Французского архитектора Ле Корбюзье (1887-1965) многие считают редчайшим и оригинальнейшим талантом. Однако некоторые критикуют его как создателя современной и нередко отвратительной архитектуры XX века. Его настоящее имя было Шарль-Эду-ар Жаннере, но сам он называл себя Ле Корбюзье. В 1951 году, пережив много разочарований и неудач, он смог наконец осуществить свою мечту: построить целый город. Предложение, однако, поступило не из Европы и вообще не из западной части земли, а из Индии. Северный штат Пенджаб потерял свою столицу - город Лахор, который после разделения государств в 1947 году принадлежал уже Пакистану. Теперь официальные круги желали, чтобы для оставшейся в Индии части штата Пенджаб была выстроена новая столица. Чандигарх должен был стать первым городом-новостройкой в Индии после Джайпура, заложенного в 1728 году. Было выбрано место, уже начались строительные работы, как вдруг один из главных архитекторов проекта погиб в авиакатастрофе. После этого продолжать работы был приглашен Ле Корбюзье. Было запланировано, что он выполнит только проекты главных административных зданий, но фактически он изменил всю планировку города.
На здании Верховного суда - солнезащитная решетка из бетона, она предохраняет от жгучего солнца все внутренние помещения .
Это место находится в горах Сивалик между двух рек. Было вырыто большое искусственное озеро, вокруг которого ведет теперь приятная прогулочная дорога. Весь город засадили цветущими деревьями. Чандигарх разделен на секторы-микрорайоны широкими бульварами. Многие важные здания построены на сваях. Ле Корбюзье спроектировал Дворец правительства, Парламент и здание Верховного суда. Предложенный им проект дворца губернатора осуществлен не был.
Одну широкую улицу он предусмотрел в качестве главной оси. По одной ее стороне должен был стоять Дворец правительства, по другой - Верховный суд, что и было реализовано. Эти улицы и здания жестоко критикуют за то, что они не ориентированы ни на потребности, ни на пропорции человека, несмотря на то, что Ле Корбюзье применял собственную гармоничную систему мер, так называемый "модулор", в основе которого идея о человеке как мере всех вещей.
Здание библиотеки Чанди-Бхаван в форме лотоса было спроектировано кузеном Ле Корбюзье Пьером Жаннере .
Комплекс Чандигарх подвергался критике еще и потому, что был задуман как город с оживленным автомобильным движением. И это в стране, где лишь немногие имеют машины. Критики считают, что Чандигарх спроектировал архитектор, который не приложил никаких усилий к тому, чтобы посмотреть Индию и изучить образ жизни индусов.
Наиболее оригинально здание Верховного суда, в котором находятся Верховная и восемь Малых судебных палат. Верховная судебная палата и вправду на один этаж выше, чем все остальные, двухэтажные. У каждой из восьми Малых палат отдельный вход, и их подразделение можно ясно распознать прямо по фасаду здания. На фасаде - геометрическое солнцезащитное устройство, изобретение Ле Корбюзье, которое он апробировал еще в 1930-е годы. Оно представляет собой глубокую решетку, закрывающую полностью фасад здания и предотвращающую попадание прямых солнечных лучей. Эта система в особенности подходит для индийского климата.
Другими достопримечательностями Чаяди-гарха считаются розарий, наверное, самый большой в Азии, и причудливый сад в камнях невдалеке от озера.
В Музее им. Пушкина открывается большая выставка, посвященная пионеру современной архитектуры - Ле Корбюзье. «Афиша» вспомнила главные постройки классика и узнала, что с ними происходит сейчас.
В ГМИИ им. Пушкина привозят графику, живопись, проекты и макеты самого важного архитектора XX века — Ле Корбюзье. Родившийся в Швейцарии в 1887 году, он стал адептом модернистской архитектуры в мастерской Петера Беренса, где работал бок о бок с другими отцами-основателями модернизма — Людвигом Мис ван дер Роэ и Вальтером Гропиусом. Переехав в 1919 году в Париж тогда еще под своим настоящим именем — Жаннере, — он стал работать в «Обществе по применению армированного бетона», водить дружбу с Браком и Пикассо, а потом и издавать провокационный архитектурный журнал L’Esprit Nouveau — «Новый дух», в котором нападал на буржуазную архитектуру, не отвечающую требованиям времени. В 1925 году он уже показал проект реконструкции центра Парижа — «План Вуазен», — по которому нужно было снести 240 гектар старого города ради небоскребов и широких проспектов. План вызвал шок у старой архитектурной гвардии и восторг у архитекторов-модернистов по всему миру — и с тех пор это случалось более или менее с каждым проектом архитектора.
Жилой дом в Вайссенхофе
Построен в 1927 году как образец нового жилья, сейчас работает как музей
Район Вайссенхоф в немецком Штутгарте был построен как выставка образцового нового жилья — кроме дома Ле Корбюзье тут есть дома, построенные Мисом ван дер Роэ, Петером Беренсом и другими. Дом Корбюзье построен из кирпича и сверху покрыт штукатуркой. Это самая первая постройка, в которой нашли себе применение его знаменитые пять архитектурных идей: ленточные окна, сад на крыше, тонкие колонки на первом этаже, которые придают зданию парящий вид, свободная планировка внутри и фасад, который не несет на себе никакого веса — всю тяжесть несут расположенные внутри постройки опоры (что, в частности, и позволяет делать ленточные окна). Сейчас дом отреставрирован и в нем восстановлены оригинальные интерьеры: например, гостиная с подвижными перегородками и спальня с раскладными кроватями, которые в дневное время должны были убираться в некое подобие шкафов из бетона.
Вилла «Савой» в Пуасси
Построена в 1928-1931 годах для промышленника Пьера Савоя, входит в число национальных памятников Франции и функционирует как музей
Вилла «Савой», загородная вилла в Пуасси, в 33 км от Парижа, — канонический пример использования пяти принципов, сформулированных Корбюзье. Дом изначально гордо и одиноко стоял посреди большой лужайки — идеал модернистского пуризма, приватное жилище для богатого и счастливого человека нового времени. Но судьба виллы и владельцев была трагической: во время нацистской оккупации ее занимали немецкие войска, потом — американские. Уходя, немцы залили в канализацию цемент, а американцы стреляли ради развлечения по ее окнам. После войны разоренная и овдовевшая мадам Савой переехала жить на соседнюю ферму, а виллу использовала как сарай, выращивая вокруг нее картошку. Постепенно Пуасси из деревни превратился в пригород Парижа: местные власти чуть не снесли виллу, чтобы построить на ее месте школу. Только после того, как в 1965-м Корбюзье умер и был с большой помпой похоронен как герой Франции, вилле дали статус национального памятника. К тому моменту у нее обвалилась крыша и вид на нее загораживало здание построенной-таки рядом школы. Но потом ее отреставрировали как следует (работы велись с 1965 до 1997 года). Сегодня ее снова окружает идеальный газон, она сверкает белизной, и вид на нее ничто не загораживает.
Здание Центрального союза потребительских обществ в Москве
Построено в 1930-1936 годах, сегодня в здании размещается Росстат
Для Москвы этот проект стал революционным: Корбюзье спланировал учреждение нового типа для новой жизни в новой стране. В духе времени, дом больше напоминает комбинат или какую-то машину-трансформер, чем офис. В глаза сразу бросается зал заседаний, который выделен в отдельный объем и нависает над главным входом, опираясь только на характерные для Корбюзье тонкие колонки. Внутри вместо лестниц — пандусы, по которым служащие спускаются как по ленте конвейера. Остекление, закрывающее большую часть здания, было частью сложной системы кондиционирования. Но нормально окна так и не работали, причиняя служащим много проблем, — летом было душно, а зимой холодно. Сейчас попасть в здание можно, если только договориться о посещении с охраной: это госучреждение, и там действует пропускной режим.
Штаб-квартира ООН в Нью-Йорке
Комплекс построек, возведенных в 1947 - 1951 годах группой архитекторов, в которую входил и Ле Корбюзье. Сегодня здесь расположен только Секретариат и зал Генеральной Ассамблеи ООН
После окончания войны Нью-Йорк буквально упросил ООН строить здание именно здесь, землю под строительство дали бесплатно — в тот момент это было для города большой честью. Штаб-квартиру, символизировавшую идеалы демократического послевоенного Запада, построили в районе, где до того были только скотобойни и карандашная фабрика. Для проектирования был созван целый совет из архитекторов, Корбюзье разработал архитектуру главного входа — изгибающуюся ангароподобную крышу. Уоллес Харрисон, курировавший проект, осуществлял синтез предложенных идей — и, говорят, Корбюзье уехал из Америки серьезно обиженный тем, что его решения подверглись не слишком деликатной переработке. Роль Корбюзье в проекте вычленить сложно — его имя даже не значилось в финальном списке архитекторов, принято считать, что его идеи «сильно повлияли на общий облик здания». К 1990-м годам состарившаяся штаб-квартира со всеми ее когда-то новаторскими решениями стала обузой для Нью-Йорка. Налоговая политика рейгановского правительства ввергла ООН в «хроническую нищету», и тратить деньги на поддержание памятника становилось все сложней. В 1999-м ситуация обострилась: отопление и кондиционирование обходилось в 10 млн долларов в год, во многом из-за 5400 окон, которые проектировались, когда энергия стоила гораздо дешевле. И когда Дональд Трамп собрался строить новый небоскреб прямо возле штаба, мэр Джулиани отказался вмешиваться в ситуацию: Нью-Йорку 1990-х символ демократии прибыли, даже символической, уже не приносил. Но в конечном итоге решение о реконструкции все же было принято в 2010-м: она обойдется в 2 млрд и должна закончиться к 2013 году.
Город Чандигарх в Индии
Город в Северной Индии, частично спланированный Ле Корбюзье, строился с 1951 по 1960 годы
Первые градостроительные идеи Корбюзье были хорошо известны своей радикальностью, проект «Город на 3 миллиона жителей» — строгая геометрия, большие проспекты, небоскребы, окруженные зеленью, — настоящий модернистский рай. Когда выдался случай спланировать настоящий город, причем в чистом поле у подножия Гималаев, Корбюзье прибег к более сложной структуре. Город разделен на сектора, каждый со своей функцией: жилой, индустриальный, университетский и так далее. Главные постройки — Секретариат, Верховный суд и зал Ассамблеи — находятся в наименее посещаемой части города, сейчас вокруг них всегда довольно-таки безлюдно, в то время как другие части города кипят жизнью. Они образуют циклопическое бетонное ядро города: Секретариат — огромная постройка высотой в 10 этажей, по соседству стоит Верховный суд с зонтичной крышей, которая рассчитана на индийскую жару, сменяющуюся проливными дождями. Корбюзье и его брат Пьер Жаннере проектировали не только улицы и дома, но даже мебель, поскольку в построенном на голом месте городе не было мебельных магазинов — остатки этой мебели коллекционеры скупают сейчас на государственных аукционах и перепродают за большие деньги на Christie’s.
«Марсельский блок» или Unité d’Habitation
Многоквартирный дом, построенный в 1952 году
Простой бетонный параллелепипед с фасадом, расчлененным на мелкие модули лоджиями, приподнят над землей на колонках и напоминает гигантский сервант. В здании 12 этажей, рассчитано оно на 1500 человек. Жилые ячейки тут спроектированы нескольких разных типов — от маленьких для холостяков до больших для многодетных семей. Изначально были спроектированы помещения для кафе и магазинов и сад на крыше, сейчас один из этажей занимает «Hotel Le Corbusier». Здание поддерживается в сносном состоянии, но назвать его идеальным нельзя. Постояльцы гостиницы жалуются, что туалеты и ванные содержатся не слишком аккуратно, раскладушки сломаны, и хотя в некоторых апартаментах сохранились оригинальные кухни, которые проектировала соавтор Корбюзье Шарлотта Перрьян, пользоваться ими нельзя. Да и жить в самых маленьких ячейках — они не больше корабельной каюты — не слишком приятно. Но такая спартанская планировка диктовалась послевоенной нехваткой жилья. В гостинице работает ресторан под названием «Брюхо архитектора».
Здание Ассоциации владельцев ткацких фабрик в Ахмадабаде
Общественное здание (1954)
Кроме как в Чандигархе, куда он приехал по приглашению Джавахарлала Неру, Корбюзье строил в другом индийском городе — Ахмадабаде. К ахмадабадским проектам относится здание Ассоциации владельцев ткацких фабрик — существующей с конца XIX века и очень влиятельной тогда корпорации, бывшей основой экономического процветания города. Фасад дома поделен на глубокие ячейки, стены которых поставлены под углом и дают прекрасную тень, — кажется, что в этом здании всегда прохладно, это открытая, продуваемая структура из грубого бетона (beton brut), который так любил на этом этапе своего творчества Корбюзье. Прямо внутри бетонной сетки растут деревья, а к главному входу ведет бетонный пандус. Главный холл разрезает здание пополам, занимая три ячейки по вертикали. В самом здании всего несколько офисов, но очень много открытых пространств, предназначенных для приемов и собраний. И в отличие от внешней коробки здания, с ее регулярными формами, внутри Корбюзье использовал изогнутые, пластичные линии, — например, в плавных изгибающихся стенах главного зала. Говорят, что ткацкие предприятия в основном уже исчезли из Ахмадабада, но Ассоциация все еще остается в здании.
Капелла в Роншаме
Церковь (1955)
В белой, возвышающейся на холме капелле уже не найдешь кристально ясных форм раннего периода Корбюзье: тут его стиль становится куда более экспрессионистским, некоторые даже улавливают в формах капеллы влияние сюрреалистов. Разнокалиберные, свободно разбросанные по фасаду окна внутри дают необычные световые эффекты. Толстые стены, скругленные объемы, тяжелая крыша, делающая здание похожим на деформированный гриб, — чувствуется влияние живописных экспериментов — этот период в творчестве Корбюзье называют «новый пластицизм». Капелла спокойно функционировала по прямому назначению, попутно привлекая до 100 тысяч туристов в год до недавнего времени, пока по соседству не было решено выстроить монастырь для сестер ордена Святой Клары. Его проектировал Ренцо Пиано, и теперь там в кельях из стекла и бетона, покрашенных изнутри в оранжевый цвет, живет 16 пожилых монашек.
Монастырь Ла Туретт в Лионе
Построен по заказу лионских доминиканцев между 1957 и 1960 годами. С момента постройки функционирует как монастырь
Комплекс монастыря из грубого серого бетона выстроен Корбюзье, который, между прочим, считал себя еретиком-протестантом, в лесу под Лионом и в плане приблизительно напоминает традиционный монастырский комплекс с квадратным двором-клуатром посредине — но, естественно, переработан в характерном стиле архитектора. Монастырь расположен на склоне холма, поэтому его постройки тоже как бы спускаются вниз по горе. Тут снова использована игра со светом, который пробивается через проделанные в толще бетона отверстия. Монастырь рассчитан на 100 братьев, которые живут, молятся, учатся и работают тут и по сей день, выражая при этом недовольство большим количеством экскурсантов, — настоятель вечно борется с туристами, пытаясь ограничить количество и время посещений. Совсем избавиться от туристов братьям не удалось, но культурный центр, который существовал на территории монастыря, они все-таки с территории выжили.
Национальный музей западного искусства в Токио
Первая публичная галерея западного искусства и единственная постройка Ле Корбюзье в Японии
(1958-1959)
Открытие этого музея должно было знаменовать восстановление дипломатических связей между Францией и Японией после Второй мировой войны — в нем разместилась коллекция Мацукаты (богача, сколотившего состояние на военном судостроительстве во время Первой мировой и тогда же скупившего немало первоклассного модернизма в Париже), которую возвратило японцам французское правительство. Музей представляет собой огромный закрытый бетонный параллелепипед, как обычно у Корбюзье, как будто стоящий на одних только тоненьких колонках. Есть также и внутренние пандусы, сад на плоской крыше и вход, который осуществляется через лестницу, идущую с улицы прямо к единственному огромному окну в здании, вырезанному в бетоне на уровне второго этажа. В 19 79-м и 1997-м к музею пристроили два дополнительных крыла — но они особенно не повлияли на общий облик здания.
Совсем обособленно от города воспринимается Капитолий, а сами его здания производят впечатление самодовлеющих монументов. В их удивительно пластичных формах есть нечто родственное индийским средневековым сооружениям, и вместе с тем в них композиционный замысел зодчего, направленный на решение функциональных задач, органично сливается с инженерно-конструктивным.
Эти качества наиболее очевидны в монументальном и пластически выразительном здании Верховного суда (1952-1956). Приподнятая, подобно зонту, гигантская крыша вместе с пространственной решеткой солнцерезов обеспечивает хорошую солнцезащиту здания. Крыша с двумя пологими скатами, обращенными к продольной оси здания, поддерживается коническими сводами, причем между крышей и сводами остается продуваемое ветром пространство. Своды опираются на решетчатые диафрагмы, установленные с шагом 8,4 м поперек прямоугольного в плане главного объема.
Ориентированный на Капитолий фасад с величественным входом в форме трех пилонов, поднимающихся на всю высоту здания, раскрывает организацию внутреннего пространства. По правую сторону от центрального вестибюля расположены залы судебных заседаний, по левую находится Верховный суд. Сквозь пилоны входного портика, окрашенные в цвета национального флага- зеленый, белый и оранжевый, видны пандусы, связывающие этажи. Нарочито подчеркнутая массивность серых со следами опалубки бетонных стен, несмотря на отдельные элементы полихромии, угнетает. Иначе воспринимаются просторные и светлые интерьеры залов судебных заседаний, на стенах которых красуются сотканные руками кашмирских мастеров громадные яркие гобелены по рисункам Ле Корбюзье.
Всеобщая история архитектуры
Общий вид Секретариата
Чандигарх - административная столица Пенджаба, Индия, основан в 1951 году и застраивался в период 1951-1965 гг. по генеральному плану Ле Корбюзье. Место - пустое скалистое плоскогорье; заказчик - правительство едва обретшей независимость страны, жаждущее самоутвердиться; население - неграмотные бедняки, веками привыкшие принимать то, что им навязывают. Идея и архитектура Чандигарха - воплощение европейского миссионерского колониализма в духе философии Просвещения: "свет цивилизации облагородит туземцев". Заметим, что этот символ покровительственного отношения к странам Третьего мира был построен под лозунгом освобождения Индии от колониального гнета. В Чандигархе градостроительные идеи Ле Корбюзье впервые смогли реализоваться свободно.
Генеральный план Капитолия и эскизная перспектива Ле Корбюзье
В Европе радикальные предложения, вроде сноса парижского квартала Марэ с целью создания широких транспортных проспектов (по которым было в соответствующие 30-е годы еще некуда ехать), естественно, не находили отклика и отчасти воплотились только при реконструкции разрушенных войной городов и планировке окраин.
План Чандигарха
В Пенджабе сносить было нечего, и там пространственная сетка, основанная на пропорциях Модулора, могла свободно раскинуться по плоскогорью. Применение пропорциональной системы к утопическому проектированию целого города - фактор, обозначающий связь предложений Ле Корбюзье с европейской архитектурной традицией.
Этой связи он сам не замечал и идею ее считал едва ли не оскорбительной для себя, ведь еще в молодости, изучая архитектуру путем самообразования, не знакомый с теорией, сталкиваясь с чем-то новым Ле Корбюзье каждый раз изобретал велосипед, "открывая" закономерности пропорций и планировок. Так, в Акрополе он "обнаружил" сбитые оси, соразмерность архитектуры человеку и многие другие известные вещи... Весь творческий путь Ле Корбюзье - парадоксальное путешествие к вырабатыванию уже существующих базовых принципов, к созданию нового ордера и словаря символических архитектурных форм. Самообразование Корбюзье шло по проторенному пути развития человеческой философии, остановившись приблизительно в конце XVIII века, когда особенно популярны были и утопические идеи, и механистическое пропорционирование: его мир - это ботаника Линнея, физика Декарта, социализм Сен-Симона и градостроительство Л"Анфана. Он самостоятельно додумался и до объяснения всех явлений законами механики, и до социалистической теории образца Кампанеллы с его идеальным "Городом Солнца", где все устроено так, чтобы диктовать жителям наилучший (по мнению властей) образ жизни. Комплекс зданий Капитолия в Чандигархе - пример новой ордерности и символичности в архитектуре Корбюзье, попытки придать его излюбленным формам смысловую нагрузку - так, вогнутый козырек здания Ассамблеи, возникавший до того в капелле Роншан, был корбюзианской "заменой" купола, символа священности сооружения.
Планировка города в целом - образец синтеза творческого метода и идеологии. Утопический символизм здесь полностью реализовался в функциональном насыщении пропорциональной планировочной сетки.
Дворец правосудия, план
В Чандигархе впервые была применена система "секторов" - микрорайонов 800х1200м, по контуру которых идет объездная магистраль. На территории сектора имеются все культурно-бытовые объекты и организован полный 24-х часовой жизненный цикл населения, численность которого может колебаться от 5 до 25 тысяч человек. По сути, это стандартная "жилая единица" Ле Корбюзье, для которой он весьма подробно разработал все параметры, обеспечивающие "идеальные условия" человеческого существования.
Дворец правосудия, разрез
Люди у Ле Корбюзье одновременно жестко систематизированы (и каждой социальной группе, например, "холостякам", положена строго определенного типа квартира) - и слиты в какую-то бесформенную массу, которая не может сама о себе позаботиться. Архитектор должен сделать это за них. Однако, как в Европе 1400 жителей "единицы" Нант-Резе вынуждены входить в свой дом по мостику шириной 1.83м, так и в Чандигархе разговоры о "человеческом измерении" планировки обернулись полным ее отсутствием, правда, с перекосом в другую сторону. В Капитолии для того, чтобы попасть из Секретариата в Верховный суд, требуется не меньше 20 минут идти под лучами индийского солнца... Чандигарх, по меткому замечанию Кеннета Фремптона, это город для автомобилей, созданный в стране, где не у всех есть велосипеды. "Не у всех" - еще мягко сказано. Чандигарх - это последний остров колониальной идеологии на чужой земле, не имеющий никакого отношения к поселенным здесь людям. С таким же успехом его могли построить инопланетяне или боги: собственно, "комплексом бога", которым европейцы традиционно страдают в отношении своих колоний, он и сформирован. "Знак", с которым проводилась колонизация, не имеет никакого значения: в данном случае идея благоденствия диктовалась безответным туземцам едва ли не с большей тоталитарной жесткостью, чем прежняя власть британской империи.
Интересно другое - в Чандигархе, где и природа, и люди принимали искаженную форму европейской экспансии с обманчивой безучастностью, средовой контекст одержал странную победу над колониализмом. Этот чужой город превратился в ландшафт: как руины, захваченные бандар-логами в "Книге Джунглей" Киплинга, постройки Чандигарха сегодня стали природными формами, на которых люди живут своей жизнью и строят свои, удобные им дома - глинобитные хижины, которые лепятся к обшарпанным бетонным стенам полузаброшенных индустриальных жилых ячеек.
Фантстические сооружения на крыше Дворца правосудия
Чандигарх - подлинный символ триумфа и трагедии архитектуры тоталитарного колониализма, в основе которой лежит принцип бесправности "адресата", архитектуры для тех, кто вынужден и готов довольствоваться, тем, что ему дали. Архитектура бедных, которые оставили надежду стать богатыми, архитектура для людей, которые никуда не стремятся.
Но, странным образом, именно тоталитарность архитектуры лучше, чем использованные Корбюзье индийские мотивы формообразования, ввела Чандигарх в местный культурный контекст. Сегодня, как и 50 лет назад, этот "идеальный город" заполнен нищими, которые охотно практикуют в его бетонных декорациях основную добродетель индуизма - смирение.
Евгения Микулина
«Поэзия есть человеческий акт: создание согласованных связей между воспринимаемыми образами. Поэзия природы - это образное воссоздание разумом наших чувств. Город - это мощный образ, действующий на сознание человека. Разве не может он быть для нас источником поэзии и сегодня?» - писал Ле Корбюзье
После Второй мировой войны наступило время воплощения в жизнь градостроительных мечтаний не только в залечивающей раны Европе, когда реконструировались Лондон и Хельсинки, Стокгольм и Копенгаген. В проекте Чандигарха - новой административной столицы северных индийских штатов Пенджаба и Харьяна - Ле Корбюзье впервые смог осуществить некоторые свои масштабные идеи и представления о идеальном городе. Форт Чанди (название отсылает на к храму Чанди Мандир, посвященного индуистской богине Чанди - «необузданной»), основанный в 1951 год по инициативе президента страны Джавахарлала Неру на пустынной территории севера Индии на расстоянии около 250 километров от Дели, обладает статусом «союзной территории», управляемой федеральным правительством из Нью-Дели. Неру мечтал, что город стане «освобожденным от традиции прошлого символом пути нации в светлое будущее». И в архитектуре Чандигарха нет ни одной ассоциации с колониальным прошлым недавно обретшей независимость Индии. Еще и еще раз вспоминаются слова : «Градостроение - это дело социальное, дело всего общества».
Индийские заказчики рекрутировали его после гибели Масея Новицки - первого главного архитектора будущего города. Он заявил: «Ваша столица может быть создана здесь, на рю де Севр, 35». Чандигарх расположен неподалеку от хребта Шивалик, в предгорье Гималайского массива. И зодчий учел это обстоятельство - величественный горный ландшафт региона -в своей «сценографии» пространства, воплощая мечту город с монументальными административными зданиями, в которых гибкие, упругие формы сочетались с геометрическими членениями прямых углов, широкими площадями.
Под руководством Ле Корбюзье над «наполнением 30 секторов (сегодня их почти вдвое больше) первой очереди застройки, рассчитанной на 500 000 человек работали вместе с его ближайшими сотрудниками П. Жаннере, М. Фраем и Дж. Дрю девять индийских: архитекторов во главе с М. Н. Шармой. Кроме генеральной планировки собственно Корбюзье принадлежат проекты и реализация общественных зданий в центре города, на так называемом Капитолии: секретариата, Дворца правосудия (Дворец юстиции, Высокий суд) и Ассамблей (парламента). Когда-то, рассма ривая ансамбль римского Капитолия, оформленной Микеланджело, Корбюзье писал: «Первое наше ощущение - куб; следующее ощущение - два крыла, центр композиции и лестница.
Оцените гармоничную связь между этими различными элементами. Гармония означает родство - единство. Вот почему Капитолий представляет собой шедевр». И в своем ансамбле Капитолия мастер добивался гармоничной связи его составляющих. Кроме того, Ле Корбюзье в Чандигархе были возведены музей и Художественная галерея. Во всех этих постройках он применил технику необработанного бетона (beton brut). Именно она стала отправной точкой для нового архитектурного направления родившегося в шестидесятых годах, - . Правда, глядя сегодня на постаревшие задания Чандигарха, хочется большей «опрятности». «Патина» времени на сером бетоне вряд ли учитывалась создателям»: новой эстетики. Основная инфраструктура Чандигарха создавалась с 1952 по 1960 год, но и в следующие десятилетия он расширялся. (Сегодня его территория составляет примерно 114 кв.км.) Однако совершенна очевидно, что «главный идеолог» с командой задумывали город как компактное поселение.
По генеральному плану застройки соседствовали с зеленой зоной шириной 16 километров, словно заключившей город в объятиях. Впрочем, зеленые полосы пересекали и весь Чандигарх, объединяя секторы. Инфраструктуру, сеть дорожных коммуникаций Ле Корбюзье сравнивал с сочетанием лимфатической, кровеносной и дыхательной систем биологических организмов. «Существующие в гармонии, они сами создают порядок», - отмечает он и стремится реализовать аналогию такого целесообразного устройства в городе. Крупные секторы по его генеральному плану разделяются главными магистралями крест-Накрест. В свою Очередь впомогательные магистрали делят общую площадь крупных секторов на 30 малых (800×1200 метров). Вдоль продольных зеленых «линий» устраивались пешеходные зоны со школами, спортивными заведениями, детскими площадками. В поперечном направлении располагалась торговая зона. По сути, здесь оказались воплощенными заповеди «Афинской хартии» - разграничение жилых, промышленных и общественных районов, пешеходных транспортных зон, гармония в совмещении искусственной и природной сред.
Тщательная продуманность планировки и инфраструктуры принесла свои плоды, и сегодня Чандигарх называют самым чистым и удобным городом Индии. Однако следует напомнить, что «контент» запланированного идеального города подвергся серьезной трансформации в соответствии с местными социальными реалиями. Так, более 90 % детей посещали школы вне своего сектора проживания, ведь в Индии учебные заведения выбирались в зависимости от социального, экономического статуса семьи, ее религиозной принадлежности. Торговые комплексы поначалу переделывались в площадки для продажи однородного товара, как это было в обычае. Не очень-то приживалась и зелень. Центральные постройки самого Ле Корбюзье и два сектора вилл для местного истеблишмента противостояли секторам с одно- и двухэтажными блоками для рабочего люда и служащих невысокого разряда.
Еще раз вспомним, что один из создателей и великий адепт «интернационального стиля» именно в это время сделался приверженцем индивидуальных для различных построек пластических решений. Мощные изгибы бетонных плит кровли здания парламента и расположение геометрических объемов корпусов, образующее резкую перебивку пространства, энергичную игру света и тени крупных фрагментов (которую подчеркивают ритмы меньших оконных проемов), создают удивительное сочетание барочной взволнованности и геометрически просчитанной упорядоченности. Еще в ранних своих текстах Ле Корбюзье постулировал определенное распределение форм, пластических масс как условие наиболее эмоциональной игры света. Здесь, в Чандигархе, ритмическое распределение света по фасадам здания становится доминантой художественной выразительности. Учитывая богатейшие местные культурные слои и природные условия, архитектор применил в оформлении оконных и дверных проемов «джали» - солнцезащитные решетки. Подобные были им уже использованы, например в е (Марсель - также солнечный город), так что для его практики это было вовсе не экспериментом. Бетонный козырек, выступающий над фасадом, также защищает здание от световой экспансии палящего солнца. Впрочем, эта простота и сложность одновременно присутствуют и в том завершающем уровне строения, которое обычно называют крышей. При обходе строения возникает иллюзия трансформации объемов. Так, с расположения в виду
одного из фасадов Дворца Ассамблей, помимо основной бетонной дуги (ладьи-ладони, перекликающейся по форме с памятником «Раскрытая рука» - 27-метровым монументом, видимым со всех точек в городе), здесь на кровле визуально «работают» и диагональный дугообразный скат, и высокая пирамида, и стела, и арочные раковины, и остроконечные чаши-ладьи, похожие на древнеегипетские. На самом деле вертикальная дуга оказывается абрисом мощных стен трубообразного помещения. Крыша «криволинейного профиля большого выноса, защищающая от солнца» (Ю. Ёдиге) венчает и Дворец юстиции. Чтобы здание не перегревалось между крышей и верхним этажом архитектор оставил свободное пространство. Особо следует отметить, что в оформлении фасадов Ле Корбюзье использовал яркие локальные цвета, мондриановскую палитру живописного неопластицизма, придавая визуальный оптимизм «содержанию» из серого бетона.
Воды в городе не было. Живительная влага была скрыта на глубине 80 метров. Однако благодаря плотине близ Капитолия появилось искусственное озеро.
Причем Корбюзье был категоричен: для создания ощущения тишины и покоя он запретил не только лодочное передвижение, но и проезд транспорта вокруг водоема, и . А потому в водной глади отражались облака и звезды. На одном из камней плотины можно было прочесть на четырех языках (хинди, пенджабском, урду и английском): «Создатели Чандигарха подарили это озеро и эту плотину гражданам нового города, чтобы избавить их от монотонности городской жизни, чтобы они наслаждались красотой природы в мире и тишине».
Идеологи архитектурного постмодерна видели в творчестве Ле Корбюзье поистине вражеские тенденции, утверждая, что в Чандигархе он пренебрег самобытными этническими и культурными особенностями Индии. Однако город, «заказанный» новыми политиками страны и воплощенный на пустырях в предгорье Гималаев, стал для современников революционного переустройства пространства поистине вызовом (или ответом?) новым запросам получившего независимость индийского общества.
