Первым из значительных событий, относящихся к внутренней политике, можно обозначить восстание Ярослава Мудрого против отца, князя Владимира Крестителя, в 1014 году . Молодой Ярослав, правящий на тот момент в Новгороде, отказался выплачивать ежегодный налог в две тысячи гривен.
Предположительно, причиной конфликта могло стать намерение Владимира передать престол одному из младших сыновей, ростовскому князю Борису, которому он передал командование княжеской дружиной, что фактически означало признание Бориса наследником.
Для предстоящего противостояния Ярослав, по сообщению летописи, нанял варягов во главе с Эймундом. Владимир велел «требить путь и мостить мосты» для похода, но заболел. Кроме того, в июне 1015 года вторглись печенеги и собранная против Ярослава армия, которую возглавлял Борис, была вынуждена отправиться на отражение набега степняков, которые, услышав о приближении Бориса, повернули обратно.
Схема — путь Ярослава Мудрого к киевскому престолу
Варяги, нанятые Ярославом, скучающие без дела в Новгороде, начали устраивать беспорядки. Из новгородской первой летописи:
« … начали варяги насилие творить на мужатых жёнах»
В результате новгородцы, восстали и за одну ночь перебили множество варягов. Ярослав, находившийся в своей загородной резиденции в Ракоме, узнал о случившемся и призвал к себе представителей новгородской знати, обещав им прощение, а когда они прибыли к нему - жестоко расправился с ними. Произошло это в июле-августе 1015 года .
Уже после этого Ярослав получил от сестры Предславы письмо, в котором она сообщала о смерти отца и о случившихся после этого событиях. Это известие заставило князя Ярослава заключить мир с новгородцами. Он также пообещал заплатить виру за каждого убитого. И в дальнейших событиях новгородцы неизменно поддерживали своего князя.
Междоусобица детей князя Владимира
1015-1019
После смерти князя Владимира 15 июля 1015 года , Святополк был освобожден из темницы своими последователями и объявил себя новым киевским князем.
Согласно официальной истории, Святополк отправил к братьям наемных убийц — ночью 30 июля князь Борис был убит вместе со слугой, попытавшимся защитить хозяина, позже, под Смоленском, убийцы настигли князя Глеба, а попытавшийся бежать в Карпаты древлянский князь Святослав вместе со своими семью сыновьями погиб в сражении против большого отряда посланного за ними в погоню.
Схема — вторая усобица на Руси
Во время дальнейшего противостояния Ярослава и Святополка чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону.
В 1016 году Ярослав во главе 3-тысячного новгородского войска и наёмных варяжских отрядов разбил под Любечем войска Святополка.
В 1017 году печенеги и союзники Святополка предприняли поход на Киев. В ходе сражения печенегам даже удалось проникнуть внутрь города, но потом они были выбиты. Осаждённые предприняли вылазку и в ходе преследования захватили стяг Святополка.
Святополк Владимирович «Окаянный»
(Худ. В.Шереметьев. 1867)
В 1018 году Святополк, женатый на дочери польского короля Болеслава Храброго, заручился поддержкой тестя и вновь собрал войска для сражения с Ярославом — в результате битвы на Западном Буге войско киевского князя было разбито. Ярослав бежал в Новгород.
14 августа 1018 года Болеслав и Святополк вступили в Киев. Болеслав получил в награду за помощь Червенские города (важный торговый узел на пути из Польши в Киев) киевскую казну и множество пленных.
А Ярослав приготовился бежать «за море». Но новгородцы изрубили его ладьи и убедили князя продолжить борьбу со Святополком. Они собрали деньги, заключили новый договор с варягами конунга Эймунда и сами вооружились.
Болеслав Храбрый и Святополк у Золотых ворот Киева
Весной 1019 года
Святополк сразился с Ярославом в решающей битве на реке Альте. Летопись не сохранила точного места и подробностей битвы. Известно только, что битва протекала весь день и носила крайне ожесточённый характер. Святополк бежал через Берестье и Польшу в Чехию. В пути, страдая от болезни, умер.
Ярослав Мудрый вновь занял Киев, но положение его было шатким и князю предстояло еще не раз доказать собственное право на владение столицей Киевской Руси.
1021 — конфликт с Брячиславом
В 1021 году племянник Ярослава, полоцкий князь Брячислав Изяславич, совершил внезапное нападение на Новгород.
По официальной истории, Ярослав настиг племянника на реке Судоме, одержал над ним победу и отнял награбленную добычу, а в следующем году вынудил Брячислава заключить мир, передав ему в управление два города — Усвят и Витебск.
Несмотря на этот мир, военные действия между дядей и племянником не прекращались: последний «вся дни живота своего», как сказано в летописи, продолжал воевать с Ярославом.
Брячислав Изяславич, князь полоцкий
(худ. А. Крывенка)
1023-26 — конфликт с Мстиславом
В 1023 году , когда Ярослав усмирял мятеж в Суздале, его брат тмутараканский князь Мстислав подошёл к Киеву, но осаждать столицу не стал и занял Чернигов. Погасив мятеж в Суздале, Ярослав вернулся в Новгород, нанял варягов и двинулся против Мстислава.
В 1024 году в битве при Листвене Мстислав разбил войска брата, вынудив Ярослава бежать в Новгород. Сам же Мстислав не стал претендовать на киевский престол, но сделал Чернигов своей столицей и отправил к Ярославу послов с предложением мира
В 1018 году новгородцы изрубили ладьи своего князя Ярослава Мудрого.
Так они выразили свое желание сражаться за него.
Странный способ, не правда ли? Но давайте начнем с самого начала.
А началась эта история 15 июля 1015 года.
В этот день в пригороде Киева умер князь Владимир, креститель Руси.
Владимир «Красно Солнышко» на закате своей жизни заточил под стражу одного из своих наследников — Святополка, по прозвищу Окаянный. Вместе ним в неволе томились жена Святополка, польская принцесса, и ее духовник, епископ Кольбергский Рейнберн.
Что стало причиной ареста не совсем ясно.
Возможно, Владимир собирался посадить на княжение в Киеве своего любимого сына, Бориса, князя ростовского. И чтобы не дать Святополку возможности претендовать на княжеский стол, он убрал его с дороги таким вот способом.
Возможно имелась какая-то другая причина — точно сказать сложно, с тех событий прошла тысяча лет.
На тот момент Киев был центром огромного и сильного княжества. Это был лакомый кусочек для каждого, кто хотел власти. Человек, способный проглотить этот кусок, имел все, что доступно смертному.
И как только Владимир умер, этим человеком стал Святополк Владимирович, которого освободили из темницы вместе с женой и духовником.
Новгород против
Тем временем другой сын Владимира, Ярослав (в дальнейшем прозванный Мудрым), княжил в Новгороде. После смерти отца, с которым он — будем честны — не всегда ладил, князь Ярослав заявил свои претензии на престол.
Ярослава поддержали преданные ему новгородцы и наемная дружина, которой командовал конунг Эймунд Хрингссон. Если верить , он был не только отважный воин, но еще и талантливый диверсант.
Поздней осенью 1016 года Ярослав и Святополк встретились близ Любеча. Была битва и новгородского князя, усиленное варягами, победило в ней. Затем Ярослав пошел в Киев, где щедро наградил всех своих воинов за храбрость и преданность.
Возвращение Окаянного
Святополк не спустил брату обиды.
Через год он вернулся и привел с собой печенегов, а также своего тестя, польского князя Болеслава Храброго. Тот имел поддержку Запада, поэтому в его войске были не только поляки, но еще венгры и немцы.
Князь Ярослав решил сыграть на опережение и встретиться с противником в чистом поле.
Когда между двумя войсками оказалась только водная преграда, Ярослав замешкался. Водная преграда давала ему чувство защищенности, плюс он не решался атаковать первым.
Это сделал Болеслав.
Поляки внезапно преодолели реку и застав дружину Ярослава врасплох, перебили ее.
Поражение было столь сильным, что Ярослав бежал в Новгород всего с четырьмя воинами.
Киев оказался незащищенным. И именно туда направилось объединенное войско Святополка и Болеслава.
Избиение поляков
В Киеве Святополка ожидал неприятный сюрприз.
Поляки, которых он привел, нарушили договор. Болеслав не стал отдавать ему завоеванный город.
Наоборот, он осел в городе как его правитель и разместил свои гарнизоны по всем окрестностям. Кормить захватчиков должны были .
Народ взбунтовался. Поляков стали попросту убивать.
И тут опять есть две версии. По одной выходит, что обиженный на родственника Святополк сам велел своим сторонникам избивать поляков. По-другой – что беспорядки начались стихийно, потому что народ не стал терпеть пренебрежительное отношение со стороны победителей.
В историю эти волнения вошли как Киевское восстание 1018 года (известно еще как минимум три). Видимо опасность того, что русский бунт явит всю свою беспощадность была достаточно велика.
Болеслав спешно покинул Киев, оставив зятя без военной поддержки.
Однако уезжал он все равно победителем. С собой у польского князя была вся княжеская казна и заложницы — сестры князя Ярослава, которые оставались в городе.
Топоры новгородцев
Теперь давайте вернемся к Ярославу, который вернулся в родной Новгород побежденным. После недолгих сборов он приготовился бежать «за море».
И тут новгородцы сделали то, о чем я рассказал в самом начале.
Они изрубили его ладьи, приведя их в негодность. А потом заявили князю, что хотят биться за него с Болеславом и Святополком.
Если быть до конца честными, то в их поступке была не столько любовь к князю Ярославу, сколько боязнь Святополка. Никто ведь не гарантировал, что завтра он не придет под стены Новгорода со своей дружиной. Довести, так сказать, дело до логического конца.
Однако возникла еще одна проблема. Силы новгородцев были малы, а оплатить услуги варяжской дружины князь Ярослав не мог. Не хватало денег.
Вскоре в народ пустили шапку. Брали серебром — с мужей по 4 куны, со старейшин по 10 гривен, а с бояр — по 18 гривен.
Собранных средств хватило на новый контракт с Эймундом и варягами, плюс на вооружение.
Весной 1019 года войско во главе с князем Ярославом вышло из Новгорода в Киев. Последняя встреча враждующих братьев случилась около реки Альты, это левый приток Днепра.
К сожалению, более точного места летопись нам не раскрыла, однако упомянула, что сражались князья рядом с тем самым местом, где был убит их брат — князь Борис.
В ходе ожесточенного сражения новгородское войско разбило дружину Святополка.
Его знамя было захвачено. Сам князь ранен.
Тогда Эймунд спросил Ярослава: «прикажете ли убить Святополка, или нет?»
Князь ответил, что никого не принуждает к этому.
Но, добавил Ярослав, порицать того, кто убьет Святополка он также не станет.
Что было дальше?
Святополк
Его не убили.
Он бежал через Польшу в Чехию, но так и не закончил своего путешествия. Страдая от болезни, князь Святополк умер в дороге.
Болеслав
Через 6 лет, 18 апреля 1025 года, князь Болеслав Храбрый был торжественно коронован. Он стал первым королем Польши.
Ярослав
В битве на реке Альте князь Ярослав поставил точку в борьбе за киевское княжение. Но не в раздробленности русских княжеств — она только входила в свою золотую пору.
Уже через год на владения Ярослава поднимет собственный племянник — Брячислав, князь Полоцкий. Воспользовшись тем, что дядя был в Киеве, он нападет на Новгород.
Ярославу придется спешить.
За 7 дней он не только соберет войско, но и совершит беспрецендентный марш-бросок, длиной 800 километров! В итоге Брячислав будет разбит, а пленные новгородцы освобождены из неволи.
И это будет совсем не последнее в жизни князя Ярослава Мудрого…
* * *
Фото — Андрей Бойков, Сергей Балмашов, Алексей Строганов.
Также использованы снимки из социальной сети «Вконтакте».
Главный редактор интернет-журнала "Людота". Увлечения - история оружия, военного дела, интернет-журнал "Людота".
Расцвет Древнерусского государства.
1. Борьба за власть после смерти Владимира.
2. Правление Ярослава Мудрого.
3. Правление Ярославичей.
4. Правление Владимира Мономаха.
Около 988 г. Владимир I Святославич (Красно Солнышко) провёл, по мнению некоторых историков, административную реформу. Вожди племенных княжеств в разных городах государства были заменены сыновьями Владимира.. «светлые» и «великие» князья – местная племенная знать – были устранены. В результате этой реформы значительно укрепилась система государственной власти на местах. С того времени не только в великокняжеском домене, но и по всей территории государства, от имени киевского князя собиралась дань, и вершилось правосудие. Наместниками Великого князя назначались его сыновья и старшие дружинники. Это способствовало укреплению рубежей государства. Однако полностью победить тенденцию к сепаратизму не удалось. В самом конце жизни (около 1014 г.) Владимир столкнулся с непокорностью своих сыновей. Ярослав Владимирович, который сидел наместником отца в Новгороде, дал новгородцам грамоту, освобождавшую от уплаты дани Киеву (поскольку грамота не обнаружена, возможно, это легенда, придуманная впоследствии новгородцами). Владимир даже собирался организовать поход против своего непокорного сына и командование им собирался возложить на Бориса и Глеба, но не успел. « Ярослав… порвал с отцом», ибо, будучи обязан отсылать в Киев 2/3 собираемой дани, оставил всю её себе. Это вызвало конфликт. Владимир в 1015 г. собрал войско для похода на Новгород».
Летописи упоминают разное количество детей Владимира, и есть нерешённые проблемы генеалогии, в данном случае не имеющие значения. Ограничимся списком из статьи 988 г. От Рогнеды: Изяслав – родоначальник полоцких князей, Мстислав (умер в 1036 г.), Ярослав Мудрый (умер в 1054 г.), Всеволод от греческой монахини Юлии, вдовы Ярополка, - Святополк Окаянный, «сын двух отцов» (умер в 1019 г.), от чехини Оловы – Вышеслав, а от другой – Малфриды – Святослав Древлянский (умер в 1015 г.) и Мстислав. От болгарки – Борис и Глеб. К ним добавлены: несчастный Судислав, захваченный Ярославом во Пскове в 1036 г. и просидевший в порубе (тюрьме) до 1059 г., и Позвизд, по недостоверным сведениям живший на Волыни. Всеволод, первый в русской истории эмигрант, в 90-е годы X в. бежал в Швецию и погиб там в 995 г. Кроме того, у Владимира были две дочери от Рогнеды – Предслава и Мария Доброгнева (жена польского короля Казимира).
15 июля 1015 г. Владимир I умер. Между его наследниками развернулась ожесточённая борьба за власть.
«Уже в конце княжения Владимира обнаружились явные признаки, угрожающие целостному существованию древнерусского государства. Речь идёт о поведении Новгорода, где в качестве посадника, подручника киевского князя, сидел в это время сын Владимира, Ярослав. Долго живя здесь, он крепко сросся с местными узко новгородскими интересами. Неудивительно, что у Ярослава, хотя и подручного отцу, возникли политические планы, навеянные общей обстановкой новгородской жизни. Ярослав идёт не с отцом, а с новгородскими боярами. В этом отношении он не представлял собой исключения. Его братья – Глеб Муромский, Святослав Древлянский и Мстислав Тмутараканский – каждый в своей области были, по-видимому, в своих отношениях к Киеву и в планах на будущее солидарны с ним».
Л.Н. Гумилёв считал, что за сыновьями Владимира стояли выразители трёх сложившихся на Руси направлений: «языческой реакции – Ярослав, западничесва – Святополк и болгарофильства – Борис. Видимо, было и грекофильское направление – былые сторонники преданного Ярополка, вождь коих – Варяжко – убежал к печенегам».
Вначале власть в Киеве захватил Святополк. Пол его приказу были убиты трое его братьев – Борис Ростовский, Глеб Муромский и Святослав Древлянский.
Существуют несколько версий гибели Бориса и Глеба. Религиозное житие обвиняет в их смерти Святополка, стремившегося к единовластию: «… брат их Святополк подослал к ним убийц, и они предали мученически свой дух. Молодые, они мало успели сделать для родины, и рано были отозваны благоверные князья к Богу. Но посмертными явлениями они доказали, что они служат России своими молитвами у престола Божия». Карамзин придерживался той же точки зрения: «Святополк имел только дерзость злодея. Он послал уверить Бориса в любви своей, обещая дать ему новые владения, и в то же время приехав ночью в Вышегород, собрал тамошних Бояр на совет. «Хотите ли доказать мне верность свою?» - спросил новый Государь. Бояре ответствовали, что они рады положить за него свои головы. Святополк требовал от них головы Бориса, и сии недостойные взялись услужить Князю злодеянием. Юный Борис, окруженный единственно малочисленными слугами, был еще в стане на реке Альте. Убийцы ночью приблизились к шатру его и, слыша, что сей набожный юноша молится, остановились. Борис, уведомленный о злом намерении брата, изливал пред Всевышним сердце свое в святых песнях Давидовых. Он уже знал, что убийцы стоят за шатром, и с новым жаром молился... за Святополка; наконец, успокоив душу Небесною Верою, лег на одр и с твердостию ожидал смерти. Его молчание возвратило смелость злодеям: они вломились в шатер и копьями пронзили Бориса, также верного Отрока его, который хотел собственным телом защитить Государя и друга. Сей юный воин, именем Георгий, родом из Венгрии, был сердечно любим Князем своим и в знак его милости носил на шее золотую гривну: корыстолюбивые убийцы не могли ее снять, и для того отрубили ему голову. Они умертвили и других Княжеских Отроков, которые не хотели спасаться бегством, но все легли на месте. Тело Борисово завернули в намет и повезли к Святополку. Узнав, что брат его еще дышит, он велел двум Варягам довершить злодеяние: один из них вонзил меч в сердце умирающему... Сей несчастный юноша, стройный, величественный, пленял всех красотою и любезностию; имел взор приятный и веселый; отличался храбростию в битвах и мудростию в советах. - Летописец хотел предать будущим векам имена главных убийц и называет их: Путша, Талец, Елович, Ляшко. В Несторово время они были еще в свежей памяти и предметом общего омерзения. Святополк без сомнения наградил сих людей, ибо имел еще нужду в злодеях».
В августе 1018 г. Святополку была организована торжественная встреча в Киеве с участием части княжеской семьи, в том числе девяти дочерей Владимира, киевского митрополита, встречавшего и чествовавшего прибывших в сопровождении духовенства в полном облачении, с мощами святых, вынесенными крестами и иконами. Затем было устроено настолование Святополка в праздник Успения в десятинной церкви. Эти сведения косвенного свидетельствуют против того, что в то время Святополк был признан убийцей.
В Новгороде занимал престол Ярослав Владимирович, который тоже решает вступить в борьбу за власть. Святополк опирался на помощь своего тестя, польского князя Болеслава Храброго. В 1018 г. он нанес Ярославу поражение в битве на берегах Буга.
Ярослав в своей борьбе хотел воспользоваться помощью новгородцев и варягов (Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа - Ингигерде).
Приблизительно в 1016 г. создается первый текст Русской Правды. Возможно, речь шла только о первых 19 статьях, которые должны были ограничить кровную месть и урегулировать отношения новгородцев с варяжскими дружинниками.
В 1019 г., победив Святополка в сражении при Альте, Ярослав становится Великим князем Киевским, а Святополк бежит в Польшу, где вскоре умирает. Но в 1024 г. против Ярослава выступил его брат Мстислав Тмутараканский и нанес ему поражение недалеко от Чернигова. В результате Ярослав был вынужден согласиться на раздел страны: область к востоку от Днепра переходила к Мстиславу, а западнее Днепра остались владения Ярослава. Объединение всей страны под властью Ярослава произошло после смерти в 1035(1036) г. Мстислава.
2. Правление Ярослава Мудрого (1019 – 1054 гг.)
С именем Ярослава связан расцвет Древнерусского государства. Именно при нем оно достигло наибольшего могущества, превратившись во влиятельную силу на Западе и Востоке. Достаточно убедительно доказывают это династические связи, которые были установлены Ярославом с европейскими и византийским дворами.
В средневековье династические браки были неотъемлемой частью дипломатии. В них каждая из сторон искала политическую выгоду. Понятно, что породниться со слабой правящей династией охотников находилось мало. Престиж династических связей оказывался в прямой зависимости от могущества государства. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа. Его сыновья взяли в жены дочерей польского короля Мешко II (Изяслав), византийского императора Константина Мономаха (Всеволод) и немецкого графа (Святослав). Дочери Ярослава стали королевами Венгрии (Анастасия), Норвегии и Дании (Елизавета), Франции (Анна).
За время своего княжения (1019- 1054) Ярославу пришлось вести многочисленные войны. Он ходил походами в Прибалтику, на чудь, где основал к западу от Чудского озера город Юрьев (ныне Тарту), в польские и литовские земли. Князю удалось покончить с угрозой, исходящей от печенегов. Разбитые дружинами Ярослава, теснимые другими кочевыми народами из южнорусских степей, печенеги частично ушли на Балканский полуостров, частично смешались с мелкими тюркскими племенами и признали свою зависимость от Киева.
Не все военные экспедиции заканчивались столь счастливо. Война с Византией завершилась разгромом войск сына Ярослава - Владимира.
Подобно отцу, Ярослав правил, рассадив своих сыновей на престолы. Старшие - Изяслав, Святослав и Всеволод - сидели в городах, «выстроенных» по значимости: в Новгороде, Чернигове и Переяславле. Перемены в положении одного влекли изменения в положении остальных: так, до своей смерти новгородским князем был Владимир. Изяслав пребывал в Чернигове и отправился на север лишь после кончины старшего брата. Древнерусская земля выступала как бы родовой собственностью Рюриковичей, владевших и правивших отдельными ее областями под началом киевского князя на основе старшинства. Само же старшинство выстраивалось по линии не «отец - старший сын», а «старший брат - следующий брат». На практике такой порядок наследования соблюдался с большим трудом (вспомните междоусобную борьбу между сыновьями Владимира), особенно с разрастанием «племени» Рюриковичей.
При Ярославе окончательно сложился политический строй Древней Руси. По форме правления Древнерусское государство можно отнести к феодальной монархии, по типу - к феодальному государству. Высшая власть принадлежала киевскому князю.
Раннефеодальные государства никогда не отличались прочностью. Экономическая обособленность земель, весь уклад их жизни порождали силы центростремительные, диктующие свои условия местным правителям. Сам Ярослав, будучи новгородским князем, выступил против власти Киева, руководствуясь совсем иной, чем в зрелые годы, политической логикой. Поэтому ясно, что важным условием прочности раннефеодального государства становится личность князя, его умение навязывать свою волю, ставить и достигать цели, побеждать, а не проигрывать. Именно таким государственным деятелем и был Ярослав.
Летописцы позже назвали его Мудрым. Несомненно, это был дальновидный политик, умевший при необходимости ждать или, напротив, действовать решительно и энергично. Князь высоко ценил власть, ради которой преступал даже нормы благочестивого поведения. Возможно, в этом один из истоков истовой религиозности Ярослава, стремившегося искупить свои прегрешения. Достигнув власти, Ярослав показал себя неутомимым строителем Руси и поборником православия, при котором, по словам летописца, «вера христианская начала плодитися и расширятися».
Немало сил положил Ярослав для украшения и возвышения Киева. При нем был воздвигнут грандиозный Софийский собор (1037), Золотые ворота. Киев стали рассматривать как соперника Константинополя, и в этом был свой смысл: князь ни в чем не желал уступать православной Византии и ее императорам-властителям - ни в полноте власти, ни в благочестии. В этой связи вовсе не случайным выглядит избрание на митрополичий престол по воле Ярослава писателя-монаха Илариона. Киевский князь поступил так, как поступали византийские императоры: он не испрашивал согласия у константинопольского патриарха и возвел угодного и послушного ему Илариона самовластно - своею волею.
Высок был авторитет князя за пределами Руси и среди подданных. Потому не случайно его первым на Руси назвали царем. Символика этого титула многозначительна: в благочестии своем Ярослав сравнивался с библейскими царями, в полноте власти - с византийскими цезарями.
В летописи находим имена двенадцати сыновей Владимира , но без определения, в каком порядке они один за другим следовали по старшинству: в одном месте, при исчислении жен Владимировых, молодые князья поставлены по матерям; в другом, где говорится о рассылке сыновей по областям, они следуют в другом порядке. Постараемся по некоторым данным определить порядок старшинства между ними.
В Новгород был отправлен Вышеслав : мы знаем, что сюда посылался обыкновенно старший в семье великого князя; из этого можем заключить, что Вышеслав был старший сын Владимира, тем более что в известии о рассылке по областям он поставлен первым. Но в предшествующем исчислении жен Владимировых Вышеслав поставлен после сыновей Рогнединых и гречанки, вдовы Ярополковой, и назван сыном чехини: если Вышеслав был старший, то должен был родиться от первого брака Владимирова, заключенного или в Новгороде или во время пребывания Владимира в Скандинавии, когда ему было лет 18; но странно, что чехиня зашла так далеко на север; Иоакимовская летопись и здесь объясняет дело удовлетворительно, а именно: мать Вышеслава называет Оловою, женою варяжскою.
Потом следует сын Рогнеды, Изяслав , получивший волость деда своего по матери - Полоцк. Тотчас после брака на Рогнеде Владимир женился на вдове брата своего Ярополка, и потому рожденного от последней Святополка имеем право поставить в-третьих после Вышеслава и Изяслава; этот Святополк получил Туровскую волость и по смерти Вышеслава и Изяслава оставался старшим в роде, на что ясно указывают слова св. Бориса: "Не подниму я рук на брата старшего".
За Святополком мы должны дать место Ярославу , также, по летописям, сыну Рогнеды; Ярослав получил сперва Ростов, а потом, по смерти старшего Вышеслава, переведен в Новгород. Этот перевод Ярослава в Новгород мимо старшего Святополка туровского объясняется свидетельством Дитмара, что Святополк в это время был под гневом отца и даже в заключении.
Всеволод , также сын Рогнеды, получил Владимир-Волынский; Святослав и Мстислав , которых мать в начальной Киевской летописи названа чехинею другою в отличие от мнимой матери Вышеслава, получили: первый - землю Древлянскую; второй - Тмутаракань. Мать Святослава Иоакимовская летопись называет Малфридою; что это имя одной из жен Владимировых не вымышлено, доказательством служит известие начальной Киевской летописи под 1002 годом о смерти Малфриды, которая здесь соединена с Рогнедою; мать же Мстислава Иоаким называет Аделью, или Адилью.
Второго сына Адели, Станислава , этот же летописец, равно как и некоторые другие, отсылает в Смоленск, а Судислава - во Псков. Теперь остается определить мать и возраст Бориса и Глеба . В начальной Киевской летописи матерью их названа болгарыня, волостью первого - Ростов, второго - Муром. Но ясно, что здесь упоминается уже второе распоряжение, потому что при первом распределении волостей Ростов был отдан Ярославу; поэтому в некоторых списках, бывших в руках у Татищева, прибавлено, что сначала Борис получил Муром, а Глеб - Суздаль. Несмотря на это, молчание древнейших дошедших до нас списков летописи о первоначальных волостях Бориса и Глеба, равно как их молчание о волостях Станислава, Судислава и Позвизда , ведет нас к заключению, что во время первой рассылки сыновей Владимировых по волостям все эти князья или были очень малы, или некоторые из них, быть может, еще не родились. Любопытно, что в летописи Иоакима матерью Бориса и Глеба названа Анна - царевна, причем Татищев соглашает свидетельство киевского летописца о болгарском происхождении матери Борисовой тем, что эта Анна могла быть двоюродною сестрою императоров Василия и Константина, которых тетка, дочь Романа, была в супружестве за царем болгарским. Если б так было, то для нас уяснилось бы предпочтение, которое оказывал Владимир Борису, как сыну царевны и рожденному в христианском супружестве, на которое он должен был смотреть как на единственное законное. Отсюда уяснилось бы и поведение Ярослава, который, считая себя при невзгоде Святополка старшим и видя предпочтение, которое оказывал отец Борису, не хотел быть посадником последнего в Новгороде и потому спешил объявить себя независимым. Как бы то ни было, Борис единогласно описывается человеком в самой цветущей юности: "Аки цвет в юности своей... брада мала и ус, млад бо бе еще". Если предположить, что он был первым плодом брака Владимирова с Анною, то в год отцовой смерти ему было 25 лет; но по описанию можно судить, что он был гораздо моложе. Летописец прибавляет, что Борис светился царски, желая, быть может, указать на его царственное происхождение по матери. Отец любил его более других сыновей и держал при себе, в чем видно было намерение передать ему старший стол киевский.
Мы должны сказать также несколько слов о волостях сыновей Владимировых; сравнив эти волости с волостями сыновей Ярославовых, мы замечаем, что так как у Владимира было вдвое более сыновей, чем у Ярослава, то и волости первых должны быть гораздо более размельчены: Новгородская волость была разделена на две - Новгородскую и Псковскую; здесь начало отделения Пскова от Новгорода. Ростов является самостоятельным столом, Муром - также; в Киевском княжестве являются две особые волости - Древлянская земля и Туров. Но странно, что, размельчая так волости на севере и западе, Владимир не дал волостей на восток от Днепра, ибо не упоминается ни о Чернигове, ни о Переяславле как особых волостях. Мстислав сидел в Тмутаракани, но Чернигов не мог принадлежать ему, он его завоевал впоследствии уже при Ярославе.
Владимир умер на Берестове; окружающие скрыли его смерть, потому что Святополк был в Киеве; и в ночь уже, проломав пол между двумя клетьми, на канатах спустили на землю тело, обвернутое в ковер, положили на сани, привезли в Киев и поставили в Десятинной церкви. Когда в городе узнали об этом, то бесчисленное множество народа сошлось в церковь и начали плакаться по нем: знатные - как по заступнике земли своей, убогие - как о заступнике и кормителе своем; положили тело в мраморный гроб и с плачем похоронили. По всем вероятностям, хотели утаить смерть Владимира для того, чтобы Святополк узнал о ней не прежде граждан киевских, ибо тогда ему труднее было действовать.
Как скоро в Киеве разнеслась весть о смерти Владимира , то Святополк сел на отцовском месте, созвал киевлян и начал раздавать им подарки - это уже служило знаком, что он боялся соперничества и желал приобресть расположение граждан; граждане принимали подарки, говорит летописец, но сердце их не было с Святополком, потому что братья их находились на войне с Борисом. Следовательно, граждане были равнодушны; они опасались одного что как вдруг братья их провозгласят князем Бориса, а Святополк потребует от них помощи против последнего? Их пугало это междоусобие.
Борис , не нашедши печенегов, был уже на возвратном пути и стоял на реке Альте, когда пришла к нему весть о смерти отцовской. Бывшая с Борисом дружина Владимирова, бояре, старые думцы предпочитали Бориса всем его братьям, потому что он постоянно находился при них. Привык с ними думать думу, тогда как другие князья привели бы с собою других любимцев, что и сделал Святополк, если обратим внимание на намек летописца о поведении последнего: "Люте бо граду тому, в нем же князь ун, любяй вино пити с гусльми и с младыми советниками". Вот почему отцовская дружина уговаривала Бориса идти на стол киевский; но молодой князь отвечал, что не поднимет руки на старшего брата, который будет ему вместо отца: тогда войско разошлось, оставя Бориса с малым числом приближенных служителей. Святополк очень хорошо понимал опасность, могущую грозить ему со стороны Бориса, и потому на первых порах хотел и с ним поступить так же, как с гражданами, послал сказать ему, что хочет иметь с ним любовь и придаст еще к волости, которую тот получил от отца; узнав же, что войско разошлось от Бориса, он решился на убийство последнего. Мы не станем объяснять этого поступка Святополкова желанием отомстить за смерть отца своего Ярополка, во-первых уже потому, что это объяснение кажется нам натянутым само по себе; во-вторых, основывается на странном толковании слов летописца, который, желая объяснить себе зверский поступок Святополка, предполагает, что он был от двоих отцов, тогда как, кроме этого предположения, нет в рассказе ни малейшего намека на то, чтоб Святополк не был сыном Владимира; вводить какое-то усыновление для предотвращения мести странно, когда мы знаем, что дядя без всякого усыновления считался отцом племяннику; потом еще новое предположение, что это усыновление охраняло Владимира от мести, но не охраняло от нее сыновей и проч. Давняя ненависть Святополка к Борису как сопернику, которому отец хотел оставить старший стол мимо его; явное расположение дружины и войска к Борису, который мог воспользоваться им при первом случае, хотя теперь и отказался от старшинства; наконец, что, быть может, важнее всего, пример соседних государей, с одним из которых Святополк находился в тесной связи, объясняют как нельзя легче поведение Святополка: вспомним, что незадолго перед тем в соседних славянских странах - Богемии и Польше, обнаружилось стремление старших князей отделываться от родичей насильственными средствами. Первым делом Болеслава Храброго польского по восшествии на престол было изгнание младших братьев, ослепление других родичей; первым делом Болеслава Рыжего в Богемии было оскопление одного брата, покушение на жизнь другого, а Святополк был зять Болеслава польского; почему ж то, что объясняется само собою в польской и чешской истории, в русской требует для своего объяснения какого-то кодекса родовых прав?
Летописец так рассказывает об убиении Бориса . Святополк ночью пришел в Вышгород, тайно призвал какого-то Путшу и вышегородских боярцев - Тальца, Еловита и Лешька, и спросил их: "Привержены ли они к нему всем сердцем?" Путша с вышегородцами отвечали: "Можем головы свои сложить за тебя". Тогда он сказал им: "Не говоря никому ни слова, ступайте и убейте брата моего Бориса". Те обещались исполнить его желание как можно скорее. Здесь останавливает нас одно обстоятельство, почему Святополк обратился к вышгородским боярцам с предложением убить Бориса? Нам кажется очень вероятным, что по освобождении из темницы Владимир уже не отдал Святополку волости Туровской, как ближайшей к границам польским, а посадил его где-нибудь подле Киева, чтоб удобнее наблюдать за его поведением, и что новая волость была именно Вышгород, куда теперь Святополк и обратился к старым своим слугам, которые были готовы сложить за него свои головы.
Путша с товарищами пришли ночью на Альту и, подошедши к шатру Борисову, услыхали, что князь поет заутреню; несмотря на осторожность, Святополк не мог утаить своих замыслов, и Борис знал, что сбираются погубить его. Убийцы дождались, пока князь, помолившись, лег в постель, и тогда бросились на шатер, начали тыкать в него копьями , пронзили Бориса и вместе слугу его, который хотел защитить господина собственным телом; этот отрок был родом венгр, именем Георгий. Борис его очень любил и дал ему большую золотую гривну, в которой тот и служил ему; убили тут же и других многих отроков Борисовых, а у этого Георгия отсекли голову, потому что не могли скоро снять гривны с шеи; Бориса, еще дышавшего, убийцы завернули в шатерное полотно, положили на воз и повезли. Но Святополк, узнав, что Борис еще дышет, послал двух варягов прикончить его, что те и сделали, пронзив его мечом в сердце ; тело его принесли тайно в Вышгород и положили в церкви св. Василия.
За этим убийством следовало другое - у Бориса оставался единоутробный брат Глеб , сидевший в Муроме. "Бориса я убил , как бы убить Глеба? " - говорит Святополк в рассказе летописца; но Глеб был далеко, и потому Святополк послал сказать ему: "Приезжай поскорее сюда: отец тебя зовет, он очень болен". Глеб немедленно сел на коня и пошел с малою дружиною. Когда он пришел на Волгу, к устью Тмы, то конь его споткнулся на поле во рве и намял ему немного ногу, после чего князь пришел к Смоленску, а отсюда поплыл в барке и остановился в виду города на Смядыне. В это время настиг его посланный от брата Ярослава из Новгорода: "Не ходи, велел сказать ему Ярослав: отец умер, а брата твоего Святополк убил". Глеб сильно тужил по отце, но еще больше по брате. Между тем явились и убийцы, посланные от Святополка; они овладели Глебовою баркою и обнажили оружие. Глебовы отроки потеряли дух; тогда главный из убийц, Горясер, велел немедленно зарезать Глеба, что и было исполнено поваром последнего; этого повара звали Торчин: имя указывает на происхождение. Сперва тело Глеба бросили на берег между двумя колодами, потом свезли в Вышгород и положили вместе с братом, уже в княжение Ярослава. Страдальческая кончина и прославление двух братьев-друзей не остались без сильного влияния в последующей истории. Русская земля и преимущественно род княжеский приобрели святых покровителей "молитвенников за новые люди христианские и сродники свои, земля благословилась их кровию!" Но кто же эти новые светильники? Это два князя, погибшие от родного брата, который хотел единовластия! Можно думать, что святость Бориса и Глеба и проклятие, тяготевшее над Святополком, не раз удерживали впоследствии братоубийственные руки; мы увидим, как после стесненный князь останавливал притеснителя напоминанием, что он хочет быть вторым Святополком. Святые Борис и Глеб и проклятый убийца их Святополк были беспрестанно в памяти князей, и, разумеется, духовенство не пропускало случая напоминать им о них. С другой стороны, Борис пал жертвою уважения к родовым понятиям, погиб оттого, что не хотел поднять руки на старшего брата и своею смертию освятил эти родовые понятия; пример его должен был сдерживать попытки младших пользоваться обстоятельствами и вооружаться против старших для отнятия у них этого старшинства.
Ближайший к Киеву князь, Святослав , сидевший в земле Древлянской, узнав о гибели Бориса и Глеба, не стал спокойно дожидаться такой же участи и бежал в Венгрию; но Святополк послал за ним в погоню, и Святослав был убит в Карпатских горах.
Тогда, по словам летописца, Святополк начал думать: "Перебью всех братьев и приму один всю власть на Руси ".
Но гроза пришла на него с севера.
Ярослав новгородский для защиты от отца призвал к себе заморских варягов; те стали обижать новгородцев и жен их, тогда новгородцы встали и перебили варягов на дворе какого-то Парамона. Ярослав рассердился и задумал отомстить хитростию главным из убийц; он послал сказать им, что на них не сердится более, позвал их к себе и велел умертвить; по некоторым известиям, убито было 1000 человек, а другие убежали. Но в ту же ночь пришла к нему весть из Киева от сестры Предславы: "Отец умер, а Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, послал и на Глеба, берегись его". Ярослав стал тужить по отце, по брате и по новгородцам, которых перебил вовсе не вовремя. На другой день он собрал остальных новгородцев на вече в поле и сказал: "Ах, любимая моя дружина, что вчера избил, а нынче была бы надобна, золотом бы купил", и, утерши слезы, продолжал: "Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и убивает братьев, помогите мне на него". Новгородцы отвечали: "Хотя, князь, братья наши и перебиты. однако может по тебе бороться". Причину такого решения новгородцев объяснить легко. Предприятие Ярослава против Владимира было в выгоде новгородцев, освобождавшихся oт платежа дани в Киев: отказаться помочь Ярославу, принудить его к бегству - значило возобновить прежние отношения к Киеву, принять опять посадника киевского князя, простого мужа, чего очень не любили города, а между тем Ярослав если убежит, то может возвратиться с варягами, как Владимир прежде, и уже, конечно, не будет благосклонен к гражданам, выгнавшим его от себя, тогда как в случае победы Ярослава над Святополком они были вправе ожидать, что Ярослав не заставит их платить дани в Киев, уже потому, что сам прежде отказался платить ее. Что же касается до поступка Ярославова с убийцами варягов, то мы должны смотреть на его следствия по отношениям и понятиям того времени; из летописного рассказа мы видим уже всю неопределенность этих отношений: новгородцы ссорятся с варягами, дело доходит до драки, в которой граждане бьют варягов, князь хитростию зазывает к себе виновников убийства и бьет их в свою очередь. В понятиях новгородцев, следовательно, все это было очень естественно, и потому трудно было им за это много сердиться; у нас нет никакого основания принимать убийство варягов за дело целого города; это была частная ссора и схватка, на что указывает определение места - двор Парамонов; число жертв мести Ярославовой явно преувеличено: трудно было обманом зазвать такое количество людей, еще труднее перерезать их без сопротивления в ограде княжеского двора; мы видим, что не все знатные новгородцы были перерезаны, оставались бояре и старосты, которые после собирают деньги для найма варягов. Отвечали на вече те, которые остались в живых, остались в живых те, которые не участвовали в убийстве варягов, а те, которые не участвовали в убийстве варягов, были по этому самому равнодушны к делу. Поступок Ярослава был совершенно в понятиях того времени: князь должен был каким бы то ни было способом схватить убийц варяжских и отдать их на месть варягам, родственникам убитых. Итак, если это было частное дело и обыкновенное, то целому городу не для чего было много обращать на него внимания; Ярослав жалеет не о том, что перебил новгородцев, но о том только, что этим убийством отнял у себя воинов, которые в настоящих обстоятельствах были ему очень нужны, и новгородцы отвечают в этом же смысле: "Хотя наши братья и перебиты, но у нас все еще достаточно народа, чтоб биться за тебя".
Впрочем, это место летописи нуждается еще в другом объяснении: почему Ярослав так испугался следствий своего поступка с новгородцами? Отчего так жалел об избиении дружины? Ведь она была нужна ему и прежде, ибо он готовился к войне с отцом; для чего же он не подумал об этом прежде убиения новгородцев? Дело объясняется тем, что Ярослав знал о медленных сборах Владимира, о его болезни, которая мешала ему спешить походом, мог надеяться на борьбу Святополка с Борисом, которая надолго оставила бы его в покое. Но теперь дела переменились: Владимир умер, Святополк начал княжить, убил Бориса, послал убить Глеба, хочет бить всех братьев, подобно соседним государям; опасность, следовательно, наступила страшная для Ярослава; сестра писала: "Берегись!" Оставаться в бездействии - значило жить в беспрестанном страхе от убийц, нужно было или бежать за море, или выступить немедленно против Святополка, предупредить его, одним словом, поступить по примеру отца своего Владимира.
После того как новгородцы решились выступить в поход, Ярослав собрал оставшихся у него варягов, по одним известиям - тысячу, по другим - шесть тысяч, да новгородцев 40000, и пошел на Святополка, призвавши имя божие; он говорил: "Не я начал избивать братьев, но Святополк; да будет бог отместник крови братьев моих, потому что без вины пролита кровь праведных Бориса и Глеба; пожалуй, и со мной тоже сделает".
Мы слышим здесь те же самые слова, которые летописец влагает и в уста Владимиру, шедшему против Ярополка, с тем только различием, что христианин Ярослав призывает бога в мстители неповинной крови и отдает свое дело на суд божий. Святополк, узнав, что Ярослав идет на него, собрал множество войска из Руси и печенегов и вышел к Любечу; он стал по ту сторону Днепра, а Ярослав - по эту. Ярослав, без сомнения, приплыл в лодках, а Святополк пришел из-за Десны с печенегами. В третий раз Днепр видел враждебное движение Северной Руси на Южную; оба первые раза при Олеге и Владимире сопротивления было мало со стороны юга, но теперь он собрал свои силы, и как север явился с естественными своими союзниками - варягами, так юг соединился с печенегами.
Три месяца, а по другим известиям - только три недели, стояли враги по обеим сторонам Днепра; ни те, ни другие не смели перевезтись и напасть. Был в то время обычай поддразнивать врагов, чтоб побудить их начать дело к своей невыгоде. Видя, что главная сила Ярослава состояла из новгородцев горожан и сельчан, воевода Святополков ездя подле берега, бранил новгородцев, называл их ремесленниками, а не воинами. "Эй вы, плотники, - кричал он им, - зачем пришли сюда с хромым своим князем? Вот мы вас заставим рубить нам хоромы". Новгородцев сильно рассердила насмешка, и они сказали Ярославу: "Завтра перевеземся на них, а если кто не пойдет с нами, того сами убьем".
В лагере у Святополка Ярослав имел приятеля, к которому послал ночью спросить: "Что делать? Меду мало варено, а дружины много"; тот отвечал, что пусть Ярослав к вечеру отдаст мед дружине; новгородский князь догадался, что ночью должно сделать нападение. Была заморозь; Святополк стоял между двумя озерами и всю ночь пил с дружиною, а Ярослав перед рассветом исполчил свое войско и перевезся на другой берег, причем новгородцы, высадившись из лодок, оттолкнули их от берега, чтоб отнять у себя всякую возможность к побегу; Ярослав приказал дружине повязать головы платками, чтоб в сече узнавать своих. Враги сошлись, была сеча злая ; печенеги, стоявшие за озером, не могли помочь Святополку, который был притиснут с своею дружиною к озеру, принужден вступить на лед, лед обломился, и Ярослав одолел . Святополк бежал в Польшу, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском и дедовском, проживя на севере 28 лет. Новгородцы были отпущены домой и оделены щедро: старосты получили по 10 гривен, смерды - по гривне, а горожане все - по 10.
Но Святополк был жив, и потому Ярослав не мог успокоиться. Для Болеслава польского открылись такие же теперь виды на восток, какие он имел прежде на запад; на Руси, как прежде у чехов, семейные раздоры приглашали его к посредничеству и к утверждению своего влияния, тем более, что теперь Болеслав должен был помочь своему зятю. Он воспользовался благоприятным случаем: по его наущению печенеги напали на Киев; под самым городом была злая сеча; едва к вечеру Ярослав мог прогнать варваров. С своей стороны Ярослав выступил к польским границам, заключив союз с врагом Болеславовым, императором Генрихом II; но поход русского князя кончился неудачною осадою Бреста; поход императора против Болеслава также не удался, он принужден был заключить с ним мир и, желая избавиться от опасного врага, обратить его деятельность на восток, сам советовал ему вооружиться против русского князя.
В 1017 году Болеслав выступил в поход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов, и 22 июля достиг берегов Буга, разделявшего польские владения от русских; Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси), вырягами и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то же явление, какое видели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по берегу, начал смеяться над Болеславом; он кричал ему:"Вот мы тебе проткнем палкою брюхо твое толстое!" Был Болеслав, говорит летопись, велик и тяжел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато был смышлен. Не вытерпел он насмешки и, обратившись к дружине своей, сказал: "Если вам это ничего, так я один погибну", - сел на коня и бросился в реку, а за ним - и все войско. Полки Ярослава, вовсе не ожидая такого внезапного нападения, не успели приготовиться и обратились в бегство; Ярослав ушел в Новгород , а Болеслав с Святополком почти беспрепятственно вошли в Киев 14 августа. В городе нашли они мачеху, жену и сестер Ярославовых, из которых за одну (Предславу) сватался прежде Болеслав, получил отказ и теперь в отмщение взял ее к себе в наложницы. Часть своего войска он отпустил назад, другую велел развести по русским городам на покорм.
Но и в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в Праге у чехов, и, как видно, по тем же причинам. Русские вооружились против поляков и стали убивать их; летописец приписывает это приказу Святополка, но очень вероятно известие, что поляки вели себя и на Руси так же, как в Богемии, и возбудили против себя восстание; очень вероятно также, что и Святополк, наскучив неприятным гостем, слишком долго зажившимся в Киеве на его счет, не был против народной мести полякам. Это заставило Болеслава уйти из Киева; пример чешских событий научил его быть осторожнее в подобных обстоятельствах. Половину войска он отослал домой, разосланные по русским городам поляки истреблены, трудно было противиться, если бы вспыхнуло восстание; притом же, вероятно, он слышал уже о новых приготовлениях Ярослава. Но Болеслав ушел не без выгоды: он захватил себе все имущество Ярослава, к которому приставил Анастаса: хитрый грек умел подольститься к каждому сильному и менял отечество, смотря по выгодам; Болеслав ему вверился лестию, говорит летопись. Польский князь повел также с собою бояр Ярославовых, двух сестер его и множество пленников, взятых в бою; на дороге Болеслав захватил и Червенские города, приобретение Владимира Святого; впрочем, вероятно, что эти города были уступлены ему Святополком в награду за помощь.
Между тем Ярослав, явившись в Новгород без войска, хотел бежать за море; но граждане вместе с посадником Константином, сыном Добрыни, рассекли княжеские лодки, приготовленные для бегства, и объявили: "Хотим еще биться с Болеславом и Святополком ". Такая решительность понятна: им нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка, а защищаться от него без князя было также невыгодно. Они начали сбирать деньги - с простого человека по 4 куны, со старост - по 10 гривен, с бояр - по 18 гривен, привели варягов, дали им эти деньги, и таким образом у Ярослава набралось много войска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит, бежал к печенегам и привел огромные толпы их против Ярослава в 1019 году . Ярослав вышел навстречу и сошелся на реке Альте, где был убит Борис. Место благоприятствовало Ярославу по воспоминанию о преступлении Святополка; летописец говорит, что Ярослав молил бога об отмщении новому Каину. Он же говорит, что сеча была злая , какой еще не бывало на Руси , - секлись, схватываясь, руками, трижды сходились биться, по удольям текла кровь ручьями; к вечеру одолел Ярослав , а Святополк бежал в пограничный польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных в битве; по скандинавским преданиям, он пал от руки варяга Эймунда, служившего в войске Ярослава, а по русским, - погиб злою смертию в пустыне между Польшею и Богемиею.
Ярослав сел в Киеве , утер пот с дружиною, по выражению летописца, показав победу и труд великий.
Таким образом, северное народонаселение в четвертый раз доставило победу своему князю над югом.
В 1018 году новгородцы изрубили ладьи своего князя Ярослава Мудрого.
Так они выразили свое желание сражаться за него.
Странный способ, не правда ли? Но давайте начнем с самого начала.
В этот день в пригороде Киева умер князь Владимир, креститель Руси.
Из грязи - в князи
Владимир «Красно Солнышко» на закате своей жизни заточил под стражу одного из своих наследников - Святополка, по прозвищу Окаянный. Вместе ним в неволе томились жена Святополка, польская принцесса, и ее духовник, епископ Кольбергский Рейнберн.Что стало причиной ареста не совсем ясно.
Возможно, Владимир собирался посадить на княжение в Киеве своего любимого сына, Бориса, князя ростовского. И чтобы не дать Святополку возможности претендовать на княжеский стол, он убрал его с дороги таким вот способом.
Возможно имелась какая-то другая причина - точно сказать сложно, с тех событий прошла тысяча лет.
На тот момент Киев был центром огромного и сильного княжества. Это был лакомый кусочек для каждого, кто хотел власти. Человек, способный проглотить этот кусок, имел все, что доступно смертному.
И как только Владимир умер, этим человеком стал Святополк Владимирович, которого освободили из темницы вместе с женой и духовником.
Новгород против
Тем временем другой сын Владимира, Ярослав (в дальнейшем прозванный Мудрым), княжил в Новгороде. После смерти отца, с которым он - будем честны - не всегда ладил, князь Ярослав заявил свои претензии на престол.Ярослава поддержали преданные ему новгородцы и наемная дружина, которой командовал норвежский конунг Эймунд Хрингссон. Если верить , он был не только отважный воин, но еще и талантливый диверсант.
Поздней осенью 1016 года Ярослав и Святополк встретились близ Любеча. Была битва и новгородского , усиленное варягами, победило в ней. Затем Ярослав пошел в Киев, где щедро наградил всех своих воинов за храбрость и преданность.
Возвращение Окаянного
Святополк не спустил брату обиды.Через год он вернулся и привел с собой печенегов, а также своего тестя, польского князя Болеслава Храброго. Тот имел поддержку Запада, поэтому в его войске были не только поляки, но еще венгры и немцы.
Князь Ярослав решил сыграть на опережение и встретиться с противником в чистом поле.
Когда между двумя войсками оказалась только водная преграда, Ярослав замешкался. Водная преграда давала ему чувство защищенности, плюс он не решался атаковать первым.
Это сделал Болеслав.
Поляки внезапно преодолели реку и застав дружину Ярослава врасплох, перебили ее.
Поражение было столь сильным, что Ярослав бежал в Новгород всего с четырьмя воинами.
Киев оказался незащищенным. И именно туда направилось объединенное войско Святополка и Болеслава.
Избиение поляков
В Киеве Святополка ожидал неприятный сюрприз.Поляки, которых он привел, нарушили договор. Болеслав не стал отдавать ему завоеванный город.
Наоборот, он осел в городе как его правитель и разместил свои гарнизоны по всем окрестностям. Кормить захватчиков должны были местные жители .
Народ взбунтовался. Поляков стали попросту убивать.
И тут опять есть две версии. По одной выходит, что обиженный на родственника Святополк сам велел своим сторонникам избивать поляков. По-другой - что беспорядки начались стихийно, потому что народ не стал терпеть пренебрежительное отношение со стороны победителей.
В историю эти волнения вошли как Киевское восстание 1018 года (известно еще как минимум три). Видимо опасность того, что русский бунт явит всю свою беспощадность была достаточно велика.
Болеслав спешно покинул Киев, оставив зятя без военной поддержки.
Однако уезжал он все равно победителем. С собой у польского князя была вся княжеская казна и заложницы - сестры князя Ярослава, которые оставались в городе.
Топоры новгородцев
Теперь давайте вернемся к Ярославу, который вернулся в родной Новгород побежденным. После недолгих сборов он приготовился бежать «за море».И тут новгородцы сделали то, о чем я рассказал в самом начале.
Они изрубили его ладьи, приведя их в негодность. А потом заявили князю, что хотят биться за него с Болеславом и Святополком.
Если быть до конца честными, то в их поступке была не столько любовь к князю Ярославу, сколько боязнь Святополка. Никто ведь не гарантировал, что завтра он не придет под стены Новгорода со своей дружиной. Довести, так сказать, дело до логического конца.
Однако возникла еще одна проблема. Силы новгородцев были малы, а оплатить услуги варяжской дружины князь Ярослав не мог. Не хватало денег.
Вскоре в народ пустили шапку. Брали серебром - с мужей по 4 куны, со старейшин по 10 гривен, а с бояр - по 18 гривен.
Собранных средств хватило на новый контракт с Эймундом и варягами, плюс на вооружение.
Весной 1019 года войско во главе с князем Ярославом вышло из Новгорода в Киев. Последняя встреча враждующих братьев случилась около реки Альты, это левый приток Днепра.
К сожалению, более точного места летопись нам не раскрыла, однако упомянула, что сражались князья рядом с тем самым местом, где был убит их брат - князь Борис.
В ходе ожесточенного сражения новгородское войско разбило дружину Святополка.
Его знамя было захвачено. Сам князь ранен.
Тогда Эймунд спросил Ярослава: «прикажете ли убить Святополка, или нет?»
Князь ответил, что никого не принуждает к этому.
Но, добавил Ярослав, порицать того, кто убьет Святополка он также не станет.
Что было дальше?
СвятополкЕго не убили.
Он бежал через Польшу в Чехию, но так и не закончил своего путешествия. Страдая от болезни, князь Святополк умер в дороге.
Болеслав
Через 6 лет, 18 апреля 1025 года, князь Болеслав Храбрый был торжественно коронован. Он стал первым королем Польши.
Ярослав
В битве на реке Альте князь Ярослав поставил точку в борьбе за киевское княжение. Но не в раздробленности русских княжеств - она только входила в свою золотую пору.
Уже через год на владения Ярослава поднимет меч собственный племянник - Брячислав, князь Полоцкий. Воспользовшись тем, что дядя был в Киеве, он нападет на Новгород.
Ярославу придется спешить.
За 7 дней он не только соберет войско, но и совершит беспрецендентный марш-бросок, длиной 800 километров! В итоге Брячислав будет разбит, а пленные новгородцы освобождены из неволи.
И это будет совсем не последнее в жизни князя Ярослава Мудрого...