Франсиско Гойя, ставший в последствии известнейшим портретистом эпохи испанского романтизма, родился в 1746 году в горном селении Фуэндетодос, где и прошло его раннее детство. Франсиско не получил достаточного образования, он обучался азам грамоты в школе при церкви и всегда писал с ошибками.
За то, он очень преуспел на художественной ниве, оставив потомкам нетленные творения. Благодаря его поистине волшебной кисти, каждый может окунуться в жизнь испанского общества конца ХVII – начала ХVIII столетий, увидеть лица прекрасных дам и знатных грандов, членов королевской семьи, а также бесподобные сценки из жизни простого народа.
Творческий путь художника был долог и тернист. С четырнадцатилетнего возраста Франсиско обучался живописи в мастерской Лусана-и-Мартинеса в Сарагосе. Затем обстоятельства вынудили начинающего художника покинуть родные места и перебраться в столицу страны – Мадрид. Здесь он дважды, в 1764 и 1766 годах, пробовал поступить в академию изящных искусств, но попытки оказались неудачными. Преподаватели не смогли разглядеть зарождающийся талант и по достоинству оценить уровень художественного мастерства молодого провинциала из Сарагосы. В Мадриде Франсиско приходилось зарабатывать себе на хлеб мытьём посуды в таверне «Ботин».
После провала, Гойя отправляется в Рим за новыми впечатлениями и возвращается на родину лишь в 1771 году. Два года, с 1772 по 1774, он трудится в монастыре Аула Ден, расписывая монастырскую церковь картинами из жизни Девы Марии.
В возрасте 27 лет Франсиско заключает очень выгодный для себя брак – женится на Хосефе Байеу, сестре придворного художника Байеу. Благодаря протекции шурина, получает заказ от королевской гобеленовой мануфактуры, который он с удовольствием выполняет, рисуя красивых испанских девушек с кавалерами, озорных детишек, принаряженных селян. Со своей женой Гойя прожил 39 лет и за это время написал всего один её портрет. Из родившихся в этом семейном союзе детей выжил один только мальчик, который так же, как и его великий отец, выбрал стезю художника. Франсиско Гойя не отличался супружеской верностью, у него было множество романов и с аристократками, и с простолюдинками. Но главной любовью его жизни была герцогиня Альба, с которой он забывал о существовании всех других женщин.
Выходец из семьи ремесленника и обедневшей аристократки, Франсиско Гойя, благодаря своему таланту и трудолюбию удалось сделать головокружительную карьеру и стать придворным художником сначала короля Карла III, а после его смерти в 1788 году – Карла IV. Широко известна его картина «Семья Карла IV», где в композиции присутствует автопортрет самого художника.
Во время освободительной борьбы испанцев против французских поработителей Франсиско Гойя откладывает в сторону кисть и берет в руки резец, чтобы посредством офортов «Бедствия войны» отразить все присущие войне ужасы.
Мрачным пятном в творческой коллекции Гойи являются «Чёрные картины». Предыстория появления картин следующая. В 1819 году художник приобрёл двухэтажный домик под Мадридом, известный как «Дом Глухого». Предыдущий владелец так же, как и Гойя, был глухим (художник потерял слух после тяжелой болезни и сам чудом остался жив). Прямо на стенах дома Гойя написал 14 очень необычных и зловещих картин, самая жуткая из которых – «Сатурн, пожирающий своего сына».
В 1824 году художник, утративший милость короля Фердинанда, покидает Испанию и до своей кончины проживает во французском городе Бордо. Старость Гойя скрасила Леокадия де Вейс, которая ради глухого пожилого художника бросила своего мужа. В возрасте 82 лет Франсиско Гойя, в сознании которого переплелись и тёмные, и светлые миры, уходит в вечность, оставив нам свои противоречивые, но очень талантливые работы. Самые известные из них – двойное полотно «Маха одетая», под ней как бы спрятана «Обнажённая маха», серия офортов «Капричос», портреты его возлюбленной Каэтаны Альбы.
Франсиско де Гойя-и-Лусиентес - великий испанский художник, член Академии и придворный живописец. В его творчестве были черты и классицизма, и романтизма, но этого художника нельзя было отнести к какому-нибудь стилю полностью, настолько его картины были не похожи ни на чьи другие. Он начинал в стиле рококо, а в позднейших работах достиг беспощадной правдивости, создавал фантастические образы потрясающей силы.
Гойя родился в Сарагосе, в семье позолотчика алтарей. Мать была дочерью бедного идальго из тех, кто, как писал Сервантес, "имеет родовое копье, древний щит, тощую клячу и борзую собаку". Юноша начал учиться живописи в родном городе. Здесь он дружил с семейством Байеу, старший брат которых стал учителем Гойи уже в Мадриде, куда переехал и Гойя.
В 1771 году художник получает вторую премию Академии в Парме за картину о Ганнибале. Тогда же он возвращается в Сарагосу, и начинается его профессиональный творческий путь. Гойя развивается медленно, его яркая индивидуальность полностью проявила себя только к сорока годам. В Сарагосе мастер расписывает одну из церквей фресками, в которых было видно влияние Тьеполо. В 1775 году он женится на Хосефе Байе и уезжает в Мадрид. Здесь он получает большой заказ на картины для шпалер и работал над ними до 1791 года, выполнив 43 заказа. В свои композиции он включал жизнь улицы, игры в празднества, драки перед деревенским трактиром, фигуры нищих, разбойников и конечно самые разные женские образы.
В эти же годы Гойя начинает заниматься графикой и в гравюре выбирает технику офорта.
В 70-80-е годы художник активно занимался и живописным портретом. Гойя не стремился приукрасить модель, какую бы ступень в обществе она ни занимала. Иногда он даже подчеркивал некоторые черты в портрете, совсем не украшающие его. Но делал это Гойя совсем необидно, потому что он всегда находил и запечатлевал в образе какуя-то наиболее яркую, индивидуальную изюминку, делающую образ интересным.
Гойя много принимает заказов от представителей высших слоев общества Мадрида. Он любил светский успех, его приглашали на все великосветские мероприятия. Ему покровительствовал дон Мануэль, герцог Алькудиа, фаворит королевы, первый министр Испании. Его любили женщины, и он имел постоянную любовницу. Он жил на широкую ногу, особо не задумываясь о тратах. В те годы Гойя не интересуется политикой и с радостью принимает официальные должности: его избирают членом Академии Сан Фернандо (Академии художеств), он становится главным художником шпалерной мануфактуры, затем получает звание придворного художника. С этого времени заказы на Гойю посыпались со всех сторон.
У Гойи было много детей, он по-своему любил и очень уважал свою жену Хосефу. Однако самой большой его страстью, огромной любовью стала связь с одной из самых удивительных, самых непредсказуемых, ни на кого не похожих женщин - с герцогиней Каэтаной Альба из старинного рода знаменитых Альба, мужем которой был маркиз де Вильябранка. Гойя много раз писал донью Каэтану, особенно в образе махи, девушки из народа.
В 90-х годах Гойя исполняет ряд блестящих по технике и тонких по характеристике портретов, свидетельствующих о расцвете его живописного мастерства (портрет Ф.Байе). В них и интеллект, и испанский характер, и индивидуальность личности. Потрясает откровенностью характеристик групповой портрет королевской семьи Карла IV и Марии Луизы. Соперником лучших мастеров венецианского Возрождения выступает Гойя в своих знаменитых "Махах" - портретах Каэтаны Альба. В них он нанес удар академической школе. Его обвиняли, что неверно написана грудь, что маха слишком коротконога и пр. Особенно его обвиняли в том, что образы махи чересчур чувственны.
В середине 90-х годов обостряется давняя болезнь Гойи, последствием которой становится глухота. Постигшее его несчастье заставило по-новому посмотреть на многие события в стране. В отличии от других европейских стран, в Испании еще процветает инквизиция. И очень тяжелые отношения с Францией. Все это не могло не наложить отпечаток на творчество художника: картины, полные карнавального веселья ("Игра в жмурки", "Карнавал"), сменяются такими, как "Трибунал инквизиции", "Дом сумасшедших", офорты "Капричос".
Вторжение французов в Испанию, борьба испанцев с французской армией, борьба, в которой маленький народ проявил большое мужество - все эти события нашли отражение в творчестве Гойи ("Восстание 2 мая", "Расстрел 3 мая в Мадриде").
В 1814 г. Фердинанд VII вернулся в Испанию. Начался период реакции. Многие были брошены в тюрьму. Гойя был совершенно один. Умерла его жена. Его друзья или умерли, или были изгнаны из Испании. Многие портреты этих лет были отмечены чертами подлинного трагизма. Художник живет одиноко, замкнуто, в доме, который соседи называли "дом глухого". Его живопись порой понятна только ему самому. Живопись темная, оливково-серых и черных тонов, с пятнами белого, желтого, красного.
В 1821 - 1823 годах произошло восстание испанцев против реакции, которое было разгромлено войсками. Поскольку Гойя поддерживал повстанцев, король так высказался о нем:"Этот достоин петли".
В 1824 году жизнь художника становится невыносимой, и он под предлогом лечения уезжает во Францию. Здесь он находит друзей. Здесь он пишет свои последние прекрасные произведения ("Молочница из Бордо" и пр.).
В 1826 году Гойя ненадолго приезжает в Мадрид, где его принимают благосклонно:"Он слишком знаменит, чтобы ему вредить, и слишком стар, чтобы его бояться".
Гойя умер в Бордо в 1828 году. В конце века останки его были перевезены на родину.
Франсиско Байеу был шурином Гойи. Он тоже был художником, у которого начинал учиться молодой Гойя и который всю жизнь убеждал его писать по классическим канонам живописи, которым следовал сам. Байеу не понимал строптивого Гойю, поскольку тот всегда хотел писать так, как он сам себе представляет свою живопись. На этой почве между ними происходили постоянные трения, причем часто брата поддерживала Хосефа, жена Гойи. И вот болезнь приковала Байеу к смертному одру. Родственники и друзья решали, что делать с незаконченными картинами художника. Среди этих картин был автопортрет Байеу. И тогда Гойя предложил дописать его.
Гойя работал с чувством ответственности и мало что изменял в уже сделанном. Только чуть угрюмее стали брови, чуть глубже и утомленнее легли складки от носа ко рту, чуть упрямее выдвинулся подбородок, чуть брезгливее опустились углы рта. Он вкладывал в свою работу и ненависть и любовь, но они не затуманили холодный, смелый, неподкупный глаз художника.
В конце концов получился портрет неприветливого, болезненного, пожилого господина, бившегося всю свою жизнь, уставшего, наконец, и от высокого своего положения и от вечных трудов, но слишком добросовестного, чтобы позволить себе отдохнуть.
И все же с подрамника смотрел представительный мужчина, который требовал от жизни больше, чем ему требовалось, а от себя - больше, чем сам мог дать. Но вся картина напоена была серебристо-радостным сиянием, которое давал недавно найденный Гойей мерцающий светло-серый тон. И разлитая по всей картине серебристая легкость властно подчеркивает жесткость лица и педантичную трезвость руки, держащей кисть.
Изображенный на портрете человек был малопривлекателен, зато тем привлекательнее был сам портрет.
На холсте изображена жена друга Гойи, Мигеля Бермудеса - Лусия Бермудес. Это очень красивая женщина. В ее насмешливом лице было что-то загадочное, точно скрытое маской. Далеко расставленные глаза под высокими бровями, крупный рот с тонкой верхней и пухлой нижней губой плотно сжат. Дама позировала художнику уже три раза, но портрет, по мысли художника, никак не удавался. Никак он не мог зацепить то неуловимое, что делает портрет живым и неповторимым.
Однажды Гойя увидел Лусию в гостях. На ней было светлое, с желтым оттенком платье с белыми кружевами. И он сразу захотел написать ее, представив в серебристом сиянии, увидев в ней то неуловимо смущающее, бездонное, то самое важное, что было в ней. И вот он написал ее. И все было как надо - и лицо, и тело, и поза, и платье, и фон - все было правильно. И однако это было ничто, не хватало самого главного - оттенка, пустяка, но то, чего не хватало, решало все. Прошло уже много времени, и художник уже отчаялся найти это необходимое.
И вдруг он вспомнил ее такой, какой увидел первый раз. Вдруг он понял, как передать эту мерцающую, переливчатую, струящуюся серебристо-серую гамму, которая открылась ему тогда. Дело не в фоне, не в белом кружеве на желтом платье. Вот эту линию надо смягчить, вот эту тоже, чтобы заиграли и тон тела и свет, который идет от руки, от лица. Пустяк, но в этом пустяке все. Вот теперь все выходило так, как надо.
Портретом восхищались все, очень понравился он мужу, Мигелю. Но больше всех, кажется, он понравился самой донье Лусии.
Эту картину художнику никто не заказывал, он написал ее для собственного удовольствия. Она изображала ромерию - народное празднество в честь святого Исидро, покровителя столицы.
Веселые гуляния на лугу у обители святого Исидро были излюбленным развлечением жителей Мадрида; и сам он, Франциско, по поводу последнего благополучного разрешения от бремени своей Хосефы, устроил на лугу перед храмом пиршество на триста человек; приглашенные, по обычаю, прослушали мессу и угостились индейкой.
Изображение таких празднеств издавна привлекало мадридских художников. Ромерию писал и сам Гойя десять лет назад. Но то было не настоящее праздничное веселье, а деланная веселость кавалеров и дам в масках; теперь же он изобразил стихийную, необузданную радость свою и своего Мадрида.
Вдалеке, на заднем плане, поднялся любимый город:
Куполов неразбериха, башни, белые соборы
И дворец...А на переднем - мирно плещет Мансанарес.
И, собравшись над рекою, весь народ, пируя, славит
Покровителя столицы. Люди веселятся. Едут
Всадники и экипажи, много крошечных фигурок
Выписано со стараньем. Кто сидит, а кто лениво
На траву прилег. Смеются, пьют, едят, болтают, шутят.
Парни, бойкие девицы, горожане, кавалеры.
И над всем над этим - ясный цвет лазури...Гойя словно
Всю шальную радость сердца, мощь руки и ясность глаза
Перенес в свою картину. Он стряхнул с себя, отбросил
Строгую науку линий, ту, что сковывала долго
Дух его. Он был свободен, он был счастлив, и сегодня
В "Ромерии" ликовали. Краски, свет и перспектива.
Впереди - река и люди, вдалеке - на заднем плане -
Белый город. И все вместе в праздничном слилось единстве.
Люди, город, воздух, волны стали здесь единым целым,
Легким, красочным и светлым, и счастливым.
(Л.Фейхтвангер)
Портрет королевской семьи заказал сам дон Карлос IV. Картина получилась внушительных размеров - 2,80 м в высоту и 3,67 м в длину.
С самого начала Гойя решил написать портрет-картину. Членов королевской семьи он расставил не в ряд, а вперемежку. В центре он поставил королеву с детьми. По левую от нее руку, на самом переднем плане, поместил дородного дона Карлоса. В левой части картины художник изобразил наследника короля, шестнадцатилетнего дона Фернандо, с незначительным, но довольно красивым лицом. Здесь и инфанта Мария-Луиза с ребенком на руках, приветливая, славная, но не очень видная. Рядом с ней ее муж, долговязый мужчина, наследный принц герцогского королевства Пармского. Здесь и старая инфанта Мария-Хосефа, сестра короля, поразительно уродливая, он ее писал довольно долго, завороженный ее уродством. Сзади за королем брат короля, инфант дон Антонио Паскуаль, до смешного похожий на него. Отсутствовала невеста наследника, но поскольку переговоры о будущей свадьбе еще не закончены, ее Гойя изобразил отвернувшейся от зрителя, с анонимным лицом.
Конечно, в первую очередь зритель видит в центре картины короля и королеву. Сам король позировал очень охотно. Он держался прямо, выпятив грудь и живот, на которых светлела бело-голубая лента ордена Карлоса, сияла красная лента португальского ордена Христа, мерцало Золотое руно; матово светилась на светло-коричневом бархатном французском кафтане серая отделка, сверкала рукоять шпаги. Сам же носитель всего этого великолепия стоял прямо, твердо, важно, гордясь, что, несмотря на падагру, он еще такой крепкий, просто кровь с молоком!
Рядом с королем - она, стареющая, некрасивая, разряженная королева Мария-Луиза. Возможно, многое в этой нарисованной женщине многим не понравится, но ей самой она нравится, она одобряет эту женщину! У нее некрасивое лицо, но оно незаурядно, оно притягивает, запоминается. Да, это она, Мария-Луиза Бурбонская, принцесса Пармская, королева всех испанских владений, королева обеих Индий, дочь великого герцога, супруга короля, мать будущих королей и королев, хотящая и могущая отвоевать от жизни то, что можно отвоевать, не знающая страха и раскаяния, и такой она останется, пока ее не опустят в Пантеон королей.
А рядом с ней стоят ее дети. С нежностью она держит за руку хорошенького маленького инфанта. С любовью обнимает славненькую маленькую инфанту. У нее живые дети, очень жизнеспособные, красивые, здоровые, умные, и возможно, многие из них займут европейские престолы.
Картина понравилась обоим монархам. Это хороший, правдивый портрет, не приукрашенный, не подслащенный, портрет суровый, но гордый. Монархи полны достоинства, величия.
Гойе хорошо заплатили за портрет и присвоили звание первого придворного живописца.
Королева представлена в виде махи - девушки из народа, так пожелала сама Мария-Луиза.
Вот она стоит в естественной и вместе с тем величественной позе, маха и королева. Нос, похожий на клюв хищной птицы, глаза смотрят умным алчным взглядом, подбородок упрямый, губы над бриллиантовыми зубами крепко сжаты. На покрытом румянами лице лежит печать опыта, алчности и жестокости. Мантилья, ниспадающая с парика, перекрещена на груди, шея в глубоком вырезе платья манит свежестью, руки мясистые, но красивой формы, левая вся в кольцах, лениво опущена, правая маняще и выжидательно держит у груди крошечный веер.
Гойя постарался сказать своим портретом не слишком много и не слишком мало. Его донья Мария-Луиза была уродлива, но он сделал это уродство живым, искрящимся, почти привлекательным. В волосах он написал красно-сиреневый бант, и рядом с этим бантом еще горделивее сверкало черное кружево. Он надел на нее золотые туфли, блестевшие из-под черного платья, и на все наложил мягкий отсвет тела.
Королеве не к чему было придраться. В самой лестной форме она высказала ему свое полное удовлетворение и даже попросила сделать две копии.
Герцогиня Альба происходила из старинной, влиятельной и очень богатой семьи. Ее муж, герцог Альба, был изнеженным, инертным, но очень образованным, любившим музыку. На свою своевольную, энергичную, страстную жену он смотрел как на капризного ребенка, снисходительно прощая ей все ее причуды и измены.
Каэтана была очень красивой и блистала при дворе, была близко принята королевской семьей Карлоса IV. С самой первой встречи Гойя влюбился в молодую герцогиню, любовь была взаимной и страстной.
Кстати, сейчас идут разговоры о том, что это легенда, что Фейхтвангер, написавший знаменитую книгу "Гойя или тяжкий путь познания" выдумал эту любовь, что будто бы не могла такая красавица, избалованная аристократка влюбиться в неуклюжего, немолодого, и не очень пока знаменитого художника. Но пути любви неисповедимы, и пока еще никто не опроверг обратное.
Гойя писал Каэтану множество раз и ни один портрет ее ему не нравился, он все никак не мог уловить, передать в образе ту изюминку, ту черточку, которая показывала бы настоящую Каэтану Альба.
В этом портрете Гойя изобразил герцогиню на фоне природы. Бережно и тщательно он выписывал ландшафт, но так, что он не бросался в глаза, а оставалась одна Каэтана. Она стоит гордая и хрупкая, с неправдоподобно выгнутыми бровями под черными волнами волос, в белом платье с высокой талией, охваченной красным шарфоми и с красным бантом на груди. А перед ней - смешная, до нелепости крохотная белая лохматая собачка с таким же смешным крохотным красным бантом на задней лапке. Каэтана изящным пальчиком указывает вниз, где написаны слова повернутыми к ней буквами "Гойя-Каэтане Альба", и жест этот как бы намекает, что сам Гойя для нее тоже что-то вроде этой смешной собачки.
Гойе так и не удалось, по его мнению, отразить в портрете тот внутренний огонь, ту противоречивость ее характера, которые так притягивали к ней и одновременно отталкивали, настораживали.
Картина представляет собой внутренность сумасшедшего дома. Обширное помещение, напоминающее погреб, голые каменные стены со сводами. Свет падает в проемы между сводами и в окно с решеткой. Здесь собраны в кучу и заперты вместе умалишенные, их много - и каждый из них безнадежно одинок. Каждый безумствует по-своему. Посредине изображен нагишом молодой крепкий мужчина; бешено жестикулируя, настаивая и угрожая, он спорит с невидимым противником. Тут же видны другие полуголые люди, на головах у них короны, бычьи рога и разноцветные перья, как у индейцев. Они сидят, стоят, лежат, сжавшись в комок под нависшим каменным сводом. Но в картине очень много воздуха и света.
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
Гравюры - "Капричос" (Капризы) (1793 - 1797)
В конце 18-го века Гойя создает бессмертную серию гравюр "Капричос" - капризы. Серия включает 80 листов, пронумерованных, снабженных подписями. В этих гравюрах художник обвиняет мир зла, мракобесия, насилия, лицемерия и фанатизма. В этих сатирических листках Гойя высмеивает, пользуясь аллегорическим языком, часто вместо людей изображая животных, птиц.
Тематика гравюр необычна, зачастую понятна только самому художнику. Но тем не менее абсолютно ясна острота социальной сатиры, идейной устремленности. Целый ряд листов посвящен современным нравам. Женщина в маске, подающая руку уродливому жениху, кругом шумит толпа людей тоже в масках ("Она подает руку первому встречному"). Слуга тащит мужчину на помочах, в детском платье ("Старый избалованный ребенок"). Молодая женщина, в ужасе прикрывающая лицо, вырывает зуб у повешенного ("На охоте за зубами"). Полицейские ведут проституток ("Бедняжки").
Целый ряд листов - сатира на церковь: благочестивые прихожане молятся дереву, обряженному в монашескую рясу; попугай проповедует что-то с кафедры ("Какой златоуст"). Листы с ослом: осел рассматривает свое генеалогическое древо; учит грамоте осленка; обезьяна пишет с осла портрет; два человека несут на себе ослов. Совы, летучие мыши, страшные чудовища окружают заснувшего человека: "Сон разума производит чудовищ".
Эзоповым языком, в форме басни, притчи, сказания Гойя наносит меткие удары двору и знати. Художественный язык Гойи островыразителен, рисунок экспрессивен, композиции динамичны, типажи незабываемы.
Гравюры "Капричос" (Капризы) "Ужасы войны"(1793 - 1797)
Универсальное творчество Франсиско Гойя
Self portrait
Autorretrato
1783
Галерея: Musée Agen, France
Диапазон мастерства Франсиско Гойи огромен – как по тематике (он рисовал портреты, жанровые и батальные сцены), так и по использованным техническим приемам. По словам испанского философа и публициста Хосе Ортеги-и-Гассета, художник «обращался ко всем возможным темам – религиозным и светским, дьявольским и фантасмагорическим.
Portrait of Maria Teresa de Vallabriga on horseback
Retrato de María Teresa de Vallabriga a caballo
1783
Гойя не обошел стороной ни один жанр, будь то религиозно-культовая живопись, аллегория, композиция в перспективе, сатирическая гравюра или карикатура.
Не в этом ли универсальном, всеохватывающем характере творчества Гойи кроется одна из причин того, что ни один из искусствоведов не смог определить органической целостности всего искусства художника?».
Wife of Juan Agustín Ceán Bermúdez
Esposa de Juan Agustín Ceán Bermúdez
c.1785
Франсиско Гойя родился 30 марта 1746 года в небольшой деревне Фуэнтетодос, в Испании. Первые навыки рисования он приобрел в мастерской Хосе Лусана, который придерживался академических канонов в живописи. После нескольких неудачных попыток продолжить образование в Академии Изящных Искусств в Мадриде, примерно с 1769 по 1771 год он путешествовал по Италии.
St. Gregory the Great
San Gregorio el Grande
1797
Во время этого путешествия он получил вторую премию на конкурсе живописи, организованном Академией Искусств города Пармы. Вернувшись на родину, художник выполнил фрески для бокового нефа церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар в Сарагосе, отмеченные сильным влиянием итальянского барокко. В 1773 году он приехал в Мадрид, и в последующие годы выполнил около 60 картонов для ковров, выпускаемых королевской мануфактурой.
Duke of Alba
Duque de Alba
1795
Насыщенные по цвету и простые по композиции, они изображали людей, занятых повседневными делами. Среди этих работ особо выделяются - «Зонтик», «Игра в пелоту», «Игра в жмурки». Работа Гойи над этими картонами стала одним из самых плодотворных этапов в начале карьеры художника в Мадриде.
Известность пришла к нему в начале 1780-х годов благодаря портретам, написанным в изысканной цветовой гамме, создающей легкую дымку («Семья герцога Осуна», «Портрет Исабель Кобос де Порсель»). Гойя брался за портреты в том числе и для того, чтобы заработать себе на жизнь.
Portrait of Ferdinand Guillemardet
Retrato de Fernando Guillemardet
1798
Так, в 1783 году он написал «Портрет графа Флоридабланка», а на следующий год – «Проповедь Святого Бернарда Сиенского».
В 1780 году Франсиско Гойя стал членом мадридской Академии художеств, в 1785 - вице-директором, в 1795 году - директором ее живописного отделения. В 1786 году он получил звание придворного живописца, что обеспечило ему значительное ежегодное жалование и позволило писать не только портреты на заказ, но и работать над собственными художественными проектами, к которым относится, например, картина «Ярмарка на лугу Сан-Исидро».
Произведениям Гойи, созданным в 1786-1792 годах свойственны жемчужные переливы, отголоски французского рококо. На протяжении шести лет художнику удалось добиться творческого и общественного признания. В 1789 году король Карл IV назначил его на должность главного придворного живописца. В это время Гойя создает картоны «Игра в жмурки» и «Сельская свадьба».
Portrait of Don Francisco de Borja Tellez Giron
Retrato de Don Francisco de Borja Téllez Girón
c.1816
В 1792 году художника постигло несчастье, которое отразилось на его творчестве. Во время поездки в город Кадис художник тяжело заболел и навсегда потерял слух. От этого удара судьбы он не смог полностью оправиться до конца жизни. Как считают многие критики, после болезни творчество художника обрело свой собственный неподражаемый стиль, характерной чертой которого стало глубоко пессимистическое видение мира.
Из письма Франсиско Гойи к его другу, писателю и дипломату Бернардо де Ириарте, от 4 января 1794 года:
«Чтобы занять воображение, мучимое думами о моих бедах… я написал серию небольших картин, в которых смог отразить то, что обычно не находит места в работах, сделанных на заказ, где нет простора капризам и выдумке».
К этому периоду творчества Гойи относятся картины «Сумасшедший дом», «Похороны сардинки», «Коррида», «Процессия самобичующихся» и другие.
В 1798 году художником были созданы великолепные фрески храма Сан-Антонио де ла Флорида, а затем – знаменитая серия офортов «Капричос». В 1801 году Гойя завершил один из самых известных своих шедевров – картину «Семья короля Карла IV». В творчестве художника нашла отражение и война за независимости Испании от наполеоновской Франции.
The Quail Shoot
La caza de la codorniz o La partida de caza
1775
Он написал серию офортов «Ужасы войны» и картины «Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде: битва с мамелюками» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года а Мадриде, на холме Принсипе Пио». В 1817-1819 годах Гойя работал над своим «Автопортретом», ставшим впоследствии знаменитым. В чертах своего лица художник отобразил следы драматических событий прожитой жизни. Он добился особой экспрессивности посредством контраста света, падающего на лицо, и затемненного фона картины.
The Fight at the Venta Nueva
La lucha en la Venta Nueva
1777
В 1823 году, после свержения конституционного строя в Испании, либерал Гойя был вынужден уехать сначала в Париж, а затем в Бордо. Там он продолжил создавать картины и гравюры – серия «Бордосские быки». Последними работами мастера стали «Молочница из Бордо» и «Портрет Хосе Пио де Молина», который он так и не успел завершить. Франсиско Гойя умер в ночь с 15 на 16 апреля 1828 года.
По материалам «Энциклопедии мировой живописи» (М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 83-85) и книги «Музей Прадо. Испанская живопись» (Editorial Escudo de Oro, S. A. – C. 84-111).
Tvkultura.ru 30.03.06
The Swing
El columpio
1779
They Sing for the Composer
Cantan para el compositor
Жанр: каприччо
Even so he cannot make her out
Ni asi la distingue
Жанр: каприччо
Mariana Waldstein, Ninth Marquesa de Santa Cruz
Mariana Waldstein, marquesa de Santa Cruz Novena
Гойя Франсиско Хосе де, испанский живописец
Гойя Франсиско Хосе де
, Гойя-и-Лусьентес (Goya у Lucientes) (1746-1828), испанский живописец , гравёр, рисовальщик. С 1760 учился в Сарагосе у X. Лусана-и-Мартинеса. Около 1769 отправился в Италию . В 1771 вернулся в Сарагосу, где писал фрески в традициях итальянского барокко (боковой неф церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771-72). С 1773 работал в Мадриде . В 1776-80 и 1786-91 выполнил для королевской мануфактуры свыше 60 панно (картонов для ковров) с насыщенными по цвету и непринуждёнными по композиции сценами повседневной жизни, труда и праздничных народных развлечений 
("Зонтик", 1777, "Игра в пелоту", 1779. "Раненый каменщик", 1786, "Игра в жмурки", 1791, - все в Прадо).
В отличие от царившего в испанской живописи духа парадной торжественности и рассудочности, картоны Гойи были проникнуты любовью к жизни и естественной красотой. С начала 80-х гг. Гойя получил известность и как портретист ("Семья герцога Осуна", 1787, Прадо; "Портрет маркизы А. Понтехос", около 1787, Национальная галерея искусства , Вашингтон). Его портреты выполнены в звучной, тонко разработанной цветовой гамме, фигуры и предметы в них, переданные с тонким ощущением их материальности, как бы растворяются в лёгкой дымке.
В 1780 Гойя был избран в мадридскую АХ (с 1785 вице-директор, а с 1795 директор её живописного отделения), в 1786 назначен придворным живописцем , с 1799 "первым живописцем короля". В этот период наступающей в Испании политической реакции жизнеутверждающее начало в творчестве Гойи сменяется глубокой 
неудовлетворённостью, приобретающей черты трагизма. Гойю привлекает искусство графики : стремительность перового рисунка , царапающего штриха иглы в офорте , светотеневые эффекты акватинты . Под влиянием испанских просветителей (Г. М. Ховельяноса-и-Рамиреса, М. X. Кинтаны) обостряется неприязнь Гойи к феодально-клерикальной Испании.
В 1790-х - начале 1800-х гг. исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучали чувство тревожного одиночества человека (портреты - сеньоры Бермудес, Музей изобразительного искусств, Будапешт, Ф. Байеу, 1796, Прадо, Ф. Савасы Гарсии, около 1805, Национальная галерея искусства, Вашингтон), мужественное противостояние и вызов окружающему миру ("Ла Тирана", 1799, АХ, Мадрид; портреты - доктора Пераля, 1796, Национальная галерея, Лондон , Ф. Гиймарде, 1798, Лувр). С удивительной обличительной силой неприкрашенной правды запечатлевает художник надменную торжественность и уродство королевской семьи в групповом портрете "Семья Карла IV" (1800, Прадо). Ароматом тайны и скрытой чувственности окутан образ женщины в картинах "Маха одетая" и "Маха обнажённая" (обе - около 1802, Прадо).
В большой серии офортов "Капричос" (80 листов с комментариями художника, 1797-98, обнародованы в начале 1799) в гротескно-трагической форме, питающейся фольклорными истоками, раскрыто уродство моральных, политических и духовных основ испанского "старого порядка". Серию "Капричос" отличают смелая новизна художественного языка, острая выразительность линий, беспокойных пятен и штрихов, контрастов света и тени, обращение к гротеску, аллегории , художественному преувеличению и иносказанию. Глубоким историзмом , подлинно народной энергией и страстным протестом пронизаны большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции: "Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде" и "Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года" (обе - около 1814, Прадо). Своеобразным философско-историческим осмыслением судьбы народа в эту трагическую эпоху истории Испании явились офорты "Бедствия войны" (82 листа; 1810-20, изданы в 1863 в Мадриде).
В начале 1790-х гг. тяжёлая болезнь привела художника к глухоте. Последние, чрезвычайно тяжёлые для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, Гойя провёл в загородном доме ("Кинта дель Сордо", т. е. "Дом Глухого"), стены которого расписал маслом. В созданных здесь сценах (ныне в Прадо), включающих невиданно смелые для того времени, остродинамические изображения многолюдных масс и устрашающие символические образы, воплотились идеи противостояния 
прошлого и будущего, бесконечно ненасытного, дряхлого образа времени ("Сатурн") и освободительной энергии юности ("Юдифь"). Ещё сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов "Диспаратес" (22 листа; 1820-23, изданы в 1863 в Мадриде под названием "Пословицы"). Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, которое для него, как и для революционных романтиков во Франции , являлось мощным проявлением жизни. Оно становится лейтмотивом в "Похоронах сардинки" (около 1814, Прадо), в серии офортов "Тавромахия" (1815, изд. в 1816 в Мадриде) и других работах. С 1824 Гойя жил во Франции, где писал портреты своих друзей, осваивал технику
/ Ориг. : Goya y Lucientes
ГОЙЯ ФРАНСИСКО ХОСЕ ДЕ (Гойя-и-Лусьентес; испан. Goya y Lucientes) - испанский художник.
Выходец из семьи мастера-позолотчика. Первоначальное образование получил в сарагосской школе монашеского ордена Эсколапиос о. Хоакина, с 14 до 18 лет посещал мастерскую Х. Лусана-и-Мартинеса, где вместе с Ф. Байеу (впоследствии художник при дворе испанского короля) занимался копированием офортов и эстампов. Одновременно в художественной школе сарагосского скульптора Х. Рамиреса Гойя делал копии с гипсовых слепков. В 1763 году расписал деревянный реликварий (не сохранился) для церкви Фуэндетодоса. В 1764 и 1766 годах безуспешно пытался поступить в мадридскую Королевскую академию изящных искусств Сан-Фернандо. В 1770-1771 годах побывал в Италии, участвовал в конкурсе пармской Академии художеств, выставив картину на заданную тему - «Ганнибал с высоты Альп взирает на покоренные им земли Италии» (не сохранилась), вернувшись в Сарагосу, выполнил заказы на росписи графа Собрадиель (дворец, капелла в картезианском монастыре Аула Деи) и семейства Рамолинос (приходская церковь).
Поселившись в Мадриде после женитьбы (1773) на Хосефе Байеу, Гойя познакомился с творчеством Д. Веласкеса, интерес к которому определил становление Гойи портретиста, и фресками Дж.Б. Тьеполо. На художественных пристрастиях Гойи сказались также традиционная ориентация Испании не на Рим, а на Парму и Неаполь (и интерес к творчеству Дж.М. Креспи, А. Маньяско) и вкусы королевского двора, в коллекцию которого входили работы Брейгеля, Босха, Рубенса. Своими подлинными учителями Гойя называл Веласкеса, Рембрандта и натуру.
Медленное формирование Гойи как художника не мешало его быстрой и успешной карьере: в 1780 году за картину «Распятие» он был принят в возглавляемую А.Р. Менгсом Королевскую академию изящных искусств Сан-Фернандо, в 1785 году, после выполнения нескольких портретов, стал заместителем директора живописного отделения Академии Сан-Фернандо, в 1786 году был назначен живописцем короля, в 1789 году стал придворным художником, в 1795 году, после смерти Ф. Байеу,- директором Академии Сан-Фернандо, в 1797 году - ее почетным директором, а в 1799 году - «первым придворным живописцем».
Работа Гойи для двора началась с подготовки картонов (1776-1792 годы, в настоящее время все - Прадо, Мадрид) для гобеленов королевской мануфактуры Санта-Барбара; эти картины на темы из народного быта исполнены радости жизни (например, «Продавец посуды», 1779, парные «Майский праздник в долине Сан-Исидоро» и «Капелла Сан-Исидоро», 1778, все - Прадо), интенсивны по цвету и тонко нюансированы. По изобразительным и декоративным задачам картоны для ковров близки к панно Гойи, выполненным в 1887 году для виллы Эль-Капричо в Аламеде мадридских покровителей художника герцога и герцогини Осуна. Живописная насыщенность ранних работ Гойи перекликается с интересом художника к напряженной монохромности и использованию в композиции и фактуре контрастных сопоставлений; это проявилось в 1-й серии рисунков и офортов Гойи (по произведениям Веласкеса, 1778), где он применил акватинту, позволявшую достичь тончайших живописных эффектов.
Первые крупные работы, выполненные Гойей для Церкви, связаны с заказом на эскизы фресок сарагосской церковью Нуэстра Сеньора дель Пилар (к 80-м годам XVI века увеличена из-за наплыва паломников на поклонение чудотворному яшмовому столпу, на котором Богородица явилась апостолу Иакову Зеведееву). Гойе было предложено расписать малый северо-западный купол церкви, поместив там композицию «Богоматерь - Царица мучеников». Первые 2 эскиза Гойи были отклонены решением капитула из-за их композиционной смелости, что было воспринято художником как оскорбление и принудило его оставить фрески (1780-1781 годы) незаконченными. Вскоре Гойя выполнил ряд композиций на религиозные сюжеты: «Святое Семейство» (1785), «Смерть святого Иосифа», «Молитва святой Лутгарды», «Святой Бернард Клервоский и святой Роберт Молезмский» (все - 1783) - для церкви монастыря Санта-Ана в Вальядолиде и др.
Портреты Гойи 90-х годов XVIII века (Г.М. Ховельяноса-и-Рамиреса, Л. Моратина и др.) передают чувство одиночества и уязвимость человека. Душевный разлад, болезнь, приведшая к глухоте, усугублялись для Гойей сознанием общественного кризиса и атмосферой, царящей в стране: на престол Испании в это время взошел Карл IV, который разделял правление с супругой Марией Луизой и их фаворитом доном Мануэлем Годоем , за Пиринеями началась война, сделавшая насилие и страх обыденными явлениями жизни. Среди произведений Гойи этих лет, сатирически или иносказательно касающихся человеческой греховности, несчастий, страхов перед неведомым, соблазнов зла и безумств жизни,- серия фантасмагорий «Капричос» (80 офортов с комментариями, 1799), к работе над которой он приступил после монументальной росписи церкви Санта-Куэва в Кадисе (1791-1797 годы).
Не прерывая работу над «Капричос», в 1798 году за 3 месяца Гойя выполнил росписи придворной церкви Сан-Антонио де ла Флорида, расположенной в западном предместье Мадрида. Он создал единый фресковый ансамбль, расписав купол, конху апсиды, 2 полукруглых люнета в рукавах креста, своды трансепта и 4 пандатива подкупольного кольца. В конхе изображен в виде треугольника символ Святой Троицы в окружении 12 ангелов; сцена «Поклонение Имени Господа» композиционно ограничена навершием мраморного алтаря. Сюжетом подкупольной росписи послужило описание священного Круассе в «Христианских анналах» (перевод о. Хосе Франсиско де Ислы) чуда, совершенного в Лиссабоне святым Антонием Падуанским, который, узнав о неправедном обвинении, воскресил убитого, чтобы тот назвал истинного преступника. Гойя отошел от текста легенды, вопреки сюжету истории поместив сцену не в залах капитула, а под открытым небом, на фоне пейзажа. Эмоционально динамичная сцена, представленная на нижней окружности купольной сферы, образована единой цепью фигур, вписанной в иллюзионистическую балюстраду. Особый размах композиции сообщает «растворенность» сцены в пейзаже, что делает ее эмоциональным центром модели мира, преображенного благодаря чуду и лишающего смерть ее самодовлеющего характера. На арках и сводах церкви изображены ангелы.
В начале XIX века Гойя написал несколько парадных портретов, жестких по своей откровенности (портрет королевской семьи, 1801, Прадо; портрет М. Годоя, 1801, Академия Сан-Фернандо), а также близкие к романтизму лирические портреты, живописно насыщенные и пластичные (портрет графа де Чинчон, 1800, Прадо). В 1815 году за картины «Обнаженная маха» и «Одетая маха» (около 1802 года, Прадо; до 1831 года их называли «Цыганка» и «Венера») Гойя предстал перед судом восстановленной инквизиции (протокол допроса не сохранился).
В этот период в живописи Гойи, особенно в его графических сериях, звучность и утонченность светлых оттенков сменились сумрачностью, поглощающей фигуры, которые проступают сквозь тьму, изредка озаряемую вспышками света («Бедствия войны», 82 листа, 1810-1813 годы, издание около 1820 года, и «Диспаратес», 22 листа, 1815, опубликовано в 1863 году). Гойя «разрушает лица» и деформирует тела, перенаселяющие безразличный мир; гримасы, маски, от которых порой неотличим реальный облик, погружают лица в пространство абсурда - театр жестокости (офорт «По дороге в ад»; «Дом умалишенных», «Трибунал инквизиции», «Процессия флагелантов», 1812-1813 годы; «Похороны сардинки», около 1813 года, Академия Сан-Фернандо). «Мучение формы», живописная скоропись и та мера незаконченности, которая достигается обнажением технического приема, способны передать мир становлений и разрушений («Пожар», «Кораблекрушение», 1808-1809 годы) и определяют манеру Гойи 10-х годов XIX века. Современные художнику события получили оценку в картинах «Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года» (обе - 1814, Прадо).
В 1819 году Гойя поселился в загородном доме на берегу реки Мансанарес, который получил название «Дом глухого» («Кинта-дель-Сордо», снесен в 1910 году), и расписал маслом его стены (1820-1823 годы; живопись перенесена на холст, с 1878 года в Прадо). В этих росписях образы трагической безысходности переплетаются с образами полета, надеждой на освобождение от кошмаров и на спасение, с упованием на которое также связано обращение Гойи к экспрессивной, напоминающей визионерские полотна Д. Эль Греко , религиозной живописи («Христос в Гефсиманском саду», 1819, Прадо; «Моление о чаше», 1819, духовное учиище Сан-Антонио, и др.).
После недолгого пребывания в доме своего друга Хосе Дуасо, где Гойя скрывался от политических репрессий, он, дождавшись амнистии (май 1824 года), покинул Испанию Фердинанда VII. В Бордо, в добровольном изгнании, Гойя продолжал занятия творчеством («Молочница из Бордо», 1826, Прадо; многочисленные литографии, в т. ч. серия «Бордосские быки», портреты соотечественников). Еще при жизни Гойи его творчество обрело общеевропейское значение, а впосл. повлияло не только на судьбу искусства XIX-XX вв. (от Э. Делакруа, импрессионистов и экспрессионистов до современной графики), но и на события вне сферы художественной культуры (например, в 1987 году в Испании учреждена кинематографическая премия «Гойя», ставшая самой престижной в стране).
Дополнительная литература:
Бенуа А.Н. Франсиско Гойя. СПб., 1908;
Lafuente Ferrari E. Goya: The fresco in S. Antonio de la Florida in Madrid. N. Y., 1955;
Holland V. B. Goya: A pictorial biography. L., 1961;
Harris Т. Goya: Engravings and Litographs. Oxf., 1964. 2 vol.;
Прокофьев В. Н. «Капричос» Гойи. М., 1969.
Иллюстрации:
Эскиз росписи купола ц. Нуэстра Сеньора дель Пилар.«Богоматерь - Царица мучеников». 1780 (музей собора Ла-Сео, Сарагоса). Архив ПЭ.
Литература
- Каптерева Т.П. Гойя. М., 2003
- Ортега-и-Гассет Х. Гойя и народное / Пер. с исп.: А. Ю. Миролюбова. М., 1991; он же. Веласкес. Гойя / Пер. с исп., вступ. ст.: И. Е. Ершова, М. Б. Смирнова. М., 1997
- Weik D. Die Verarbeitung von Fremdvorlagen im Werke Fransisco Goyas. Stuttg., 1986
- Licht F. Goya: Beginn der modernen Malerei. Düsseldorf, 1985
- Goya: Royal Gallery of Paintings, Mauritshuis, The Hague, 4 July - 13 Sept. 1970.