Нравы китайских гаремов и чудо-наложницы, ставшие императорами. Истории и факты о запретном городе

Ассимиляция китайских образцов Новая форма искусства, разумеется, не рождается из ниоткуда просто потому, что возникает подходящая для ее возникновения социальная обстановка. Как и в политике - или в религии, или в интеллектуальной сфере, если уж на то пошло, - у истоков

22.02.2015 0 12373

Правительница Китая У Цзэтянь (624-705 годы нашей эры) жила в эпоху, когда женщин не ставили ни во что. Несмотря на это, она умудрилась подчинить себе огромную страну. Сегодня некоторые воспринимают У Цзэтянь как одну из основательниц феминизма...

Китайцам, жившим в VII веке, хорошо было знакомо назидательное стихотворение:

Когда родится сын,
Положи его спать в колыбельку,
Дорогими пеленками кутай,
Дай ему игрушки из яшмы.

Когда родится дочь,
Пусть она спит на полу,
И будет пелената в тряпки,
Дай для игры ей кусочек черепицы.

Жители Поднебесной воспринимали мальчиков как продолжателей рода, кормильцев семьи и тех, на кого родители могут опереться в старости. Девочки были людьми второго сорта. В гареме китайского императора и даже просто состоятельного китайца были первые, вторые, третьи, четвертые жены, наложницы, рабыни, служанки. Они не имели возможности свободно общаться со своим повелителем. А за измену обитательниц гарема карали смертной казнью.

Карьера в гареме

Когда тринадцатилетней девочкой У Цзэтянь попала в гарем императора Тай-цзуна в качестве наложницы, особенно надеяться ей было не на что. И, конечно, она это отлично понимала. Но это нисколько не уменьшило ее тяги к власти.

Император Тай-цзун приветствует ассирийских христианских миссионеров

Уже став повелительницей империи, У Цзэтянь не могла забыть тех дней, когда она, как и сотни других обитательниц гарема, проводила дни и ночи в ожидании милости правителя. А тот лениво перебирал нефритовые таблички с именами наложниц. Потом останавливался на одной. Ударял в гонг. На звук гонга являлся придворный евнух. Читал имя, выгравированное на камне...

Избранницу приводили в покои императора, мыли, наряжали, умащивали ее тело благовониями... А про остальных император забывал до следующей ночи.

У Цзэтянь томилась в гареме, занимаясь бессмысленным рукоделием и надеясь привлечь внимание императора Поднебесной. Она лелеяла мысли о возвышении. Впрочем, у нее хватило ума ни с кем ими не делиться. Можно представить себе, как бы смеялись над мечтами о власти жалкой наложницы.

Но это была еще не беда. Настоящим несчастьем стала смерть Тай-цзуна в 649 году. Согласно традиции, сын правителя не имел права наследовать его гарем. Всех жен и наложниц после смерти их повелителя отправляли доживать свой век в буддийский монастырь. А новый император «основывал» новый гарем. Более того, отношения сына с женой или наложницей отца приравнивались к кровосмешению...

Но после смерти Тай-цзуна придворный мир начал понимать, что такое тихая овечка У Цзэтянь. Как оказалось, долгие годы «на задворках» гарема маленькая наложница не провела даром. Все это время она не только мечтала о милости повелителя. У Цзэтянь умудрилась наладить более чем теплые отношения с его сыном Гао-цзуном.

После кончины отца Гао-цзун, наследник престола, понял, что не может обходиться без верной У Цзэтянь. И в итоге ввел ее в свой гарем. Поступок по тем временам неслыханный. Но, как говорится, что позволено Юпитеру... Воле императора никто не посмел воспротивиться.

Итак, хитроумная У Цзэтянь, в отличие от своих более высокопоставленных «коллег», продолжила свои дни в гареме, а не в монастыре. Впрочем, провести некоторое время в буддийской обители ей все же пришлось, но вскоре она вернулась во дворец. Вернулась, чтобы править.

Кто во дворце хозяин?

С портретов У Цзэтянь на нас смотрит грубое, некрасивое лицо с нарисованными бровями и недобрым взглядом. Да, такой была властительница Поднебесной. Впрочем, в каждом времени и в каждой стране - свои понятия о красоте.

Возможно, будущая императрица пленила Гао-цзуна вовсе не прекрасным обликом - в конце концов, он мог иметь самых лучших женщин в стране, - а умом и талантами. Она была хорошо образована, писала стихи и прозу. Ее произведения вошли в то, что в Китае относят к литературному наследию династии Тан.

Прошло еще какое-то время, и в 655 году Гао-цзун официально признал У Цзэтянь своей супругой. Это означало, что теперь именно она - главная жена. Понятно, от гарема император отказываться не собирался... Такая «должность» для женщины означала, что именно ее сын унаследует трон. Ну и вообще то, что она - главная женщина в жизни повелителя.

Как скромная наложница достигла такого положения? Да уж никак не чистыми методами. На счету У Цзэтянь -интриги, подлости и даже смерти. По ее приказу убили, к примеру, родного дядю ее супруга. Все, кто осмеливался поднять против нее голос, незамедлительно лишались жизни. Уже при жизни слабохарактерного Гао-цзуна его главная жена фактически возглавляла государство. Она родила мужу четверых сыновей и дочь.

О политике, которую вела У Цзэтянь, до сих пор даже в самом Китае существуют разные мнения. Жена императора сразу обратила свои взоры на лакомый кусочек - Корейский полуостров, и страна начала захватническую войну. Правда, не удалось захватить его полностью. Но идеологически Корея теперь перешла в подчинение Поднебесной.

Вообще, идеологии У Цзэтянь уделяла огромное внимание. Главной ее мечтой стало повсеместное принятие буддизма. Для этого она всячески налаживала отношения с Индией, а также приказала перевести классические буддистские труды с санскрита на китайский язык. Почему будущая императрица такое значение придавала введению новой религии? Как оказалось, у нее были далеко идущие намерения.

В 683 году скончался Гао-цзун - бездарный император и супруг У Цзэтянь. После этого намерения вдовы стали очевидны: она решила стать главой государства. Первой женщиной на этом посту. Поначалу соотечественники не верили в то, что кто-то - пусть даже главная жена покойного властителя Поднебесной - может помыслить о таком.

Но У Цзэтянь обставила все очень хитро. Власть для начала передали ее старшему сыну Чжун-цзуну. Он не продержался во дворце и месяца: мать собственноручно лишила его престола, сослав в провинцию. У Цзэтянь грустно жаловалась на бездарность отпрыска как правителя.

Власть тогда передали ее другому сыну - Жуй-цзуну, которого мамаша, сжав зубы, терпела целых шесть лет. Понятно, что фактически страной по-прежнему правила она. Но воцариться себе не позволяла. Такой поступок мог вывести народ из терпения и спровоцировать крупное восстание.

Сильная женская рука

К 690 году народ был как следует подготовлен: людям внушили, что император бездарен. Наконец У Цзэтянь официально сама назначила себя императрицей. Точнее, императором: она требовала, чтобы называли ее мужским титулом - «хуанди». Ничего подобного до сих пор в Китае не было.

Вскоре стало ясно, зачем дальновидная У Цзэтянь так старательно насаждала буддизм. Народу было объявлено, что новоявленная правительница - дочь самого Будды, и где-то есть пророчество, в котором говорится: следующее воплощение просветленного придет на землю именно в женском образе.

Несмотря на весьма тернистый путь к власти, У Цзэтянь умудрилась стать не самой худшей властительницей Поднебесной. Да, она не терпела никакого инакомыслия и жестоко расправлялась с оппозиционерами. Но именно при ней расцвело сельское хозяйство, выстроилась четкая система поступления на государственную службу, северо-восток Китая освободили из-под власти тюрков. В стране воцарилась относительно спокойная и сытая жизнь.

Придворные трепетали при одном упоминании имени У Цзэтянь. Согласно легенде, императрица, в свое время натерпевшаяся от мужчин, любила унижать представителей сильного пола. Она заставляла чиновников, приходивших с ней с докладами, удовлетворять ее похоть. Правда ли так было, неизвестно. Но до нас дошло изображение чиновника, доставляющего удовольствие властительнице.

У Цзэтянь старела. Нужно было думать о том, кому передать власть. Что делать? Пришлось вернуть из «эмиграции» старшего сына. И назначить его наследником. Дряхлеющая правительница была уже не та, что прежде. Она теперь легко доверялась молодым аферистам, которые по совместительству становились ее любовниками.

В конце концов заговорщики свергли с престола выжившую из ума повелительницу Поднебесной. А императором стал когда-то сосланный в провинцию первый сын императрицы -Чжун-цзун.

Со свергнутой правительницей обошлись лучше, чем она сама поступала со своими врагами. У Цзэтянь дали дожить до естественной смерти. Ее похоронили с почестями. Сама императрица повелела ничего не писать на ее могиле: пусть потомки-де сами решат, какой эпитафии она достойна.

Мария КОНЮКОВА

Все мы слышали о гаремах и сведения бывают очень необычные. Вот например как выглядел в Иране гарем в 19 веке , но китайские гаремы и жизнь наложниц имеет свои удивительные особенности. Множество наложниц, особый уклад и несколько примеров удивительного восхождения любовниц до Императорского трона.

А для начала давайте узнаем некоторые шокирующие подробности о китайских гаремах.

Императорская семья должна соответствовать сервизу, где одному чайнику принадлежат несколько чашек. Китайские гарем отличался четкостью распределения ролей, абсолютному влиянию традиций и подчинению строжайшим указаниям, проистекающим из натурфилософских эротологических теорий и сводящихся к поддержанию в организме партнера равновесия янной (мужской) и иньной (женской) энергий.

Считалось, что преобладание инь над ян приводило к раннему старению потенции, а также влияло на погоду принося с собой проливные дожди, землетрясения и прочие катаклизмы.

Наивысшей энергией обладал Императрица, однако Император мог вступать с ней в половую связь не чаще одного раза в месяц, дабы произвести наиболее крепкое потомство. Главной среди женщин во дворце была императрица, или главная жена Сына Неба (хуань хоу), далее шли четыре дополнительные «жены» (фу жэнь) - каждая из них имела особый титул: драгоценной (гуйфэй), добродетельной (шуфэй), нравственной (дэфэй) и талантливой (сяньфэй) наложницы.

Император мог иметь три дамы-фаворитки, занимавшие первую высшую ступень, девять «старших наложниц» или «конкубинок» (цзю бинь), занимавших вторую ступень; 27 «младших наложниц» (шифу), которые, в свою очередь, делились на: девять цзе юй (фрейлин), девять мэй жэнь (красавиц) и девять цай жэнь (талантов), занимавших третью, четвертую и пятую ступень, еще 81 так называемая «гаремная девушка» (юй ци). Они также делились на три категории: 27 девушек бао линь (драгоценный лес), 27 - юй нюй (императорские женщины) и 27 - сай нюй (женщины-сборщицы), составляя шестую, седьмую и восьмую ступени.

При последней династии Цин наложницы императора делились следующим образом: хуангуйфэй — наложница первого ранга, гуй-фэй — второго ранга, фэй — третьего, бинь — четвертого, гуй-жэнь — пятого, даинь — старшая фрейлина, чанцзай — младшая фрейлина, наконец, прислужницы - шинюй.

Число императорских жен при династии Ся должно было составлять 12 (тройка, взятая четыре раза). При династиях Шан-Инь государю были приданы еще 27 (то есть трижды девять) наложниц, так что теперь император обладал 39 женами и наложницами. Такое число объяснялось еще и тем соображением, что женский век заканчивается в сорок лет. При династии Чжоу число обитательниц императорского гарема возросло уже до 120. Каждой из них в обязательном порядке предоставлялся свой дом на территории Императорского дворца. К каждой были приставлены служанки и евнухи.

Число их варьировалось от династии к династии — максимальное число служанок предоставлялось Императрице — 12, далее наложницы первой категории — 8, второй категории 6, третьей категории — 4, обычные наложницы — 2.

Все они жили вместе и потому число женщин в гаремах достигало 40 тысяч человек!

Владыке полагалось четыре наложницы 1-го ранга. Они назывались: драгоценная почтенная подруга (гуйфэй), благая почтенная подруга (хуйфэй), прекрасная почтенная подруга (лифэй) и изящная почтенная подруга (хуафэй). Наложниц рангом ниже называли «образцами» (и), их было шесть: образец чистоты (шуи) образец добродетели (дэи), образец достоинства (сяньи), образец кротости (шуньи), образец прелести (ваньи) и образец благоухания (фанъи).

Наложница на ночь выбиралась так — у Императора имелся огромный сосуд с нефритовыми табличками с именами номерами наложниц, а также альбомы с рисунками наложниц. Номера присваивались всем наложницам и чем выше номер, тем более позорна была жизнь наложницы. В Китае существует поговорка — она дочь пятнадцатой наложницы, что примерно означает нашу поговорку — седьмая вода на киселе. Кстати говоря, интриги в гареме присутствовали в полную силу и некоторые наложницы могли подговорить художника нарисовать самых красивых наложниц уродинами, чтобы Император их никогда не выбрал. Быть в гареме и являться девственницей считалось смертельным позором.

Император доставал табличку, бил в гонг и молча отдавал табличку евнуху, который отмечал в специальном журнале, кого выбрал Император, за наложницей посылали, ее раздевали донага (дабы избежать наличия какого-либо оружия), омывали, надевали на нее плащ из пуха цапли и несли на спине в покои Императора.

Наложница имела право находиться в покоях лишь определенное время. Если время истекало, то сидевшие за дверями евнухи кричали, что время вышло. Ни одной наложнице не дозволялось оставаться до утра, это привилегия лишь для супруги. Наложница тихонько проскальзывала под одеяло к Императору, а по завершении утех евнух спрашивал разрешения оставить семя. Если Император разрешал, то в специальный журнал заносилось какого числа произошло совокупление, а если нет, то специально обученный человек особым образом нажимал на живот наложницы, дабы сперма вытекла.

Все посещения Императора своей жены, единственной женщины к которой он мог ходить сам и оставаться с ней на ночь, все равно заносились в специальный журнал. После того, как Император выходил из спальни, его обязательно спрашивали состоялось ли соитие или нет. Если нет, то графа в журнале оставалась пустой, если же да, то графу заполняли — такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года состоялось соитие.

Регулировалось даже количество половых актов. Раз в пять дней Император обязан был вызвать наложницу. Только смерть родителей освобождала от этой обязанности на три месяца.

Жесточайший этикет и условности определяли даже такую сторону жизни.

Большое число наложниц требовало все больших усилий по учету. Так, наложницам, которые побывали в постели Императора, ставили на ладонь особую печать, натирали ее корицей и она сохранялась навечно. Без этой печати оставаться в гареме долгое время считалось позором.

Беременность была наивысшим благом и для этой цели в ход шли любые интриги, подкупы, даже убийства и тайны аборты уже забеременевших наложниц.

Девочек для гаремов отбирали отдельно, специально обученные люди из числа дочерей воевод и князей. В 12-14 летнем возрасте они проходили смотрины, которые устраивала мать Императора и в случае успеха поступали в гарем. Однако, зная ужасные нравы, творящиеся в гаремах, многие родители специально калечили дочек или отдавали вместо них дочерей служанок.

Помимо интриг, мастурбации в отсутствии ласки Императора и прогулок по саду, наложницы ежедневно занимались своим туалетом и украшениям — наложница всегда должна быть готова к вызову Императором. Высокие прически — волосок к волоску вкладывались ежедневно и закалывались огромным количеством шпилек. Недаром шпилька в Китае считается символом женщины.

У Цзэтянь — первая и единственная женщина в Китае, которая правила Империей на протяжении 15 лет. Слева — такая она была в жизни, справа — такой ее видят современные китайские кинематографы.

Будучи наложницей Императора Тайцзуна она показала слишком сильную натуру и была сослана в буддийскую обитель, однако сумела стать любовницей сына Императора, в последствии ставшего Императором — Гаоцзуна. Она удалила со своего пути всех конкуренток, включая главную жену Императора и стала его единственной женщиной. По легенде У Цтзэтянь собственноручно задушила собственную новорожденную дочь, но указала на жену Императора за что последняя, так и не смогшая родить, была наказана и изгнана. Она также избавилась от всех конкурентов среди родственников, топив их в вине и казня иными способами. Она изгнала сына Императора и на протяжении многих лет твердой рукой правила страной, для которой женщина на троне являлась беспрецедентным случаем.

Также известна еще одна наложница, добравшаяся до верхов правления — Цыси. Она была необыкновенно хороша собой и хотя Император долго не обращал на нее внимания, все-таки затащила стареющего правителя к себе в постель и настолько очаровала его пением и танцами, что он остался у нее на несколько дней, тем самым немыслимо подняв ее статус. Она родила единственного сына Тунчжи (и то по легенде это был сын одной из наложниц, которую убили сразу после родов)., а после смерти Императора, устранив всех конкуренток сама взошла на трон.

Цыси славилась своей жестокостью. Однажды она приказала обстрелять из пушек католический собор, в котором находились женщины и дети. Она жестоко расправлялась с всеми, кто был против ее правления. Во время «боксерского восстания» Цыси приказала уничтожать иностранцев, которых она считала угрозой древним китайским традициям. Иностранные державы послали войска, для спасения своих граждан. Императрица бежала. Деньги и власть она потеряла. В стране начался хаос. В преклонном возрасте Цыси увлеклась наркотиками.

В спальне флейтистками

Ты, господин, окружен.

Много в гареме

Прекрасных наложниц и жен.

Ван Ли(1032-1059)

Майская ночь 1688г. накрыла собой Пурпурный Запретный город. Затихала жизнь и во дворце Янсиньдянь - личных покоях императора Сюанье. Евнухи переодели богдохана ко сну, раскрыли широкую постель, раздвинули полог и приглушили свет в большом напольном шестигранном фонаре. Поклонившись владыке в пояс и пятясь задом, они исчезли за дверью. Монарх остался один, но сон не шел к нему. Что-то мешало. Что-то еще раньше засело в мозгу, но что, Сюанье не мог вспомнить. Сегодня весь день он то диктовал, то правил, то обсуждал с сановниками наказ послам. Те отправлялись на переговоры с русскими на Амуре - реке Черного дракона. С 1652 г. здесь с перерывами шли военные действия. Вспомнил! Днем в списке посольства он наткнулся на фамилию чиновника-маньчжура Аюси! Знакомая фамилия! Но где же он ее встречал? Сюанье машинально повернул голову к маленькому столику в углу спальни. Там в большом «драконовом» ларце, разделенном на секции, рядами стояли нефритовые жетоны-таблички с фамилиями и именами его наложниц. Ну конечно же! Именно здесь, на одной из табличек выгравирована фамилия Аюси! Это дочь того чиновника из Палаты по делам стран-данников (Лифаньюань). Богдохан нашел ее жетон. Вот она, Аюси! Родом из «Синего знамени». «Драгоценный человек» (гуйжэнь), т.е. имеет пятый, низший ранг наложницы. Сюанье не «осчастливил» ее, даже ни разу не видал после «дворцовых смотрин». Интересно, какова она на любовном ложе? Богдохан ударил в настольный гонг и молча протянул табличку вошедшему евнуху. Тот с поклоном исчез за дверью. Значит, скоро эта наложница будет здесь! Сюанье усмехнулся: он до мелочей знал, что сейчас произойдет за стенами его спальни. Вот его «ближний» евнух вручает «драгоценную бирку» главному управляющему Палаты важных дел, а тот передает ее своему подчиненному - силачу евнуху.

Далее все шло по строго заведенному порядку. Порученец находил нужную женщину и показывал ей табличку со словами: «Приказ такой-то наложнице!» Та опускалась на колени и с поклоном принимала знак монаршего благоволения. Служанки уводили ее в спальню, раздевали донага и умащивали благовониями. Она так и оставалась стоять раздетой, дабы ей не удалось прихватить с собой кинжал или нож: одного из императоров пытались убить руками наложницы. Затем приглашали в спальню евнуха-посланца. Тот закутывал красавицу в особое покрывало из пуха цапли - птицы, которая умела ловить змей и потому символизировала защиту от всякого коварства. После чего здоровенный евнух сажал наложницу к себе на плечи и нес во дворец, где Сын Неба уже ждал ее в своей опочивальне. Евнух снимал с женщины накидку и удалялся, а она сразу же проскальзывала под одеяло к Августейшему господину. Пока эта парочка предавалась наслаждениям, главный управляющий Палаты важных дел и евнух находились в соседнем помещении.

По правилам цинского двора Сын Неба не мог оставить у себя наложницу надолго, а тем более до утра. Когда истекал положенный срок, главный управляющий громко произносил: «Время пришло!» Если богдохан не отзывался, напоминание повторялось во второй, а чуть позже и в третий раз. Тогда монарх уже непременно должен был откликнуться. Двое ожидавших входили в спальню. Главный управляющий с особой регистрационной книгой в руках становился на колени и почтительнейше спрашивал у Сына Неба: «Оставить или нет?» Речь шла о драгоценном «драконовом семени». Услышав повеление «Оставить», чиновник делал в регистрационной книге запись: «В такой-то месяц, такого-то числа, в такой-то час император осчастливил такую-то наложницу». Эта запись служила оправданием в случае ее беременности, доказательством высочайшего происхождения ребенка. Если Сын Неба был недоволен или находился в дурном расположении духа, следовал приказ: «Не оставлять!» После чего на живот одалиски нажимали особым образом, и все «драконово семя» выходило наружу. Эти правила крайне строго соблюдались в зимних дворцах Запретного города. Что же касается летних резиденций, то там богдохан мог себе позволить нарушить предписания, установленные на заре династии Цин.

Если наложниц приносили в спальню императора, то к своей жене он приходил сам и на время, которое ничем не ограничивалось. тем не менее каждое такое посещение фиксировалось в особой книге учета. По выходе богдохана из опочивальни коленопреклоненный евнух-чиновник почтительно ждал ответа о том, состоялось соитие или нет. Если нет, то Августейший господин бросал небрежно: «Уходи!», и соответствующая графа в книге оставалась пустой. В случае утвердительного ответа или кивка Сына Неба здесь появлялась запись: «Такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года в такой-то час государь осчастливил императрицу». Если же богдохан проходил молча, главный управляющий, стоя на коленях, смиренно осведомлялся, что ему следует записать.

Как мы видим, Владыка Поднебесной и правитель Цинской империи, перед которым все трепетали, сам оказывался пленником жесткого этикета. Всяческие условия определяли и сферу любовных развлечений Сына Неба. В самом начале возникновения маньчжурской династии ханы Нурхаци и Абахай установили для будущих властителей правила «ограничения разврата». Более того, «регулировать» услады Сына Неба была призвана Палата важных дел, штат Которой набирался исключительно из евнухов высшей категории. Именно поэтому они имели свободный доступ и в гарем, и в комбаты, смежные со спальней Сына Неба, и в покои рядом с опочивальней императрицы.

Если в Европе у монарха была только одна жена (королева, царица, императрица), то в Китае их могло быть две или три - одна «главная» и две «второстепенные». Апартаменты в «средней» части Запретного города считались наиболее престижными. Поэтому главная» проживала в «центре» дворцового комплекса и именовалась «императрицей Среднего дворца» (Чжунгун) и «Матерью Государства» (Гому). В «восточном квартале» обитала вторая жена богдохана - «императрица Восточного чертога» (Дунгун). И наконец, третья супруга, или «государыня Западного дворца» (Сигун), занижала покои в западной, наименее значимой части Запретного города. Вместе со вдовствующей императрицей в дворцовом квартале Пекина временами находились сразу четыре государыни. Иногда мать богдохана жила за пределами Запретного города - в одной из летних загородных резиденций. Для невесты Сына Неба возводили особые чертоги, где она вместе со всей своей семьей ждала свадебной церемонии.

По установлениям династии Цин молодая императрица должна была подарить наследника престола в течение пяти лет. Если она Сказывалась бездетной, Сын Неба заводил себе вторую жену. Но->ую государыню избирали из наложниц первого или второго ранга, который часто давался тем, кто уже родил императору сына. Тем не Яенее вторая супруга должна была во всем уступать первой, остававшейся главной женой богдохана. После смерти Десятитысячелетнего Господина его жены не имели права вновь выходить замуж или возвращаться в родную семью. Поскольку в цинском Китае желтый цвет означал принадлежность человека или вещи к семье или дворцу богдохана, то императрицы носили светло-желтые, а наложницы - темно-желтые одеяния.

Как же создавался гарем богдохана? Юный Сын Неба мог набрать себе наложниц только по достижении совершеннолетия, т.е. в семнадцать-восемнадцать лет, и лишь по истечении положенного срока траура по усопшему императору. Причем пользоваться гаремом своего покойного отца он права не имел.

Но вот формальности соблюдены, и объявлялись «дворцовые смотрины», куда следовало прибыть всем «красивым девушкам из знатных маньчжурских семей». И вот здесь начинались трудности. Во-первых, маньчжурские девушки не отличались прелестью черт, стройностью и образованностью, проигрывая по всем этим статьям китаянкам, особенно «южным феям» - красавицам из Сучжоу и Ханчжоу. А во-вторых, маньчжуры неохотно отдавали своих дочерей в императорский гарем.

Завоеватели Китая вообще крайне бережно относились к своим женщинам - основе генофонда малой народности. В отличие от китаянок, им запрещалось калечить себя бинтованием ног. Девочкам дозволяли сидеть в присутствии старших и даже занимать среди них почетное место. В маньчжурских семьях не действовало китайское правило, возбранявшее встречаться мальчикам и девочкам старше семи лет. Отцы и деды очень любили своих дочерей и внучек, а потому частенько баловали их. Узницам же дворца жилось несладко. Для многих из них, воспитанных в счастливых и заботливых семьях, пребывание в императорском гареме становилось настоящей пыткой. А поскольку наложницы не всегда разделяли ложе государя, им вообще нередко грозила участь старых дев. Так зачем же губить их молодость и будущее заключением в красивой, но безрадостной клетке? Вот почему одни родители старались избежать регистрации своих дочерей в «смотровых реестрах», а другие - сделать их неприглядными. Таких девушек приводили во дворец неумытыми, нечесаными, в грязных одеждах. Пускались и на всевозможные иные уловки - симулировали болезнь, заикание и хромоту. Лишь бы не включили в списки любимое чадо! Лишь бы оставили в покое! Однако чиновники Дворцового управления имели на сей счет опыт, и провести их было трудно. Бывало, что девушек прятали от рыскавших по городу евнухов или спешно выдавали замуж.

Отбор наложниц в императорский гарем проходил в несколько этапов и представлял собой сложную процедуру. Кандидатками становились все дочери чиновников-маньчжуров четырех первых, т.е. высших, рангов из девяти. В расчет принимались только девушки от четырнадцати до двадцати лет. Дворцовым управлением сосоставлялись максимально полные списки, а маньчжурские князья и сановники производили по ним строгий отбор. В новые списки попадали только те девушки, чьи восемь иероглифов, обозначающих дату рождения, сулили благоприятное будущее. Эти «счастливицы» переходили под опекуi Дворцового управления. Здесь их обучали необходимым церемониям и манерам, и через полгода они являлись на «дворцовые смотрины»: девушки из богатых семей - в собственной парадной одежде, нуждающиеся - в выданных им дорогих платьях.

Утром в назначенный день красавицы собирались в Запретном городе, у ворот Дворца Земного Спокойствия, где в одном из залов и проходили «смотрины». В одних случаях государь живо участвовал в этой процедуре, в других - все отдавал на усмотрение своей матери, оставаясь лишь молчаливым свидетелем происходящего. Выглядело все это так: мимо восседавших на тронах богдохана и вдовствующей императрицы в установленном порядке медленно двигались «конкурсантки». По окончании шествия они выстраивались в ряд, а повелители, посовещавшись, выносили свой приговор. Победительницам через евнухов вручали изогнутые нефритовые жезлы с головкой, напоминающей древесный гриб или облако. Первый жезл подносили той, кого наметили в жены богдохана. Она нарекалась императрицей. Остальные обладательницы жезлов становились наложницами Сына Неба. Их разделяли на пять категорий, в соответствии с чем присуждали один из пяти гаремных рангов. «Счастливицы» совершали перед тронами «три коленопреклонения, девять земных поклонов». Тем, кому не повезло, от имени вдовствующей императрицы дарили шелковые одежды.

После церемонии отобранных красавиц распускали на два месяца по домам. Им предстояло попрощаться напоследок с родными, а заодно обзавестись одеждой, достойной императорских наложниц. В По истечении срока носильщики доставляли к воротам дома желтый паланкин, который сопровождали чиновники Дворцового управления, евнухи, придворные, служанки и взвод конных гвардейцев «Желтого знамени». И вот наступало тяжелое испытание: расставание с семьей. Тут начинались слезы, объятия, мольбы. Евнухи усаживали «любимицу фортуны» в паланкин, и кортеж торжественно следовал в Запретный город. Чаще всего красавица попадала туда навечно.

Так в гарем богдохана поступала первая партия одалисок - иногда до тридцати человек. Через три года - еще одна, потом еще... Время шло, и сераль разрастался до максимально «допустимых» размеров, т.е. до 280 невольниц. Девушки из богатых или состоятельных семей первое время жестоко мучились во дворце. Вкусная еда и дорогая одежда были им привычны с детства, но после веселых и радостных дней, проведенных в кругу многочисленных братьев и сестер, придворный быт казался невероятно тоскливым. Некоторые плакали с утра до вечера. Той же, кто победнее, красивые наряды, богатые покои, изысканные блюда, сладости, фрукты, цветы, украшения и услуги «собственной челяди» на первых порах заглушали тоску по родному дому.

Одалиски государя делились на пять рангов. Выше всех стояли «императорские драгоценные наложницы» (хуан гуйфэй). Затем шли «драгоценные наложницы» (гуйфэй), просто наложницы (фэй) и кон-кубины (бинь). Пятый - самый низший ранг именовался «драгоценный человек» (гуйжэнь). Ниже наложниц находились фрейлины (дайн, чанцзай), а основание гаремной пирамиды составляли многочисленные прислужницы - шинюй. Китаянка выше уровня служанки подняться не могла.

Зная повадки обитательниц гарема, императоры издавна селили своих супруг и наложниц отдельно друг от друга. У каждой императрицы, как уже говорилось, имелся свой дворец в Запретном городе. Это был обособленный квартал с павильонами, жилыми помещениями, садами, гротами, беседками, цветниками и прудами. По «дворцу в миниатюре» старались предоставить и всем наложницам. Каждый из таких «мирков» окружала стена с воротами, а сам он носил особое поэтическое название - «Здесь всегда весна», «Тень платанов», «Парк радости и света» и т.д.

Удел наложницы, естественно, состоял в ожидании вызова к Сыну Неба. А до него или в промежутках между «свиданиями» узницы гарема могли наслаждаться бездельем, нарядами, развлечениями, яствами, чтением, упражнениями в каллиграфии и поэзией. Словом, жили они в обстановке полного изобилия. Тем не менее Дворцовое управление ежемесячно выдавало каждой из них определенную сумму, размер которой зависел от ранга красавицы и благоволения к ней Августейшего господина. Так, наложнице второго ранга (гуйфэй) ежегодно платили около 150лянов (примерно 400 американских долларов) - по тем временам сумму весьма значительную. Считалось, что это серебро дается одалискам на удовлетворение их прихотей, чудачеств и капризов. На самом же деле деньги шли в основном на оплату ценнейшего в условиях гарема товара, а именно секретных сведений и тайных услуг.

Дело в том, что не только гарем, но и весь дворцовый комплекс являл собой арену всевозможных интриг, доносов и слухов. Это был мир козней, наговоров, сплетен, провокаций и взаимного подсиживания. Здесь кипели низменные страсти. Здесь правили бал зависть, тщеславие, месть, обиды и злоба. Императрицы и наложницы видели в своих товарках прежде всего соперниц, каждая из которых считала другую по меньшей мере «лисой-оборотнем», а по-нашему, ведьмой. Для борьбы с ними требовалась соответствующая информация. А вот ее-то и не хватало! Новости и сплетни поставляли те, кто мог свободно передвигаться между всеми этими «Парками радости и света», т.е. евнухи, служанки и фрейлины. Именно они способны были выполнить и деликатное, а то и просто «уголовно наказуемое» поручение своей госпожи. А ведь каждая наложница имела целый штат служанок и евнухов, численность которых резко возрастала, если она попадала в особо привилегированное положение. И за все «особые» услуги красавица расплачивалась не только казенным серебром и подарками, но и покровительством, поблажками и повышением своих клевретов по службе. При маньчжурах наложницам было строжайше запрещено вмешиваться в государственные дела. Им не разрешалось оказывать протекцию сановникам и чиновникам, докучая императору просьбами такого рода. Делалось все, чтобы гарем не стал ареной политических интриг.

Итак, богдохан был буквально окружен морем молодых и хорошеньких девушек. Но если маньчжурки-одалиски особой привлекательностью не отличались, то от красивых, стройных, изящных и обворожительных китаянок трудно было отвести взор. Как писал во II в. до н.э. Сыма Сянжу:

О, несравненная красота

изысканных дев дворца!..

В них обаяние, сладость в них!

Пудра нравится и сурьма -

черных бровей черта...

Строен, и статен, и тонок стан, -

Так миловидны черты лица,

грация так проста!

(Перевод А.Адалис)

Бывало так. Лето. Императора несут в паланкине или портшезе по парку. Он видит красивую фрейлину или служанку и хочет ее «осчастливить». По данному знаку носильщики и евнухи молча удаляются, дабы не мешать Августейшему господину. Тот на время уединяется со своей избранницей и, получив ее любовь, вновь призывает свиту и продолжает прогулку. Если девушка понравилась, ее могли доставить в спальню государя. Случалось, такие вызовы повторялись. В этих условиях богдохан просто не успевал «осчастливить» всех своих одалисок, но даже в этом случае они были обязаны сохранять девственность.

Разная судьба ожидала императорских наложниц. Одни оставались узницами Запретного города вплоть до самой смерти. Других выгоняли из дворца - за бездетность, за строптивый нрав, за утрату молодости и красоты. Иная одалиска, так и не удостоившись вызова в спальню Сына Неба, всеми забытая, тихо доживала свой век в одном из глухих уголков Запретного города. Для некоторых пребывание в императорском гареме становилось невыносимым, и они накладывали на себя руки. Но если императрица или наложница решалась принять яд, по цинским законам смертная казнь ожидала всю ее родню. Зная это, несчастной оставалось лишь уморить себя голодом. Иногда богдохан или его жены расправлялись с неугодными так: бунтаркам или тихим жертвам интриг «даровалось» право броситься в колодец или проглотить присланную «сверху» тончайшую золотую пластинку, перекрывавшую дыхание.

Нелегка была порой участь и дворцовых прислужниц, в основном молоденьких и прелестных китаянок, которых специально присылали из Сучжоу и Ханчжоу, издавна славившихся своими красавицами - стройными, яркими и манящими. Тем не менее во дворце сохранялось определенное количество старых служанок - опытных, надежных и преданных своим госпожам. Всего при гареме императора состояло около двух тысяч прислужниц, готовых исполнить любое желание Десятитысячелетнего Господина. Одни становились горничными, камеристками, посыльными императрицы и наложниц. Другие выполняли разную работу: выращивали шелковичных червей, окрашивали шелк, шили одежду, обувь и головные уборы, изготовляли духи и различную косметику, убирали жилые покои и отбивали ударами в гонг двухчасовые стражи.

Те, кто не попадал в число наперсниц, любимиц, приближенных и доверенных лиц своих хозяек, оказывались, по сути, под властью евнухов. Иные скопцы не теряли влечения к женщинам, которое зачастую принимало болезненные, извращенные формы. Такие кастраты преследовали девушек, валили их наземь, терлись о них, кусали и царапали. А порой, вымещая на беззащитных жертвах обиду за свою физическую неполноценность, били их, ранили ножами, хлестали плетками. Оставшиеся после этого на теле шрамы вызывали у несчастных особую горечь - то была печать позора. Когда такие служанки теряли юность и свежесть, их увольняли и отпускали домой. Но здесь, «на воле», в шрамы тыкали пальцами, а потенциальные женихи отворачивались от девушек. Кто же возьмет себе в жены «сорванный цветок», тем более со шрамом? Судьба этих злополучных существ оттеняла обратную, неприглядную сторону придворной жизни, ее изнанку. За парадным фасадом скрывались невидимые миру слезы и тоска, оскорбления и побои, произвол и насилие, человеческие трагедии и самоубийства. Однако подданные Цинской империи и послы «даннических» стран должны были зреть лишь могущество и роскошь, величие и высокую мораль Августейшего господина - владыки Поднебесной и верховного правителя всего мира:

Прически, и нарядные уборы,

И камни драгоценные в косе,

И золотые на шелках узоры,

И состязанье в блеске и красе.

Ли Цинчжао {1081-1145)

(Перевод М.Басманова)