"Книга всегда была для меня советницей, утешительницей, красноречивой и спокойной, и я не хотела исчерпать её благ, храня их для наиболее важных случаев" Жорж Санд
На канале "Культура" в передаче "Игра в бисер" писатель Игорь Волгин в конце всегда обращается к телезрителям с назиданием: "Читайте и перечитывайте классику!".
По мере возможностей я это и выполняю. Возвращаться к прочитанному мне помогают мои карандашные пометы в книгах (только из личной библиотеки!).
После недавней поездки в город Ефремов Тульской области, где находится музей семьи Буниных, вернулась, наконец, к творчеству любимого писателя в очередной раз. Перечитываю и анализирую.
Вот, например, наконец получила ответ на вопрос: почему сборник рассказов, гимн любви "Тёмные аллеи", по имени первого рассказа в нём, именно так называется. Оказывается Иван Алексеевич читал стихотворение Николая Огарёва "Обыкновенная повесть", где есть строки:
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели -
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно, пышно зеленея;
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла тёмных лип аллея...
В тексте "Тёмных аллей" говорится, что в молодости герой рассказа Николай Алексеевич читал своей любимой Надежде стихи про "тёмные аллеи". Заканчивается рассказ именно строками из стихотворения Огарёва, только немного подредактированными: "Кругом шиповник алый цвел, стояли тёмных лип аллеи..."
Перед выходом в 2014 году на телевизионный экран художественного фильма Никиты Михалкова с названием одноимённого рассказа Бунина "Солнечный удар" (1925) я перечитала первоисточник. Очень удивлена была, что из такого небольшого рассказа можно было сочинить большой фильм. Разобраться в этом мне помогла передача "Наблюдатель" от 17 октября 2014 года, где в беседе Андрея Максимова с Никитой Михалковым и Борисом Любимовым завеса приоткрылась. Оказывается, Владимир Моисеенко (1963-2011) и Александр Адабашьян написали свой оригинальный сценарий, опираясь на собственно рассказ и дневники И.А. Бунина 1918-1920 годов "Окаянные дни".
Прочтение "Окаянных дней", распечатанных мной из интернета, я всё откладывала на потом, готовя себя к очередным переживаниям. Теперь же после фильма "Солнечный удар" и найденного в интернете документального фильма Михалкова "Лёгкое дыхание Ивана Бунина" сказала себе: пора.
Отношение писателя к революциям вообще мне было известно ещё по рассказам. А вот взгляд на события 1917-1919 годов в России ярко выражен в дневниковых записях.
Исторически целью любой революции является СВОБОДА. Как правило, в этом мероприятии у руля стоит ВОЖДЬ или КОЛЛЕКТИВНЫЙ СГОВОР под дирижёрскую палочку "руководителей" извне. Что движет при этом ВОЖДЁМ? И.А. Бунин приводит высказывание Наполеона по этом поводу: "Что сделало революцию? Честолюбие. Что положило ей конец? Тоже честолюбие. И каким прекрасным предлогом дурачить толпу была для нас всех свобода!".
Свобода любой ценой. Даже с такими призывами, как в Одессе 1919 года: "Вперед, родные, не считайте трупы! ".
Потери при этом - это издержки революционного момента. Ведь впереди светлое будущее: "Фабрики - рабочим, земля крестьянам!", о чём и горнила газета "Одесский коммунист"(1919):
Коммунист-рабочий
Знает, сила в чем:
В нем любовь к работе
Дневниковая запись от 15 апреля 1919 года с нелестной характеристикой человека по фамилии Щепкин меня насторожила: "Десять месяцев тому назад ко мне приходил какой-то Шпан, на редкость паршивый и оборванный человечек, нечто вроде самого плохонького коммивояжера, и предлагал мне быть моим импресарио, ехать с ним в Николаев, в Харьков, в Херсон, где я буду публично читать свои произведения "кажный вечер за тысячу думскими". Нынче я его встретил на улице: он теперь один из сотоварищей этого сумасшедшего мерзавца профессора Щепкина, комиссар по театральному делу, он выбрит, сыт,- по всему видно, что сыт,- и одет в чудесное английское пальто, толстое и нежное, с широким хлястиком сзади".
Я знала только об одном Щепкине, Михаиле Семёновиче (1788-1883), русском актёре, основоположнике русской актёрской школы. Его имя носит Высшее театральное училище.
Далее в записи дневника от 16 апреля читаю: "Проф. Евгений Щепкин, "комиссар народного просвещения"(Одесса), передал управление университетом "семи представителям революционного студенчества", таким, говорят, негодяям, каких даже и теперь днём с огнем поискать".
Имя Евгений мне дало подсказку определить по справочнику, что это не кто иной, как Евгений Николаевич Щепкин (1860-1920), русский историк и педагог, сын Николая Михайловича Щепкина и внук того самого русского актёра, о котором сказано ранее.
Запись же Бунина от 25 апреля о "комиссаре народного просвещения"(почему-то Иван Алексеевич закавычивает название этой должности) вообще карикатурна, приводить здесь её не след.
Наверное, у 49-летнего тогда уже известного в России писателя были основания такому категоричному и пренебрежительному отношению к революционному деятелю Щепкину в короткое время пребывания советской власти в Одессе (апрель - август 1919 года), Бог ему судья. Но всё же удивительно, что же на самом деле был за человек, потомок знаменитого актёра? Сухая информация справочной литературы мало даёт о нём представления. А его ранняя кончина 12 декабря 1920 года и вовсе заставляет задуматься.
Моё знакомство с Максимилианом Волошиным началось неожиданно с его стихотворения о России "Неопалимая Купина", написанного как раз 28 мая 1919 года в Коктебеле:
Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье?
Была ли ты? есть? или нет?
Омут... стремнина... головокруженье...
Бездна... безумие... бред...
Всё неразумно, необычайно:
Взмахи побед и разрух...
Мысль замирает пред вещею тайной
И ужасается дух...
Мы - заражённые совестью: в каждом Стеньке - святой Серафим, Отданный тем же похмельям и жаждам, Тою же волей томим. Мы погибаем, не умирая, Дух обнажаем до дна. Дивное диво - горит, не сгорая, Неопалимая Купина!
До этого знакомства словосочетание Неопалимая Купина я связывала с Иконой Божьей Матери "Неопалимая Купина", о чём писала в комментарии к статье Светланы Тишкиной "Дорога в епархию" http://сайт/content/view/doroga-v-eparhiyu-/
А тут, в стихотворении, оно подчёркивает незыблемость нашего священного русского государства.
С любимой женщиной поэта познакомилась, не подозревая, кто она. Читала сынишке сказку в стихах некоей Черубины де Габриак "Мул без узды". Оказалось, что это поэтесса Елизавета Дмитриева, и псевдоним её придуман Волошиным. Читая об Анне Ахматовой, узнала о любовном треугольнике Волошин-Дмитриева-Гумилёв и о дуэли между поэтами. Прочла я и прозу Марины Цветаевой о её друге Максе. Открыла для себя и то, что дом поэта в Коктебеле был приютом российского культурного бомонда до самой кончины хозяина в 1932 году. Об этом режиссёром Андреем Осиповым снят документальный фильм "Коктебельские камешки" (2014). Это, по сути, портрет "Серебряного века".
В смутное время гражданской войны Максимилиан Волошин, по воспоминаниям его современников, в своём доме в Коктебеле спасал поочерёдно, а иногда и одновременно белых от красных и красных от белых.
Оценка личности и этого человека, не занимающего никаких революционных постов, И.А. Буниным в "Окаянных днях"однозначна как предателя монархических устоев российского государства.
На двух отрывках дневниковых записей из пяти остановлюсь:
Вчера долго сидел у нас поэт Волошин. Нарвался он с предложением своих услуг ("по украшению города к первому мая") ужасно. Я его предупреждал: не бегайте к ним, это не только низко, но и глупо, они ведь отлично знают, кто вы были еще вчера. Нёс в ответ чепуху: "Искусство вне времени, вне политики, я буду участвовать в украшении только как поэт и как художник". В украшении чего? Виселицы, да еще и собственной? Всё-таки побежал. А на другой день в "Известиях": "К нам лез Волошин, всякая сволочь спешит теперь примазаться к нам..." Теперь Волошин хочет писать "письмо в редакцию", полное благородного негодования. Ещё глупей.
Вот и Волошин. Позавчера он звал на Россию "Ангела Мщения", который должен был "в сердце девушки вложить восторг убийства и в душу детскую кровавые мечты". А вчера он был белогвардейцем, а нынче готов петь большевиков...
Моё же мнение, что этот богобоязненный человек ЛЮБИЛ ЛЮДЕЙ, в какого бы цвета одежды они не были наряжены. Его мятущаяся душа искала оправдания происходящим в то время в России событиям. Достаточно почитать его стихи, всюду любовь к Родине.
С Россией кончено... На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!
"Мир", 1917г.
Вся Русь - костер. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет... И трескается камень.
И каждый факел - человек.
Не сами ль мы, подобно нашим предкам,
Пустили пал? А ураган
Раздул его, и тонут в дыме едком
Леса и села огнищан...
"Китеж", 1919г.
Из крови, пролитой в боях,
Из праха обращённых в прах,
Из мук казнённых поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений -
Возникнет праведная Русь.
Я за неё за всю молюсь
И верю замыслам предвечным:
Её куют ударом мечным,
Она мостится на костях,
Она святится в ярых битвах,
На жгучих строится мощах,
В безумных плавится молитвах.
"Заклинание", 1920г.
Долгое время я не могла получить ответ на вопрос, почему же Максимилиан Волошин не покинул Россию в 1920 году, когда уплыл из Одессы за границу Бунин? Принял Советскую власть? Смирился? Мнение подруги моей мамы, школьной преподавательницы литературы с огромным стажем, для меня авторитетно. Она считает: нет, не принял этот широкой души человек Советской власти и не смирился. Просто очертил себе поле деятельности своим лозунгом "Искусство вне времени, вне политики". Боль же о родной стране затаилась в сердце до поры.
Стихотворение "Владимирская богоматерь" 1929 года очередной выброс переживаний:
И Владимирская Богоматерь
Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам
На порогах киевских ладьям
Указуя правильный фарватер.
Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих святынь,
И ушла Предстательница-Дева
Из своих поруганных твердынь...
Верный страж и ревностный блюститель
Матушки Владимирской, - тебе -
Два ключа: златой в Ее обитель,
Ржавый - к нашей горестной судьбе.
Колокол по Максимилиану Волошину прозвонил в 55 лет. Сердце его устало.
Иван Алексеевич Бунин прожил 83 года.
Пути Господни неисповедимы!
В Киеве "приступлено к уничтожению памятника Александра Второго". Знакомое занятие. Ведь еще с марта 17 года начали сдирать орлы, гербы...
Как это перекликается с современностью. На Украине начался "ленинапад". Александр Второй - российский государь-император. Владимир Ильич Ленин - основатель Украины, как государства, и украинцев, как нации. Вот оно - отношение к истории!
Теперь вернусь к началу заметки с благодарностью к своим верным друзьям, книгам. А закончу знаменитыми словами А.С. Пушкина:
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
Была чудесная весна,
Они на берегу сидели,
Во цвете лет была она,
Его усы едва чернели...
Кругом шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея...
Потом почему-то представилось то, чем начинается мой рассказ, - осень, ненастье, большая дорога, тарантас, в нем старый военный... Остальное всё как-то само собой сложилось, выдумалось - очень легко, неожиданно - как большинство моих рассказов».
Стихотворение Н. Огарева, которое называется Обыкновенная повесть» (обратим на это внимание!), Бунин процитировал, объединив две строфы. У Огарева так
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели-
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно пышно зеленея,
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея.
Была чудесная весна! Они на берегу сиделиВо цвете лет была она, Его усы едва чернели.
О, если б кто увидел их <...>
Наверное, не остались без внимания Бунина и такие
строки этого стихотворения:
Я в свете встретил их потом:
Она была женой другого,
Он был женат, и о былом
В помине не было ни слова <...>
То, что «Обыкновенная повесть» послужила толчком, импульсом к созданию зТемных аллейя - несомненно. Но между стихотворением Огарева и рассказом Бунина есть и тематико-композиционная связь. Строка об аллее темных лип возникает в рассказе дважды. Сначала Надежда в напря-
женный момент объяснения с Николаем Алексеевичем вспоминаета
« - Ведь было время, Николай Алексеевич, когда я вас Николенькой звала, а вы меня - помните как? И всё стихи мне изволили читать про всякие "темные аллеи", - прибавила она с недоброй улыбкой.
Для Надежды важны не сами стихи, а то, что Николай Алексеевич ч и т а л е й стихи. Отсюда и пренебрежительное «про вся кис темные аллеи». Тем не менее преображение образа огаревского стихотворения в памяти Надежды существенно для рассказа. «Темные аллеи» не просто естественнее, доступнее сознанию Надежды, чем «темных лип аллея», но главное - это образ более обобщенный, эмоционально глубокий, заключающий в себе что-то недосказанное, тревожное. Не случайно именно «Темные аллеи» стали названием не только рассказа, но и книги рассказов Бунина.
А Николай Алексеевич вспоминает строки Огарева, уже успокаиваясь после встречи с Надеждой:
«Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие, а истинно волшебные! "Кругом шиповник алый цвел, стояли темных лип аллеи..." Но, боже мой, что же было бы дальше? Что, если бы я не бросил ее? Какой вздорб
Николай Алексеевич внушает себе и Надежде, что «всё проходит, всЕ забывается». А Надежда думает иначе: «Молодость у всякого проходит, а любовь - другое дело», «Все проходит, да не всё забывается». О том, что проходят молодость и любовь, Николай Алексеевич говорит: «История пошлая, обыкновенная». И о том, что жена его бросила, а сын вырос негодяем, опять говори~ «Впрочем, всЕ это тоже самая обыкновенная, пошлая история». Здесь очевидна параллель с названием (а частично и с содержанием) стихотворения Огарева.
В холодное осеннее ненастье, на одной из больших тульских дорог, залитой дождями и изрезанной многими черными колеями, к длинной избе, в одной связи которой была казенная почтовая станция, а в другой частная горница, где можно было отдохнуть или переночевать, пообедать или спросить самовар, подкатил закиданный грязью тарантас с полуподнятым верхом, тройка довольно простых лошадей с подвязанными от слякоти хвостами. На козлах тарантаса сидел крепкий мужик в туго подпоясанном армяке, серьезный и темноликий, с редкой смоляной бородой, похожий на старинного разбойника, а в тарантасе стройный старик-военный в большом картузе и в николаевской серой шинели с бобровым стоячим воротником, еще чернобровый, но с белыми усами, которые соединялись с такими же бакенбардами; подбородок у него был пробрит и вся наружность имела то сходство с Александром II, которое столь распространено было среди военных в пору его царствования; взгляд был тоже вопрошающий, строгий и вместе с тем усталый. Когда лошади стали, он выкинул из тарантаса ногу в военном сапоге с ровным голенищем и, придерживая руками в замшевых перчатках полы шинели, взбежал на крыльцо избы. — Налево, ваше превосходительство, — грубо крикнул с козел кучер, и он, слегка нагнувшись на пороге от своего высокого роста, вошел в сенцы, потом в горницу налево. В горнице было тепло, сухо и опрятно: новый золотистый образ в левом углу, под ним покрытый чистой суровой скатертью стол, за столом чисто вымытые лавки; кухонная печь, занимавшая дальний правый угол, ново белела мелом; ближе стояло нечто вроде тахты, покрытой пегими попонами, упиравшейся отвалом в бок печи; из-за печной заслонки сладко пахло щами — разварившейся капустой, говядиной и лавровым листом. Приезжий сбросил на лавку шинель и оказался еще стройнее в одном мундире и в сапогах, потом снял перчатки и картуз и с усталым видом провел бледной худой рукой по голове — седые волосы его с начесами на висках к углам глаз слегка курчавились, красивое удлиненное лицо с темными глазами хранило кое-где мелкие следы оспы. В горнице никого не было, и он неприязненно крикнул, приотворив дверь в сенцы: — Эй, кто там! Тотчас вслед за тем в горницу вошла темноволосая, тоже чернобровая и тоже еще красивая не по возрасту женщина, похожая на пожилую цыганку, с темным пушком на верхней губе и вдоль щек, легкая на ходу, но полная, с большими грудями под красной кофточкой, с треугольным, как у гусыни, животом под черной шерстяной юбкой. — Добро пожаловать, ваше превосходительство, — сказала она. — Покушать изволите или самовар прикажете? Приезжий мельком глянул на ее округлые плечи и на легкие ноги в красных поношенных татарских туфлях и отрывисто, невнимательно ответил: — Самовар. Хозяйка тут или служишь? — Хозяйка, ваше превосходительство. — Сама, значит, держишь? — Так точно. Сама. — Что ж так? Вдова, что ли, что сама ведешь дело? — Не вдова, ваше превосходительство, а надо же чем-нибудь жить. И хозяйствовать я люблю. — Так, так. Это хорошо. И как чисто, приятно у тебя. Женщина все время пытливо смотрела на него, слегка щурясь. — И чистоту люблю, — ответила она. — Ведь при господах выросла, как не уметь прилично себя держать, Николай Алексеевич. Он быстро выпрямился, раскрыл глаза и покраснел. — Надежда! Ты? — сказал он торопливо. — Я, Николай Алексеевич, — ответила она. — Боже мой, боже мой! — сказал он, садясь на лавку и в упор глядя на нее. — Кто бы мог подумать! Сколько лет мы не видались? Лет тридцать пять? — Тридцать, Николай Алексеевич. Мне сейчас сорок восемь, а вам под шестьдесят, думаю? — Вроде этого... Боже мой, как странно! — Что странно, сударь? — Но все, все... Как ты не понимаешь! Усталость и рассеянность его исчезли, он встал и решительно заходил по горнице, глядя в пол. Потом остановился и, краснея сквозь седину, стал говорить: — Ничего не знаю о тебе с тех самых пор. Как ты сюда попала? Почему не осталась при господах? — Мне господа вскоре после вас вольную дали. — А где жила потом? — Долго рассказывать, сударь. — Замужем, говоришь, не была? — Нет, не была. — Почему? При такой красоте, которую ты имела? — Не могла я этого сделать. — Отчего не могла? Что ты хочешь сказать? — Что ж тут объяснять. Небось помните, как я вас любила. Он покраснел до слез и, нахмурясь, опять зашагал. — Все проходит, мой друг, — забормотал он. — Любовь, молодость — все, все. История пошлая, обыкновенная. С годами все проходит. Как это сказано в книге Иова? «Как о воде протекшей будешь вспоминать». — Что кому бог дает, Николай Алексеевич. Молодость у всякого проходит, а любовь — другое дело. Он поднял голову и, остановясь, болезненно усмехнулся: — Ведь не могла же ты любить меня весь век! — Значит, могла. Сколько ни проходило времени, все одним жила. Знала, что давно вас нет прежнего, что для вас словно ничего и не было, а вот... Поздно теперь укорять, а ведь, правда, очень бессердечно вы меня бросили, — сколько раз я хотела руки на себя наложить от обиды от одной, уж не говоря обо всем прочем. Ведь было время, Николай Алексеевич, когда я вас Николенькой звала, а вы меня — помните как? И все стихи мне изволили читать про всякие «темные аллеи», — прибавила она с недоброй улыбкой. — Ах, как хороша ты была! — сказал он, качая головой. — Как горяча, как прекрасна! Какой стан, какие глаза! Помнишь, как на тебя все заглядывались? — Помню, сударь. Были и вы отменно хороши. И ведь это вам отдала я свою красоту, свою горячку. Как же можно такое забыть. — А! Все проходит. Все забывается. — Все проходит, да не все забывается. — Уходи, — сказал он, отворачиваясь и подходя к окну. — Уходи, пожалуйста. И, вынув платок и прижав его к глазам, скороговоркой прибавил: — Лишь бы бог меня простил. А ты, видно, простила. Она подошла к двери и приостановилась: — Нет, Николай Алексеевич, не простила. Раз разговор наш коснулся до наших чувств, скажу прямо: простить я вас никогда не могла. Как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было. Оттого-то и простить мне вас нельзя. Ну да что вспоминать, мертвых с погоста не носят. — Да, да, не к чему, прикажи подавать лошадей, — ответил он, отходя от окна уже со строгим лицом. — Одно тебе скажу: никогда я не был счастлив в жизни, не думай, пожалуйста. Извини, что, может быть, задеваю твое самолюбие, но скажу откровенно, — жену я без памяти любил. А изменила, бросила меня еще оскорбительней, чем я тебя. Сына обожал, — пока рос, каких только надежд на него не возлагал! А вышел негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести... Впрочем, все это тоже самая обыкновенная, пошлая история. Будь здорова, милый друг. Думаю, что и я потерял в тебе самое дорогое, что имел в жизни. Она подошла и поцеловала у него руку, он поцеловал у нее. — Прикажи подавать... Когда поехали дальше, он хмуро думал: «Да, как прелестна была! Волшебно прекрасна!» Со стыдом вспоминал свои последние слова и то, что поцеловал у ней руку, и тотчас стыдился своего стыда. «Разве неправда, что она дала мне лучшие минуты жизни?» К закату проглянуло бледное солнце. Кучер гнал рысцой, все меняя черные колеи, выбирая менее грязные, и тоже что-то думал. Наконец сказал с серьезной грубостью: — А она, ваше превосходительство, все глядела в окно, как мы уезжали. Верно, давно изволите знать ее? — Давно, Клим. — Баба — ума палата. И все, говорят, богатеет. Деньги в рост дает. — Это ничего не значит. — Как не значит! Кому ж не хочется получше пожить! Если с совестью давать, худого мало. И она, говорят, справедлива на это. Но крута! Не отдал вовремя — пеняй на себя. — Да, да, пеняй на себя... Погоняй, пожалуйста, как бы не опоздать нам к поезду... Низкое солнце желто светило на пустые поля, лошади ровно шлепали по лужам. Он глядел на мелькавшие подковы, сдвинув черные брови, и думал: «Да, пеняй на себя. Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие, а истинно волшебные! „Кругом шиповник алый цвел, стояли темных лип аллеи...“ Но, боже мой, что же было бы дальше? Что, если бы я не бросил ее? Какой вздор! Эта самая Надежда не содержательница постоялой горницы, а моя жена, хозяйка моего петербургского дома, мать моих детей?» И, закрывая глаза, качал головой. 20 октября 1938Роль стихотворения Н.П.Огарёва " Обыкновенная повесть" в судьбе героев рассказа И.А.Бунина " Тёмные аллеи".
Вступление.
В рассказе Ивана Бунина " Тёмные аллеи" (1938г.), написанном 68-летним писателем, довольно зрелый по тем временам герой-дворянин читает юной крепостной девушке Надежде, своей недолгой возлюбленной, стихи Н.П.Огарёва " Обыкновенная повесть" (1842г.), в которых упоминаются " тёмные аллеи". По воспоминаниям Бунина, его рассказ и появился на свет в результате перечитывания им данного стихотворения Николая Огарёва, ставшего автором " Обыкновенной повести" в 29 лет. Действительно в этих двух произведениях, созданных молодым Огарёвым и уже достаточно пожившим, зрелым Буниным, прослеживаются аналогии. Да и название бунинской новеллы есть по существу цитата из Огарёва: " Стояли тёмных лип аллеи..." Каким же образом, казалось бы, не столь известное широкому кругу читателей стихотворение поэта, более знакомого нам по учебникам истории как друга революционера А. Герцена, разделившего с ним эмиграцию, послужило рождению " Тёмных аллей", неоспоримого шедевра русской классики? Как одно литературное событие перелилось в другое почти сто лет спустя? Какие перекрещивающиеся временнЫе тропинки существуют на неоглядном поле русской литературы? Подумаем над этими вопросами, но прежде перечитаем и мы вслед за Иваном Алексеевичем Буниным стихотворение Николая Платоновича Огарёва " Обыкновенная повесть".
ОБЫКНОВЕННАЯ ПОВЕСТЬ
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели -
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно, пышно зеленея;
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея.
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели -
Во цвете лет была она,
Его усы едва чернели.
О, если б кто увидел их
И лица б высмотрел у них
Или подслушал бы их речи -
Как был бы мил ему язык,
Язык любви первоначальной!
Он верно б сам, на этот миг,
Расцвел на дне души печальной!..
Я в свете встретил их потом:
Она была женой другого,
Он был женат, и о былом
В помине не было ни слова;
На лицах виден был покой,
Их жизнь текла светло и ровно,
Они, встречаясь меж собой,
Могли смеяться хладнокровно...
А там, по берегу реки,
Где цвел тогда шиповник алый,
Одни простые рыбаки
Ходили к лодке обветшалой
И пели песни - и темно
Осталось, для людей закрыто,
Что было там говорено,
И сколько было позабыто.
<1842>
1.
Стихи открываются картиной чудесной весны. Девять четверостиший, тридцать шесть строк. Автор разделил повествование на две неравные части. Первая, из восьми строк,- описание русской природы, раннего утра, тихой, ясной реки. Рассвет. Цветёт алый шиповник - значит это май. Рядом находящаяся " тёмных лип аллея" - указание на близость барской усадьбы.
Дворяне, юноша и барышня, вместе встречают рассвет, скорее всего, потому, что кто-то из них гостил в усадьбе и уже рано утром они могли вдвоём совершить прогулку.
В точности повторяя во второй части стихотворения первые две строки -
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели, -
автор короткими, но ёмкими штрихами описывает молодых героев:
Во цвете лет была она,
Его усы едва чернели.
Имена героям не даны - Он,Она,Они -только личные местоимения, обобщающие ситуацию, распространяющие её широко на на все русские помещичьи усадьбы России сороковых годов девятнадцатого столетия.
Не будем думать, что автором применён особый художественный приём " подглядывания" за развитием чужих чувств: скорее всего, третий герой избран этими молодыми людьми поверенным их отношений, ведь именно ему ведомо, когда они пришли на реку, что друг другу говорили " языком любви первоначальной". Возможно, Огарёв видит самого себя в лице юноши с едва пробившимися усами, пристально вглядываясь в прошлое.
Литературный приём отстранения, дающий возможность посмотреть на себя и героев со стороны, позволяет автору близко увидеть лица молодых влюблённых и на миг " расцвести на дне души печальной". Весна в природе, весна жизни, весна любви...
" Я в свете встретил их потом"... - так вторая, длинная, строфа из семи четверостиший поведала нам, казалось бы, " обыкновенную повесть": автор видит своих знакомых, у которых не сложилась их общая жизнь, в одном из дворянских собраний. Она, как пушкинская Татьяна, замужем; он, в отличие от Онегина, женат. Но на этом и заканчивается лёгкое сходство литературных ситуаций. Бросается в глаза - и автор это подчёркивает с большой эмоциональной силой - нестандартность использования русской литературной любовной традиции: бывшие влюблённые не страдают, не любят, не хотят помнить общее прошлое, они самодовольны, хладнокровны в общении друг с другом в свете и словно смеются над своей былой невинностью. Вероятно, что каждый из них в браке решил прежде всего экономическую задачу: она выгодно вышла замуж и счастлива своей обеспеченностью; он выгодно женился.
ВОвремя, по общепринятому мнению, (не без настойчивого напора родителей) были проданы их юность, свежесть, красота молодости - главный их быстрорасходуемый капитал.
В подробном описании новых светских привычек, циничных по отношению к светлому наивному неискушённому прошлому героев, в описании одинокой обветшалой лодки у берега той реки юности и молодого счастья, лодки, к которой больше не спустятся возлюбленные, и заключается вся боль повествователя, его духовный протест против подобной обоюдной ситуации предательства идеалов юности. Ему единственному жаль поруганной таким способом любви, первого светлого чувства, от которого отказались Он и Она под напором жизненных обстоятельств.
А ведь сколько там было говорено об этом чувстве - и сколько было позабыто! - об этом знать только главному лирическому герою, автору, страдающему от дисгармонии мира, пронзённому его несовершенством. Наверное, много было говорено пылкого и высокого, растаявшего, как дым, если родились такие печальные стихи.
В предпоследнем четверостишии автором опять (во второй раз) упоминается цветущий шиповник прошлых лет. Использование нечётного повтора, скорее всего, не случайно и так же призвано к решению поставленной художественной задачи - раскрытию чувств сожаления и печали.
Воспоминания о прошлом сопровождаются пением рыбаков у реки, у той лодки, в настоящем. Песни простых крестьян, людей из народа, конечно же, грустные и печальные, может быть, с обращением к реке-матушке, показывают глубокое классовое размежевание России, равнодушие русских дворян к проблемам крепостного люда, к своему народу, который их вынянчил. Помнит о том, что русское общество состоит не только из столичной знати и провинциальных помещиков, а жизнь не только из великосветских балов лишь автор, тем самым очень отличающийся от представителей своего класса.
Эпитет " тёмный" так же используется в тексте этого стихотворения два раза: " стояла тёмных лип аллея" (в начале стиха) и "...темно Осталось, для людей закрыто..." (в конце произведения) Наречие " темно" заканчивает строку, а глагол " осталось" переносит мысль на новую строчку, начиная её. Таким образом месторасположением слова и его ударением на последнем слоге подчёркивается особое значение для автора понятия " темно", контрастно выделяя этот цвет с алыми цветками шиповника. Весной цветут многие растения. Почему же автор сосредотачивает наше внимание именно на шиповнике? Легко просматривается аналогия шипов дикорастущей розы с ранящими шипами жизни (и здесь романтика русской поэтической традиции налицо), но ведь образ буйного цветения алого шиповника к тому же противостоит ухоженным клумбам барских усадеб, как "непричёсанная" стихия русской народной жизни.
А липовые аллеи? Ведь и они не только указание на природу средней полосы России, на предпочтение русскими помещиками именно этого дерева (высушенный липовый цвет повсеместно использовался как лекарственное успокаивающее средство, и какое чаепитие в барских усадьбах обходилось без него!) Тёмные липы, вероятнее всего, густо посаженные, образовавшие прохладные душистые своды своими кронами, и тайна духовной жизни молодых людей для окружающих (отсюда эпитет " темно") под этими липами становятся художественным приёмом, призванным обратить внимание читателя на глубину и сложность жизни молодой души, чьи движения способна уловить, понять и раскрыть только утончённая натура поэта-психолога, каковым Н.Огарёв здесь и является.
Так чтО всё же выступает на первый план в стихотворении Огарёва? Запоминаются ли его молодые герои? Да нет, с ними скучно, они пустые, пошлые, размытые образы, о них не хочется думать, с ними не на чем остановиться душе. А запоминается, трогает своей душевной болью и умением видеть настоящее и прошлое повествователь, может быть, невольно открывший нам и невольно выдвинувший на первый план дорогую сердцу каждого русского человека русскую природу, наполнивший свою балладу переливами красок и ощутимыми запахами липового листа, цветущего шиповника, мирно, мудро и спокойно текущей реки в глубинке поместной провинции и озвучивший эту родную ему и нам картину этническими песнями крестьян-рыбаков, песнями, способными очищать, возрождать и поддерживать скорбную душу.
2.
Героев бунинской новеллы, блестящего, но уже старого офицера царской армии, Николая Алексеевича, и его бывшую крепостную возлюбленную, Надежду, а ныне хозяйку частной гостиницы на тульской дороге, мы застаём за их случайной встречей в избе-трактире, куда заходит возвращающийся в Петербург из деловой поездки шестидесятилетний военный, дожидаясь смены лошадей. Старые знакомые пробыли вместе в этой чистой горнице с деревянными столом и лавками, пахнущей свежесваренными щами, недолго, но сколько жизни и чувств вместила эта неожиданная короткая встреча и для героев новеллы, и для её читателей. Стихи Н.Огарёва " Обыкновенная повесть" тут же входят в ткань произведения Бунина в динамичном диалоге героев. Надежда напоминает старому любовнику, что во время их бурной любви тридцатилетней давности (а героине сейчас сорок восемь лет) "всё стихи мне изволили читать про всякие " тёмные аллеи". Скорее всего неграмотная в свои восемнадцать лет, бывшая крепостная девушка на долгие годы запомнила огарёвские строчки в исполнении молодого барина и теперь, тридцать лет спустя, цитирует их " на одной из больших тульских дорог", где расположилось её заведение. Говоря словами Огарёва,
О, если б кто увидел их
Тогда, при утренней их встрече,
И лица б высмотрел у них
Или подслушал бы их речи...
Потрясённый неожиданной встречей, Николай Петрович предельно откровенен и честен; он дважды (опять несчастливое нечётное число " два", применённое как художественный приём Огарёвым) называет свою жизнь " обыкновенной историей", пользуясь таким образом невольно огарёвским заголовком, добавляя к этому эпитет " пошлой", то есть избитой, известной, идущей у всех по одному сценарию. Ему изменила жена, которую он " без памяти любил", бросила его " ещё оскорбительней, чем я тебя"(огарёвская тема измены). Обожаемый сын " вышел негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести" (и вновь огарёвские мотивы в характеристике великосветской молодёжи).
Вот как теперь, оказывается, надо понимать и обощающий смысл заглавия произведения Н.П. Огарёва - уже в заголовке " Обыкновенная повесть" содержится исчерпывающая характеристика дворянского класса, подчёркнуто основное свойство его натуры и неприятие автором его безнравственных черт.
Интересно разобраться, почему всё-таки тридцатилетний Николенька (так звала его тогда Надя) читал восемнадцатилетней девушке-крестьянке именно эти стихи, не началась ли для него жизнь с подобного предательства юной девицы, которая потом хладнокровно могла встречаться с ним в свете, что так пронзительно отбразил Огарёв в своей печальной повести. Не явилась ли страсть к красавице Надежде замещением поруганного чувства и одновременно тайной местью ветреной подруге своего класса? Жанр новеллы, предполагающий недосказанность, незавершённость, открывающий художественную картину нескольких перспектив, даёт возможность вариативного читательского прочтения, и мы вправе выдвигать подобные предположения, следуя одновременно за двумя текстами, исследуя их взаимосоприкасающиеся детали.
Но очевидно, при сопоставлении двух избранных нами произведений, что пока ещё очень слабо намеченная тема крепостного права и его разрушительного воздействия на души, судьбы, нравственность людей у Н.П.Огарёва, отношение руского дворянства к этому позорному явлению - обретает первостепенное звучание у И.А.Бунина. Вспоминая красоту Надежды, восхищаясь её глазами и станом, помня, что эта девушка из народа, которой не было равных (и это признавали все), не просто подчинилась его барской прихоти, а страстно, на всю жизнь, полюбила его, что она оказалась чутка к поэзии, если и через тридцать лет помнит наизусть строки из Огарёва, старый царский вылощенный офицер краснеет от стыда, но не может не выразить Надежде своего восхищения. В отличие от героев Огарёва, герои Бунина обладают и совестью, и памятью. Встреча с постаревшей, но так и сознательно не вышедшей замуж Надеждой и яркая вспышка воспоминаний об их былой любви ещё более высветила в глазах героя грязь внутрисемейных великосветских отношений, обнаружила никчемность прожитой в унизительном браке жизни. Казалось бы, прошлое, словно похороненное под наслоениями прожитого, уже никогда не должно было заявить о себе, но оно вспыхнуло в душе героя, как в затухшем костре внезапно вспыхивают тлеющие угли.
С неистребимой очевидностью бывшая крепостная, а ныне одинокая, но самостоятельно живущая свободная предпринимательница, не только содержащая частную гостиницу, но и дающая деньги в рост (познав утончённую любовь барина, отдав ему " свою красоту, свою горячку", она уже не могла идти замуж за мужика) , получившая, как награду за все свои испытания, о которых " долго рассказывать, сударь", вольную уже от второго помещика (значит, усадьба вместе с крепостными была продана Николаем Алексеевичем) далеко оттеснила своей духовной сутью, честно прожитой жизнью всех светских возлюбленных героя, жену и любовниц. Получив свободу, а вместе с ней и первоначальный капитал (и этот факт достойно выделяет героиню из общей массы крепостных мучениц), Надежда теперь самостоятельна, независима, пока она может себя содержать, вести дело, она уважаема в своей среде (об этом поведал барину кучер на его обратном пути), она твёрдо стоит на ногах, хотя уже и сама немолода.
Зачем автор, уже долго живущий зарубежом, столкнул своих героев на пересечении русских дорог? Чтобы донести до читателя, как осязаемо, взаимопроникновенно связаны эти два понятия в генотипе русского человека - барство и народ? Чтобы бесконца краснеющему от стыда старому военному встряхнуться через этот стыд и таким образом пройти с помощью подаренной судьбой встречи через её очищающее влияние? Видно, что автору, хотя он и сам любуется плодом своего художественного воображения - его превосходительством с "красивым удлинённым лицом с тёмными глазами", всё ещё стройной фигурой военного, его высоким ростом и тем, как он " легко взбежал на крыльцо избы", - и стыдно за своего героя, и жаль его, и очень хочется ему как-то нраственно помочь. Несомненно одно: Бунин там, в эмиграции, не может без России, он постоянно думает о ней, она неистребимо живёт в нём.
В каком положении Николай Алексеевич мог бросить Надежду? Конечно, беременной. " А ведь, правда, очень бессердечно вы меня бросили, - сколько раз я хотела руки на себя наложить от обиды от одной, уж не говоря обо всём прочем", - так напоминает Надежда герою, в каком положении он её оставил. " Всё прочее" - это может быть и смерть незаконно рождённого младенца, прижитого от помещика, та " обыкновенная история", которая встречатся во многих произведениях русской литературы. В Надежде растворилась кровь Николая Алексеевича. Так барство, попирающее свой народ, но питающееся его соками, растворилось в нём. А русская крепостная женщина, вскармливающая своей грудью младенцев-барчат, нянчащая их? С младенчества будущий государственный чиновник или военный засыпал под её колыбльные песни, именно она, молочная мать, подчас становилась его духовной матерью, от которой он перенимал, всасывая с её молоком и песнями, родной язык. И именно она, в момент его наступающей мужской зрелости, приходила к нему в образе юной, но полной сил, физического здоровья, крепкой, загорелой селянки, вливая в него чистую молодую энергию, идущую словно от самой земли.
Судьба Надежды показывает неистребимую народную силу, выносливость, любовь русского простого человека к созидательному труду, духовную красоту и величие русской женщины - в большой степени эта некрасовская тема нашла своеобразное преломление в прозе И.А.Бунина.
В какой суд можно было обратиться крепостной? Как можно было добиваться торжества справедливости? Не было таких государственных механизмов для подневольных русских людей, и они создали свою глубокую философию долготерпения, любви и прощения, помогающую жить. Разными смысловыми оттенками наполнен диалог героев о прощении. Николаю Алексеевичу важно быть прощённым Надеждою, ведь от своей вины перед нею он не отказывается хотя бы за давностью лет. " Лишь бы бог меня простил. А ты, видно, простила", - говорит он "скороговоркой", " вынув платок и прижав его к глазам". На что Надежда отвечает так: " Нет, Николай Алексеевич, не простила. Раз разговор наш коснулся до наших чувств, скажу прямо: простить я вас никогда не могла. Как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было. Оттого-то и простить мне вас нельзя. Ну да что вспоминать, мёртвых с погоста не носят." В понимании Николая Алексеевича " простить" - не держать обиды, не сердиться, отпустить грех. В понимании Надежды " простить" - забыть, не помнить, не вспоминать. А как забыть, что было так дорого? Так огарёвская тема памяти в " Обыкновенной повести" полемически по-своему продолжается и преломляется Буниным в " Тёмных аллеях".
Сцена прощания. Надежда поцеловала у Николая Алексеевича руку (обычный жест для русской бабы крепостной России), и он поцеловал ей руку (согласимся, что это уже совсем необычный жест). В нём мольба героя о прощении, примирении, признание ранее не признаваемого равенства, нет - смиренное признание её духовного превосходства над ним, благодарность за лучшие минуты жизни (как ему это теперь ясно) именно с ней, за высоту духа.
Такое поведение русского старого дворянина, ценой страшных ошибок, потерь и разочарований пришедшего к новой жизненной философии в отношении не только женщины, безвозмездно отдавшей ему свои чувства и молодость, а в отношении, в её лице, и к своему народу, ставит бунинского героя на одно из первых мест в галерее лучших мужских портретов не только литературы русского зарубежья, но и русской литературы в целом.
Хотя основным подавляющим чувством в дальнейшем следовании в Петербург остаётся у Николая Алексеевича мучительное чувство стыда, оно, по своим духовным законам, переходит в очистительное, освобождающее от грязных наслоений жизни чувство благодарности за лучшие, " истинно волшебные минуты" к женщине с таким глубоким и ёмким именем Надежда. Поэтому и приходят на память герою по пути к поезду, на тульской дороге, " изрезанной многими чёрными колеями", любимые им огарёвские строки: " Кругом шиповник алый цвёл,стояли тёмных лип аллеи..."
Так стихи Н.П.Огарёва, перечитываемые И.А.Буниным, вызвали к жизни прекрасную новеллу, стали частью удивительной истории встречи двух русских людей, перевив их судьбы шипами страданий, но и алыми цветками истинного, не купленного на деньги, счастья, истории, оставшейся бы " для людей закрытой", если бы она ни была с таким художественным талантом поведана нам автором.
Заметим, что герой подъезжает к почтовой станции "в холодное осеннее ненастье" по дороге, "залитой дождями", а уезжает, так и не попив из самовара чаю, уже при низком солнце, " жёлто светившем на пустые поля", хотя лошади и продолжают " ровно шлёпать по лужам". Изображение осенней природы тульского края глубоко художественно сочетается с " осенним возрастом" героев новеллы и возрастом самого её автора в отличие от " весеннего возраста" молодых людей " Обыкновенной повести", поэтому, наверное, так неоспоримо мудра философская канва " Тёмных аллей". И жёлтый свет уже заходящего солнца, и мерное движение тарантаса, настраивающее на спокойные раздумья, и образ пожилого, но всё ещё красивого военного с белыми усами и бакенбардами, "ещё чернобрового", только что получившего новый, сильный, непредсказуемый, но возрождающий урок жизни, и смотрящая ему вслед из окна своей горницы Надежда, и рассуждающий о достоинствах хозяйки постоялого двора возница Клим - во всех этих картинах нам щемяще зримо является Россия 50х-60х годов 19-го столетия, страна тёмных таинственных аллей и необыкновенных человеческих повестей, в её медленном, но неуклонном поступательном движении.
Юлия Юрьевна Чернокозова - учитель литературы Новочеркасского педагогического колледжа.
Анализ рассказа И.А. Бунина «Тёмные аллеи» на уроке литературы в выпускном классе
“Кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи...”
В соответствии с программой знакомство учащихся с творчеством И.А. Бунина осуществляется постепенно. В основной школе они получают представление о его поэтическом творчестве, читают и анализируют эпические произведения - «Чистый понедельник», «Солнечный удар». В одиннадцатом классе, при изучении монографической темы по творчеству писателя, необходимо систематизировать имеющиеся знания, помочь старшеклассникам в постижении особенностей мировоззрения и мастерства писателя. Каждое небольшое произведение, выбранное для изучения, важно рассмотреть как часть целостного художественного мира, содержащего неповторимые черты авторской индивидуальности. Поэтому, приступая к работе над рассказом «Тёмные аллеи», мы определили в качестве цели создание условий не только для полноценной интерпретации учащимися текста, но и для постижения ими художественной концепции всего цикла. Учитывая, что для одиннадцатиклассников, безусловно, личностно значимо обращение к теме любви, мы стремились в процессе анализа бунинского произведения вызвать у них желание глубоко осмыслить авторскую концепцию любви, определить к ней своё отношение. Рассказ И.Бунина гармоничен, при малом объёме и свёрнутом сюжете он необыкновенно содержателен, поистине “лучшие слова в лучшем порядке”. Это позволяет на уроке успешно решать ещё одну задачу - развивать умения учеников через рассмотрение элементов формы (в данном случае - через соотношение фабулы и сюжета) приходить к сопереживанию с автором.
Эпиграфом к диалогу с учащимися мы избираем слова самого писателя: “Мы живём всем тем, чем живём, лишь в той мере, в какой постигаем цену того, чем живём. Обычно эта цена очень мала: возвышается она лишь в минуты восторга - восторга счастья или несчастья, яркого сознания приобретения или потери; ещё - в минуты поэтического преображения прошлого в памяти”.
Предваряя работу с текстом, вспоминаем с учениками, какие произведения о любви они знают, анализируем читательские впечатления от прочитанных рассказов И.Бунина (в качестве домашнего задание было предложено прочитать не только «Тёмные аллеи», но и ещё два-три других рассказа из данного цикла) и отмечаем, что к началу XX века, кажется, всё, что можно было сказать о любви, уже было сказано. Однако И.Бунин говорит об этом чувстве по-своему. Для героев его произведений любовь - это мгновение счастья, которое трагично уже потому, что невозвратимо. Цена этого невозвратимого мгновения осознаётся не в момент поглощённости чувством, а позже. “Позже” может наступить и через пятнадцать минут после расставания с любимой («Солнечный удар»), и через тридцать лет («Тёмные аллеи»). Чувство любви у Бунина лишено пошлости, даже чисто физическая близость исключительно духовна. Это всегда “истинно волшебные” минуты.
Интересующий нас рассказ относится к позднему периоду творчества И.А. Бунина. В это время, по справедливому замечанию исследователя творчества писателя Л.А. Колобаевой, в связи с тенденцией к расширению эпического начала в произведениях Бунина появляется такая жанровая структура рассказа, которая, как бы превышая собственную природу, тянется к повести и даже к роману, берёт на себя его задачи - через “мгновения” жизни просмотреть начала и концы, историю личности в целом, её судьбу, всю “чашу жизни” . Именно с этой точки зрения и интересен рассказ «Тёмные аллеи». Его анализ должен показать старшеклассникам, как “история пошлая, обыкновенная” претворяется в “лёгкое дыхание бунинского рассказа” .
В самом начале аналитической беседы по тексту выясняем, о чём это небольшое (всего четыре страницы) произведение И.Бунина, давшее название целому циклу. Обычно звучат ответы: о любви, о встрече, о жизни двух людей. Чем необыкновенна история любви Николая Алексеевича и Надежды? Как сам герой отзывается о ней? Делаем вывод, что сама по себе история взаимоотношений двух людей ничем особенным не отличается. Сам Николай Алексеевич оценивает её как “пошлую и обыкновенную”. Однако читать было интересно, ощущения банальности не возникло. Почему?
Попробуем пересказать произведение, выделив основные события. Возможно, что какой-нибудь ученик попытается построить свой пересказ в хронологической последовательности: любовь и расставание - тридцатилетняя разлука - встреча на почтовой станции. Если же рассказ будет соответствовать сюжету, можно предложить старшеклассникам определить временную соотнесённость событий и сопоставить с тем, как автор о них повествует. Одновременно на доске и в тетрадях изображаем это схематически.
В чём сходство и различие между схемами?
Какой вариант рассказа больше привлекает наше внимание? Почему?
Вместе с учениками отмечаем, что в обеих схемах выделены эпизоды, из которых состоит рассказ. Однако первая схема - это перечень эпизодов в их хронологической последовательности, а вторая - тот же набор эпизодов, но расположены они иначе, по законам художественного времени рассказа: настоящее - прошлое - будущее. Больше привлекает читателя второй вариант, так как нам интересен момент узнавания, который мотивирует внимание к следующему за ним разговору-воспоминанию бывших возлюбленных. Это заставляет нас испытать удивление, рождает стремление узнать о том, что было в прошлом, побуждает к сопереживанию.
Актуализируем знания одиннадцатиклассников о фабуле и сюжете, предлагаем соотнести данные понятия со схемами, изображёнными на доске, помогаем прийти к заключению о том, что размышления над особенностями сюжетостроения в произведении помогают лучше понять замысел автора, в данном случае - через одну жизненную ситуацию показать целую человеческую жизнь.
Какие же события из жизни героев выбрал автор, чтобы рассказать нам историю жизни двух людей? Только скупые факты: любовь, возникшая тридцать лет назад, встреча на станции, семейная жизнь Николая Алексеевича, о которой он поведал Надежде в пяти предложениях.
Только ли эти события были в жизни сорокавосьмилетней Надежды и шестидесятилетнего Николая Алексеевича? Конечно, нет. Но почему писатель выбрал именно их? Наверное, они были главными в судьбе героев. Найдём подтверждение этому в тексте.
Николай Алексеевич: “Думаю, что и я потерял в тебе самое дорогое, что имел в жизни”. “Да, конечно, лучшие минуты. И не лучшие, а волшебные!”
Надежда: “Молодость у всякого проходит, а любовь - другое дело”. “Всё проходит, да не всё забывается”. “Сколько ни проходило времени, всё одним жила”. Событий в жизни Надежды было много: “Долго рассказывать, сударь”. Но жила она только любовью к Николаю Алексеевичу.
Почему И.Бунин не рассказал нам подробнее историю семейной жизни Николая Алексеевича, ведь из этого мог получиться увлекательный роман? (Без памяти любил жену. - Бросила. - Обожал сына. - Вырос негодяй.) Потому что в столь малом по объёму произведении нужно было раскрыть только самое главное, объясняющее всё в судьбах людей. Этим главным оказалась старинная любовь. И хотя содержание рассказа - “история пошлая, обыкновенная”, чтение вызывает особое лирическое настроение: “Кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи…” Атмосфера рассказа столь же легка и гармонична, как четырёхстопный ямб этих поэтических строчек. Память Николая Алексеевича именно поэтически преобразила мгновения ушедшей любви, показала действительную цену этого чувства.
Для героя любовь - прекрасное мгновение, а для Надежды? Предлагаем найти в тексте слова, подтверждающие, что Надежда сохранила чувство на долгие годы. Для неё любовь - вся жизнь.
В заключение обращаемся к эпиграфу, к словам И.Бунина, раскрывающим “главные творческие устремления писателя - его пафос, принципы отбора и художественного преобразования жизненного материала” . О чём говорится в эпиграфе? Как соотносится он с проанализированным рассказом? Какие моменты в жизни человека позволяют постичь цену того, чем он живёт? Обсуждение вопросов помогает осмыслению рассказа в лирико-философском ключе, когда главными героями становятся три стихии: любовь, время и память. Любовь - это состояние, когда “весь мир был в душе”, а человек идеален. Время неумолимо влечёт прочь и заставляет всё забыть. Память отбирает и поэтически преображает мгновения прошлого - любовь. Круг, начавшись любовью, ею же и замыкается. И.Бунин предложил в своём рассказе «Тёмные аллеи» именно такую ситуацию, когда память стареющего героя позволяет ему осознать уже забытую любовь как “лучшие”, единственные “истинно волшебные” минуты жизни.