Для тех кто хоронил самых близких "Вау". Эта глубокая мысль промелькнула первой, когда спектакль закончился. Давно не получал таких эмоций от театра. Спектакль очень честный, все натурально, ни капли наигрыша. Актеры не играют, а как-будто рассказываю про свою жизнь, свое горе, свою тоску. Интересная сценорафия, все в тему - и Scorpions и проецируемые тексты. При этом спектакль наверное только для тех, кто хоронил близких, самых близких. Кому знакомы все эти эмоции - первая боль и даже злость на умершего, тоска по нему, воспоминания о каких-то мелких историях с ним, ощущение что он где-то рядом и ты с ним договариваешь. Тогда спектакль трогает почти до слез даже такого холодного и закоренелого циника, как я. При этом, на спектакль ходил с милым ребенком 23-х лет, которому эти все эмоции не близки, он их пока не переживал (и слава Богу). Ей спектакль показался странным, ни о чем, она мало что там поняла, ждала развития как-то то сюжета, который в пьесе, в общем то, отсутствует. Резюме - тот самый современный театр, никакой игры, все взаправду, все очень круто.
Инна Сухорецкая играет бесподобно! Играет ребенка, потерявшего отца, но при этом уже мать, которой страшно жить в этом мире, и тяжело мириться с утратами. Наверняка постановщик с помощью архитектуры зала хотел сказать очень многое, но для меня это мысль о том, что вот она война - она близко, так же близко, как люди, сидящие почти на самой сцене, лицом к лицу с героями и их историями. Не ходите сюда на голодный желудок, иначе ни о чем, кроме запахов украинского стола, вы думать не сможете. И не забывайте в конце, что стол это поминальный.
Нелепый и плоский спектакль с нераскрытым потенциалом, никакая игра актёров на фоне проекции кирпичной стены. Намеренное упрощение всего приводит к потере смысла. Остроумно написанные диалоги разбиваются о бездарную игру актёров, которые даже не пытаются показать, что происходит на самом деле, не пытаются погрузиться сами и погрузить нас всех в историю.
Огромное спасибо хочется сказать после посещения Театрального Центра имени Вс, мы смотрели интересную постановку "Саша, вынеси мусор". Это очень интересная. Стол с простыми овощами перед сценой - это была потрясающая задумка. Очень не ординарная постановка, заслуживающая внимания, замечательная игра актеров. Я всем рекомендую
«Саша, вынеси мусор» киевлянки Натальи Ворожбит в постановке Виктора Рыжакова в Москве. Почти весь этот день говорил с друзьями о том, что мы можем сделать для того, чтобы связи между людьми в России и Украине сохранялись и поддерживались, не смотря на войну и пропаганду, усилия патриотов и националистов с обеих сторон, сведения счётов между теми, кто у власти, горьких обид и накопившейся жажды мести. Этот спектакль о двух женщинах из-под Киева и их муже и отчиме, умершем полковнике украинской армии, эта встреча героев и зрителей, живущих по обе стороны искусственных границ, и объединившихся в зрительном зале общей болью и смехом, как раз то, что и надо делать. Эта кухня и это кладбище где-то под Киевом, как будто где-то под Москвой или под Луганском - и там происходит встреча. Умерший от сердечного приступа полковник, который возвращается в жизнь по призыву «шестой мобилизации», чтобы исполнять долг и идти на войну. И женщины, которые его туда не пускают, по простым, бытовым и человеческим причинам, чтобы продолжалась жизнь. Ещё одна встреча, уже на сцене - мира мёртвых и живых. Сделано и сыграно сдержанно, по интонации и приёмам как читка, с хорошим вкусом, отстранёно и при этом трогательно, музыка, видеопроекции и минимальные выразительные приёмы - в точку. При входе в зал мы окружаем стол, на котором разложены простые и такие аппетитные продукты, источающие запахи и рождающие желание их тут же съесть. В спектакле актрисы проговаривают, что он делают с ними: готовят, накладывают, едят… В конце спектакля теперь мы подходим к столу и едим смачное украинское сало, свежий чёрный хлеб, лучок и редисочку, жирную селёдочку и ещё тёплые шкварки на сковороде. И это удовольствие, этот вкус – спектакля и еды – снова объединяет нас, погружая нас в единый мир, в котором нам всем вместе жить
В своих комментариях и постах я старательно избегаю темы украинских событий последних лет. Потому что такие разговоры до добра не доводят: неравнодушные правдолюбцы с обеих сторон обязательно начнут перетягивать тебя на свою сторону, а если это у них не получится, оскорбятся в лучших чувствах и забросают отходами мозговой жизнедеятельности. Именно поэтому, идя на постановку украинского драматурга Натальи Ворожбит и режиссёра Виктора Рыжакова «Саша, вынеси мусор!» на сцене ЦИМ, я опасался, что вновь окажусь в состояние эмоциональной войны, которая никому не нужна. Однако спектакль, номинированный на «Золотую маску» в этом сезоне за драму в малой форме, прошёл по самой грани этой скользкой темы, сфокусировав внимание зрителей на бытовой драме отдельно взятой украинской семьи нашего времени. Второй гранью, которая отделила «Сашу…» от пошлости стала ирония. Без неё вообще события последних нескольких лет воспринимать крайне сложно. Постановка условно разделена на 3 части, две из которых – инсталляции «обычного» украинского стола - вначале и в конце. И только вторая часть – действо, которое развивается на условной сцене, а скорее у стены. 3 актёра: 2 женщины и мужчина рассказывают социальный анекдот, в котором умершему от сердечной недостаточности Саше уж лучше оставаться на том свете, чем возвращаться на этот. «А то придётся опять провожать…а мы не потянем!» Тянуть лямку повествования в основном приходится героиням Светланы Ивановой-Сергеевой и Инны Сухорецкой. Именно они находятся «у стены» на протяжении всей постановки. А Саша отвечает им с того света голосом Александра Усердина и лишь под конец спектакля материализуется. «Выписыванием» образов украинок Кати и Оксаны авторы удивительно перекликаются с русской литературной традицией, в которой именно женщины – носительницы созидательного начала. В спектакле «Саша, вынеси мусор» им для этого мужчины не нужны, в принципе. Оксана дважды «беременеет» на сцене без их участия. Музыкальное сопровождение, юмор и сравнительно небольшой хронометраж спектакля – около часа, – несмотря на сложность поднимаемых тем, позволяют зрителям выйти из зала без печати глубокого внутреннего потрясения. А хлебосольный стол с пирожками и салом, который ждал за сценой, - еще раз подтверждает прописную истину: на сытый желудок и живётся, и думается лучше.
Ужасный ужасный ужасный спектакль! Гнетущий и бестолковый. Главный вопрос, который мучает в конце: зачем все это было? Ни морали, ни перфоманса, только выматывающая истерика на протяжении всего действия. Шла на прекрасную актрису Сухарецкую, которая играет в фильмах и спектаклях Вырыпаева, и она, конечно, хороша в любых постановках, но общий смысл пьесы так и остался за гранью понимания. Что это, повод поговорить на актуальную тему о войне и Украине? Что для мужчины всегда на первом месте "долг перед отечеством", который может и из могилы поднять? Или послушать причитания на бытовые темы, увидеть в них себя и переосмыслить приоритеты? В общем, не смотря на мою огромную любовь к современной драматургии, эту постановку считаю потраченным впустую временем, изматывающим душу и не приносящим разрядки. Положение даже не спасают пирожки, незримо сопровождающие весь спектакль, и по окончанию отданные на растерзание зрителю..
Зрителей впускают в большое полуосвещенное пространство на задворках партера и сцены. Свет направлен на обычный кухонный стол посередине зала. На нем - продукты: свежие овощи, салат, раскатанное тесто, зелень, хлеб. Пирожки - в эмалированной кастрюле. На столе происходит действие: что-то «шкварчит» на разогретой сковороде, пахнет вкусно, по-домашнему. Салом с лучком. Все замирают в ожидании. В какой-то момент публику приглашают и помогают распределиться между несколькими рядами зрительного зала. Сцена – вплотную к первому ряду. Сцена - это полметра поверхности, которые отделяют зрителя от единственной декорации в виде кирпичной стены. Нет занавеса и кулис. Две героини уже перед публикой. Они сидят на небольших откидных стульях, как в коридоре купейного вагона. Обе в черном. До них можно дотронуться, если протянуть руку. Пауза и тишина. Легкий кивок одной из актрис. Так начинается спектакль Виктора Рыжакова по пьесе украинcкого драматурга Натальи Ворожбит. В спектакле всего три персонажа. Действие разворачивается вокруг похорон и поминок Саши - офицера украинской армии, который жил в мирное время и умер дома от сердечной недостаточности. Теперь его жена и дочь готовят стол к поминкам. Разговаривают друг с другом, разговаривают с Сашей, вспоминают. Пространство между стеной и зрителями сжато, поэтому актеры работают «крупным планом» на протяжении всего спектакля. Эффект присутствия максимален. На кирпичной стене проецируются образы квартиры, где жил Саша, кладбища, «фресок» из потока воспоминаний. Голос невидимого Саши звучит в темноте и отдает эхом. За счет такой нестандартной организации пространства Рыжакову удалось достичь «спрессованного», максимально концентрированного восприятия. Акцент сделан не на смене событий, а на состояниях: потеря мужчины в семье – как это? Этот спектакль про мужчин – про их отношение к долгу и чести. И про женщин – как они, несмотря на боль, сохраняют веру в жизнь. В мирную жизнь. Особо остро звучит в спектакле возвращение Саши c того света. Саша возвращается к себе домой в пригород Киева, когда объявляют шестую мобилизацию. Но у женщин своя вахта – они несут ее на границе между жизнью и смертью. Жена и дочь не готовы принять Сашу назад – чтобы не потерять его снова. Они не дают своего согласия на это. Потому что у женщин своя вахта – они несут ее на границе между жизнью и смертью.
Саша муж, мать (С. Иванова-Сергеева) и дочь (И.Сухорецкая). Саша умирает от сердечной недостаточности, по профессии он был военный, живут в поселке на Украине. Дочке скоро рожать, мужа у нее нет, и думает не назвать ли будущего мальчика Сашей и она постоянно хочет селедки. Мама постоянно разговаривает с Сашей, у них не прекращается диалог и после его смерти, она постоянно с ним спорит, этот диалог очень эмоциональный. Саша хочет вернуться, в связи со сложившейся ситуацией в стране. Действие происходит очень близко к залу, перед нами выстроена кирпичная стена, на ней периодически появляются записи, в одной из них они вспоминают как ездили в Евпаторию и купались голышом, как спасали медузу и как Саша дрался с москвичами, как пьяные все возвращались в номер. Все знакомо, просто для нас это уже не Евпатория, а другие страны, где все мы проживаем те же моменты счастья… Саша возвращается в наш мир и ни у кого не вызывает сомнения в реальности его прихода, что это возможно, ведь жена его похоронила год назад. Начинается разговор троих человек с интересными подробностями. Для меня, при всей грустности, это была смешная история, что все возможно в нашем мире, и простое сравнение В. Рыжакова звука салюта и звук разрывающихся бомб, только на спектакле поняла, почему мне не нравится звук салюта. Цвет, краски салюта - очень красивые, а при звуки всегда неуютное ощущение было, сейчас понимаю, что все может поменяться в один момент… Спектакль начинается с инсталляции натюрморта стола, где мы видим - хлеб, капусту, сало, картошку, стоит плитка и что-то жарится на ней… а мать и дочь ждут, когда взойдет тесто, но почему-то оно не поднимается… Это третий спектакль Рыжакова, который посмотрела и мне понравился во всех спектаклях ритм, который у него есть. Есть хороший текст и тонкое режиссерское восприятие мира, что не может меня оставить равнодушной к режиссуре В. Рыжакова.
Война: долг мужчины или женская беда?! Интригующее начало спектакля «Саша, вынеси мусор» (по одноименной пьесе современного украинского драматурга Натальи Ворожбит) увлекает театрального гурмана с первых же минут. Искушенную петербургскую публику собирают прямо на сцене вокруг стола с различными явствами времен Советских Социалистических Республик (селедка, почищенная на газетке, чёрный хлеб, нашинкованная капуста, картошечка, сало, скворчащее на сковороде). А потом все зрители (как и актеры в спектаклях) скрываются за кулисами, откуда попадают в Малый зал, где очень близко и тесно стоят друг к другу стулья, а сцену подпирает кирпичная стена, оставляя актерам 20 см подмосток. Три действия, три героя, одна война. Беременная падчерица Оксана и её мать Катя, готовя поминки, разговаривают с умершим Сашей (мужем и приемным отцом в одном лице), сетуя ему на нелегкую судьбу женщин после смерти кормильца. Саша был офицером украинской армии. Он мертв, но они говорят с ним как с живым, упрекая его по мелочам. Их диалоги с умершим комичны и трагичны одновременно; эти нелепые воззвания женщин «справедливости ради» стирают для зрителя границу между смертью и жизнью, потому что их слова, обращенные в пустоту, находят отклик – Саша отвечает им (как будто он вовсе и не умирал). Второе действие спектакля разворачивается год спустя на могиле умершего, все те же диалоги (о конфетах, которые любил покойный, о памятнике на могиле, о том, да о сем…), все те же обиды. В третьем действии события разворачиваются совсем непредсказуемо: в дом, где проживают Катя и вновь беременная Оксана, является с того света Саша. Он восстаёт из мёртвых, чтобы вновь быть на службе у своей страны. На дворе 2014 год, грядет новая война, нужны военные, и вот шестая мобилизация. Но Катя и Оксана не слишком рады возвращению покойного Саши, потому что он снова сейчас уйдет на войну, где погибнет, и его опять придется хоронить, а денег на похороны уже нет. Песня Scorpions «Wind of change», которую поет Оксана «под занавес» рушит Берлинскую стену (режиссер дает в конце спектакля «вдумчивый» видеоряд), но за Берлинской стеной растут новые…куда более высокие и страшные стены. На выходе из зрительного зала зрителя вновь встречал и провожал стол, уставленный всякими кушаниями, и каждый желающий мог в завершении вечера полакомиться пирожком с капустой. Спектакль просто бесподобный, как и другие постановки, сделанные умелыми руками Виктора Рыжакова
С порога – к кухонному столу. Зрителей будоражат запахи готовящегося ужина. Смотреть на оставленную без присмотра еду, которая ждет семью к столу, – как заглядывать в дом сквозь проем приоткрытой двери: жаль нарушать хрупкий покой. Дверью точно не ошиблись, а кажется, что здесь кто-то готовил ужин. Хозяйка дома вот-вот появится и продолжит нарезать овощи. На кухонном столе разложены продукты – ждут своей очереди. Запахи дома и уюта. Похоже без присмотра оставлен кусок чей-то жизни. Передается тревожность ожидания. Фон – кирпичная стена – приближает актеров, вровень сидящих в первом ряду. Художник Ольга Никитина создает новую честность в театральной условности. Стена неожиданно вытесняет все лишнее, и от этого неудобно мало места для игры. Актерам остаются свободными остаться наедине с собой, когда нет привычной опоры движения в игровом пространстве. Режиссер Виктор Рыжаков делает акцент на значимости близкого присутствия камерной истории личного горя. И это находит отклик с позицией драматурга с гражданской ответственностью. Наталья Ворожбит отстояла право на свою правду, когда находилась внутри событий на Майдане и войны на востоке Украины, потому что нельзя оставаться в стороне. Война не застала и пришла после смерти офицеров украинской армии. Ворожбит близко видела гибель военных в мирное время. Тот случай, когда драматург и режиссер союзники. Без привязки к позиции той или иной стороны конфликта войны. Свободный гражданин выходит говорит правду и будет услышан. Смелое гражданское высказывание без назидания перетянуть на свою сторону. Это важный честный разговор со зрителем, который открыт к принятию чужой правды. Еще одно важное приближение к обдумыванию внутренней работе с собой. Две женщины: мать (Светлана Иванова-Сергеева) и дочь (Инна Сухорецкая) – заняты последними приготовлениями к поминкам. Молодая дочь на последнем сроке беременности сожалеет, что Саша (Александр Усердин) не увидел внука. Саша погиб не как герой, а у себя дома от сердечного приступа. На войну не успели проводить. Сашу призвала смерть, а он думал, призовет долг защищать Родину. Шестая мобилизация украинской армии началась без него. Саша готов вернуться и встать на защиту Отечества как все военнообязанные Украины. Он уходит, когда так нужен своей семье. Его любимые женщины не готовы к его возвращению, потому что провожать на войну – невыносимо. Две женщины остаются наедине с горем утраты и приближающейся войной. Поначалу кажется, что Саша вышел куда-то и может вернуться. Одновременно возглас –«Саша, вынеси мусор!» Здесь – и о боли потери, и об отчаянии вслед тому, кто ушел не попрощавшись. Тяготы бытовых забот перемежаются с воспоминаниями о Саше: упреки жены в многочисленных недостатках, что выпивал и мало получал, терпел унижения начальства; трогательный эпизод, когда защитил дочь от нападок, что неродная; и то, как он заступался за слабых. «Саша, вынеси мусор!» – это поставленный с уверенным знанием, тонко прочувствованный и сыгранный спектакль. На расстоянии вытянутой руки ощущается бережное отношение в жестких условиях вытеснения к стене. Очень тонко передалось предчувствие беды. Здесь Женщина заботится о выживании, дарит миру и оберегает новую жизнь. Без ложного преувеличения можно сказать, что все силы двух одиноких женщин брошены на то, чтобы согреть дом, оберегать и растить детей. Здесь смерть – быстро и навсегда. Умирать не страшно. Куда страшней жить после смерти близкого человека.
За час можно перевернуть душу. В ЦИМе могут. На фоне большой кирпичной стены две женщины говорят с умершим мужчиной. Жена и почти дочь – падчерица. Офицер украинской армии умер не в бою – от сердечного приступа. Забыт Родиной, хотя и служил на кафедре Военного университета, но это не то, и здесь никакого пафоса. Об этом говорит ему жена, уже вдова, собирая радостные воспоминания совместной жизни по крупицам. Женщины готовят поминки: поднимается тесто для пирожков, на плите жарятся шкварки, нашинкована капуста, салаты, конфеты. Всё это, ещё до того, как зрители проходят вглубь зала они видят на столе, мимо которого проходят на свои места, закуски встречают их при входе в зал, сама же пьеса – будет с другой стороны. Женщины собирают поминки и разговаривают с Сашей. Упрёки и воспоминания, с редкой радостью, где быт, безденежье, выпивка побеждали чувства. За окном – бушует жизнь, это слышно по звукам детского смеха, голосов, гомона улицы. Жизнь идёт. Жизнь всегда продолжается. В спектакле три не разделяемых действия. В первом – женщины прощаются с Сашей, вспоминают жизнь прошлую, собирая поминки; во втором – через год говорят друг с другом на его могиле; третье действие – это уже сентябрь 2014 года. Зритель знает этот год. Знает, что 2014 значит для Украины и России. Тогда Саша появляется снова. Когда военные нужны, как никогда. В стране идёт война. Шестая мобилизация и мёртвые встают. Что бы они сказали, как бы поступили, будь живы? Сомнений нет. «Я присягал, я должен идти воевать». «Я офицер. Я не могу лежать». «Мы с ребятами перетёрли. Надо вернуться. Чего было жить тогда? Сейчас другое дело – сейчас война…» «Саша, мы тут как-то сами. А ты отдыхай. Пусть другие». Простые диалоги военного времени, которые простотой своей рвут мирную душу. Киевский драматург Наташа Ворожбит и режиссёр Виктор Рыжаков в анонсе к спектаклю говорят просто: «Война показана здесь через вечную ситуацию: мужчина всегда готов, женщина всегда против, примирить их может только любовь. Война мыслится мужчинами как долг. Женщины мыслят войну как беду и горе. Этот спектакль женское воззвание к мужчинам с призывом к миру». Тонко работая с текстом, скромно – с декорациями, точно – со звуками и музыкой, Виктор Рыжаков показывает главное – ценность жизни, бездумность войны. За час можно перевернуть нутро и вывернуть душу. Поминки по герою Саше, даже с того света готового идти воевать, становятся будто бы поминками по двум народам, воюющим не понятно за кого. Когда за окном оглушительно бушует весна и мчится жизнь. Под музыку Scorpions, символ объединения мира (восхитительно-точное музыкальное решение режиссёра!), идёт видеохроника разрушения Берлинской стены. На фоне новой стены, которая, словно по исторической спирали, растёт и увеличивается… В ХХI веке война продолжается.
Выбирая, на какой спектакль пойти, я прочитала аннотацию: "«Саша, вынеси мусор» пьеса про войну как она есть. В пьесе три действия и три героя.Мать и беременная дочь готовят поминки по погибшему Саше. Он был офицером украинской армии. Он мертв, но они говорят с ним как с живым. Война ложится на них всей тяжестью. Война мыслится мужчинами как долг. Женщины мыслят войну как беду и горе. Спектакль «Саша, вынеси мусор!» - женское воззвание к мужчинам с призывом к миру." Но аннотация не отражает атмосферы, эмоций и общего впечатления от постановки. Спектакль начинается необычно, вводит зрителя в заблуждение. Зайдя в зрительный зал, человек сам становится действующим лицом: он попадает в пространство инсталляции. Свет освещает только часть зала. На небольшом островке деревянного пола стоит теплый уютный домашний стол, на котором будто бы еще минуту назад готовили что-то донельзя вкусное. Зрители выстраиваются вокруг инсталляции, ожидая, что именно там будет происходить действие. Спустя некоторое время, зажигается свет, приглашая занять места в зрительном зале. На сцене двое- Катя и Оксана, обе в черном, Оксана на седьмом месяце беременности. Сцена совсем близко к зрителю, её практически и нет, лишь небольшая полоска, на которой едва хватает места актерам. Саша - муж Кати, отчим Оксаны, умер. Весь спектакль является разговором о любви, мире и войне. Но прежде всего он о любви. О той, что не ценишь, пока не потеряешь, о той, над которой не властна даже смерть. О любви человека к своей родине и к своей семье. О том, что долг женщины - забота о мужчине, а долг мужчины - забота о всей стране. "Саша, вынеси мусор" вне пространства и времени. Зритель уносит спектакль с собой, продолжает о нем думать, возвращается к нему. Особенно стоит отметить голос Инны Сухорецкой, которая несколько раз исполняла одну и ту же композицию. Эта песня шла невидимой нитью по всему спектаклю, связывая воедино всё и всех. Я высоко оцениваю игру актеров, оформление сценического пространства и режиссуру. Не могу однозначно сказать, понравился мне спектакль или нет, но он заставил меня задуматься, а это, наверное, и есть главное предназначение современного искусства.
Не успел еще забыться скандал с выставкой фотографий укронацистов полка «Азов» в Сахаровском центре, как из центра им. Мейерхольда повеяло мусором, однако в этот раз с театральных подмостков.
Хочу отметить, что в употреблении слова «мусор» нет ничего обидного, поскольку речь идёт о постановке «Саша, вынеси мусор» по одноимённой пьесе украинского автора Натальи Ворожбит.
Вкратце сюжет пьесы таков: жена и беременная дочь скорбят по скоропостижно скончавшемуся в ванне от сердечной недостаточности отцу и мужу Саше. Саша - офицер украинской армии. Действие разворачивается в недалёком прошлом во время продолжающейся по сей день гражданской войны на Донбассе.
Для тех, кто по каким-то причинам не в курсе, поясню: гражданская война - это когда граждане одной страны убивают граждан своей же страны по идеологическим, национальным или классовым мотивам.
Объявленная шестая волна мобилизации внезапно воскрешает Сашу. Патриот Саша рвётся на фронт защищать «незалежность», рвётся, чтобы, подчёркиваю, убивать граждан собственной страны, ну и ненавистных москалей заодно.
Ведь он, как рассказывается зрителям в сцене воспоминаний, пьяный дрался с ними при жизни в Евпатории, и теперь русне жопу надерёт, для Саши это очевидно. Жена и беременная дочь предусмотрительно не пускают Сашу, но не пускают не для того, чтобы он не ехал убивать сограждан, а потому что не хотят его ещё раз хоронить.
Собственно, спектакль состоит из диалогов на грани истерики на тему «Саша хочет, Сашу не пускают».
Справедливости ради, хочу заметить, что название творческого продукта точно соответствует его содержанию. Только «вынес мусор» не абстрактный Саша, а вполне себе конкретный режиссёр Владимир Рыжаков. Вынести мусор на сцену - это совсем не в диковинку. Сцена - она терпеливая, терпела она и не такое.
Поражает другое - наглость. Наглость показа мусора в центре Москвы; наглость молчаливого согласия публики, которая оплачивает «мусор», занося деньги в кассу за билеты; наглость тех, кто смеет орать про тоталитаризм в России, запрещающий «вынос мусора» на зрителя. Никто этого не запрещает, к сожалению.
И прокат фильма с Зеленским, призывавшим убивать «всяких мразей», всё-таки состоялся, хоть и с треском провалился. А главное, обескураживает наглость предложения сопереживать персонажу - нацисту, воодушевившемуся романтическими идеями «героев УПА», в то время, как в 900 километрах от Москвы убивали и продолжают убивать людей только за то, что они считают себя русскими и говорят на русском языке; за то, что они не хотят почитать героем Бандеру и кричать нацистские речёвки.
Константин Сёмин в одном из своих фильмов вывел замечательную мысль: на Донбассе не русские воюют против «укропов» или наоборот - на Донбассе русские убивают русских, потому что война там идеологическая, война идей. Битва за идеи - битва за умы, за мировоззрения в головах. Людям соседней страны уже вложили «мусор» в головы. Теперь, видимо, пришла и наша очередь.
Возможно, кто-то приведёт довод в защиту «мусора», что, мол, нужна объективность, нужно показать вторую точку зрения. Но сослаться на объективность - фактически означает проявить солидарность с происходящим и оправдать преступления «азовцев».
Чем видеть вторую точку зрения, я бы лучше предпочёл этого зрения лишиться вовсе. У меня всё.
«Саша, вынеси мусор» по пьесе Натальи Ворожбит. О спектакле - Алена Карась.Трудно сказать, что запускает работу фантазии, взрывает воображение, запускает механизм боли. О маленьком спектакле Виктора Рыжакова по пьесе киевского драматурга Натальи Ворожбит написать почти невозможно. Он длится пятьдесят минут, в нем участвуют две актрисы и один актер, в нем считай что нет декораций - лишь глухая кирпичная стена и короткие сегменты кинопроекций художника Ольги Никитиной. Ближе к финалу звучит песня группы Scorpions «Ветер перемен», спетая на Потсдамер-плац через год после падения Берлинской стены. Всполохи салюта, а может быть, взрывы бомб проекциями на кирпичной плоской стене - на этом спектакль заканчивается.
Пятьдесят минут в ЦИМе - щель, провал времен, травма длиною в четверть века, от разрушения одной стены до возведения новых - тех, что разделяют сегодня некогда нераздельный мир.
Центр имени Мейерхольда
Тихо. Небольшой амфитеатр спускается к помосту и упирается в кирпичную стену. На узкой полоске - две актрисы, тесно прижавшиеся к стене. На стене - тени, видеопроекция с кухни, где готовится поминальная трапеза по случаю смерти хозяина. Тени блуждают по лицам, не позволяя их рассмотреть. Диалог женщин прост и стерт, точно слит со стеной. Катя (Светлана Иванова-Сергеева) разговаривает с умершим мужем, бывшим офицером украинской армии Сашей (Александр Усердин). Упреки, внезапные всхлипы, вновь упреки. Обычный разговор живых и мертвых. В долгой семейной жизни всегда устанавливается особый вид общения, когда никто не говорит вслух, но внутренняя речь течет непрестанно. Смерть только обостряет это течение, делает его напряженным и плотным.
В том, что придумала Ворожбит, как будто нет ничего нового - ну, галлюцинировал ведь, к примеру, Гамлет… Но в тексте украинского драматурга - совсем иной способ общения с призраком. Трагедии последнего времени отменили чрезвычайность их диалога. Никаких откровений. Никакой мистики. Героиня пьесы твердит мертвому мужу: «Саша, вынеси мусор», пеняет ему на прошлое, ждет, что он вернется, жалуется на бедность. Узкая полоска у стены - пространство спектакля - и есть та нейтральная полоса на краю смерти, где уже не видны отличия тел от теней.
В ситуации почти полной непроговоренности исторических травм в русском и украинском театре Ворожбит пытается говорить от имени документа.
Предметов нет, есть проекция кухни на кирпичной стене, на которую мы смотрим точно с обратной стороны жизни. Самого Саши долго нет, только голос его звучит - «зачем я вам?». Две женщины тихо шевелят губами, перебирая ингредиенты начинки для пирогов по всем правилам погребального обряда: сало, цибулька, масло, скворчащее на сковороде, - от одного перечисления рождается в воображении уютное украинское село под Киевом. На второй день уже проще - с капустой, с мясом. А сейчас - чтоб прозрачная, с луком и салом начинка. Но все это - только в воображении или там - за пределами сцены, где только что скворчали на настоящей сковороде настоящие цибулька с салом. Здесь - только стена и проекции-тени. И будто бы развоплощенные, бестелесные голоса актрис. Голос Саши, напротив, звучит мускулисто, напористо. Он на уговоры не поддается, посулам не верит - что жена пить позволит, что раздражаться не будет, - не хочет возвращаться назад.
Проходит год. На стене возникает проекция памятника. Катя и ее дочь Оксана (Инна Сухорецкая) вновь говорят о сале, перебирают прошлое, причитают. Самого сала по-прежнему нет - но запах его еще витает в зрительном зале.
Некто, похожий на Сашу, спускается мимо зрителей вниз, к кирпичной стене, чтобы в наступившем сентябре 2014 года вновь очутиться в родном доме под Киевом, уже наполненном военными тревогами, мыслями о топливе, картошке про запас и погребе, в котором можно спрятаться от бомбежки. Так сказано в ремарке, так написано на стене. Саша, офицер украинской армии в вечном запасе, встанет рядом с Катей, чтобы потребовать ее разрешения на возвращение в строй. Им это нужно, мертвым, чтобы воевать за живых. Ибо объявлена уже «шестая мобилизация», мобилизация мертвых. А женщина буднично, по-бабьи, точно речь идет о привычной семейной ссоре, будет ему сопротивляться - ни на амуницию, ни на вторые похороны нет у нее ни сил, ни денег.
Центр имени Мейерхольда
«Я, Вовчик… Вовчик когда-то до смерти спился, Серега… тоже полковник, тоже умер от остановки сердца, Лешка Чалый…» - все они давали присягу на верность Родине и вот теперь рвутся в бой. Может быть, только так можно обрести смысл стертой, не нужной никакой Родине, не замеченной никем жизни. В этом повторном, торжественном и немного комичном именовании друзей и соседей возникает образ «Мертвого класса» Тадеуша Кантора - бессмертного театрального памятника Холокосту. Череда погибших во всех войнах или умерших от Голодомора Сашиных земляков и соседей встает за кирпичной стеной, наглухо отделившей нас от нашей памяти и от сегодняшней неназванной боли.
Оксана поет их песню - ту, что Саша пел Кате в Крыму, когда ухаживал за ней лет тридцать назад. Дрова трещат, огонь горит, Потсдамер-плац взрывается на стене фейерверком отчаяния - понадобилось всего четверть века, чтобы забыть об идеалах поколения девяностых и начать строить новые стены.
А где-то там, где-то там новое старое войско проводит учения.
Евгения отзывы: 46 оценок: 66 рейтинг: 113
За час можно перевернуть душу. В ЦИМе могут.
На фоне большой кирпичной стены две женщины говорят с умершим мужчиной. Жена и почти дочь – падчерица. Офицер украинской армии умер не в бою – от сердечного приступа. Забыт Родиной, хотя и служил на кафедре Военного университета, но это не то, и здесь никакого пафоса. Об этом говорит ему жена, уже вдова, собирая радостные воспоминания совместной жизни по крупицам. Женщины готовят поминки: поднимается тесто для пирожков, на плите жарятся шкварки, нашинкована капуста, салаты, конфеты. Всё это, ещё до того, как зрители проходят вглубь зала они видят на столе, мимо которого проходят на свои места, закуски встречают их при входе в зал, сама же пьеса – будет с другой стороны.
Женщины собирают поминки и разговаривают с Сашей. Упрёки и воспоминания, с редкой радостью, где быт, безденежье, выпивка побеждали чувства. За окном – бушует жизнь, это слышно по звукам детского смеха, голосов, гомона улицы. Жизнь идёт. Жизнь всегда продолжается.
В спектакле три не разделяемых действия. В первом – женщины прощаются с Сашей, вспоминают жизнь прошлую, собирая поминки; во втором – через год говорят друг с другом на его могиле; третье действие – это уже сентябрь 2014 года. Зритель знает этот год. Знает, что 2014 значит для Украины и России.
Тогда Саша появляется снова. Когда военные нужны, как никогда. В стране идёт война. Шестая мобилизация и мёртвые встают. Что бы они сказали, как бы поступили, будь живы? Сомнений нет. «Я присягал, я должен идти воевать». «Я офицер. Я не могу лежать». «Мы с ребятами перетёрли. Надо вернуться. Чего было жить тогда? Сейчас другое дело – сейчас война…»
«Саша, мы тут как-то сами. А ты отдыхай. Пусть другие».
Простые диалоги военного времени, которые простотой своей рвут мирную душу.
Киевский драматург Наташа Ворожбит и режиссёр Виктор Рыжаков в анонсе к спектаклю говорят просто: «Война показана здесь через вечную ситуацию: мужчина всегда готов, женщина всегда против, примирить их может только любовь. Война мыслится мужчинами как долг. Женщины мыслят войну как беду и горе. Этот спектакль женское воззвание к мужчинам с призывом к миру».
Тонко работая с текстом, скромно – с декорациями, точно – со звуками и музыкой, Виктор Рыжаков показывает главное – ценность жизни, бездумность войны.
За час можно перевернуть нутро и вывернуть душу. Поминки по герою Саше, даже с того света готового идти воевать, становятся будто бы поминками по двум народам, воюющим не понятно за кого. Когда за окном оглушительно бушует весна и мчится жизнь.
Под музыку Scorpions, символ объединения мира (восхитительно-точное музыкальное решение режиссёра!), идёт видеохроника разрушения Берлинской стены. На фоне новой стены, которая, словно по исторической спирали, растёт и увеличивается… В ХХI веке война продолжается.
Галия отзывы: 20 оценок: 20 рейтинг: 8
Саша муж, мать (С. Иванова-Сергеева) и дочь (И.Сухорецкая). Саша умирает от сердечной недостаточности, по профессии он был военный, живут в поселке на Украине. Дочке скоро рожать, мужа у нее нет, и думает не назвать ли будущего мальчика Сашей и она постоянно хочет селедки. Мама постоянно разговаривает с Сашей, у них не прекращается диалог и после его смерти, она постоянно с ним спорит, этот диалог очень эмоциональный. Саша хочет вернуться, в связи со сложившейся ситуацией в стране. Действие происходит очень близко к залу, перед нами выстроена кирпичная стена, на ней периодически появляются записи, в одной из них они вспоминают как ездили в Евпаторию и купались голышом, как спасали медузу и как Саша дрался с москвичами, как пьяные все возвращались в номер. Все знакомо, просто для нас это уже не Евпатория, а другие страны, где все мы проживаем те же моменты счастья… Саша возвращается в наш мир и ни у кого не вызывает сомнения в реальности его прихода, что это возможно, ведь жена его похоронила год назад. Начинается разговор троих человек с интересными подробностями. Для меня, при всей грустности, это была смешная история, что все возможно в нашем мире, и простое сравнение В. Рыжакова звука салюта и звук разрывающихся бомб, только на спектакле поняла, почему мне не нравится звук салюта. Цвет, краски салюта - очень красивые, а при звуки всегда неуютное ощущение было, сейчас понимаю, что все может поменяться в один момент… Спектакль начинается с инсталляции натюрморта стола, где мы видим - хлеб, капусту, сало, картошку, стоит плитка и что-то жарится на ней… а мать и дочь ждут, когда взойдет тесто, но почему-то оно не поднимается… Это третий спектакль Рыжакова, который посмотрела и мне понравился во всех спектаклях ритм, который у него есть. Есть хороший текст и тонкое режиссерское восприятие мира, что не может меня оставить равнодушной к режиссуре В. Рыжакова.
Ксения Панина отзывы: 12 оценок: 38 рейтинг: 4
Выбирая, на какой спектакль пойти, я прочитала аннотацию: "«Саша, вынеси мусор» пьеса про войну как она есть. В пьесе три действия и три героя.Мать и беременная дочь готовят поминки по погибшему Саше. Он был офицером украинской армии. Он мертв, но они говорят с ним как с живым. Война ложится на них всей тяжестью. Война мыслится мужчинами как долг. Женщины мыслят войну как беду и горе. Спектакль «Саша, вынеси мусор!» - женское воззвание к мужчинам с призывом к миру." Но аннотация не отражает атмосферы, эмоций и общего впечатления от постановки. Спектакль начинается необычно, вводит зрителя в заблуждение. Зайдя в зрительный зал, человек сам становится действующим лицом: он попадает в пространство инсталляции. Свет освещает только часть зала. На небольшом островке деревянного пола стоит теплый уютный домашний стол, на котором будто бы еще минуту назад готовили что-то донельзя вкусное. Зрители выстраиваются вокруг инсталляции, ожидая, что именно там будет происходить действие. Спустя некоторое время, зажигается свет, приглашая занять места в зрительном зале. На сцене двое- Катя и Оксана, обе в черном, Оксана на седьмом месяце беременности. Сцена совсем близко к зрителю, её практически и нет, лишь небольшая полоска, на которой едва хватает места актерам. Саша - муж Кати, отчим Оксаны, умер. Весь спектакль является разговором о любви, мире и войне. Но прежде всего он о любви. О той, что не ценишь, пока не потеряешь, о той, над которой не властна даже смерть. О любви человека к своей родине и к своей семье. О том, что долг женщины - забота о мужчине, а долг мужчины - забота о всей стране. "Саша, вынеси мусор" вне пространства и времени. Зритель уносит спектакль с собой, продолжает о нем думать, возвращается к нему. Особенно стоит отметить голос Инны Сухорецкой, которая несколько раз исполняла одну и ту же композицию. Эта песня шла невидимой нитью по всему спектаклю, связывая воедино всё и всех. Я высоко оцениваю игру актеров, оформление сценического пространства и режиссуру. Не могу однозначно сказать, понравился мне спектакль или нет, но он заставил меня задуматься, а это, наверное, и есть главное предназначение современного искусства.
sveta orlova отзывы: 198 оценок: 288 рейтинг: 130
С порога – к кухонному столу. Зрителей будоражат запахи готовящегося ужина. Смотреть на оставленную без присмотра еду, которая ждет семью к столу, – как заглядывать в дом сквозь проем приоткрытой двери: жаль нарушать хрупкий покой.
Дверью точно не ошиблись, а кажется, что здесь кто-то готовил ужин. Хозяйка дома вот-вот появится и продолжит нарезать овощи. На кухонном столе разложены продукты – ждут своей очереди. Запахи дома и уюта. Похоже без присмотра оставлен кусок чей-то жизни. Передается тревожность ожидания.
Фон – кирпичная стена – приближает актеров, вровень сидящих в первом ряду. Художник Ольга Никитина создает новую честность в театральной условности. Стена неожиданно вытесняет все лишнее, и от этого неудобно мало места для игры. Актерам остаются свободными остаться наедине с собой, когда нет привычной опоры движения в игровом пространстве. Режиссер Виктор Рыжаков делает акцент на значимости близкого присутствия камерной истории личного горя. И это находит отклик с позицией драматурга с гражданской ответственностью. Наталья Ворожбит отстояла право на свою правду, когда находилась внутри событий на Майдане и войны на востоке Украины, потому что нельзя оставаться в стороне. Война не застала и пришла после смерти офицеров украинской армии. Ворожбит близко видела гибель военных в мирное время. Тот случай, когда драматург и режиссер союзники. Без привязки к позиции той или иной стороны конфликта войны. Свободный гражданин выходит говорит правду и будет услышан. Смелое гражданское высказывание без назидания перетянуть на свою сторону. Это важный честный разговор со зрителем, который открыт к принятию чужой правды. Еще одно важное приближение к обдумыванию внутренней работе с собой.
Две женщины: мать (Светлана Иванова-Сергеева) и дочь (Инна Сухорецкая) – заняты последними приготовлениями к поминкам. Молодая дочь на последнем сроке беременности сожалеет, что Саша (Александр Усердин) не увидел внука.
Саша погиб не как герой, а у себя дома от сердечного приступа. На войну не успели проводить. Сашу призвала смерть, а он думал, призовет долг защищать Родину. Шестая мобилизация украинской армии началась без него. Саша готов вернуться и встать на защиту Отечества как все военнообязанные Украины. Он уходит, когда так нужен своей семье. Его любимые женщины не готовы к его возвращению, потому что провожать на войну – невыносимо.
Две женщины остаются наедине с горем утраты и приближающейся войной. Поначалу кажется, что Саша вышел куда-то и может вернуться. Одновременно возглас –«Саша, вынеси мусор!» Здесь – и о боли потери, и об отчаянии вслед тому, кто ушел не попрощавшись.
Тяготы бытовых забот перемежаются с воспоминаниями о Саше: упреки жены в многочисленных недостатках, что выпивал и мало получал, терпел унижения начальства; трогательный эпизод, когда защитил дочь от нападок, что неродная; и то, как он заступался за слабых.
«Саша, вынеси мусор!» – это поставленный с уверенным знанием, тонко прочувствованный и сыгранный спектакль. На расстоянии вытянутой руки ощущается бережное отношение в жестких условиях вытеснения к стене.
Очень тонко передалось предчувствие беды. Здесь Женщина заботится о выживании, дарит миру и оберегает новую жизнь. Без ложного преувеличения можно сказать, что все силы двух одиноких женщин брошены на то, чтобы согреть дом, оберегать и растить детей. Здесь смерть – быстро и навсегда. Умирать не страшно. Куда страшней жить после смерти близкого человека.
Людмила Громыко
«Саша, вынеси мусор» Натальи Ворожбит
Режиссер Дмитрий Богославский
Художник Ольга Грицаева
В спектакле заняты: Наталья Онищенко, Александр Пашкевич, Любовь Пукита
Белорусский государственный молодежный театр
«Саша, вынеси мусор» Натальи Ворожбит. Белорусский государственный молодежный театр.
Появление Дмитрия Богославского в нашей театральной реальности настолько неожиданно, что кажется в это не все поверили. Яркий актер. Талантливый драматург. Деликатность и природная терпимость словно ментальные знаки отпечатались в его пьесах, свободных от конъюнктурных вывертов. Ему не нужны нравственные уроки и чьи бы то ни было отеческие наставления. Жизнь как она есть входит в незамутненное чужими трактовками сознание. В нем, как в зеркале, отражаются герои. Они обретают речь и совершают поступки, от которых оторопь берет. Находясь внутри «новой драмы», выпестованный ею, Богославский проявляет удивительную самостоятельность, доверяясь собственным творческим импульсам. Вряд ли такие тексты могли появится у нас лет тридцать назад. Впрочем, всему свое время.
Режиссерский дебют Дмитрия Богославского в Молодежном театре ошеломил. Без всякого преувеличения. Если я когда-либо скажу, что в Беларуси никто даже не пытается осваивать современный сценический язык, бросьте в меня камень. В его спектакле удивительным образом слились личный актерский опыт, поиски нового способа театрального бытования и литературная одаренность. Жалко, что нет такого определения – «писательская режиссура». Во всяком случае, пьеса современного украинского драматурга Натальи Ворожбит «Саша, вынеси мусор» для Богославского гораздо больше, чем разобранные на мизансцены фабула и сюжет.
В театральных анонсах, появившихся в интернете, смысл спектакля выпрямлен до не могу. Мол, история о войне, о том, что умерший полковник хочет вернуться с того света и сражаться за Украину. Только жена и падчерица против… При этом пересказывается финал полуторачасового спектакля, в котором сошлись кульминация и развязка. Но что произошло? И почему зрители покидают спектакль в расстроенных чувствах, с тяжестью на душе? Никаких катарсисов, словно пережита личная драма.
В полупустом, неестественно вытянутом сценическом пространстве режиссер выбирает две активные зоны. Маленький подиум с открытым дверным проемом в дальнем правом углу площадки постоянно освещен. И, как магнит (грамотно выбранная точка), притягивает взгляды зрителей. Здесь появляется Саша (Александр Пашкевич). Точнее, предстает перед нами в разных ипостасях. Муж, воин, фантом…
Наталья Онищенко (Катя), Александр Пашкевич (Саша).
На переднем плане тяжелый стол. На нем кастрюля, банка с надписью «Мука», скалка, нож. Слева вертикальная металлическая конструкция. Вот и все, сценографией в привычном для нас понимании не назовешь. При таком аскетическом оформлении особое значение приобретает игра с пространством и предметами. Ее режиссер рассчитывает с математической точностью. Все получается, обретает свое значение и смысл. Длинная прямая линия от подиума к столу на авансцене – главная, по ней передвигаются актеры. Основную часть спектакля играют сидя за столом. Сыплется и сыплется мука. Раскатывается тесто. Раскладываются конфеты по пакетикам. Геометрически правильный прямоугольник из теста рифмуется с контурами сценической площадки. Стол приподнимают, акцентируя вторую активную линию в сценографии – наклонную прямую. Поминальной лампадкой вырезают в раскатанном тесте круг и наискосок крепят тесто на металлическую конструкцию. Обозначено место для эпизодов на кладбище. Ближе к финалу площадку на авансцене заставляют мешками с картошкой.
Наталья Онищенко (Катя), Любовь Пукита (Оксана).
Вот и все действие, в котором каждая сценическая деталь несет понятный и точно сформулированный смысл. Но, что само по себе значит действие? Физическая оболочка спектакля. А ведь была еще и душа. Точнее, то, что ощутимо присутствовало на сцене с первой минуты. Возникало из молчания и движения актеров. Из произнесенных скупых и коротких фраз. Некая странность, фантом. Словно другая реальность, где мысли, текст и движение актеров разъединены. Существуют сами по себе, но вместе в режиссерском замысле. Катя похоронила мужа. Вместе с дочерью Оксаной готовит поминальный обед. Покойный Саша здесь же. Разговор о прошедшей жизни. Казалось бы, как это сыграть, чтобы не получилась претенциозная мутотень? А они играют! Два часа без антракта. Ни на минуту не отпуская внимание зрителей. Сердце, как ком. Каждый исполнитель точен, искренен, сосредоточен на мыслях и чувствах, которые не произносятся вслух. Наталья Онищенко (Катя), Александр Пашкевич (Саша), Любовь Пукита (Оксана) – великолепный ансамбль, в котором ни разу не прозвучала фальшивая нота. Импульсивность осмысления текста, цунами чувств, плавный переход в другое состояние – из бытия в небытие и обратно. Жизнь перед смертью. Жизнь после смерти. «Умер – молчи уже», – произносит Катя. И как произносит! Кардиограмма эмоций, жестко вычерченная актрисой Натальей Онищенко. Нет возможности перевести дух. «Первые десять лет пил, вторые десять лет злым был. Вспомнить нечего», – скажет она Саше. «А Евпатория?» – спросит он с опрокинутым лицом. Захлестывает волна воспоминаний. Любовь, отчаяние, нежность… Злость – итог жизни. Не знаю, как это сделано. Но через прикосновение к прошлому возникает ощущение относительности времени. Прошлое, настоящее и будущее возникают одномоментно. «Выживают слабейшие», – в итоге отрежет Катя, и ее слова прозвучат, как приговор.
Осень 2014, дача под Киевом… Дальше, как на санках с горы. И то, что нам объяснили в интернете. «Пойду вынесу картошку», – произносит Катя. Выходит. Хлопок… Яркий детский мяч выкатывается из освещенной двери в правом углу сцены. Все. Поклоны не предусмотрены.
Смерть – только иллюзия сознания. Война – это новая реальность между тем и этим светом. Все соединилось.
Фотографии из архива Беларусского государственного молодежного театра (www. bgmteatr.by), Тамары Хамицевич (Агентство «Минск-новости, www.minsknews.by).