историков периоды древности, средневековья и нового времени. Вместо притязающей на универсальность традиционной периодизации он предлагает понять историю как реализующуюся в пространстве и времени жизнь культур, культурно-исторических типов, понимаемых Николаем Яковлевичем как совокупность «самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития». Данилевский выделяет в истории народов обособленные национально-государственные образования, которые отличаются друг от друга изначально присущими каждому из них набору отличительных признаков. Им было выделено несколько уже «состоявшихся» культурно-исторических типов: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский, или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) новосемитический, или аравийский, 10) романо-германский. Кроме того, в число цивилизаций он включал мексиканскую и перуанскую культуры, разрушенные в результате внешнего вторжения и не достигшие зрелого состояния.
Культурно-исторические миры не схожи между собой и не допускают прямого сопоставления «по ценности». У каждого культурно-исторического типа своя шкала ценностей, и оценить меру его зрелости, состоятельности, развитости можно исходя из того, в какой степени она была реализована в истории, а не посредством приложения к нему «аршина» мифических общечеловеческих ценностей, которые на поверку оказываются ценностями романо-германской культурно-исторической общности. Каждую культуру надо судить по тем законам, которые лежат в ее основе, то есть подходить к ней как к замкнутому в себе целому. При таком подходе история предстаѐт как циклический процесс чередования цивилизаций, а прогресс оказывается выявлением тех возможностей, «которые лежат виртуально… в идее человечества».
Все народы Данилевский делит на три разряда: 1) те, что составляют один из культурно-исторических типов и являются «положительными деятелями в истории человечества», 2) те, что разрушают складывающиеся или сложившиеся культурные типы («отрицательные деятели человечества»), и, наконец, 3) те, которым не суждено сыграть ни положительную, ни отрицательную роль в истории, определяются Николаем Яковлевичем как «этнографический материал», поскольку сами по себе они не в состоянии сформировать особого культурного типа.
Данилевский формулирует основные законы исторического развития культур. Чтобы народы, имеющие языковое родство, выявили свои потенциальные возможности в качестве культурного типа, они должны образовать государство и обладать равными гражданскими правами, пользоваться относительной независимостью (составлять федерацию). Историческое предназначение народов – сбыться в качестве культурно-исторического типа, то есть пройти фазу цветения и плодоношения, которая не бывает долгой, так как в ней жизненные силы цивилизации истощаются. Однако именно в достижении этой фазы заключен смысл существования каждого культурного организма.
Культурно-исторические типы проходят в своем развитии ступени, аналогичные ступеням развития любого организма: начальный или «образовательный» этап, этап зрелости, на котором культура достигает государственной организации и «деятельно» проявляет себя, и, наконец, этап старческой деградации культуры. Достигая последней фазы, культура разлагается на «этнографические элементы» и перестает существовать как особый культурный организм. Однако народы, ведущие «посткультурное» существование, могут вновь, при благоприятных условиях, вернуться к активной исторической жизни, если новый образовательный принцип опять не соединит их в новый культурно-исторический тип. Шанс вхождения в историю имеют, полагал Данилевский, даже те племена («этнографический материал»), которые никогда еще не
просыпались к исторической (государственной) жизни, но шанс этот может быть использован, если внешние и внутренние условия сделают возможной такую метаморфозу.
Народы, достигшие государственной и культурной самостоятельности, не могут быть подчинены «единой», «общечеловеческой», «окончательной» культуре; за любыми попытками нивелирования культур стоит культура, пытающаяся навязать свою модель жизни другим народам; но такая политика может быть только насильственной и не может дать положительного результата, поскольку навязанная народу извне (и чуждая ему) культурная модель останется «платьем с чужого плеча», и он никогда не сможет внутренне (следовательно, исторически плодотворно) принять ее. Данилевский был убежден, что так называемая «цивилизаторская миссия» сильных наций чаще всего есть скрытая форма колонизации. Колонизация же неизбежно влечет за собой подавление тех ростков национальной самобытности, которые со временем могли бы дать начало целостным оригинальным культурам. При этом Николай Яковлевич полагал, что насильственное воздействие одной культуры на другую приводит к отрицательным последствиям не только для покоренных народов, но и для завоевателей, причем даже в тех случаях, когда последние пытаются воспользоваться плодами более развитых культур.
Попытки насильственной ассимиляции одними культурами других Данилевский квалифицирует как «пересадку» и «прививку» и считает их исторически неплодотворными. Но есть, по Данилевскому, и позитивная форма взаимодействия культур – «удобрение», которое имеет место тогда, когда новый народ получает возможность развивать свои задатки, свободно, по собственному усмотрению используя наследие великой культуры, на чьей территории он оказался и чьим «наследником» сознает себя (например, таким было отношение романо-германской культуры к древнеримскому культурно-историческому типу).
Хотя Данилевский и отрицает возможность качественного ранжирования культур, тем не менее в религиях его философии истории сохраняется возможность не только для типологического анализаисторических образований, но и для оценки культур с точки зрения степени сложности их внутренней структуры .
Данилевский выделяет четыре типа цивилизаций: религиозный, культурный (искусство и наука) ,политический и социально-экономический . Каждый культурно-исторический тип в соответствии со своими исходными данными мобилизует усилия в одной или нескольких из этих четырех сфер деятельности, чем и определяется его своеобразие и историческое призвание, его вклад в «сокровищницу» человеческой культуры. В случае соединения четырех видов деятельности достигается провиденциальная цель истории, поскольку этот синтез обеспечивает прохождение «исторического поля во всех направлениях». Четыре деятельности – это четыре возможные основы историко-культурного бытия народа, позволяющие дать формальную характеристику базиса той или иной культуры, определив ее как одно-, двух-, трех- или четырехосновную.
Так, древнееврейская культура была религиозной, древнегреческая – научно-эстетической, древнеримская – политической. Романо-германская культура имеет две основы: культурную и политическую. При этом славянский (славяно-русский) культурно-исторический тип Данилевский оценивает (в указанном отношении) выше, чем другие типы, усматривая в нем четыре основы: религиозную, культурную, политическую, социальную. Славянство вовсе не призвано к обновлению всего мира и решению исторической задачи, которое привело бы человечество в целом к некоему идеальному состоянию. Но в то же время, славянский тип, будучи четырехосновным по своей структуре культурным типом (для славянства принципиально важна социальная основа), сможет, в будущем, утвердиться как наиболее сложный и полный культурный тип. В этом выделении славяно-русского типа в уникальный по «полноте основ» тип можно усмотреть непоследовательность Данилевского в проведении принципа отказа от иерархического подхода к анализу исторической деятельности народов и культур, возвращение к ранжированию цивилизаций по богатству заложенных и реализованных в истории культурных потенций.
Если посмотреть на то, как Николай Яковлевич характеризует сменявшие друг друга от древности до девятнадцатого столетия культуры, то мы увидим, что чем дальше от седой древности, тем больше основ содержат в себе действующие на исторической арене Европы культуры. Таким образом, Данилевский в неявной форме сохраняет старое представление о поступательном движении истории. Хотя история европейских народов и не представляет картины последовательного развития единой «европейской цивилизации», но анализ сменяющих друг друга цивилизаций показывает, что культуры следуют друг за другом по направлению «от простого к сложному», но не наоборот. Самые древние (не европейские) цивилизации (египетская, китайская, ассиро-вавилонская, индийская и иранская) не достигли обособления ни одной из четырех деятельностей, так что в этих цивилизациях они находились в состоянии смешения. В других (связанных с европейской историей) цивилизациях такое обособление произошло. Древнееврейская, древнегреческая, римская цивилизации были одноосновными, романо-германская (Средние века и Новое время) – двухосновной, а идущая ей на смену славянская культура является четырех-основной, то есть такой, которая впервые дает модель по-настоящему цельной культуры .
Наивысшая точка развития (романо-германского) культурного типа пришлась на эпоху Возрождения, но ныне она клонится к упадку, что и определяет геополитическую расстановку сил в Европе и мире и объясняет враждебную по отношению к России политику европейских держав, которые видят в ней чуждую ей восходящую культуру, способную объединить славянский мир и – в будущем – вытеснить ее с исторической арены. Таким образом, столкновение России с европейскими державами (в 60-е годы свежи еще были впечатления от Крымской войны) – не случайность, а закономерность. Так Данилевский перекидывает мостик от философии истории к идеологии и политике.
Книга «Россия и Европа» была идеологическим и политическим манифестом консервативной части образованного общества, тех, кто, не особенно интересуясь теоретическими вопросами, стоял на правых, национально-государственнических позициях. «Поздние фазы славянофильства» отличались более высокой, чем у ранних славянофилов, политизацией (Данилевский, в отличие от тяготевших к анархизму ранних славянофилов, был государственником) и меньшим интересом к теоретическим (и тем более – религиозно-метафизическим) вопросам. В этих условиях «позитивномыслящий» Данилевский оказался тем человеком, который придал их консервативным устремлениям и настроениям теоретическое обоснование, что не могло не сделать его популярной в консервативной части русского общества фигурой.
Пафос «России и Европы» состоял в отстаивании самобытности, самостоятельности славянства, в обосновании необходимости удерживать критическую дистанцию по отношению к романо-германскому Западу и готовиться к неизбежному столкновению с ним. Данилевский дал «естественноисторическое» обоснование идее создания всеславянской федерации во главе с Россией в перспективе ее грядущего доминирования на европейской политической арене. Впрочем, Николай Яковлевич никогда не был «рупором» правительственных или националистических кругов, хотя его идеи и находили отклик прежде всего в консервативных кругах русского общества.
Признание Данилевским за «восходящими народами» права на политическую независимость, мысль о целесообразности федеративной (более свободной) связи между народами, входившими в Российскую империю, осуждение культурной ассимиляции народов очерчивают особое положение Николая Яковлевича в кругу симпатизировавших ему патриотов-государственников и консерваторов 60–90-х годов.
И в понимании природы, и в интерпретации исторического процесса позиция Данилевского была двойственной, противоречивой. С одной стороны, он заявляет о себе как яркий представитель натуралистического подхода к истории, с другой – ему не был чужд и религиозно-провиденциалистский взгляд на историческую действительность. Сравнивая человеческое общество с организмом и распространяя на него действие законов, определяющих его функционирование, Данилевский в то же время не отказывался от рассмотрения «судьбы России» как предопределенной Провидением и видел в православии единственно истинную религию.
Противоречивыми были и гносеологические установки Данилевского. Выступая в амплуа сторонника эмпирической методологической программы, он в то же время исходил из того, что понимание природы невозможно без признания религиозных и метафизических принципов. Проповедуя строгонаучный анализ фактов, как единственно верный путь, ведущий к объективному знанию, Данилевский вместе с тем признавал зависимость стиля научного мышления от национальной принадлежности ученого и полагал, что особенности восприятия мира разными народами и культурами накладывают свой отпечаток на его деятельность, прежде всего, на деятельность историка и обществоведа.
Идеи, высказанные Данилевским, оказали существенное влияние на его современников и потомков, например, на Н. Н. Страхова, К. Н. Леонтьева и на евразийцев ХХ века от Н. С. Трубецкого до Л. Н. Гумилева, а его попытки создать морфологию важнейших мировых культур находятся в том же ряду, что усилия О. Шпенглера и А. Тойнби, которые уже в ХХ веке сформулировали типологически близкие к теории Данилевского (но более развернутые и проработанные) философско-исторические концепции.
Основателем и главным представителем панславизма являлся Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885 гг.). В университете Данилевский получил естественнонаучное образование и большую часть своей научной карьеры посвятил естествознанию - исследованиям в сфере биологии и зоологии, что наложило заметный отпечаток на его правовые идеи, которые он начал развивать уже на склоне своих лет. В своем основном произведении «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому» (1871 г.) мыслитель обосновал теорию культурно-исторических типов человеческой цивилизации, которые, подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с окружающей средой. Но, в отличие от
Дарвина, Данилевский не считал, что такая борьба (естественный отбор) является непременным условием развития - исторической задачей народа является не уничтожение соперничающих народов, а развитие своей внутренней сущности.
Согласно определению Данилевского, самобытный культурноисторический тип образует всякое племя или семейство народов, характеризуемых отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, если оно по своим духовным задаткам способно к историческому развитию. Каждый культурноисторический тип проявляет себя в четырех сферах: религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической. Уровень их согласованности и развития говорит о совершенстве той или иной цивилизации. Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, проходящих путь от этнографического состояния через государственность до цивилизованного уровня. Цикл жизни культурно-исторического типа состоит из четырех периодов и продолжается около полутора тысяч лет, из которых тысяча лет составляет подготовительный, этнографический период; примерно четыреста лет - становление государственности, а последние 50-100 лет - расцвет всех творческих возможностей того или иного народа. Завершается цикл длительным периодом упадка и разложения. В доказательство своего тезиса Данилевский приводит примеры древних Греции и Рима, при этом пытаясь подогнать под свою схему историю других народов (Египта, Китая, Индии).
Наряду с культурно-историческими типами, к которым Данилевский относит только развитые народы, существуют также два других типа народов. Во-первых, разрушители или отрицательные деятели - такие народы, как вандалы или гунны, историческим призванием которых является разрушение других цивилизаций. Во-вторых, несамостоятельные народы, призвание которых - служить средством для культур развитых народов. В качестве примера ученый приводит малые северные народы России.
В духе своего времени, где преобладал позитивизм, Данилевский пытается ввести в изучение социальных явлений элементы естественных наук. Так, изучение исторической эволюции обществ он основывает на методах биологии: родовая и видовая классификация обществ по степени их близости, а также органическая теория развития, где предполагается, что общество проходит те же стадии жизни, что и биологические организмы - зарождения, расцвета и гибели. Поэтому мыслитель отрицал идею общечеловеческой цивилизации - как можно говорить о каком-то единстве цивилизаций Китая, инков и древних греков, которые даже не догадывались о существовании друг друга! Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя те и подвергаются определенным культурным влияниям. К примеру, современный арабский Египет не является культурно-историческим преемником Египта времен фараонов. Отрицая существование единой мировой культуры, Данилевский выделял десять культурноисторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский и другие. Одной из позднейших на исторической сцене появляется европейская романо-германская культурная общность, которую Данилевский считает двухосновной (политика и культура). Идейным стержнем западноевропейского культурного типа, как полагал мыслитель, является культ индивидуальной силы и самостоятельности.
Качественно новым и имеющим большую историческую перспективу Данилевским провозглашается славянский культурноисторический тип, призванный объединить во главе с Россией все славянские народы в противовес Европе, якобы вступившей в период упадка. Славянский тип сумел максимально гармонично развить в себе сразу все четыре начала цивилизации (религиозное, политическое, социальное и культурное), чем превзошел все другие исторические типы. По мнению Данилевского, религиозность присуща русскому национальному характеру в силу его «естественной мягкости», что соответствует христианскому идеалу смирения и противоречит насильственности, жесткости характера германского. В сфере политической деятельности Данилевский считает русский народ наиболее развитым: «Едва ли существовал и существует народ, способный вынести и большую долю свободы, чем народ русский, и имеющий менее склонности злоупотреблять ею».
Основу для такой уверенности Данилевский находил в привычках русского человека к повиновению, в его доверчивости к власти, в отсутствии властолюбия, в его непритязательности, умеренности в пользовании свободой. Эти свойства русского характера обнаруживают, что самодержавная власть органически приспособлена под него, под его душевный уклад. В сфере социально-экономической русская цивилизация превосходила цивилизацию западную за счет существования крестьянского общинного землепользования. Для более органичного развития славянской цивилизации Данилевский считал необходимым освобождение южных славян и греков от власти турок - в то время Россия как раз участвовала в освободительных войнах с Турцией - и создание общеславянской федерации со столицей в Константинополе. Отсюда и название, которое зачастую дается концепции Данилевского - панславизм.
В сфере собственно политических идей учение Данилевского характеризуется отрицанием возможности применения христианской морали к государственным отношениям. Здесь он решительно расходится со славянофилами и следует политическим принципам Макиавелли, знаменитого итальянского мыслителя средневековья, который отстаивал идею о том, что для достижения и удержания власти пригодны все средства. Данилевский утверждал, что христианская мораль зиждется на идее бессмертия человеческой души. Но государственные организмы такой бессмертной душой не обладают и поэтому свою деятельность могут основывать исключительно на соображениях сиюминутной или долговременной выгоды, которые важны в борьбе за интересы государства.
Данилевский (Николай Яковлевич, 1822 - 1885) - публицист, естествоиспытатель и практический деятель в области народного хозяйства, в главном своем литературном труде "Россия и Европа" представивший особую теорию панславизма, которая образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим безидейным национализмом.
Уроженец Орловской губернии, сын заслуженного генерала, Данилевский воспитывался в Александровском лицее, а затем был вольным слушателем на факультете естественных наук в Санкт-Петербургском университете. Занимаясь специально ботаникой, он вместе с тем с увлечением изучал социалистическую систему Фурье. Получив степень кандидата и выдержав магистерский экзамен, он был в 1849 г. арестован по делу Петрашевского. Проведя 100 дней в Петропавловской крепости, он представил оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невинность, и был освобожден от суда, но выслан из Петербурга и определен в канцелярию сначала вологодского, а потом самарского губернатора; в 1853 г. он был командирован в ученую экспедицию, под начальством знаменитого Бэра, для исследования рыболовства по Волге и Каспийскому морю, а в 1857 г., причисленный к департаменту сельского хозяйства, он был отправлен для таких же исследований на Белое море и Ледовитый океан. После этой экспедиции, продолжавшейся три года, он совершил много таких же, но менее значительных, поездок в различные края России. Данилевским выработано ныне действующее законодательство по части рыболовства во всех водах Европейской России. Приобретя имение на южном берегу Крыма, Данилевский вступил в энергическую борьбу с филоксерой. Главное сочинение Данилевского "Россия и Европа" печаталось сначала в журнале "Заря". Первое отдельное издание (ошибочно показанное вторым) вышло в 1871 г., второе (ошибочное 3-е) в 1888 и третье (ошибочно 4-е) в 1889 г. Другой обширный труд Данилевского, "Дарвинизм", появился в 1885 г. В двух толстых книгах (к которым после смерти автора присоединен еще дополнительный выпуск) Данилевский подвергает теорию Дарвина подробному разбору с предпоставленной целью доказать ее полную неосновательность и нелепость. К этой критике, вызвавшей восторженные похвалы Н.Н. Страхова, безусловного приверженца Данилевского, специалисты-естествоиспытатели отнеслись вообще отрицательно. Кроме горячего нападения со стороны известного ботаника, московского профессора Тимирязева, вступившего в резкую полемику с господином Страховым, сочинение Данилевского было разобрано академиками Фаминцыным и Карпинским. Первый, рассмотревший всю книгу по главам, приходит к следующим заключениям: "Из числа приводимых им возражений, сравнительно лишь весьма немногие принадлежат автору Дарвинизма; громаднейшее большинство их, и притом самые веские, более или менее подробно заявлены были его предшественниками (далее указываются Негели, Агассис, Бэр, Катрфаж и в особенности трехтомное сочинение Виганда); Данилевским же они лишь обстоятельнее разработаны и местами подкреплены новыми примерами"... "Книгу Данилевского я считаю полезной для зоологов и ботаников; в ней собраны все сделанные Дарвину возражения и разбросаны местами интересные фактические данные, за которые наука останется благодарной Данилевскому". Академик Карпинский, разбиравший палеонтологическую часть Дарвинизма, дает следующую ее оценку: "В авторе можно признать человека выдающегося ума и весьма разнообразных и значительных знаний; но в области геологии сведения его, нередко обнимающие даже детали, не лишены и крупных пробелов. Без сомнения, это обстоятельство, а также предвзятое, утвердившееся уже до рассмотрения вопроса с геологической стороны, убеждение в несправедливости теории эволюции было причиной, что Данилевский пришел к выводам, с которыми нельзя согласиться" (см. "Вестник Европы", 1889, книга 2). Сочинение Данилевского, представленное в Академию Наук для соискания премии, не было ее удостоено.
Кроме двух названных книг Данилевский напечатал в различных периодических изданиях много статей, частью по своей специальности, частью публицистического характера. Некоторые из них изданы Н.Н. Страховым в 1890 г., под заглавием: "Сборник политических и экономических статей Н.Я. Данилевского"; там же и подробный перечень всего им написанного. Основное воззрение автора "России и Европы", которое он, впрочем, не проводит с совершенной последовательностью, резко отличается от образа мыслей прежних славянофилов. Те утверждали, что русский народ имеет всемирно-историческое призвание, как истинный носитель всечеловеческого окончательного просвещения; Данилевский, напротив, отрицая всякую общечеловеческую задачу в истории, считает Россию и славянство лишь особым культурно-историческим типом, однако наиболее широким и полным. Видя в человечестве только отвлеченное понятие, лишенное всякого действительного значения, и вместе с тем оспаривая общепринятые деления: географическое (по частям света) и историческое (древняя, средняя и новая история), Данилевский, также как и немецкий историк Генрих Рюккерт, выставляет в качестве действительных носителей исторической жизни несколько обособленных "естественных групп", которые он, как и названный иностранный автор, обозначает термином "культурно-исторические типы". Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков довольно близких между собой для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества. Таких типов, уже проявившихся в истории, Данилевский насчитывает 10: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский [он же халдейский или древнесемитический], индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, ново-семитический, или аравийский, и германо-романский, или европейский. Россия с славянством образуют новый, имеющий в скором времени проявиться культурно-исторический тип, совершенно отличный и отдельный от Европы. К этим несомненным, по Данилевскому, естественным группам он причисляет еще два сомнительных типа (американский и перуанский), "погибших насильственной смертью и не успевших совершить своего развития". Что касается до новой Америки, то ее значение еще не выяснилось для Данилевского, и он колеблется, признать ли ее или нет, за особый вырабатывающийся культурно-исторический тип. - Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа: каждый тип вырабатывает ее для себя, при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций. Такое влияние Данилевский допускает лишь в смысле "почвенного удобрения", всякое же образовательное и определяющее воздействие чуждых духовных начал он отрицает безусловно. - Все культурно-исторические типы одинаково самобытны и из себя самих почерпают содержание своей исторической жизни, но не все осуществляют это содержание с одинаковой полнотой и многосторонностью. Данилевский, как и Рюккерт (хотя в несколько ином распределении), признает четыре общих разряда культурно-исторической деятельности: деятельность религиозная, собственно культурная (наука, искусство, промышленность), политическая и социально-экономическая. Некоторые из исторических типов сосредоточивали свои силы на одной из этих сфер деятельности (так евреи - на религии, греки - на культуре в тесном смысле), другие - проявляли себя зараз в двух или трех направлениях; но только России и славянству, по верованию Данилевского, дано равномерно развить все четыре сферы человеческой деятельности и осуществить полную "четырехосновную" культуру.
Признавая человечество за пустую абстракцию, Данилевский видит в культурно-историческом типе высшее и окончательное для нас выражение социального единства. Если та группа, говорит он, которой мы придаем название культурно-исторического типа, и не есть абсолютно высшая, то она, во всяком случае, высшая из всех тех, интересы которых могут быть сознательными для человека, и составляет, следовательно, последний предел, до которого может и должно простираться подчинение низших интересов высшим, пожертвование частных целей общим. - "Интерес человечества" есть бессмысленное выражение для человека, тогда как слово "европейский интерес" не есть пустое слово для француза, немца, англичанина. Точно так же для русского и всякого другого славянина "идея славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения". В этом последнем слове теории Данилевского заключается ее самоосуждение. Так как всякая культуры состоит именно в развитии науки, просвещения, истинной свободы и т. д., то помимо этих высших интересов, имеющих общечеловеческое значение, предполагаемая "идея славянства" сводится лишь к этнографической особенности этого племени. Забывая, что для культурно-исторического типа прежде всего нужна культура, Данилевский выставляет какое-то славянство an und fur sich, признает за высшее начало самую особенность племени, независимо от исторических задач и культурного содержания его жизни. Такое противоестественное отделение этнографических форм от их общечеловеческого содержания могло быть сделано только в области отвлеченных рассуждений; при сопоставлении же теории с действительными историческими фактами она оказывалась с ними в непримиримом противоречии. История не знает таких культурных типов, которые исключительно для себя и из себя вырабатывали бы образовательные начала своей жизни. Данилевский выставил в качестве исторического закона непередаваемость культурных начал, - но действительное движение истории состоит главным образом в этой передаче. Так, возникший в Индии буддизм был передан народам монгольской расы и определил собою духовный характер и культурно-историческую судьбу всей Восточной и Северной Азии; разноплеменные народы Передней Азии и Северной Африки, составлявшие, по Данилевскому, несколько самостоятельных культурно-исторических типов, усвоили себе сперва просветительные начала эллинизма, потом римскую гражданственность, далее, христианство и наконец религию аравийского пророка; христианство, явившееся среди еврейского народа, даже в два приема нарушило мнимый "исторический закон", ибо сначала евреи передали эту религию греческому и римскому миру, а потом эти два культурно-исторические типа еще раз совершили такую недозволенную передачу двум новым типам: германо-романскому и славянскому, помешав им исполнить требование теории и создать свои собственные религиозные начала. Вероисповедные различия внутри самого христианства также не соответствуют теории, ибо единый по Данилевскому германо-романский мир разделился между католичеством и протестантством, а славянский мир - между тем же католичеством и православием, которое к тому же не выработано самим славянством, а целиком принято от Византии, т. е. от другого, чуждого культурно-исторического типа. - Помимо этих частных противоречий, теория отдельных культурно-исторических групп идет в разрез с общим направлением всемирно-исторического процесса, состоящего в последовательном возрастании (экстензивном и интензивном) реальной (хотя наполовину безотчетной и невольной) солидарности между всеми частями человеческого рода. Все эти части в настоящее время, несмотря на вражду национальную, религиозную и сословную, живут одной общей жизнью, в силу той фактической неустранимой связи, которая выражается, во-первых, в знании их друг о друге, какого не было в древности и в средние века, во-вторых, - в непрерывных сношениях политических, научных, торговых и наконец в том невольном экономическом взаимодействии, благодаря которому какой-нибудь промышленный кризис в Соединенных Штатах немедленно отражается в Манчестере и Калькутте, в Москве и в Египте.
Логическую опору для своей теории Данилевский думает найти в совершенно ошибочном различении рода и вида. Человечество, по его мнению, есть род, т. е. отвлеченное понятие, существующее только в обобщающей мысли, тогда как культурно-исторический тип, племя, нация суть понятия видовые, соответствующие определенной реальности. Но логика не допускает такого противоположения. Род и вид суть понятия относительные, выражающие лишь сравнительно степень общности мыслимых предметов. То, что есть род по отношению к одному, есть вид по отношению к другому. Человечество есть род по отношению к племенам и вид по отношению к миру живых существ; точно так же славянство есть вид по отношению к человечеству и род относительно русской или польской нации, которая, в свою очередь, может рассматриваться как род по отношению к более тесным группам, ею обнимаемым. С точки зрения эмпирического реализма "человек вообще" есть только отвлеченное понятие, а не предмет, существующий в действительности, но точно так же не существует в действительности и "европеец вообще", "славянин вообще". К тому же дело идет не об общем понятии "человек", а о человечестве, как едином целом, и если можно отрицать реальность этого целого, то лишь в том же смысле и на тех же основаниях, которые имеют силу и против реальности племенных и национальных групп. С точки зрения этической, признавать крайним пределом человеческих обязанностей и высшею целью нашей деятельности культурно-племенную группу, к которой мы принадлежим, как нечто более конкретное и определенное сравнительно с человечеством - значит для последовательного ума открывать свободную дорогу всякому дальнейшему понижению нравственных требований. Интересы национальные (в тесном смысле) гораздо конкретнее, определеннее и яснее интересов целого культурно-исторического типа (даже предполагая действительное существование таковых); столь же бесспорно, что интересы какого-нибудь сословия, класса или партии всегда определеннее и конкретнее интересов общенациональных; и наконец, никакому сомнению не может подлежать, что для всякого его личные эгоистические интересы суть изо всех возможных самые ясные, самые определенные, и если этими свойствами определять круг нравственного действия, то у нас не останется другой обязанности, как только думать о самих себе.
В изложение своего взгляда на историю Данилевский вставил особый экскурс о влиянии национальности на развитие наук. Здесь он как будто забывает о своей теории; вместо того чтобы говорить о выражении культурно-исторических типов в научной области, указывается лишь на воздействие различных национальных характеров: английского, французского, немецкого и т. д. Различая в развитии каждой науки несколько главных степеней (искусственная система, эмпирические законы, рациональный закон), Данилевский находил, что ученые определенной национальности преимущественно способны возводить науки на ту или другую определенную степень. Эти обобщения оказываются, впрочем, лишь приблизительно верными, и установленные Данилевским правила представляют столько же исключений, сколько и случаев применения. Во всяком случае, этот вопрос не находится ни в каком прямом отношении к теории культурно-исторических типов. Занимающие значительную часть книги Данилевского рассуждения об упадке Европы и об отличительных особенностях России (православие, община и т. д.), вообще не представляют ничего нового сравнительно с тем, что было высказано прежними славянофилами. Более оригинальны для того времени, когда появилась книга, политические взгляды Данилевского, которые он резюмирует в следующих словах: "В продолжение этой книги мы постоянно проводим мысль, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что ее интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны... Если невозможно и вредно устранить себя от европейских дел, то весьма возможно, полезно и даже необходимо смотреть на эти дела всегда и постоянно с нашей особой русской точки зрения, применяя к ним как единственный критериум оценки: какое отношение может иметь то или другое событие, направление умов, та или другая деятельность влиятельных личностей к нашим особенным русско-славянским целям; какое они могут оказать препятствие или содействие им? К безразличным в этом отношении лицам и событиям должны мы оставаться совершенно равнодушными, как будто бы они жили и происходили на луне; тем, которые могут приблизить нас к нашей цели, должны всемерно содействовать и всемерно противиться тем, которые могут служить ей препятствием, не обращая при этом ни малейшего внимания на их безотносительное значение - на то, каковы будут их последствия для самой Европы, для человечества, для свободы, для цивилизации. Без ненависти и без любви (ибо в этом чуждом мире ничто не может и не должно возбуждать ни наших симпатий, ни наших антипатий), равнодушные к красному и к белому, к демагогии и к деспотизму, к легитимизму и к революции, к немцам и французам, к англичанам и итальянцам, к Наполеону, Бисмарку, Гладстону, Гарибальди, - мы должны быть верным другом и союзником тому, кто хочет и может содействовать нашей единой и неизменной цели. Если ценой нашего союза и дружбы мы делаем шаг вперед к освобождению и объединению славянства, приближаемся к Царьграду, - не совершенно ли нам все равно, купятся ли этой ценой Египет Францией или Англией, рейнская граница - французами или вогезская - немцами, Бельгия - Наполеоном или Голандия - Бисмарком... Европа не случайно, а существенно нам враждебна; следовательно, только тогда, когда она враждует сама с собой, может она быть для нас безопасной... Именно равновесие политических сил Европы вредно и даже гибельно для России, а нарушение его с чьей бы то ни было стороны выгодно и благодетельно... Нам необходимо, следовательно, отрешиться от мысли о какой бы то ни было солидарности с европейскими интересами". Та цель, ради которой мы должны, по Данилевскому, отрешиться от всяких человеческих чувств к иностранцам и воспитать в себе и к себе odium generis humani - заключается в образовании славянской федерации, с Константинополем как столицей. При составлении плана этой федерации, доставившего ему некоторую популярность в литературно-политических кружках Богемии и Кроации, Данилевский значительно облегчил себе задачу: одна из главных славянских народностей обречена им на совершенное уничтожение, за измену будущему культурно-и
сторическому типу; зато членами славянской федерации должны "волей-неволей" сделаться три неславянские народности: греки, румыны и мадьяры. Этот план, основанный на разделе Австрии и Турции, осуществится после ожесточенной борьбы между Россией и европейской коалицией, предводимой французами; единственной союзницей нашей в Европе будет Пруссия. - "Россия и Европа" приобрела у нас известность и стала распространяться лишь после смерти автора, благодаря совпадению ее основных мыслей с преобладающим общественным настроением. Сторонники Данилевского, способствовавшие внешнему успеху его книги, ничего еще не сделали для внутреннего развития и разработки его исторических взглядов, вероятно, вследствие невозможности согласить эти взгляды с действительным содержанием всемирной истории. Критически разбирали теорию Данилевского: Щебальский, академик Безобразов, профессор Кареев, Вл. Соловьев, Милюков; безусловным апологетом ее выступал неоднократно Н. Страхов; сильное влияние оказал Данилевский на взгляды К. Леонтьева, признававшего его одним из своих учителей.
Независимо от оценки его историко-публицистического труда, должно признать в Данилевском человека самостоятельно мыслившего, сильно убежденного, прямодушного в выражении своих мыслей и имеющего скромные, но бесспорные заслуги в области естествознания и народного хозяйства. Вл. Соловьев.
Значение ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ в Краткой биографической энциклопедии
ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ
Данилевский (Николай Яковлевич, 1822 - 1885) - публицист, естествоиспытатель и практический деятель в области народного хозяйства, в главном своем литературном труде "Россия и Европа" представивший особую теорию панславизма, которая образует связующее звено между идеями старых славянофилов и новейшим безидейным национализмом. Уроженец Орловской губернии, сын заслуженного генерала, Данилевский воспитывался в Александровском лицее, а затем был вольным слушателем на факультете естественных наук в Санкт-Петербургском университете. Занимаясь специально ботаникой, он вместе с тем с увлечением изучал социалистическую систему Фурье. Получив степень кандидата и выдержав магистерский экзамен, он был в 1849 г. арестован по делу Петрашевского. Проведя 100 дней в Петропавловской крепости, он представил оправдательную записку, в которой доказал свою политическую невинность, и был освобожден от суда, но выслан из Петербурга и определен в канцелярию сначала вологодского, а потом самарского губернатора; в 1853 г. он был командирован в ученую экспедицию, под начальством знаменитого Бэра, для исследования рыболовства по Волге и Каспийскому морю, а в 1857 г., причисленный к департаменту сельского хозяйства, он был отправлен для таких же исследований на Белое море и Ледовитый океан. После этой экспедиции, продолжавшейся три года, он совершил много таких же, но менее значительных, поездок в различные края России. Данилевским выработано ныне действующее законодательство по части рыболовства во всех водах Европейской России. Приобретя имение на южном берегу Крыма, Данилевский вступил в энергическую борьбу с филоксерой. Главное сочинение Данилевского "Россия и Европа" печаталось сначала в журнале "Заря". Первое отдельное издание (ошибочно показанное вторым) вышло в 1871 г., второе (ошибочное 3-е) в 1888 и третье (ошибочно 4-е) в 1889 г. Другой обширный труд Данилевского, "Дарвинизм", появился в 1885 г. В двух толстых книгах (к которым после смерти автора присоединен еще дополнительный выпуск) Данилевский подвергает теорию Дарвина подробному разбору с предпоставленной целью доказать ее полную неосновательность и нелепость. К этой критике, вызвавшей восторженные похвалы Н.Н. Страхова, безусловного приверженца Данилевского, специалисты-естествоиспытатели отнеслись вообще отрицательно. Кроме горячего нападения со стороны известного ботаника, московского профессора Тимирязева, вступившего в резкую полемику с господином Страховым, сочинение Данилевского было разобрано академиками Фаминцыным и Карпинским. Первый, рассмотревший всю книгу по главам, приходит к следующим заключениям: "Из числа приводимых им возражений, сравнительно лишь весьма немногие принадлежат автору Дарвинизма; громаднейшее большинство их, и притом самые веские, более или менее подробно заявлены были его предшественниками (далее указываются Негели, Агассис, Бэр, Катрфаж и в особенности трехтомное сочинение Виганда); Данилевским же они лишь обстоятельнее разработаны и местами подкреплены новыми примерами"... "Книгу Данилевского я считаю полезной для зоологов и ботаников; в ней собраны все сделанные Дарвину возражения и разбросаны местами интересные фактические данные, за которые наука останется благодарной Данилевскому". Академик Карпинский, разбиравший палеонтологическую часть Дарвинизма, дает следующую ее оценку: "В авторе можно признать человека выдающегося ума и весьма разнообразных и значительных знаний; но в области геологии сведения его, нередко обнимающие даже детали, не лишены и крупных пробелов. Без сомнения, это обстоятельство, а также предвзятое, утвердившееся уже до рассмотрения вопроса с геологической стороны, убеждение в несправедливости теории эволюции было причиной, что Данилевский пришел к выводам, с которыми нельзя согласиться" (см. "Вестник Европы", 1889, книга 2). Сочинение Данилевского, представленное в Академию Наук для соискания премии, не было ее удостоено.
Краткая биографическая энциклопедия. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- в Словаре Кольера:
(1822-1885), русский ученый-естествоиспытатель, мыслитель, публицист. Родился 28 ноября 1822 в с. Оберец Ливенского уезда Орловской губернии. Окончил в 1842 Царскосельский … - ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ в Новейшем философском словаре:
(1822-1885) - русский публицист, социальный мыслитель, культуролог, идеолог панславизма. Магистр ботаники Петербургского университета (1849). За научно-административную деятельность награждался золотой медалью … - ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ
(1822-85) русский публицист и социолог, идеолог панславизма. В сочинении "Россия и Европа" (1869) выдвинул теорию обособленных "культурно-исторических типов" (цивилизаций), развивающихся … - ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
Николай Яковлевич , русский публицист, социолог и естествоиспытатель, идеолог панславизма. Окончил Петербургский … - ДАНИЛЕВСКИЙ НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ
(1822-1885) — публицист, естествоиспытатель и практический деятель в области народного хозяйства, в главном своем литературном труде "Россия и Европа" представивший … - ДАНИЛЕВСКИЙ, НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(1822?1885) ? публицист, естествоиспытатель и практический деятель в области народного хозяйства, в главном своем литературном труде "Россия и Европа" представивший … - НИКОЛАЙ в Библейской энциклопедии Никифора:
(победа народа; Деян 6:5) - родом из Антиохиян, обращенный вероятно из язычества в Христианскую веру, один из диаконов Церкви апостольской, … - НИКОЛАЙ в 1000 биографий знаменитых людей:
Николаевич, великий князь (1856-?). - Окончил военную академию в 1876 г. Участвовал офицером в русско-турецкой войне. В период от 1895 … - НИКОЛАЙ в Краткой биографической энциклопедии:
Николай - Мурликийский архиепископ, святой, высокочтимый на Востоке и Западе, иногда даже мусульманами и язычниками. Его имя окружено массой народных … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Литературной энциклопедии:
Григорий Петрович — русский писатель. Р. в богатой дворянской семье, учился в Петербургском университете. В 1849 был арестован по … - НИКОЛАЙ в Большом энциклопедическом словаре:
(4 в.) архиепископ Мирликийский (г. Мир в Ликии, М. Азия), христианский святой-чудотворец, широко почитаемый в Восточной и Западной церкви. В … - НИКОЛАЙ ИМЯ 5 ПАП в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
имя 5 пап. Н. I (858—867), римлянин знатного рода, был избран под влиянием императора Людовика II. Отличаясь твердой волей и … - НИКОЛАЙ ЕПИСКОП НОВОМИРГОРОДСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Иван Григорьевич Заркевич) — епископ новомиргородский, духовный писатель (1827— 885). Учился в СПб. духовной академии; до принятия монашества состоял священником … - НИКОЛАЙ ЕПИСКОП АЛЕУТСКИЙ И АЛЯСКИНСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
I (в мире Михаил Захарович Зиоров, род. в 1850 г.) — епископ алеутский и аляскинский (с 1891 г.); образование получил … - НИКОЛАЙ ДУХОВН. ПИСАТЕЛЬ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(в мире Петр Степанович Адоратский) — духовный писатель (1849—96). Воспитанник Казанской духовной академии, Н., по принятии монашества, пробыл 4 года … - НИКОЛАЙ ГРЕЧ. РИТОР в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Nikolaos) — греч. ритор из Мир-Ликийских, жил в конце V в. по Р. Хр., автор "Progymnasmata" — введения в стилистические … - НИКОЛАЙ НАЛИМОВ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(в мире Николай Александрович Налимов, род. в 1852 г.) — экзарх Грузии, архиепископ карталинский и кахетинский, воспитанник спб. духовной академии. … - НИКОЛАЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Николай - архиепископ мирликийский (города Мир в Ликии), великийхристианский святой, прославившийся чудотворениями при жизни и посмерти, "правило веры и образ … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Григорий Петрович) - известный романист. Родился 14 апреля 1829 г. в богатой дворянской семье (см. выше) Харьковской губ., учился в … - НИКОЛАЙ в Современном энциклопедическом словаре:
- НИКОЛАЙ в Энциклопедическом словарике:
I (1796 - 1855), российский император (с 1825), третий сын императора Павла I. Вступил на престол после внезапной смерти императора … - НИКОЛАЙ
НИКОЛ́АЙ САЛОС, псковский юродивый. В 1570 во время похода Ивана IV на Псков встретил царя у ворот города, обличая его … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ НИКОЛАЕВИЧ (Старший) (1831- 1891), вел. князь, третий сын имп. Николая I, ген.-фельдм. (1878), поч. ч. Петерб. АН (1855). С … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ НИКОЛАЕВИЧ (Младший) (1856- 1929), вел. князь, сын Николая Николаевича (Старшего), генерал от кавалерии (1901). В 1895-1905 ген.-инспектор кавалерии, с … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ МИХАЙЛОВИЧ (1859-1919), вел. князь, внук имп. Николая I, генерал от инфантерии (1913), историк, поч. ч. Петерб. АН (1898). Монографии … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ КУЗАНСКИЙ (Nicolaus Cusanus) (Николай Кребс, Krеbs) (1401-64), философ, богослов, учёный, церк. и полит. деятель. Ближайший советник папы Пия II, … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ ДАМАССКИЙ (64 до н.э.- нач. 1 в. н.э.), др.-греч. историк. Из соч. дошли во фрагментах: "История" (в 144 кн.), … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ II (1868-1918), последний рос. император (1894-1917), старший сын имп. Александра III, поч. ч. Петерб. АН (1876). Его царствование совпало … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ I (1796-1855), рос. император с 1825, третий сын имп. Павла I, поч. ч. Петерб. АН (1826). Вступил на престол … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ I (?-867), папа Римский с 858; при нём произошёл разрыв с Вост. … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ из Отрекура (Nicolas d"Autrecourt) (ок. 1300 - после 1350), франц. философ, предст. номинализма. Преподавал в Париже. Критиковал схоластич. аристотелизм, … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ (в миру Бор. Дорофеевич Ярушевич) (1892-1961), церк. деятель. В 1922-24 в ссылке. В 1942-43 замещал местоблюстителя патриаршего престола митрополита … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ (в миру Ив. Дм. Касаткин) (1836- 1912), церк. деятель, с 1870 глава Рус. правосл. миссии в Японии, основатель Япон. … - НИКОЛАЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
НИКОЛ́АЙ (4 в.), архиепископ Мирликийский (г. Миры в Ликии, М. Азия), христ. святой, широко почитаемый в Вост. и Зап. … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ДАНИЛ́ЕВСКИЙ Ник. Як. (1822-85), рос. публицист и социолог, идеолог панславизма. В соч. "Россия и Европа" (1869) выдвинул теорию обособленных "культурно-ист. … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ДАНИЛ́ЕВСКИЙ Григ. Петр. (1829-90), рус. писатель. Ист. ром. "Мирович" (1879), "Княжна Тараканова" (1883), "Чёрный год" (1888-89) - психологически насыщенные повествования … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ДАНИЛ́ЕВСКИЙ Вас. Як. (1852-1939), физиолог, акад. АН УССР (1926). Брат А.Я. Данилевского. Обнаружил в коре головного мозга центр, регулирующий деятельность … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ДАНИЛ́ЕВСКИЙ Ал-др Як. (1838-1923), биохимик, основатель первой рус. науч. школы. Брат В.Я. Данилевского. Осн. тр. по хим. строению и обмену … - НИКОЛАЙ
Басков, Рыбников, … - НИКОЛАЙ в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Последний царь … - НИКОЛАЙ в словаре Синонимов русского языка:
имя, … - НИКОЛАЙ в Полном орфографическом словаре русского языка:
Николай, (Николаевич, … - НИКОЛАЙ
(4 в.), архиепископ Мирликийский (г. Мир в Ликии, М. Азия), христианский святой-чудотворец, широко почитаемый в Восточной и Западной церкви. В … - ДАНИЛЕВСКИЙ в Современном толковом словаре, БСЭ:
Александр Яковлевич (1838-1923) , российский биохимик, основатель первой русской научной школы. Брат В. Я. Данилевского. Основные труды по химическому строению … - НИКОЛАЙ в Большом современном толковом словаре русского языка:
м. Мужское … - САМУИЛ ЯКОВЛЕВИЧ МАРШАК в Цитатнике Wiki:
Data: 2007-07-20 Time: 20:20:44 =Лирические эпиграммы= Дорого вовремя время, Времени много и мало. Долгое время — не время, Если …