Чичиков провел больше недели в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам. Наконец он решил посетить Манилова и Собакевича, которым дал слово. «Может быть, к сему побудила его другая, более существенная причина, дело более серьезное, близшее к сердцу...» Он приказал кучеру Селифану рано утром заложить лошадей в известную бричку, а Петрушке - оставаться дома, смотреть за комнатой и чемоданом. Здесь имеет смысл сказать несколько слов об этих двух крепостных.
Петрушка ходил в несколько широком коричневом сюртуке с барского плеча и имел, по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы. Характер у него был больше молчаливый, чем разговорчивый; он «имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся; он все читал с равным вниманием». Спал, обычно, не раздеваясь, «и всегда носил с собою какой-то особенный воздух...» - когда размещал свою кровать «в прежде необитаемой комнате» и переносил туда свою шинель и пожитки, сразу казалось, что в этой комнате уже десять лет жили люди. Чичиков, человек щепетильный, иногда по утрам морщился и недовольно говорил: «Ты, брат, черт тебя знает, потеешь, что ли. Сходил бы ты хоть в баню». Петрушка на это ничего не отвечал, и спешил заняться своими делами. Кучер Селифан был совершенно другой человек...
Но нужно вернуться к главному герою. Итак, отдав с вечера нужные приказания, Чичиков проснулся рано утром, вымылся, вытерся с ног до головы мокрой губкой, что обычно делал только по воскресным дням, тщательно побрился, надел фрак, а потом шинель, спустился с лестницы и сел в бричку.
С громом выехала бричка из-под ворот гостиницы на улицу. Проходивший поп снял шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках протянули руки, приговаривая: «Барин, подай сиротинке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камням. Не без радости был вдали узрет полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой, как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле… Попадались вытянутые по шнурку деревни, постройкою похожие на старые складенные дрова, покрытые серыми крышами с резными деревянными под ними украшениями в виде висячих шитых узорами утиральников. Несколько мужиков, по обыкновению, зевали, сидя на лавках перед воротами в своих овчинных тулупах. Бабы с толстыми лицами и перевязанными грудями смотрели из верхних окон; из нижних глядел теленок или высовывала слепую морду свою свинья. Словом, виды известные. Проехавши пятнадцатую версту, он вспомнил, что здесь, по словам Манилова, должна быть его деревня, но и шестнадцатая верста пролетела мимо, а деревни все не было видно...
Поехали отыскивать Маниловку. Проехавши две версты, встретили поворот на проселочную дорогу, но уже и две, и три, и четыре версты, кажется, сделали, а каменного дома в два этажа все еще не было видно. Тут Чичиков вспомнил, что если приятель приглашает к себе в деревню за пятнадцать верст, то значит, что к ней есть верных тридцать.
«Деревня Маниловка немногих могла заманить своим местоположением». Господский дом, открытый всем ветрам, стоял одиночкой на возвышении; «покатость горы была одета подстриженным дерном». Кое-где на горе были разбросаны растения и была видна беседка с плоским зеленым куполом, деревянными голубыми колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления». Пониже располагался заросший пруд. В низине, частью и по самому скату, темнели серенькие бревенчатые избы, которые Чичиков, неизвестно по каким причинам, сразу же начал считать и насчитал более двухсот. Кругом все было голо, лишь поодаль в стороне темнел сосновый лес.
Подъезжая ко двору, Чичиков заметил на крыльце самого хозяина, который стоял в зеленом шалоновом сюртуке, приставив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть получше подъезжавший экипаж. По мере того как бричка близилась к крыльцу, глаза его делались веселее и улыбка раздвигалась более и более.
Павел Иванович! - вскричал он наконец, когда Чичиков вылезал из брички. - Насилу вы таки нас вспомнили!
Оба приятеля очень крепко поцеловались, и Манилов увел своего гостя в комнату…
Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства.
Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, - словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Дома он говорил очень мало и большей частью размышлял и думал, но о чем он думал, тоже только Богу было известно. Хозяйство шло само собой, он даже никогда не ездил на поля. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, он рассуждал о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост, на котором были бы по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. Но все так и заканчивалось разговорами.
В кабинете Манилова лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года. В доме его всегда чего-то не хватало: все кресла были обтянуты прекрасным шелком, а на два кресла ткани не хватило. В некоторых комнатах и совсем не было мебели. Вечером подавался на стол очень щегольский подсвечник и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой и весь в сале.
Жена была под стать мужу. Хотя минуло восемь лет их супружества, каждый из них старался порадовать друг друга яблоком или конфеткой, приговаривая при этом: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». «И ротик открывался при этом случае очень грациозно». Иногда, без всяких на то причин, они запечатлевали друг другу долгий поцелуй, во время которого можно было выкурить трубку. Ко дню рождения жена всегда готовила супругу какой-нибудь подарок, например, бисерный чехольчик на зубочистку. Словом, они были счастливы. Конечно, следует заметить, что в доме было много других занятий, кроме продолжительных поцелуев и сюрпризов... В кухне готовили глупо и без толку, в кладовой было пусто, ключница воровала, слуги пили… «Но это все предметы низкие, а Манилова была воспитана хорошо, в пансионе, где обучают трем основам добродетели: французскому языку, фортепьяно и вязанию кошельков и других сюрпризов».
Между тем Чичиков и Манилов застряли у дверей, стараясь непременно пропустить спутника первым. Наконец оба протиснулись боком. Манилов представил жену, и Чичиков про себя отметил, что она «недурна и одета к лицу».
Манилова проговорила, несколько даже картавя, что он очень обрадовал их своим приездом и что муж ее, не проходило дня, чтобы не вспоминал о нем.
Да, - примолвил Манилов, - уж она, бывало, все спрашивает меня: «Да что же твой приятель не едет?» - «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж такое, право, доставили наслаждение... майский день... именины сердца...
Чичиков, услышавши, что дело уже дошло до именин сердца, несколько даже смутился и отвечал скромно, что ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного.
Вы все имеете, - прервал Манилов с такою же приятною улыбкою, - все имеете, даже еще более.
Как вам показался наш город? - примолвила Манилова. - Приятно ли провели там время?
Очень хороший город, прекрасный город, - отвечал Чичиков, - и время провел очень приятно: общество самое обходительное.
Завязался пустой разговор, в ходе которого были обсуждены знакомые присутствующим чиновники: губернатор, вице-губернатор, полицеймейстер и его жена, председатель палаты, и т.д. И все они оказались «самыми достойными людьми». Затем Чичиков и Манилов заговорили о том, как приятно жить в деревне и наслаждаться природой в компании хороших образованных людей, и неизвестно, чем бы закончилось «взаимное излияние чувств», но в комнату вошел слуга и доложил, что «кушанье готово».
В столовой уже были два мальчика, сыновья Манилова. При них стоял учитель. Хозяйка села за свою суповую чашку; гостя посадили между хозяином и хозяйкой, слуга завязал детям на шею салфетки.
Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - а который год?
Старшему осьмой, а меньшему вчера только минуло шесть, - сказала Манилова.
Фемистоклюс! - сказал Манилов, обратившись к старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.
Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
Фемистоклюс, скажи мне, какой лучший город во Франции?
Здесь учитель обратил все внимание на Фемистоклюса и казалось, хотел ему вскочить в глаза, но наконец совершенно успокоился и кивнул головою, когда Фемистоклюс сказал: «Париж».
А у нас какой лучший город? - спросил опять Манилов.
Учитель опять настроил внимание.
Петербург, - отвечал Фемистоклюс.
А еще какой?
Москва, - отвечал Фемистоклюс.
Умница, душенька! - сказал на это Чичиков. - Скажите, однако ж... - продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым, - в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке будут большие способности.
О, вы еще не знаете его, - отвечал Манилов, у него чрезвычайно много остроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, если что-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки и забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу по дипломатической части. Фемистоклюс, - продолжал он, снова обратясь к нему, - хочешь быть посланником?
Хочу, - отвечал Фемистоклюс, жуя хлеб и болтая головой направо и налево.
В это время стоявший позади лакей утер посланнику нос, и очень хорошо сделал, иначе бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговор начался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об актерах.
После обеда Манилов намеревался препроводить гостя в гостиную, как вдруг «гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле».
В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет, - сказал Манилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. - Вот мой уголок, - сказал Манилов.
Приятная комнатка, - сказал Чичиков, окинувши ее глазами.
Комната была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, на котором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случай упомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе. На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени.
Позвольте вас попросить расположиться в этих креслах, - сказал Манилов. - Здесь вам будет попокойнее.
Позвольте, я сяду на стуле.
Позвольте вам этого не позволить, - сказал Манилов с улыбкою. - Это кресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть.
Чичиков сел.
Позвольте мне вас попотчевать трубочкою.
Нет, не курю, - отвечал Чичиков ласково и как бы с видом сожаления…
Но позвольте прежде одну просьбу... - проговорил он голосом, в котором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед за тем неизвестно чего оглянулся назад. - Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку (именной список крепостных крестьян, представляемый помещиками по время ревизии, переписи крестьян - прим. ред. )?
Да уж давно; а лучше сказать, не припомню.
Как с того времени много у вас умерло крестьян?
А не могу знать; об этом, я полагаю, нужно спросить приказчика. Эй, человек! позови приказчика, он должен быть сегодня здесь.
Приказчик явился...
Послушай, любезный! сколько у нас умерло крестьян с тех пор, как подавали ревизию?
Да как сколько? Многие умирали с тех пор, - сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою, наподобие щитка.
Да, признаюсь, я сам так думал, - подхватил Манилов, - именно, очень многие умирали! - Тут он оборотился к Чичикову и прибавил еще: - Точно, очень многие.
А как, например, числом? - спросил Чичиков.
Да, сколько числом? - подхватил Манилов.
Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько умирало, их никто не считал.
Да, именно, - сказал Манилов, обратясь к Чичикову, - я тоже предполагал, большая смертность; совсем неизвестно, сколько умерло.
Ты, пожалуйста, их перечти, - сказал Чичиков, - и сделай подробный реестрик всех поименно.
Да, всех поименно, - сказал Манилов.
Приказчик сказал: «Слушаю!» - и ушел.
А для какие причин вам это нужно? - спросил по уходе приказчика Манилов.
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, - напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, какие еще никогда не слыхали человеческие уши.
Вы спрашиваете, для каких причин? причины вот какие: я хотел бы купить крестьян... - сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.
Но позвольте спросить вас, - сказал Манилов, - как желаете вы купить крестьян: с землею или просто на вывод, то есть без земли?
Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, - сказал Чичиков, - я желаю иметь мертвых...
Как-с? извините... я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово...
Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые, - сказал Чичиков.
Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут. Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала. Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке. Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему сделать, но ничего другого не мог придумать, как только выпустить изо рта оставшийся дым очень тонкой струею.
Итак, я бы желал знать, можете ли вы мне таковых, не живых в действительности, но живых относительно законной формы, передать, уступить или как вам заблагорассудится лучше?
Но Манилов так сконфузился и смешался, что только смотрел на него.
Мне кажется, вы затрудняетесь?.. - заметил Чичиков.
Я?.. нет, я не то, - сказал Манилов, - но я не могу постичь... извините... я, конечно, не мог получить такого блестящего образования, какое, так сказать, видно во всяком вашем движении; не имею высокого искусства выражаться... Может быть, здесь... в этом, вами сейчас выраженном изъяснении... скрыто другое... Может быть, вы изволили выразиться так для красоты слога?
Нет, - подхватил Чичиков, - нет, я разумею предмет таков как есть, то есть те души, которые, точно, уже умерли.
Манилов совершенно растерялся. Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос - черт его знает. Кончил он наконец тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, а чрез носовые ноздри.
Итак, если нет препятствий, то с богом можно бы приступить к совершению купчей крепости, - сказал Чичиков.
Как, на мертвые души купчую?
А, нет! - сказал Чичиков. - Мы напишем, что они живы, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон - я немею пред законом.
Последние слова понравились Манилову, но в толк самого дела он все-таки никак не вник и вместо ответа принялся насасывать свой чубук так сильно, что тот начал наконец хрипеть, как фагот. Казалось, как будто он хотел вытянуть из него мнение относительно такого неслыханного обстоятельства; но чубук хрипел и больше ничего.
Может быть, вы имеете какие-нибудь сомнения?
О! помилуйте, ничуть. Я не насчет того говорю, чтобы имел какое-нибудь, то есть, критическое предосуждение о вас. Но позвольте доложить, не будет ли это предприятие или, чтоб еще более, так сказать, выразиться, негоция, - так не будет ли эта негоция несоответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?
Чичикову удалось все-таки убедить Манилова, что никакого нарушения гражданского закона не будет, что подобное предприятие никак не будет не соответствующим гражданским постановлениям и дальнейшим видам России. Казна получит даже выгоды в виде законных пошлин. Когда Чичиков заговорил о цене, Манилов удивился:
Как в цене? - сказал опять Манилов и остановился. - Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.
Чичиков рассыпался в благодарностях, растрогав Манилова. После этого гость собрался уезжать, и, несмотря на все уговоры хозяев остаться погостить еще немного, поспешил откланяться. Манилов долго стоял на крыльце, провожая глазами удалявшуюся бричку. А когда вернулся в комнату, предался размышлениям о том, как было бы хорошо иметь такого друга, как Чичиков, жить с ним по соседству, проводить время в приятных беседах. Размечтался и о том, что вот государь, узнав об их дружбе, пожаловал бы их генералами. Но странная просьба Чичикова прервала его мечтанья. Сколько не думал он, никак не мог взять ее в толк, и все время сидел и курил трубку.
К имению генерала Бетрищева. Чичиков приказал доложить о себе и был проведен к Бетрищеву в кабинет. Генерал поразил его величественной наружностью, мужественным лицом и толстой шеей – это был один из тех картинных генералов, которыми так богат был знаменитый 12-й год .
Генерал Бетрищев заключал в себе при куче достоинств и кучу недостатков. В решительные минуты он мог проявлять великодушие, храбрость, щедрость, ум, но сочетал с этим капризы, честолюбье и самолюбие. Он был поборник просвещения и любил блеснуть знанием того, чего другие не знают, однако не любил людей, которые знают что-нибудь, чего не знает он. Воспитанный полуиностранным воспитаньем, он хотел сыграть в то же время роль русского барина. От голоса до малейшего телодвиженья, в нем всё было властительное, повелевающее, внушавшее если не уважение, то, по крайней мере, робость.
Гоголь. Мертвые души. 2 том, 2 глава. Аудиокнига
Чичиков сразу понял, что это за человек. Наклоня почтительно голову набок и расставив руки на отлет, как бы готовился приподнять ими поднос с чашками, он изумительно ловко нагнулся перед генералом и сказал: «Питая уваженье к доблестям мужей, спасавших отечество на бранном поле, счел долгом представиться лично вашему превосходительству».
Генералу это понравилось. Он сразу разговорился с Чичиковым и спросил, где тот служил. Чичиков ответил, что служба его текла по разным местам, но везде – как судно среди волн, от интриг многочисленных врагов, которые покушались даже на его жизнь. «Теперь же я остановился у вашего соседа Тентетникова , который весьма раскаивается в прежней ссоре с вашим превосходительством, ибо умеет ценить мужей, спасавших отечество».
– Да что ж он? Да ведь я не сержусь! – сказал смягчившийся генерал.
Чичиков тут же рассказал ему, что Тентетников пишет серьёзное сочинение.
– Какое же?
Чичиков замешкался, не зная, что ответить, и вдруг вымолвил:
– Историю о генералах 12 года, ваше превосходительство.
Мысленно он при этом чуть не плюнул и сказал себе: «Господи, что за вздор такой несу!» Но Бетрищев сразу оживился и стал удивляться:
– Почему ж Тентетников не приедет ко мне, я мог бы дать ему много любопытных материалов.
Тут как раз открылась дверь, и вошла Улинька, поразившая Чичикова миловидностью и красотой.
– Рекомендую вам мою баловницу! – сказал генерал. – Улинька, Павел Иванович сообщил сейчас мне, что сосед наш Тентетников совсем не такой глупый человек, как мы полагали. Он занимается историей генералов двенадцатого года.
Улинька сказала, что она раньше не считала Тентетникова глупым. Она ушла к себе, а генерал осведомился у Чичикова:
– Ведь ты , надеюсь, обедаешь у меня?
Чичиков, в противность Тентетникову не стал обижаться на слово ты . Тем временем явился камердинер с рукомойником.
– Ты мне позволишь одеваться при себе? – спросил Бетрищев у Павла Ивановича.
– Не только одеваться, но можете совершить при мне всё, что угодно вашему превосходительству.
Генерал стал умываться так, что вода и мыло летели во все стороны. Заметив его благорасположение, Чичиков решил перейти к главному делу.
– Ваше превосходительство, – сказал он, когда камердинер вышел. – У меня есть дядя, дряхлый старичишко. У него имение в триста душ, коего я единственный наследник. Но дядя – человек странный и не хочет завещать мне своё поместье, говоря: пусть племянник вначале докажет, что он не мот, а надёжный человек. Пусть сам наживёт вначале не менее триста душ крестьян, тогда и я отдам ему своих триста душ.
– Да не дурак ли он? – спросил Бетрищев.
– Да, уж стар и выжил из ума. Но я придумал вот что. Если вы всех мертвых душ вашей деревни, ваше превосходительство, передадите мне так, как бы они были живые, я бы тогда эту купчую крепость представил старику, и он наследство бы мне отдал.
Генерал повалился в кресла и захохотал так громко, что прибежали Улинька и камердинер.
– Дядя-то, дядя! в каких дураках будет, – кричал он. – Ха, ха, ха! Мертвецов вместо живых получит. Ведь он осёл! Я бы бог знает что дал, чтобы посмотреть, как ты ему поднесешь на них купчую крепость.
– Осёл! – подтвердил Чичиков.
– Он стар?
– Лет восемьдесят.
– Есть ещё зубы?
– Два зуба всего, ваше превосходительство, – хохотал и Чичиков.
– Да за такую выдумку я тебе мертвецов отдам с землей, с жильем! Возьми себе всё кладбище!
И генеральский смех пошел отдаваться вновь по генеральским покоям.
[Окончание 2-й главы 2-го тома «Мертвых душ» отсутствует у Гоголя. В первом издании этой книги (1855) имеется примечание: «Здесь пропущено примирение генерала Бетрищева с Тентетниковым; обед у генерала и беседа их о двенадцатом годе; помолвка Улиньки за Тентетниковым; молитва ее и плач на гробе матери; беседа помолвленных в саду. Чичиков отправляется, по поручению генерала Бетрищева, к родственникам его, для извещения о помолвке дочери, и едет к одному из этих родственников, полковнику Кошкареву».]
Повесть «Мёртвые души» была написана Николаем Гоголем в конце 19 века, но до сих пор не потеряла своей актуальности. Мы продолжаем читать это произведение и задумываться о нравственных нормах и критериях.
Здесь представлено кратчайшее содержание по главам поэмы «Мёртвые души» и подробно описаны главные герои рассказа.
«Мёртвые души» кратчайшее содержание по главам
Глава 1
В город Н приезжает Павел Иванович Чичиков. По должности – коллежский советник, по возрасту – средних лет, внешности приятной и малопримечательной. Он заводит знакомство с местными жителями и собирает сведения о представителях власти и богатых помещиках.
Побывав на вечеринках, устроенных в домах губернатора и полицеймейстера, Чичиков знакомится с Маниловым, Собакевичем и Ноздревым и тут же получает от них приглашение посетить их с визитом.
Главный герой очаровывает всех своими аристократическими манерами и культурной речью и наносит визиты всем чиновникам города с целью познакомиться со всеми лично и засвидетельствовать своё почтение.
Глава 2
Чичиков решает воспользоваться приглашением и едет в Маниловку. Владелец деревни Манилов предстаёт перед нами бесхарактерным, ленивым мечтателем, не способным поддерживать порядок в своём хозяйстве и семье, а лишь предающийся пустым размышлениям.
Чичиков объясняет цель своего приезда и предлагает выкупить у Манилова документы на крестьян, которые уже умерли, однако данные о них ещё не были изменены.
Этим предложением гость ввергает хозяина в состояние недоумения и получает согласие «забрать их даром». После такого неожиданно положительного решения своего вопроса Чичиков отправляется на встречу к Собакевичу.
Глава 3
По дороге Селифан теряет направление, и бричка переворачивается. Чтобы не оставаться ночевать в чистом поле, Чичиков просится в первый попавшейся дом.
Это оказывается жилище Настасьи Петровны Коробочки – пожилой вдовы, видящий смыслом своей жизни правильное устройство и функционирование своего хозяйства.
Предложение Чичикова продать «мёртвые души» вызвало живой отклик в душе жадной старухи. После долгого торга они сошлись на цене, однако, даже после отъезда гостя, Коробочка долго мучилась вопросом – не продешевила ли она?
Глава 4
Чичиков решает подкрепиться в трактире и встречает Ноздрева. С чёрными бакенбардами, белыми зубами и румянцем во всю щёку, был он сказочником и неисправимым лгуном, а также карточным шулером.
Ноздрев с ходу приглашает Павла Ивановича посетить его дом и, проводя экскурсию по деревне, не перестаёт хвастаться своими мнимыми достижениями.
После довольно неудачного обеда Чичиков пытается договориться о покупки документов на крестьян. Ноздрев начинает высмеивать его намерения, интересоваться истинными целями покупки и новые знакомые заканчивают разговор.
Однако на утро хозяин меняет своё решение и предлагает Чичикову выиграть у него «мёртвые души». Но этому спору не суждено было разрешиться. Ноздрева оповещают о судебном преследовании против него, а Чичиков в это время спешно покидает дом.
Глава 5
Направляясь с визитом к Собакевичу, бричка Чичикова сталкивается с другим экипажем, в котором Чичиков замечает прекрасную незнакомку. Девушка завладела всеми мыслями Павла Ивановича и оставшуюся часть пути он предавался мечтами о ней.
Деревня Собакевича поражает Чичикова своими размерами, внушительным домом владельца и грубо сколоченными деревянными избами крестьян. Таким же был и сам Собакевич – похожий на медведя, грубый, неуклюжий человек.
Предложение продать несуществующих крестьян Собакевич выслушал внимательно, без удивления и сразу стал набивать цену, расписывая достоинства «мёртвых душ», как будто это имело значение. В итоге хозяин получил аванс, а гость, весьма озадаченный, направился дальше к Плюшкину.
Глава 6
Деревня, в которую въехал Павел Иванович, имела ветхий и запущенный вид. Не в лучшем состоянии был и хозяйский дом – с заколоченными окнами, полуразвалившийся. Увидев возле дома непонятое существо в женском капоте, в халате, но с сиплым голосом и в щетине, Чичиков с удивлением узнал, что это и есть местный барин.
Плюшкин первый предложил купить у него несуществующих крестьян и был очень доволен результатом сделки.
Завершив путешествие, Чичиков возвращается в гостиницу.
Глава 7
Чичиков доволен, как складываются его дела в городе Н и решает посвятить этот день окончательному оформлению заключённых ранее договоров.
Он встречается с Маниловым и Собакевичем, с которыми оформляет купчую на крестьян, а за Плюшкина подписывается председатель суда.
Дело сделано. Все садятся за накрытый стол и отмечают удачное завершение сделки. Разомлевшего Чичикова препровождают в гостиницу в самом приятном состоянии духа. Так заканчивается этот день.
Глава 8
Переход Чичикова из обычного непримечательного субъекта в разряд богатых душевладельцев не остался незамеченным для жителей провинциального городка.
На балу Чичиков встречает прекрасную незнакомку, увиденную в дороге. Это оказывается дочь губернатора. Чичиков очарован и покорён. Всё его внимание приковано к юной особе.
Но встреченный на приёме Ноздрев своими пьяными высказываниями чуть не раскрыл тайный план главного героя и заставил его спешно удалиться. Расстроенный помещик вернулся в гостиничный номер.
Глава 9
Положение новоявленного «богача» усугубляется – приезжает Настасья Петровна Коробочка. Город наполняют слухи, в которых правда перемешалась с выдумкой, а Чичиков выставляется в очень неприглядном свете.
Светские дамы переговариваются между собой и распространяют информацию, что Чичиков – аферист, хочет украсть губернаторскую дочь. Эта новость доходит до самой губернаторши. Результатом становится жёсткий разговор с дочерью и отказ от дома Чичикову.
Глава 10
Собравшиеся в доме полицеймейстера наперебой высказывают свои предположения, объясняя поведение Чичикова. Его пытаются уличить в мошенничестве, подделке ценных бумаг, даже в шпионаже.
Споры были столь страстными, что, присутствующий на встрече прокурор, не выдержав нервного потрясения по приходу домой умер.
Не подозревающий о таких событиях Чичиков в это время находится в гостинице, страдая от простуды. Пришедший с визитом Ноздрев рассказывает о слухах в обществе относительно Павла Ивановича, а также что его считают виновником смерти прокурора.
Не на шутку испуганный Чичиков пытается покинуть город.
Глава 11
В этой главе открывается вся история жизни и карьеры Павла Ивановича Чичикова. Оставшись рано без матери, от отца он получил чёткие наказы для жизни – угождай власть имущим, везде преследуй свою выгоду и никогда ничего не делай даром.
С юности Чичиков рьяно следовал этим советам. Когда началась его чиновничья деятельность, он не выпускал ни единой возможности обогатиться.
Подличая, подставляя окружающих, герой поэмы добился немалых высот, где проворачивал свои тёмные делишки. Однако не удержался на вершине и был вынужден начать всё с начала.
К этому времени в его хитрой голове возник план выкупать «мёртвые души», являвшиеся по документам живыми людьми. Подав эти бумаги в опекунский совет, Чичиков планировал получить на них большие выплаты и разбогатеть.
Главные герои и персонажи
- Чичиков Павел Иванович – главный герой поэмы. Приятный в общении помещик средних лет, путешествующий по России и скупая «мёртвые души».
- Манилов – немолодой помещик, вечно пребывающий в своих бесполезных благостных мечтаниях.
- Собакевич – образ крепкого, не очень образованного, но хитрого мужика, везде ищущего свою выгоду.
- Коробочка Настасья Петровна – вдова, бывшая коллежская секретарша. Заботится о благосостоянии своей деревни, но жизнь за её пределами мало интересует.
- Ноздрев – аферист, выдумщик и фантазёр. Не сдержан на слова, с лёгкостью предаст любого, открывшего ему душу, просто ради возможности побыть в центре внимания.
- Плюшкин – не совсем здоровый человек со своими странностями. Имеет безудержную страсть к собирательству разного хлама, давно перестав обращать внимание на жизнь своей деревни, да и на свою тоже.
- Селифан – кучер главного героя. Любитель выпить и пофилософствовать, бесхитростен и предан своему барину.
- Петрушка – слуга главного героя. Малый лет 30. Любит читать, хотя не всегда понимает смысл прочитанного.
Видео пересказ
Поэма «Мертвые души» была задумана Гоголем как грандиозная панорама российского общества со всеми его особенностями и парадоксами. Центральная проблема произведения - духовная смерть и возрождение представителей основных российских сословий того времени. Автор обличает и высмеивает пороки помещиков, продажность и пагубные страсти чиновничества.
Само название произведения имеет двоякое значение. «Мертвые души» - это не только умершие крестьяне, но и другие фактически живые персонажи произведения. Называя их мертвыми, Гоголь подчеркивает их опустошённые, жалкие, «мертвые» душонки.
История создания
«Мертвые души» - поэма, которой Гоголь посвятил значительную часть своей жизни. Автор неоднократно менял концепцию, переписывал и переделывал произведение. Изначально Гоголь задумал «Мертвые души» как юмористический роман. Однако, в итоге решил создать произведение, которое обличает проблемы российского общества и послужит его духовному возрождению. Так и появилась ПОЭМА «Мертвые души».
Гоголь хотел создать три тома произведения. В первом автор планировал описать пороки и разложение крепостнического общества того времени. Во втором дать своим героям надежду на искупление и возрождение. А в третьем намеревался описать дальнейший путь России и ее общества.
Однако, Гоголь успел закончить лишь первый том, который появился в печати в 1842 году. До самой своей смерти Николай Васильевич работал над вторым томом. Однако, перед самой смертью автор сжег рукопись второго тома.
Третий том «Мертвых душ» так и не был написан. Гоголь не смог найти ответ на вопрос, что будет дальше с Россией. А, может быть, просто не успел об этом написать.
Описание произведения
Однажды, в городе NN появился очень интересный персонаж, сильно выделяющийся на фоне других старожил города - Павел Иванович Чичиков. После своего приезда он начал активно знакомиться с важными лицами города, посещал пиры и обеды. Спустя неделю приезжий уже был на «ты» со всеми представителями городской знати. Все были в восторге от нового человека, внезапно появившегося в городе.
Павел Иванович отправляется за город, чтобы нанести визиты знатным помещикам: Манилову, Коробочке, Собакевичу, Ноздреву и Плюшкину. С каждым помещиком он любезничает, к каждому пытается найти подход. Природная изворотливость и находчивость помогают Чичикову получить расположение каждого помещика. Помимо пустых разговоров, Чичиков беседует с господами о крестьянах, которые умерли после ревизии («мертвые души») и изъявляет желание их купить. Помещики не могут взять в толк, зачем Чичикову нужна такая сделка. Однако, соглашаются на нее.
В результате своих визитов Чичиков приобрел более чем 400 «мертвых душ» и торопился быстрее закончить дела и уехать из города. Полезные знакомства, заведенные Чичиковым по приезду в город, помогли ему уладить все вопросы с документами.
Через некоторое время помещица Коробочка проговорилась в городе, что Чичиков скупает «мертвые души». Весь город узнал о делах Чичикова и недоумевал. Зачем такому уважаемому господину покупать умерших крестьян? Бесконечные толки и домыслы пагубно действуют даже на прокурора, и от страха он умирает.
Поэма заканчивается тем, что Чичиков спешно уезжает из города. Покидая город, Чичиков с грустью вспоминает свои планы покупки мертвых душ и залога их в казну в качестве живых.
Главные герои
Качественно новый герой в русской литературе того времени. Чичикова можно назвать представителем новейшего, только что зарождающегося в крепостной России класса - предпринимателей, «приобретателей». Активность и деятельность героя выгодно отличает его на фоне других персонажей поэмы.
Образ Чичикова отличается своей невероятной многогранностью, многоликостью. Даже по внешности героя трудно сразу понять, каков человек и что он из себя представляет. «В бричке сидел господин не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок, нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод».
Сложно понять и охватить натуру главного героя. Он изменчив, многолик, способен подстроиться под любого собеседника, придать лицу нужное выражение. Благодаря этим качествам Чичиков без труда находит общий язык с помещиками, чиновниками и завоевывает себе нужное положение в обществе. Умение очаровывать и располагать к себе нужных людей Чичиков использует для достижения своей цели, а именно получение и накопление денег. Еще отец учил Павла Ивановича иметь дела с теми, кто богаче и бережно относиться к деньгам, так как лишь деньгами можно проложить путь в жизни.
Чичиков зарабатывал деньги не честно: обманывал людей, брал взятки. Со временем махинации Чичикова приобретают все больший размах. Павел Иванович стремится к увеличению своего состояния любыми путями, не обращая внимания ни на какие нравственные нормы и принципы.
Гоголь определяет Чичикова как человека с подлой натурой и также считает его душу мертвой.
В своей поэме Гоголь описывает типичные образы помещиков того времени: «хозяйственники» (Собакевич, Коробочка), а также не серьезные и расточительные господа (Манилов, Ноздрев).
Николай Васильевич мастерски создал в произведении образ помещика Манилова. Под одним этим образом Гоголь подразумевал целый класс помещиков с похожими чертами. Основные качества этих людей - сентиментальность, постоянные фантазии и отсутствие активной деятельности. Помещики такого склада пускают хозяйство на самотек, не занимаются ничем полезным. Они глупы и пусты внутри. Именно таким был Манилов - в душе не плохим, но бездарным и глупым позером.
Настасья Петровна Коробочка
Помещица, однако значительно отличается складом характера от Манилова. Коробочка - хорошая и аккуратная хозяйка, все в поместье у нее ладится. Однако, жизнь помещицы крутится исключительно вокруг ее хозяйства. Коробочка не развивается духовно, ничем не интересуется. Она не смыслит абсолютно ничего в том, что не касается ее хозяйства. Коробочка - также один из образов, под которым Гоголь подразумевал целый класс подобных ограниченных помещиков, которые не видят ничего дальше своего хозяйства.
Автор однозначно относит помещика Ноздрева к не серьезным и расточительным господам. В отличие от сентиментального Манилова, в Ноздреве кипит энергия. Однако, эту энергию помещик пускает не во благо хозяйства, а ради своих сиюминутных удовольствий. Ноздрев играет, впустую тратит деньги. Отличается своей легкомысленностью и праздным отношением к жизни.
Михаил Семенович Собакевич
Образ Собакевича, созданный Гоголем, перекликается с образом медведя. Что-то от крупного дикого зверя есть во внешности помещика: неповоротливость, степенность, сила. Собакевича заботит не эстетическая красота окружающих его вещей, а их надежность и долговечность. За грубой внешностью и суровым характером скрывается хитрый, умный и изворотливый человек. По мнению автора поэмы, таким помещикам, как Собакевич не составит труда адаптироваться к грядущим на Руси изменениям и реформам.
Самый не обычный представитель класса помещиков в гоголевской поэме. Старик отличается своей чрезвычайной скупостью. Причем, Плюшкин жаден не только по отношению к своим крестьянам, но и по отношению к себе самому. Однако, такая экономия делает Плюшкина по-настоящему бедным человеком. Ведь именно его скупость не позволяет ему обрести семью.
Чиновничество
У Гоголя в произведении есть описание нескольких городских чиновников. Однако, автор в своем произведении существенно не дифференцирует их между собой. Все чиновники в «Мертвых душах» - шайка воров, проходимцев и казнокрадов. Эти люди по-настоящему заботятся лишь о своем обогащении. Гоголь буквально в нескольких чертах описывает образ типичного чиновника того времени, награждая его самыми не лестными качествами.
Анализ произведения
В основу сюжета «Мертвых душ» заложена авантюра, задуманная Павлом Ивановичем Чичиковым. На первый взгляд план Чичикова кажется невероятным. Однако, если разобраться, российская действительность тех времен с ее правилами и законами давала возможности для всевозможных махинаций, связанных с крепостными крестьянами.
Дело в том, что после 1718 года в Российской империи была введена подушная перепись крестьян. За каждого крепостного крестьянина мужского пола барин должен был платить налог. Однако, перепись проводили достаточно редко - раз в 12-15 лет. И если кто-то из крестьян сбежал или умер, помещик был вынужден все равно платить за него налог. Умершие или сбежавшие крестьяне становились обузой для барина. Это и создавало благоприятную почву для различного рода махинаций. Провести такого рода аферу надеялся и сам Чичиков.
Николай Васильевич Гоголь отлично знал, каким образом устроено российское общество с ее крепостнической системой. И весь трагизм его поэмы заключен в том, что афера Чичикова абсолютно не противоречила действующему российскому законодательству. Гоголь обличает искаженные отношения человека с человеком, а также человека с государством, говорит об абсурдных законах, действующих в то время. Из-за таких искажений становятся возможными события, которые противоречат здравому смыслу.
«Мертвые души» - классическое произведение, которое как никакое другое написано в стиле Гоголя. Достаточно часто Николай Васильевич в основу своего произведения закладывал какой-то анекдот или комичную ситуацию. И чем более смешна и необычна ситуация, тем трагичнее представляется реальное положение вещей.
Чичиков долго не мог прийти в себя от посещения Ноздрева. Был недоволен помещиком и Селифан, поскольку коням не дали овса. Бричка летела во весь опор, пока не столкнулась с коляской с шестериком коней и почти над головами не раздались крик дам и ругань кучера. Селифан хоть и чувствовал свою оплошность, однако стал препираться с чужим кучером.
В это время сидящие в бричке дамы - старуха и молоденькая светловолосая девушка - со страхом наблюдали за всем происходящим. Чичиков засмотрелся на шестнадцатилетнюю красавицу. Наконец стали разъезжаться, однако кони стояли друг против друга как вкопанные и никак не хотели расходиться. Ими занялись прибежавшие из близлежащей деревни мужики. Пока разводили в разные стороны коней, Павел Иванович смотрел на молоденькую незнакомку и даже хотел с ней заговорить, однако, пока собирался, коляска уехала, увозя с собой красавицу.
Поскольку Чичиков уже давно вышел из того возраста, когда мгновенно влюбляются, а потом долго стоят, провожая возлюбленную страдающим взглядом, он распорядился ехать дальше. Однако он задумался о незнакомке, решив, что она хороша тем, что только что из пансиона. Пройдет совсем мало времени, и оказавшись на попечении разных маменек и тетушек, она научится врать и «станет наконец врать всю жизнь».
Скоро показалась деревня Собакевича, и мысли Чичикова вернулись к привычному предмету. Поместье было велико, справа и слева простирались два леса - березовый и сосновый. Дом с мезонином напоминал военное поселение немецких колонистов. Двор был окружен толстой деревянной решеткой. Помещик хлопотал более о прочности, нежели о красоте. Даже деревенские дома были основательны и прочны, без каких-либо узорных украшений.
Сам хозяин внешне напоминал среднего медведя. Природа здесь не долго мудрствовала: «хватила топором раз - вышел нос, хватила другой - вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, выпустила на свет, сказавши: “живет!”»
Увидев гостя, Собакевич коротко сказал: «Прошу!» - и повел его во внутренние покои.
Гостиная хозяина была увешана картинами с изображением греческих полководцев в полный рост. Чичиков познакомился с женой Собакевича - Феодулией Ивановной - высокой дамой, прямой, как пальма.
Около пяти минут длилось молчание, после чего гость первым начал разговор о председателе палаты, на что услышал в ответ, что председатель «такой дурак, какого свет не производил».
Перечисляя городских чиновников, Собакевич ругал каждого и каждому давал нелестное определение. За обедом хозяин хвалил подаваемые блюда и ругал кухню других помещиков и городских чиновников.
Собакевич рассказывает Чичикову о Плюшкине, который восемьсот душ имеет, а живет и обедает хуже какого-нибудь пастуха. Павел Иванович узнает, что сосед Собакевича - редкий скряга, всех своих крестьян он переморил голодом, а иные сами убежали.
Осторожно гость разузнал, в какой стороне и где располагается поместье Плюшкина.
После плотного обеда хозяин и гость уединились в гостиной, где Чичиков заговорил о своем деле. Собакевич быстро сообразил, что покупка мертвых душ несет какую-то выгоду гостю, поэтому сразу же заломил по сто рублей за душу. Когда Павел Иванович возмутился, хозяин стал перечислять достоинства каждого умершего крестьянина. В процессе жесткого торга сошлись на двух рублях с полтиной за каждую душу. Гость попросил список купленных им крестьян, и Собакевич собственноручно поименно с указанием похвальных качеств стал переписывать мертвые души. Когда записка была готова, хозяин потребовал с Чичикова еще и задаток в пятьдесят рублей. Новые приятели опять стали торговаться и сошлись на двадцати пяти рублях. Получив деньги, Собакевич долго рассматривал ассигнации на свет и посетовал, что одна из них старая.