Синтаксические средства создания экспрессии разнообразны. К ним относятся уже рассмотренные нами - обращения, вводные и вставные конструкции, прямая, несобственно-прямая речь, многие односоставные и неполные предложения, инверсия как стилистический прием и другие. Следует охарактеризовать и стилистические фигуры, представляющие собой сильное средство эмфатической интонации.
Эмфаза (от греч. эмфазис - указание, выразительность) - это эмоциональное, взволнованное построение ораторской и лирической речи. Различные приёмы, создающие эмфатическую интонацию, свойственны преимущественно поэзии и редко встречаются в прозе, причем рассчитаны не на зрительное, а на слуховое восприятие текста, позволяющее оценить повышение и понижение голоса, темп речи, паузы, то есть все оттенки звучащей фразы. Знаки препинания способны лишь условно передать эти особенности экспрессивного синтаксиса.
Поэтический синтаксис отличают риторические восклицания, которые заключают в себе особую экспрессию, усиливая напряженность речи. Например, у Н.В. Гоголя: Пышный! Ему нет равной реки в мире! (о Днепре). Таким восклицаниям часто сопутствует гиперболизация, как и в приведенном примере. Нередко они сочетаются с риторическими вопросами: Тройка! Птица-тройка! Кто тебя выдумал?.. Риторический вопрос - одна из самых распространенных стилистических фигур, характеризующаяся замечательной яркостью и разнообразием эмоционально-экспрессивных оттенков. Риторические вопросы содержат утверждение (или отрицание), оформленное в виде вопроса, не требующего ответа: Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар?..
Совпадающие по внешнему грамматическому оформлению с обычными вопросительными предложениями, риторические вопросы отличаются яркой восклицательной интонацией, выражающей изумление, крайнее напряжение чувств; не случайно авторы иногда в конце риторических вопросов ставят восклицательный знак или два знака - вопросительный и восклицательный: Ее ли женскому уму, воспитанному в затворничестве, обреченному на отчуждение от действительной жизни, ей ли не знать, как опасны такие стремления и чем оканчиваются они?! (Бел.); И как же это вы до сих пор еще не понимаете и не знаете, что любовь, как дружба, как жалованье, как слава, как все на свете, должна быть заслуживаема и поддерживаема?! (Добр.)
Риторический вопрос, в отличие от многих стилистических фигур, используется не только в поэтической и ораторской речи, но и в разговорной, а также в публицистических текстах, в художественной и научной прозе.
Более строгая, книжная окраска характеризует параллелизм - одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи:
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
(А.С. Пушкин)
Синтаксический параллелизм нередко усиливает риторические вопросы и восклицания, например:
Бедная критика! Она любезности училась в девичьих, а хорошего тона набиралась в прихожих, удивительно ли, что «Граф Нулин» так жестоко оскорбил ее тонкое чувство приличия? (Бел.); Базарову все эти тонкости непонятны. Как это, думает он, подготовлять и настраивать себя к любви? Когда человек действительно любит, разве он может грациозничать и думать о мелочах внешнего изящества? Разве настоящая любовь колеблется? Разве она нуждается в каких-нибудь внешних пособиях места, времени и минутного расположения, вызванного разговором? (Пис.)
Параллельные синтаксические конструкции нередко строятся по принципу анафоры (единоначатия). Так, в последнем из примеров видим анафорическое повторение слова разве, в стихотворном пушкинском тексте единоначатия - в синем небе... в синем море. Классический пример анафоры являют лермонтовские строки: Я тот, которому внимала Ты в полуночной тишине, Чья мысль душе твоей шептала, Чью грусть ты смутно отгадала, Чей образ видела во сне. Я тот, чей взор надежду губит; Я тот, кого никто не любит; Я бич рабов моих земных, Я царь познанья и свободы, Я враг небес, я зло природы...
Эпифора (концовка) - повторение последних слов предложения - также усиливает эмфатическую интонацию: Для чего уничтожать самостоятельное развитие дитяти, насилуя его природу, убивая в нем веру в себя и заставляя делать только то, чего я хочу, и только так, как я хочу, и только потому, что я хочу? (Добр.)
Эпифора придает лиризм тургеневскому стихотворению в прозе «Как хороши, как свежи были розы...»; этот стилистический прием любил С. Есенин, вспомним его эпифоры! - Отцвела моя белая липа, Отзвенел соловьиный рассвет... Ничего! Я споткнулся о камень, Это к завтраму все заживет!; Глупое сердце, не бейся; Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом?... Прояснилась омуть в сердце мглистом. Оттого прослыл я шарлатаном, Оттого прослыл я скандалистом. Как видно из последнего примера, автор может отчасти обновлять лексику эпифоры, варьировать ее содержание, сохраняя при этом внешнее подобие высказывания.
В числе ярких примеров экспрессивного синтаксиса следует назвать различные способы нарушения замкнутости предложения. Прежде всего, это смещение синтаксической конструкции: конец предложения дается в ином синтаксическом плане, чем начало, например: А мне, Онегин, пышность эта, Постылой жизни мишура, Мои успехи в вихре света, Мой модный дом и вечера, Что в них? (П.) Возможна также незавершенность фразы, на что указывает авторская пунктуация: как правило, это многоточие - Но те, которым в дружной встрече Я строфы первые читал... Иных уж нет, а те далече, Как Сади некогда сказал (П.).
Пунктуация позволяет автору передать прерывистость речи, неожиданные паузы, отражающие душевное волнение говорящего. Вспомним слова Анны Снегиной в поэме С.Есенина! - Смотрите... Уже светает. Заря как пожар на снегу... Мне что-то напоминает... Но что?.. Я понять не могу... Ах!... Да... Это было в детстве... Другой... Не осенний рассвет... Мы с вами сидели вместе... Нам по шестнадцать лет...
Эмоциональную напряженность речи передают и присоединительные конструкции, есть такие, в которых фразы не умещаются сразу в одну смысловую плоскость, но образуют ассоциативную цепь присоединения. Разнообразные приемы присоединения предоставляет современная поэзия, публицистика, художественная проза: Есть у каждого города возраст и голос. Есть одежда своя. И особенный запах. И лицо. И не сразу понятная гордость (Р.); Цитата на 1-ю полосу. О личном. - Я признаю роль личности в истории. Особенно если это президент. Тем более президент России (высказывание В. Черномырдина // Известия. - 1997. - 29 янв.); Вот я и в Быковке. Один. На дворе осень. Поздняя (Аст.). О таких присоединительных конструкциях профессор Н.С. Валгина замечает: «Синтаксически несамостоятельные отрезки текста, но предельно самостоятельные интонационно, оторванные от породившего их предложения, приобретают большую выразительность, становятся эмоционально насыщенными и яркими».
В отличие от присоединительных конструкций, которые всегда постпозитивны, именительный представления (изолированный номинатив), называющий тему последующей фразы и призванный вызвать особый интерес к предмету высказывания, усилить его звучание, как правило, стоит на первом месте: Мой мельник... Ох, этот мельник! С ума меня сводит он. Устроил волынку, бездельник, И бегает, как почтальон (Ес.). Еще пример: Москва! Как много в этом звуке Для сердца русского слилось, Как много в нем отозвалось! (П.) При столь своеобразной эмоциональной подаче мысли она разделяется эмфатической паузой; как заметил А.М. Пешковский, «...сперва выставляется напоказ изолированный предмет, и слушателям известно только, что про этот предмет сейчас будет что-то сказано и что пока этот предмет надо наблюдать; в следующий момент высказывается сама мысль».
Эллипсис - это стилистическая фигура, состоящая в намеренном пропуске какого-либо члена предложения, который подразумевается из контекста: Мы села - в пепел, грады - в прах, в мечи - серпы и плуги (Жук.). Пропуск сказуемого придает речи особый динамизм и экспрессию. От этого синтаксического приема следует отличать умолчание - оборот речи, состоящий в том, что автор сознательно недосказывает мысль, предоставляя право слушателю (читателю) догадаться, какие слова не произнесены: Нет, я хотел... быть может, вы... я думал, Что уж барону время умереть (П.). За многоточием скрывается неожиданная пауза, отражающая волнение говорящего. Как стилистический прием умолчание часто встречается в разговорной речи: - Ты не представляешь, это такое известие!.. Как мне теперь?.. Я не могу успокоиться.
Для интонационного и логического подчеркивания выделяемых предметов используется выразительная стилистическая фигура - многосоюзие (полисиндетон). Повторяются обычно сочинительные, соединительные союзы и, ни - Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и уходил куда-то в бесконечность... (Корол.); Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта, ни мудрых истин, ни картин; Но ни Вергилий, ни Расин, ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека, ни даже Дамских Мод Журнал Так никого не занимал: То был, друзья, Мартын Задека, Глава халдейских мудрецов, Гадатель, толкователь снов (П.). Большую выразительность обретают строки, в которых рядом с многосоюзием применяется противоположный ему стилистический прием- бессоюзие: Был тиф, и лед, и голод, и блокада. Все кончилось: патроны, уголь, хлеб. Безумный город превратился в склеп, Где гулко отдавалась канонада (Шенг.). Как заметил Д.Э. Розенталь, «Отсутствие союзов придает высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями». Вспомним пушкинские строки: Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды, Купцы, лачужки, мужики, Бульвары, башни, казаки, Аптеки, магазины моды, Балконы, львы на воротах И стаи галок на крестах (П.). Этот отрывок из «Евгения Онегина» рисует быструю смену картин, предметы поистине мелькают! Но возможности бессоюзия и многосоюзия разнообразны, эти приемы использовал поэт, описывая динамику Полтавского боя: Швед, русский - колет, рубит, режет, Бой барабанный, клики, скрежет, Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть, и ад со всех сторон (П.).
Нанизывание однотипных синтаксических единиц (например, однородных членов, придаточных предложений) часто создает градацию - то есть такое расположение слов, (словосочетаний, частей сложного предложения), при котором каждое последующее усиливает (реже ослабляет) значение предыдущего, благодаря чему создается нарастание интонации и эмоционального напряжения речи. Это можно иллюстрировать процитированным выше отрывком из «Евгения Онегина» (Хоть не являла книга эта Ни сладких вымыслов поэта...) и множеством других примеров, в том числе и прозаических: Осенью ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой особенный, самобытный, ни с чем не сходный вид (Акс.).
Стилистические фигуры нередко соединяются, дополняют, усиливают одна Другую, сообщая речи волнующие интонации. Вспомним объяснение Онегина с Татьяной! -
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единый, -
То, верно б, кроме вас одной
Невесты не искал иной.
Анафора и градация соединились в этом высказывании, представляющем собой блестящий пример особого типа сложного предложения - периода.
Периодом называется гармоническая по форме сложная синтаксическая конструкция, характеризующаяся особой ритмичностью и упорядоченностью частей, а также исключительной полнотой и завершенностью содержания. А.П. Квятковский, называя в качестве примеров периода классические произведения - «Когда порой воспоминанье» Пушкина (в 26 строк), «Когда волнуется желтеющая нива» Лермонтова (16 строк), «О, долго буду я в молчанье ночи тайной» А. Фета (12 строк) и его же «Когда мечтательно я предан тишине» (20 строк),-утверждает: «Стихотворение, написанное в форме периода, свидетельствует о широте поэтического дыхания автора и о большом зрелом мастерстве», позволяющем «совладать со сложной аппаратурой стиха, включающей в себя несколько строф».
Учение о периоде как о средстве эмфатической интонации разрабатывалось еще в античной риторике. Своим названием период обязан интонации в сложной синтаксической конструкции: вначале голос плавно поднимается, как бы описывая кривую линию, затем достигает высшей точки на главной части высказывания, после чего резко снижается, возвращаясь к исходной позиции, замыкая линию (период - от греч. периодос, букв. обход). Композиционно период распадается на две взаимно уравновешенные части: первая характеризуется повышением интонации, вторая - понижением, что определяет гармоничность и интонационную завершенность периода. По содержанию период представляет одно целое, развивает одну тему, раскрывая ее с известной полнотой и разносторонностью. Основное положение в периоде передается расчлененно, что позволяет осмыслить его разные стороны, оттенки (вспомните стихотворение А.С. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» Это период.). Музыкальность и ритмичность периода достигаются его структурой: он состоит из нескольких однотипных, соразмерных синтаксических единиц, часто имеющих одинаковые союзы, сходное грамматическое построение, приблизительно одинаковый размер. Повторение их создает ритмический рисунок речи.
Чаще всего период строится как сложноподчиненное предложение с однородными придаточными, которые стоят вначале. Например:
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, - Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни
(Л.Н. Толстой. Война и мир)
В периоде употребительны придаточные времени, условия, причины, образа действия, сравнительные и др. Приведем пример периода с уступительными придаточными: Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, - заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им (Л. Т.). Реже в композицию периода вовлекаются те или иные распространенные члены предложения, например деепричастные обороты, выполняющие функцию обстоятельств времени: Явившись к полковому командиру; получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствован себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом (Л. Т.). Периодическая речь Л.Н Толстого неизменно привлекает исследователей, потому что изучение ее дает ключ к пониманию особенностей стиля великого писателя. А.П. Чехов восхищался «силой периодов» Льва Толстого.
Стиль каждого писателя сказывается в своеобразии его периодов. Нельзя спутать эти синтаксические построения у Толстого и Пушкина, даже если Пушкин обращался к периоду в прозе:
Когда писатели, избалованные минутными успехами, большею частью устремились на блестящие безделки; когда талант чуждается труда, а мода пренебрегает образцами величавой древности; когда поэзия не есть благоговейное служение, но токмо легкомысленое занятие; с чувством глубокого уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого, высокого подвига (о переводе «Илиады» Гомера).
Возможность использовать в периоде разнообразные стилистические фигуры всегда привлекала и будет привлекать художников слова.
Использование стилистических фигур, разнообразных синтаксических средств создания эмфатической интонации у больших поэтов обычно сочетается с употреблением тропов, оценочной лексики, ярких приёмов усиления эмоциональности, образности речи. Завершим наши наблюдения классическим пушкинским примером, напомним лишь начало и конец стихотворения:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдем под вечны своды-
И чей-нибудь уж близок час.
..................................................
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.
_________________________________________________________________________
Список условных сокращений
А. Б. - А. Белый
Абр. - Ф.А. Абрамов
«АиФ» - «Аргументы и факты»
Айт. - Ч. Айтматов
Акс. - С.Т. Аксаков
А. К. - А.Ю. Кривицкий
А. К. Т. - А.К. Толстой
Ал. - М.Н. Алексеев
Ан. - А.А. Ананьев
Андр. - Л.Н. Андреев
Ант. - П.Г. Антокольский
А. Пол. - А.И. Полежаев
Арс. - В.К. Арсеньев
Аст. - В.П. Астафьев
А. Т. - А.Н. Толстой
Ахм. - А.А. Ахматова
Баб. - И.А. Бабель
Багр. - Э.Г. Багрицкий
Баж. - П.П. Бажов
Бальм. - К.Д. Бальмонт
Бар. - Е.А. Баратынский
Барто - А.Л. Барто
Бат. - К.Н. Батюшков
Бел. - В.Г. Белинский
Белк. - М. Белкина
Бер. - Г.С. Березко
Берг. - О.Ф. Берггольц
Бл. - А.А. Блок
Богом. - В. Богомолов
Бонд. - Ю.В. Бондарев
Брод. - И. Бродский
Брюс. - В.Я. Брюсов
Буб. - М.С. Бубеннов
Булг. - М.А. Булгаков
Бун. - И.А. Бунин
Вас. - Б.Л. Васильев
В. Б. - В.В. Быков
В. Бел. - В.И. Белов
Вер. - В.В. Вересаев
Вик. - С.В. Викулов
Вишн. - Вс.В. Вишневский
В. К. - В. Козько
Возн. - А.А. Вознесенский
Вс. Ив. - Вс. Иванов
Выс. - В.С. Высоцкий
Вяз. - П.А. Вяземский
Г. - Н.В. Гоголь
Гайд. - А.П. Гайдар
Галл. - М.Л. Галлай
Гарш. - В.М. Гаршин
Герм. - Ю.П. Герман
Герц. - А.И. Герцен
Г. Ник. - Г.Е. Николаева
Гонч. - А.И. Гончаров
Гр. - А.С. Грибоедов
Гран. - Д.А. Гранин
Грин. - А.С. Грин
Гум. - Н.С. Гумилев
Дв. - И. Дворецкий
Держ. - Г.Р. Державин
Добр. - Н.А. Добролюбов
Дост. - Ф.М. Достоевский
Е. В. - Е. Винокур
Евт. - Е.А. Евтушенко
Е. Н. - Е. Носов
Ес. - С.А. Есенин
Жук. - В.А. Жуковский
З. - Н.А. Заболоцкий
Зал. - С.П. Залыгин
из газ. - из газет
из журн. - из журналов
И. и П. - И.А. Ильф и Е.П. Петров
Инб. - В.М. Инбер
Кав. - В.А. Каверин
Каз. - Э.Г. Казакевич
Кар. - А.А. Караваева
Карамз. - Н.М. Карамзин
Кат. - В.П. Катаев
Кетл. - В.К. Кетлинская
Кож. - А.Б. Кожевников
Кольц. - А.В. Кольцов
Комр. - Г. Комраков
Корол. - В.Г. Короленко
К. П. - Козьма Прутков
Кр. - А.И. Крылов
«Кр.» - «Крокодил»
Крив. - Ф.Д. Кривин
Купр. - А.И. Куприн
Л. - М.Ю. Лермонтов
Лавр. - Б.А. Лавренев
Лап. - М.А. Лаптев
«ЛГ» - «Литературная газета»
Леон. - Л.М. Леонов
Леск. - Н.С. Лесков
Лид. - В. Лидин
Лип. - В.В. Липатов
Лихон. - В.И. Лихоносов
Л. - К. - В. Лебедев - Кумач
Лом. - М.В. Ломоносов
Лонд. - Л. Лондон
Л. Т. - Л.Н. Толстой
Луг. - В.А. Луговской
Ляш. - Н.Н. Ляшко
Майк. - А.Н. Майков
Мак. - А.С. Макаренко
Марк. - А.Я. Марков
Март. - Л.Н. Мартынов
Марш. - С.Я. Маршак
Матв. - Н.Н. Матвеева
Маяк. - В.В. Маяковский
М. Г. - А.М. Горький
Мих. - С.В. Михалков
«МК» - «Московский комсомолец»
М. Мар. - Мария Марич
М. - П. - П.И. Мельников - Печорский
М. - С. - Д.Н. Мамин - Сибиряк
Мст. - С. Мстиславский
М. Шаг. - М. Шагинян
Н. - Н.А. Некрасов
Наг. - Ю.М. Нагибин
Н.Г. - Н.М. Грибачев
Н. Д. - Н. Дубов
Н. О. - Н.А. Островский
Н. Ч. - Н.К. Черкасов
Ог. - Н.П. Огарев
Ок. - Б.Ш. Окуджава
Остр. - А.Н. Островский
П. - А.С. Пушкин
Пан. - П.Ф. Панова
Паст. - Б.Л. Пастернак
Пауст. - К.Г. Паустовский
Песк. - В.М. Песков
Пис. - А.Ф. Писемский
погов. - поговорка
Пол. - Я.П. Полонский
посл. - пословица
Пришв. - М.М. Пришвин
Р. - Р.И. Рождественский
Расп. - В.Г. Распутин
Рек. - А.Е. Рекемчук
Роз. - В. Розов
Рыл. - Н. Рыленков
Св. - М.А. Светлов
Сев. - И. Северянин
Сейф. - Л.Н. Сейфуллина
Сем. - В. Семин
Сераф. - А.С. Серафимович
Сим. - К.М. Симонов
С. - К. - Н.И. Сухово - Кобылин
Сл. - Б.А. Слуцкий
Снег - С. Снегов
Сол. - В.А. Солоухин
Стан. - К.С. Станиславский
Сур. - И.З. Суриков
Сурк. - А.Н. Сурков
С. - Ц. - С.Н. Сергеев - Ценский
С. - Щ. - М.Е. Салтыков - Щедрин
Т. - И.С. Тургенев
Твард. - А.Т. Твардовский
Тендер. - В.Ф. Тендряков
Тим. - К.А. Тимирязев
Тих. - Н.С. Тихонов
Тр. - В.К. Тредиаковский
Триф. - Ю. Трифонов
Троеп. - Г.Н. Троепольский
Тютч. - Ф.И. Тютчев
Усп. - Г.И. Успенский
Фад. - А.А. Фадеев
Фед. - К.А Федин
Ферсм. - А.Е. Ферсман
Фет - А.А. Фет
Ф. К. - Ф. Кнорре
Фом. - В. Фоменко
Фонв. - Д.И. Фонвизин
Фурм. - Д.А. Фурманов
Хл. - В. Хлебников
Цв. - М.И. Цветаева
Ч. - А.П. Чехов
Чак. - А. Чаковский
Черн. - Н.Г. Чернышевский
Чук. - К.И. Чуковский
Шат. - И.М. Шатуновский
Шенг. - Г. Шенгели
Шефн. - В.С. Шефнер
Шол. - М.А. Шолохов
Э. Кр. - Эмиль Кроткий
Эрен. - И.Г. Эренбург
Эрт. - А. Эртель
Я. Остр. - Я. Островский
Типичные ошибки в сложных предложениях.
| Синтаксические ошибки |
| Сложные предложения: |
|
| Сложноподчиненные предложения: |
|
| Бессоюзное сложное предложение: |
|
| Сложное предложение с различными видами связи: |
|
Значение синтаксиса для стилистики. Средства экспрессивного синтаксиса.
Исключительное значение синтаксиса для стилистики определяется тем, что, во-первых, предложения являются основной единицей речи, обслуживающей мышление и общение; во-вторых, тем, что предложения в русском языке отличаются необычайным разнообразием построения.
Уже простое расположение слов в предложении допускает множество вариантов, обычно связанных с разными оттенками значения или экспрессии. Недаром, по выражению Л. Н. Толстого, мастерство художника слова заключается в том, чтобы находить "единственное нужное размещение единственно нужных слов" ("Что такое искусство?", глава XII).
Даже отдельные слова получают вполне определенное значение только в связной речи; при этом их стилистическая роль чрезвычайно разнообразится в зависимости от их сочетаний с другими словами. Особенно большое значение имеет то, формируется ли речь из стилистически однородных слов, или в ней сталкиваются слова разной стилистической окраски, которые в таком случае создают своеобразную игру стилистическими оттенками.
В основном же синтаксис приобретает для стилистики первостепенное значение потому, что русский язык располагает огромным запасом синтаксических синонимов, т. е. параллельных оборотов речи, которые различаются только тонкими оттенками в значениях и поэтому во многих случаях могут заменять один другой.
Средства экспрессивного синтаксиса:
I. Фигуры убавления – всевозможные недоговорки, обрыв предложений.
1) Эллипсис – намеренный пропуск (Кто куда – а я в сберкассу )
2) Умолчание – сознательная незавершенность, внезапный обрыв (Власть же столько своих обещаний не выполнила…)
3) Пропуск начального отрезка речи (… + хорошее качество)
4) Бессоюзие (постараюсь кратко, тезисно рассказать)
II. Фигуры прибавления – повторение в речевой цепи единиц плана выражения. Эти фигуры работают на внушение и выражают стабильность и сильность чувств.
1) Упорядоченный повтор:
А) Анафора – повтор слов в начале смежных отрезков (придает оптимистическую ноту). Цвет роскоши, цвет каштана.
Б) Эпифора – повтор слов в конце смежных отрезков (пессимистическая нота). Исчезни мы – миру хоть бы что, исчезни свет – миру хоть бы что. Не просто чисто – безупречно чисто!
В) Стык –повтор слов на границе смежных отрезков (причинно-следственная связь). О, весна без конца и края, без конца и края весна.
Г) Кольцо- одинаковое начало и конец (неизбежность). Никогда не говори никогда.
Д) Хиазм – повтор в обратном порядке. Мы не живем, чтобы есть – мы едим, чтобы жить.
Е) Многосоюзие (замедляет речь и подчеркивает каждое слово). И звук, и свет, и качество экранов .
Ж) Синтаксический параллелизм – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений. Дети строят для удовольствия, вы строите для них. По-новому динамично. По-прежнему безупречно.
З) Период – двухчастная конструкция (протазис – несколько синтаксически параллельных конструкций, сопровождающихся информацией и повышением интонации; аподозис – общий член ко всем частям протазиса, сопровождается понижением интонации и состоит из 1 части). Властолюбие: перед взором его человек пресмыкается и ползает, раболепствует и становится ниже змеи и свиньи, пока, наконец, не вырвется у него крик великого презрения. … Властолюбие: но кто сказал, что нездорова такая страсть, когда высокое стремится к власти над низшим!
И) Конструкции с двойным обозначением. Чувство времени: оно дает возможность жить активно.
2) Неупорядоченный повтор:
А) Двухкратный повтор. Натуральная обувь по натуральной цене.
Б) Повтор в разной форме . Политика опережает экономику, диктует экономике, давит экономику. Не теряя времени – не теряй годы.
III. Фигуры перестановки и перемещения (размещения) отражают нестабильность, внутренние колебания, тревожность, неуверенность, смену настроений, нерешительность.
1) Инверсия – нарушение привычного порядка слов (интрига). Ваш восторг обеспечен.
2) Парцелляция – разделение на несколько интонационно-обособленных предложения (посредством точки, восклицательного или вопросительного знаков). На хлебозавод пришел новый директор. Третий за год. Процесс пошел. Вспять?
3) Вставная конструкция, разрывающая предложение (парентеза). Я полагаю (и неоднократно заявляла об этом прежде), что власть не может противостоять коррупции.
4) Присоединительная конструкция. Нужно решать эти вопросы, и немедленно.
5) Цепочки односоставных предложений. Никакой суеты. Никакой усталости. Расслабься. Сделай заказ.
Упражнение 83. Найдите различные виды тропов в отрывках из художественных текстов.
1. Плыл туман, как фимиамы тысячи кадил. Спутник песенкою странной сердце бередил (Ахматова). 2. Уснули, спят стихи. Все образы, все рифмы. Сильных, слабых найти нельзя. Порок, тоска, грехи, равно тихи, лежат в своих силлабах. И каждый стих с другим как близкий брат, хоть шепчет другу друг: чуть-чуть подвинься (Бродский). 3. О, это был прохладный день в чудесном городе Петровом! Лежал закат костром багровым, и медленно густела тень (Ахматова). 4. Заплаканная осень, как вдова в одеждах чёрных, все сердца туманит (Ахматова). 5. Эй, борода, а как проехать отсюда к Плюшкину? (Гоголь) 6. Прощай, свободная стихия! Последний раз передо мной ты катишь волны голубые и блещешь гордою красой! (Пушкин) 7. Люблю тебя, Петра творенье! (Пушкин). 8. Природа постановила, чтобы человек в известный период жизни любил. Настал этот период, ну и люби во все лопатки (Чехов). 9. Перо его местию дышит (А.К. Толстой). 10. Не то на серебре - на золоте едал (Грибоедов). 11. Пуще всего береги копейку (Гоголь). 12. И слышно было до рассвета, как ликовал француз (Лермонтов). 13. В сто сорок тонн закат пылал (Маяковский). 14. Туч вечерних червонный ковёр самоцветными нёсся шелками (Луговской). 15. Прикручен шар земной ко мне. Я, как усталая японка, весь мир таскаю, как ребёнка, рыдающего на спине (Евтушенко). 16. Контрабас пил чай вприкуску, а флейта внакладку (Чехов). 17. И руки обессиленно повисли. Сломала зубы молодость, и вот рассудочность сомнительные мысли пластмассовою челюстью жуёт (Евтушенко). 18. Эх, и заведу я себе тихоокеанские голифища, чтоб из штанов выглядывать как коралловый риф! (Маяковский). 19. Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более напёрстка! (Грибоедов).
Упражнение 84. Укажите источники речевой экспрессии (тропы, фразеологизмы, крылатые слова и т.д.) в заголовках, отрывках журнальных и газетных статей. Всегда ли оправдано употребление тропов в приведенных примерах?
1. Кабул бомбили - нам объявили. Так началась война. 2. При ближайшем рассмотрении «неизвестная женщина» оказалась знаменитой Мариной Францевой, одним из организаторов и руководителей многомиллиардной пирамиды, рухнувшей на головы восьмидесяти миллионов вкладчиков. 3. Все поколения - белки в колесе исторических предвзятостей и догм. 4. Канал РТР разбух, как старая советская контора, в которой две трети женщин вязали, разговаривали по телефону и ходили по магазинам, две трети мужчин пили пиво и обсуждали футбол, а остальные тянули воз. 5. Не нужен нам заграничный ручной царёк, которого вы нам намылились дергать за ниточки, как марионетку. 6. Лавина войны, которая сошла с горы наших страданий, набирая объём и скорость, несется, и нет той силы, которая могла бы остановить эту лавину. 7. Рубль по отношению к доллару заскакал, запрыгал. 8. Чистое сердце - это наше богатство, наша слава, наша красота. 9. Министру и юристу, губернатору и артисту, банкиру и пенсионеру, директору и милиционеру - всем нужна «Российская газета»! 10. И вновь, и вновь вселенная на кончике пера. 11. Очки по осени сшибают. Россиянин Е. Кафельников получил пятый номер на стартовавшем турнире серии «Мастерс» в немецком Штутгарте. 12. Врагу не сдаётся наш гордый «Спартак». 13. Батареи просят тепла. Власти дали «добро» на начало отопительного сезона. 14. Певец Розенбаум разменял второй «полтинник». 15. Коммунисты вынесут Кремлю благодарность. 16. «Серебро» русского богатыря Карелина золотого стоит. 17. Новый русский любит быструю езду! 18. Белые мухи долетели до Москвы, но уже через день вновь ожидается потепление. 19. В морозном обличье, как полагается, набросив на плечи елей пышные шапки, пришёл Новый год. 20. Телефонный звонок показался взрывом многотонной бомбы. 21. Актёрам Таганки не привыкать к жарким сражениям. 22. Россия и Европа - братья навек? 23. Телефон, измученный сотнями звонков, похрипел, похрипел - и умер. 24. Теперь до Марса - рукой подать! 25. Денег в казне - кот наплакал. 26. Страна восходящего солнца пока не стремится дружить с нами. Сроки заключения мирного договора опять не названы. 27. Я приехала в Суйду поклониться праху африканского предка «солнца русской поэзии». Но могилу Ганнибала найти было не так просто. 28. Многие привычные представления о состоянии российской авиации под Парижем перевернулись вверх тормашками. Главное же - в тени скандалов вокруг дурацкой выходки швейцарской компании «Нога» остались как-то незамеченными главные итоги работы знаменитого авиасалона.
Упражнение 85. Назовите экспрессивно-воздействующие средства синтаксиса, которые использованы в отрывках из художественных текстов.
1. Скучно мне оберегать от себя людей, скучно кликать благодать на чужих друзей (Ахматова). 2. Где стол был яств, там гроб стоит (Державин). 3. Швед, русский колет, рубит, режет (Пушкин). 4. Оттого и оснеженная даль за окнами тепла, оттого и я, бессонная, как причастница спала (Ахматова). 5. Тебе - белый свет, пути вольные, тебе зорюшки колокольные. А мне ватничек и ушаночку. Не жалей меня, каторжаночку (Ахматова). 6. Так любовь уходит прочь. Навсегда. В чужую ночь. Прерывая крик, слова. Став незримой, хоть жива (Бродский). 7. Жить - так на воле, умирать - так дома (Ахматова). 8. Чёрный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - на всём божьем свете! (Блок). 9. Не жалею, не зову, не плачу. Всё пройдет, как с белых яблонь дым (Есенин). 10. И какие-то печали издали, и туманные скрижали от земли. И покинутые в дали корабли. И какие-то за мысом паруса. И какие-то над морем голоса (Блок). 11. Я пью за разорённый дом, за злую жизнь мою, за одиночество вдвоем, - и за тебя я пью, - за ложь меня предавших губ, за мёртвый холод глаз, за то, что мир жесток и груб, за то, что Бог не спас (Ахматова). 12. Что счастие? Вечерние прохлады в темнеющем саду, в лесной глуши? Иль мрачные, порочные услады вина, страстей, погибели души?.. Когда ж конец? Назойливому звуку не станет сил без отдыха внимать... Как страшно всё! Как дико! - Дай мне руку, товарищ, друг! Забудемся опять (Блок). 13. О тебе вспоминаю я редко, и твоей не пленюсь я судьбой (Ахматова). 14. Ты, Азия, - родина родин! Вместилище гор и пустынь... Ни с чем предыдущим не сходен твой воздух - он огнен и синь (Ахматова). 15. Мне бы хотелось знать, отчего я титулярный советник? Почему именно титулярный советник? (Гоголь).
Упражнение 86. Назовите экспрессивно-воздействующие средства синтаксиса, которые использованы в заголовках, отрывках журнальных и газетных статей. Всегда ли оправдано их употребление?
Упражнение 87. Докажите, что приведённый ниже отрывок статьи В. Пескова относится к газетно-публицистическому стилю. Какие средства использованы для воздействия на читателя?
Все туристы, вооружённые кинокамерами, жаждут увидеть львов. У встречных в микроавтобусах спрашивают: львов не приметили? Те разводят руками - тоже, мол, ищем.
Мы наверняка надеялись увидеть царя зверей в национальном парке Маньяра. Тут в первом путешествии по Танзании я снимал их, стоя под деревом, на котором несколько львов дремало, напоминая шкуры, вывешенные для просушки. Львы, в отличие от леопардов, лазальщики по деревьям неважные. Всё же на нижние ветки громадных акаций они забираются - хоть чуть охладиться, и нет риска, что сонных нечаянно затопчут буйволы или слоны. Своим спутникам я обещал: в Маньяре мы увидим их обязательно. Увы, напрасно пообещал. «Любимые деревья» львов сохранились, но внушительных кошек на ветках не было. Проводник тоже пожал плечами: «Возможно, отправились на охоту. Обычно они тут лежат...»
Упражнение 88. Докажите, что приведённый ниже отрывок статьи В. Баранца относится к газетно-публицистическому стилю. Какие средства использованы для воздействия на читателя?
Сосредоточение 55-тысячной американской сухопутной, морской и авиационной группировок и сбор разведданных в районе проведения антитеррористической операции и первый удар «возмездия» обошлись налогоплательщикам США в значительную часть из тех 40 миллиардов долларов, что выделены на неё Конгрессом.
Американцы использовали примерно 50 «крылатых ракет» морского базирования «Томагавк», каждая из них под 2 млн. долларов - это 100 млн. в общей сложности. Кроме того, по стратегическим объектам, наземным коммуникациям талибов, укрепрайонам, пунктам управления, лагерям боевиков, бункерам, нефтехранилищам был нанесён бомбовый удар. Примерно 200 бомб типа В61-11 (по 50 тысяч долларов за штуку) - 10 млн. долларов. Более 600 бомб «Си-Би-Ю-16» в общей сложности потянули ещё на 12-15 млн. долларов. Таким образом, только первый ракетно-бомбовый удар оценивается в сумму около 150 млн. долларов.
Миллионы газетных полос ежедневно попадают в руки читателей. Волны сотен радиостанций пронизывают сегодня эфир, светятся голубые экраны телевизионных приемников, донося до слушателей новости из любого уголка нашей планеты, делая нас свидетелями событий в разных странах мира и в нашей стране. Благодаря использованию средств массовой информации (СМИ), коммуникативная сфера заняла главенствующее положение в системе этнической коммуникации, показывая влияние на формирование стереотипов публичного речевого поведения.
Исследование языка СМИ привлекает в настоящее время большое внимание специалистов. Это связано с тем, что, информируя человека о состоянии мира и заполняя его досуг, СМИ оказывают влияние на весь строй его мышления, на стиль мировосприятия, на тип культуры сегодняшнего дня.
Узус СМИ (общепринятое употребление слов и выражений) представляет собой весьма динамичный объект исследования. Он наглядно отражает движение, а также новые тенденции в развитии языковой ситуации, чутко реагирует на изменение социальных и генерационных пропорций в обществе, на прогресс в научно-техническом оснащении информационно - коммуникативных контактов. Вместе с тем нельзя не отметить внутренней противоречивости языка СМИ, одновременно сочетающего в себе такие противоположные качества как динамичность и консерватизм, эталонность и зависимость от речевых приоритетов своего времени, в том числе и от различного рода модных пристрастий.
"Анализируя узус массовой коммуникации, нельзя не заметить очевидного снижения речевого стандарта, сопровождаемого активным вторжением элементов разговорного языка, в том числе экспрессии. Стилистический узус – "коммуникативные навыки языкового употребления". .
Язык публицистики постсоветского времени практически мало исследован. А так как публицистика наиболее активно реагирует на изменение общественного строя, то она требует новых методов исследования.
Язык современных средств массовой информации чрезвычайно подвижен, большинство лексики в статьях имеет определенную эмоциональную нагрузку. В любом тексте ярко выражено авторское начало, при этом он тесно связан с ценностными ориентирами в обществе.
Элементы теории экспрессивности в лингвистике появились в конце XIX века в работах французского языковеда Ж. Вандриеса и русского и украинского филолога А. А. Потебни, которые связывали экспрессивность с аффективностью. Особенный интерес к экспрессивности пробудился к середине XX века в работах Ш. Балли, Я. Зимы, Е. М. Галкиной - Федорук и других исследователей, в которых было продолжено теоретическое осмысление категории экспрессивности, подчеркивалась роль экспрессивных элементов в языке.
В философии XX века заслуга привлечения внимания исследователей к важности экспрессивного элемента в синтаксисе принадлежит Шарлю Балли. Он показал, что синтаксические средства – их он относил к выразительным косвенным средствам, в отличие от лексических, которые называет прямыми – способны придавать речи особый эффективный заряд.
На сегодня существуют два основных подхода к пониманию экспрессивного в синтаксисе. Первое направление связывает экспрессивное с понятием субъективной модальности. Модальность рассматривается многими исследователями как отношение сообщаемого к действительности или говорящего к сообщаемому. Наиболее ярко, экспрессивно-модальные значения описаны у И. Ю. Шведовой, изучавшей синтаксическое построение разговорного синтаксиса по данным художественной литературы. Речь идет о конструкциях по типу "Ехать так ехать; Так я и поверил".
В академических грамматиках подобные построения описаны как стру-ктуры с субъективно-модальным или модально-экспрессивным значениями. В этом случае под экспрессивностью понимается появление эмоционального отношения. В подобном толковании, во-первых, наблюдается слияние понятий экспрессивного и эмоционального, с включением оценочного, во-вторых, эти характеристики приписываются к конструкции устного синтаксиса. Разграничение экспрессивного и эмоционального в языке было введено Е. М. Галкиной-Федорук, которая отмечала, что " экспрессия проявляется не только в речи, но и в жесте, мимике, общем поведении. Необходимость различать экспрессивные и эмоциональные элементы в языке диктуется тем, что функциональные задачи у них разные, несмотря на их взаимосвязь. Эмоциональное состоит в одном ряду с интеллектуальным и волевым, экспрессивность может пронизывать как эмоциональное, так и интеллектуальное и волевое в их проявлении. Поэтому экспрессивность гораздо шире эмоцииональности в языке. Экспрессия – усиление выразительности, изобразительности, увеличение воздействующей силы сказанного".
И, делая вывод о разграничении этих двух понятий, Е. М. Галкина-Федорук говорит: "Эмоциональные средства языка всегда экспрессивны, но экспрессивные средства могут и не быть эмоциональными".
Одновременно многие ученые оценивают отношения эмоционального и экспрессивного как независимые. Эмоциональное значение связывается с нерасчлененной чувственной функцией, в то время как экспрессивное связывается с вещественным значением; это усилительные оттенки, накладывающиеся на основные.
Основное, что разграничивает понятия эмоционального и экспрессивного, это непроизвольность, непреднамеренность эмоций, т. к. они принадлежат сфере чувств, и заданность экспрессии как средства воздействия говорящего, когда он осознает преднамеренность использования данных языковых средств. Разграничение эмоционального и экспрессивного на синтаксическом уровне довольно трудно. На наш взгляд, сложность заключается в том, что если понимать под эмоциональностью выражение чувств и настроение без желания воздействовать, то чисто эмоциональное выражение присутствует всегда в устной речи, которая менее контролируется говорящим.
Имеются ли специальные конструкции, кроме междометных и некоторых видов нечленимых предложений для выражения эмоций в устной речи? Ответить на этот вопрос трудно, т. к. определенных синтаксических средств для преднамеренного воздействия на слушающего в устной речи меньше, чем в письменной. Из этого можно было бы сделать вывод, что понятие экспрессивного синтаксиса преимущественно нужно связывать с письменной речью. Но письменная речь вторична и находится под большем влиянием устной.
Второе направление в разработке понятия синтаксической экспрессии связано с именем В. В. Виноградова. Еще в 30-е годы он выдвигает понятие субъективно-экспрессивных форм синтаксиса как средств экспрессивной изобразительности. Эти понятия автор более всего связывал с несобственно-прямой речью ("чужой") в повествовательном стиле. Субъективные формы, содержащие экспрессивное начало, более всего представлены на уровне предложения, объективные же – на уровне синтагм, под которыми понимаются простейшие синтаксические единицы, семантически и интонационно ограниченные и обладающие более или менее замкнутыми формами словосочетания. Таким образом, экспрессивная изобразительность была понята как определенный художественный прием, свойственный "новой" прозе (Пушкин, Карамзин) и выраженный на формально-синтаксическом уровне.
Идеи В. В. Виноградова, трактующего экспрессивное в синтаксисе как специальный прием письменной речи, сопровождаемый конструктивными изменениями, были развиты в 60-е годы, когда и появился термин «экспрессивный синтаксис». Экспрессивные конструкции образуют открытый ряд. Чаще всего к ним относятся такие явления, как парцелляция, сегментация, повтор вопросно-ответных конструкций, особые случаи словорасположения и другие.
Текстовое поведение экспрессивных конструкций проявляется в нескольких направлениях:
1. При помощи экспрессивных конструкций достигается особая, чаще всего, экономная форма передачи информации.
2. При использовании экспрессивных синтаксических конструкций вместо одного цельного предложения имеем часто два и более «высказывания», повышающих коммуникативные и функциональные возможности всей экспрессивной конструкции по сравнению с ее «исходным» синтетическим вариантом.
3. Экспрессивные конструкции распространяют экспрессию как бы на весь микротекст, что может быть свойственно и неэкспрессивным предложениям. Это связано, прежде всего, с бытованием экспрессивных конструкций в определенных функциональных разновидностях письменной формы языка (прежде всего, в художественной прозе и публицистике), а также с созданием текста.
Коммуникация означает общение. Обычно коммуникация определяется как "передача информации" от человека к человеку. Общение может осуществляться как в процессе любой деятельности, например производственной, так и при помощи специализированной формы – речевой или другой деятельности, использующей знаки. Речь, речевая деятельность, общение, опосредствованное языком, один из видов коммуникативной деятельности человека. Еще в конце 20-х годов Г. О. Винокур писал: "Если язык вообще есть прежде всего некое сообщение, коммуникация, то язык газеты в идеале есть сообщение по преимуществу, коммуникация, обнаженная и абстрагированная до крайних мыслимых своих пределов. Подобную коммуникацию мы называем "информацией". Важнейшим признаком, влияющим на появление разновидностей речи, является характер коммуникации: официальная или неофициальная. Официальная коммуникация может быть личной и публичной. Неофициальная - только личной.
Публичная коммуникация делится на два подвида: массовая (радио, телевидение, печатные средства и т. д.) и коллективная (лекция, доклад, выступление на собрании и т. д.). Основное отличие между ними состоит в том, что при массовой коммуникации отсутствует обратная связь между говорящим и слушающим. Это исключает для оратора возможность узнать (увидеть, услышать, почувствовать) реакцию слушателей и отреагировать на нее. Другой важной особенностью массовой коммуникации является использование технических средств.
Письменная речь – это речь без непосредственного собеседника, её мотив и замысел полностью определяются пишущим журналистом, поэтому весь процесс контроля над письменными высказываниями остается в пределах деятельности пишущего, без коррекции со стороны читателя.
В. Г. Костомаров в книге "Русский язык на газетной полосе" отмечает: "В своей коммуникативной функции язык служит не только для выражения мысли, но и для выражения чувств; логическое мышление связано с эмоциональной реакцией". Таким образом, коммуникативный аспект любого газетного текста стремится сочетать в себе объективную оценку и субъективную характеристику того или иного события.
Средства массовой информации подразделяются на визуальные (периодическая печать), аудиальные (радио) и аудиовизуальные (телевидение, документальное кино). Несмотря на все различия между ними, СМИ объединяются в единую систему массовой коммуникации благодаря общности функций и особой структуре коммуникативного процесса. Современные средства массовой коммуникации, приобретая глобальный характер, создают новый тип культуры, трансформируют структуры повседневности человека, вносят изменения в характер его деятельности и общения.
Средства массовой информации обладают совокупностью специфических знаний, ценностей и норм, играют большую роль в формировании общественного мнения, обладают присущими только им особенностями воздействия информации, циркулирующей в СМК, на ее потребителей. Для успешной реализации коммуникативных задач необходимо представление о сферах общения. В типологии функциональных разновидностей языка особое место занимает язык художественной литературы и разговорная речь. В качестве функциональных стилей, которые по своей языковой организации имеют существенные отличия, как от языка художественной литературы, так и от разговорной речи, выделяются официально-деловой, научный и публицистический.
Периодическая печать, наиболее традиционная разновидность mass media, лишенная многих преимуществ телевидения (иллюзия "живого" общения, наличие "картинки", использование паралингвистических средств, широкие возможности для формирования "журналистского имиджа" – вплоть до манеры держаться и внешнего вида) остается тем не менее и сегодня важнейшим средством массовой информации, обладающим значительным потенциалом воздействия не только на читателя, но и на разные стороны жизни социума.
Основной целью дискурса в СМИ, в том числе в периодической печати, является передача информации различных типов. Под информацией в СМИ понимается вся совокупность данных, фактов, сведений о физическом мире и обществе, вся сумма знаний – результат познавательной деятельности человека, которая в том или ином виде используется обществом в различных целях.
Среди функций СМИ обычно выделяют следующие: информационную, комментарийно - оценочную, познавательно - просветительную, персуазивную (воздействующую) и гедонистическую (отвечающую эстетическим потребностям адресата, вызывающую удовольствие) составляющие, причем информационная функция считается первичной.
Основу информации в СМИ составляют сообщения о фактах и их комментарии или оценки. Отсюда следует, что важнейшей характеристикой дискурса в этой сфере является категория информационного поля, под которым понимается информационное пространство, охватывающее тот или иной объем фактов и событий реального мира и представленный репертуаром тем.
Информационное поле газетного дискурса формируется в значительной мере за счет новостийной информации.
Важнейшей целью дискурса является транслирование информации различных типов – фактуальной, комментарийной, концептуальной, развлекательной.
В условиях современной российской действительности интерес к средствам массовой информации, в том числе печатным, и их роль резко возрастают. Это связано с изменением роли и функций СМИ в демократическом обществе, где они становятся важнейшим политическим и экономическим ресурсом.
Каждый язык непрерывно меняется. Наиболее отчетливо эти изменения проявляются в публицистике. Происходит пополнение словарного состава русского языка, которое, прежде всего, ощущается в публицистических текстах: англицизмы, в том числе образование русских слов по английскому образцу (увлекаюсь яхтингом), жаргонная по своему происхождению лексика (крутой, отдыхает), возрождение старых слов, расширение значений и т. д. Отмечаются также и некоторые тенденции стилистического оформления публицистических текстов: цитаты, злоупотребление сниженной лексикой и др.
Эти тенденции в значительной мере появились под действием фактора разрушения всего советского: как следствие отталкивания от советского официоза в публицистике, стремление к сближению языка автора и адресата. В обобщенном виде эти тенденции можно представить следующим образом:
1. В ходе коренных изменений в политической системе и в обществе языковые средства и способы словообразования, получившие широкое распространение в СМИ, претерпевают многосторонние и сложные изменения. К характерным признакам, определяющим состояние современного русского языка конца ХХ - начала XXI столетия, относят размывание границ между неофициальным, личным общением и общением официальным, публичным.
2. В результате размывания границ между формами общения образуются новые механизмы словообразования, новое отношение к коммуникативным нормам. Повышение диалогичности в устном и письменном общении, расширение сферы спонтанного общения, не только личного, но и устного публичного, появление новых жаргонов публичной речи в сфере массовой коммуникации – это уже последствия нового отношения к норме языка, сформировавшегося в ходе политических, общественных, экономических и социальных преобразований в России.
3. Просматриваются две характерные для языкового оформления текстов прессы тенденции. Первая тенденция есть результат размывания границ между устностью и письменностью в процессе коммуникации. Устная коммуникация, как известно, предпочитает употребление структур диалога, тем более если в акте коммуникации в непринужденной обстановке принимают участие равные (по критериям социальной принадлежности, уровню образования и т. п.) партнеры. Изменения происходят внутри языка, в рамках вариативных моделей русского языка, а смешение устного и письменного оказывает влияние на оформление текста. Вторая тенденция охватывает изменения в употреблении лексических единиц: отменяется, например, традиционное противопоставление политических терминов, (например, капиталистический – социалистический), которое было характерно не только для советского тоталитарного общества. Происходит семантическая деривация слов: расширяется или сокращается семантический объем слов, добавляется или снимается оценочное значение.
Какие изменения словарного состава и употребление слов повлияют на систему русского языка и/или словоупотребление – покажет будущее.
В изменении общей стилистической картины современных публицистических текстов отчетливо проявляется, с одной стороны, тенденция к высказыванию авторской точки зрения и самовыражению (ярко выраженная оценочность речи, разнообразные приемы подчеркивания собственного мнения и т. д.), а с другой стороны, тенденция к максимальному вуалированию своей субъективности как реализации претензии на объективность изложения.
Слово публицистический образовано от латинского слова publikus, что значит "общественный, государственный".
Цель публицистического стиля речи – информирование, передача общественно значимой информации с одновременным воздействием на читателя, слушателя, убеждением его в чем-то, внушением ему определенных идей, взглядов, побуждением его к определенным поступкам, действиям.
Публицистический стиль представлен разнообразными жанрами (разновидностями или "подстилями"), к которым относятся: статьи в газетах и журналах (газетно-журнальный жанр), очерк, репортаж, интервью, фельетон, ораторская речь, выступления по радио, телевидению и на собрании, доклад.
Публицистический стиль, как и все другие стили, явление, исторически подвергаемое изменениям, но в нем сильнее, чем в других стилях, заметны изменения, которые обусловлены социально - политическими процессами в обществе. Так, даже неспециалисту видны перемены в газетном современном стиле в сравнении, например, с языком конца XX века: исчезли открытая призывность, лозунговость, директивность газет, современные газеты стремятся хотя бы к внешней аргументированности изложения, полемичности публикаций. Однако характерные стилевые черты публицистики сохранились.
В рамках публицистического стиля широкое распространение получила его газетно-журнальная разновидность.
Для публицистического газетного стиля, прежде всего, характерно стремление к воздействию на читателя. Это его важнейшая черта, его воздействующая функция, которую можно обозначить лингвистическим термином "экспрессивная функция". Эта функция присуща всем жанрам публицистического стиля в любых социально-политических условиях.
Характерной чертой газетного публицистического жанра является также информированность изложения, связанная с популяризаторской функцией. Стремление сообщить нечто новое для читателя обеспечивает успех этого жанра. Своеобразие функционирования газетного публицистического жанра, условия подготовки материала, разный уровень квалификации многочисленных корреспондентов способствует тому, что возникают стандартные языковые средства в языке газет. Стандартность языковых средств порождается и повторяемостью, и тем, что поиски экспрессивных средств ограничены временем, а потому используются готовые формулы экспрессии.
В последнее десятилетие усилилось внимание исследователей к тексту и процессу его порождения, т. е. дискурсу. В публицистическом стиле реализуется языковая функция воздействия (агитации и пропаганды), с которой совмещается чисто информативная функция (сообщение новостей). В публицистических произведениях затрагиваются вопросы весьма широкой тематики – актуальные вопросы современности, представляющие интерес для общества: политический, экономический, моральный, философский, вопросы культуры, воспитания, повседневного быта. Публицистический стиль находит применение в общественно-политической литературе, периодической печати (газетах, журналах), политических выступлениях, речах на собраниях и т. д.
Важность лингвистического изучения газетных текстов очевидна, так как, несмотря на мощное развитие таких средств массовой коммуникации, как радио и телевидение, газета продолжает занимать важное место в жизни современного общества. Значительную часть лексики газетного стиля составляют общелитературные слова и различные термины (науки, искусства, спорта и т. п.). И те и другие в соответствующем контексте могут переосмысливаться и приобретать публицистическую окраску. В газете как нигде распространены различные стереотипы (стандарты, клише). Следует, однако, отметить, что тенденции к стандартизации в языке газеты противостоит тенденция к усилению экспрессивности, оживленного повествования словами и оборотами из других стилей, в особенности из разговорного.
Основными характерными стилеобразующими чертами газетно - публицистической речи, неразрывно связанными с базовыми экстралингвистическими факторами, являются:
- "экономия" языковых средств, лаконичность изложения при информативной насыщенности;
Отбор языковых средств и конструкций с установкой на их доходчивость;
Использование характерных для данного стиля речевых стереотипов, клише;
Наличие общественно-политической лексики и фразеологии, переосмысление лексики других стилей (в частности, терминологической) для целей публицистики;
Жанровое разнообразие и связанное с этим разнообразие стилистического использования языковых средств;
Совмещение черт публицистического стиля с чертами других стилей, обусловленное разнообразием тематики и жанров;
Использование изобразительно - выразительных синтаксических средств языка в экспрессивных целях;
Яркая оценочность, мягкая стандартизованность и общепонятность используемых в газете материалов.
Не все черты равномерно представлены во всех газетных жанрах, да и не все они характерны только для публицистического стиля. Твердая стилевая закрепленность лексических и грамматических средств – явление сравнительно редкое. Однако преимущественное их употребление в том или ином стиле, приспособление слов, оборотов, конструкций одного стиля для целей другого, т. е. их функциональное использование, составляют уже примету данного стиля.
По самой своей сути публицистика призвана активно вмешиваться в жизнь людей, формировать общественное мнение. Публицист не пассивный регистратор событий, но активный их участник, страстно и открыто отстаивающий идеи, которым он привержен. Журналист не только информирует читателя о социально значимых фактах, событиях и явлениях действительности, но и дает им оценку. Вполне естественно, что не все газетные жанры одинаковы в плане использования в них информативных и оценочных средств, но одновременная ориентация на информативность и оценочность свойственна всем типам газет, всем материалам массовой коммуникации.
"Газетное слово есть, конечно, также слово риторическое, т. е. слово выразительное, рассчитанное на максимальное воздействие, однако главной и специфической особенностью газетной речи является именно эта преимущественная установка на голое сообщение, на информацию как таковую" .
Взаимодействие двух функций – воздействия и сообщения (информирования) и определяет употребление слова в публицистике.
Принципиальное отличие публицистического слова заключается в большой роли в нем эмоционального, приобретающего в рамках газетно - публицистического стиля оценочный характер.
В различных языковых стилях, в том числе в публицистике, широко используются языковые средства, усиливающие действенность высказывания благодаря тому, что к чисто логическому его содержанию добавляются различные экспрессивно - эмоциональные оттенки. Для лексики публицистического стиля характерно использование образных средств, переносного значения слов, слов с яркой эмоциональной окраской. Средства эмоционального воздействия, употребляемые в этом стиле речи, в большинстве своем напоминают изобразительно - выразительные средства художественного стиля речи с той, однако, разницей, что основным их назначением становится не создание художественных образов, а воздействие на читателя, слушателя, убеждение его в чем-то и информирование, передача сведений.
Средства эмоционального воздействия и риторического усиления речи, употребляемые в газетном жанре, многообразны. Это тропы (аллегория, гипербола, ирония, метафора, эпитет и др.) – обороты речи, в которых слова или выражения употребляются в переносном значении в целях достижения большей выразительности, и стилистические фигуры, или фигуры речи (антитеза, бессоюзие, вставные конструкции, градация, инверсия, оксюморон, параллелизм, парцелляция, риторические вопрос, восклицание, обращение, умолчание, эллипсис и повторы). Группа фигур речи, занимающих важное место в языке газеты, - это повторы разных типов. Лексические повторы (для удобства) выделены нами в отдельную подгруппу.
Использование тропов и фигур, один из важнейших стилистических приемов и, в то же время, средство повышения эстетического уровня текста, усиления экспрессии и образно-выразительной функции речи в публицистических произведениях. В своей работе мы провели анализ одного вида эмоционально - выразительных средств – фигур речи, их роли, значений и функций в создании экспрессии газетного текста.
В книге "Русский язык на газетной полосе" В. Г. Костомаров выделил основную черту языка газеты: стремление к стандартизации и одновременно к экспрессивности. Широкие возможности для реализации этой тенденции представляют фигуры речи - отступления от нейтрального способа изложения с целью эмоционального и эстетического воздействия.
Фигуры (греч. Schema, лат. Figura - очертание, внешний вид; оборот речи) – синтаксические конструкции, рассчитанные на оказание воздействия на читателя. Фигуры стилистические – это формы речи, в отличие от тропов – форм мысли. Они используются в речи как нехудожественной (в обиходно - бытовом и газетно - публицистическом стилях), так и художественной (особенно в поэзии).
Изучение фигур стилистических имеет длительную историю (первые суждения относятся к эпохе античности). До недавнего времени они рассматривались преимущественно в учебно - дидактическом плане; в практических пособиях по риторике, стилистике и поэтике демонстрировались образцы фигурированной речи, взятые, как правило, из произведений далёкого прошлого; приводились разнообразные классификации фигур стилистических (их насчитывали от 20 до 70); соответствующие наставления исходили из предположения о том, что они не более чем искусственные и внешние приёмы "украшения" речи, осваиваемые посредством подражания. С современной точки зрения, фигуры стилистические - обычные, "естественные" способы использования выразительных возможностей языка, применяемые говорящим (пишущим) при осуществлении конкретных актов речи и являющиеся одним из важнейших компонентов индивидуального стиля. Их можно подразделить на три типа, каждый из которых существует в двух противоположных вариантах: фигуры протяженности, фигуры связности и фигуры значимости.
Фигуры, как синтаксические конструкции, рассчитаны на оказание воздействия на слушателя и читателя. Функции фигур подчеркнуть, выделить, усилить ту или иную часть высказывания. Они служат "выражением эмоционального движения говорящего и средством передачи тона и степени его настроения слушателю".
2. 2 Фигуры экспрессивного синтаксиса на страницах СМИ г Озёрска Челябинской области.
Стилистические средства языка и приемы их использования складываются постепенно, представляя собой явление исторически изменяющееся. Стилистические ресурсы современного русского языка имеются на всех уровнях языковой структуры и обнаруживаются в сложившихся общепринятых приемах употребления языковых стилистических единиц. Многие средства синтаксиса отличаются сильной экспрессивностью и эмоциональностью. Одним из средств языковой выразительности, использующимся в публицистике, являются стилистические средства языка – фигуры. Они чрезвычайно многообразны и заключают в себе богатые стилистические возможности. В своей работе мы остановимся только на некоторых из них, наиболее часто встречающихся в периодической печати г. Озерска и служащих экспрессивным средством внушения и воздействия на читателя.
2. 2. 1 Виды лексического повтора в печатных средствах массовой информации г. Озерска.
В лингвистической литературе повторы рассматриваются в различных аспектах и на различном материале, что связано с их полифункциональностью. К повторам относятся: и положения словоформы с уменьшительными значениями (тихо-тихо); и определенного типа предложения, построенные по принципу повтора для выражения дополнительных значений модального типа (спать, так спать, приказ есть приказ); и повторение предлогов трибутивного словосочетания, свойственное древнерусскому языку и диалектному синтаксису (у самого, у рынка); и различные синтаксические фигуры художественной речи, прежде всего поэтической, с синтаксическим параллелизмом, указанные в качестве художественного приема со времен античных риторик.
О. С. Ахматова в "Словаре лингвистических терминов" дает следующее определение повтора.
Повтор (повторения, репродукция) –
1. Полное или частное повторение корня, основы или целого слова без изменения их звукового состава (или с частным изменением) как способ образования слов, синтаксических, описательных форм и фразеологических единиц:
1) Слова-близнецы (едва-едва).
2) Звукоподражание: кря-кря.
3) Эмфатическое сочетание (еле-еле).
2. Фигура речи, состоящая в повторении звуков, слов и выражений в известной последовательности:
1) Звуковой: бурлили бури.
2) Словарный: глупо и глупо.
При глобальном рассмотрении повтора его разновидности выделяются либо с учетом того, что повторяется (к какому языковому уровню принадлежит единица), либо с учетом того, как повторяется (какое место занимает повторяющаяся единица в структуре высказывания).
Реализация первого подхода позволяет выделить следующие виды повтора:
1) звуковой;
2) морфемный;
3) лексический;
4) синтаксический.
При реализации второго подхода мы можем выделить следующие разновидности повтора:
1) простой (непосредственный) повтор – эпанолепсис,
2) анафора,
3) эпифора,
4) анадиплосис – повтор на стыке,
5) кольцевой повтор,
6) рефрен.
Повтор (лексический) – основная разновидность стилистических фигур прибавления (по М. Н. Гаспарову).
Известная мудрость гласит: "Что скажут трижды, тому верит народ". Повторы могут создаваться средствами любого языкового уровня. Повторяющиеся сегменты фиксируются памятью и влияют на формирование отношения к соответствующей проблеме. Повтор – это важнейший стилеобразующий компонент газеты, выходящий далеко за рамки фигур речи, затрагивающий макроструктуру текста, как, например, повтор информации в заголовке, сводке и непосредственно в тексте статьи. Столь значительное место, занимаемое повтором в газете, объясняется его способностью не только оказывать эмоциональное воздействие, но и производить изменения в системе "мнения - ценности - нормы".
Наша картотека насчитывает 302 единицы повтора. В ходе анализа нам установлены конструкции лексических повторов, их частотность использования и степень участия частей речи в построении конструкций и моделировании языковых единиц.
Анафора – единоначатие (от греческого anaphora – вынесение вверх) – литературный (поэтический) прием, состоящий в повторении отдельных звуков, слов или оборотов (словосочетаний, ритмических и речевых конструкций) в начале предложений или отрывков, из которых состоит высказывание.
Анафорический повтор в нашей картотеке насчитывает 19 языковых единиц, что составляет 6,29 %. В построении конструкций анафоры выступают сочетания слов (47,37 %), имя существительное и частицы (по 15,79 %), местоимение (10,53%), глагол и наречие.
Рассмотрим анафорический повтор, выраженный сочетанием слов.
"Красная шапочка задрожала. Она была одна. Она была, как иголка в пустыне" (Озёрский вестник. 30. 07. 2003).
Повтором словосочетания «местоимение + глагол» "она была" акцентируется внимание читателя на одиночестве, растерянности и беззащитности девочки в сложившейся ситуации, усиливается эмоциональная смысловая нагрузка сложившегося обстоятельства.
"Это же произведение искусства! Это же не чай, а симфония цвета и запаха!. " (Конкретная газета. 5. 09. 2003).
Повтор в данном примере (словосочетание «местоимение + усилительная частица») выступает в качестве усиления восторженности от предвкушения чаепития, возбуждает желание непременно попробовать этот напиток. Повтор - средство интенсификации свойства, смыслового оттенка и сравнительной оценки качества напитка.
Второе место по степени участия в моделировании повтора занимают имя существительное и частицы.
"Солнышко, ведрышко, выгляни в окошечко! Солнышко, покатись, красное, нарядись!" (Про Маяк. 25. 04. 2003).
Повтором существительного "солнышко" помимо выделения художественного образа, придается эмоциональность высказыванию, в данном случае просьбе, обращению. Одновременно, как бы подчеркивается переход от одного действия "выгляни" к другому - "покатись", "нарядись".
" А Память – это вечная и неразрывная связь поколений. Память – это наша история". (Про Маяк. 03. 11. 2003).
Усиление и распространение высказывания в результате повтора, проводится параллель в неразрывности связи поколений людей в истории.
На страницах СМИ г. Озёрска преобладает анафорический повтор, выраженный словосочетанием, что составляет 47,37 % от всех выявленных конструкций.
Эпанолепсис – простой повтор – прием, заключающийся в повторении в процессе написания (высказывания) отдельных звуков, слов, словосочетаний с целью придания яркости звучания антонимам, словам и другим лексико-семантическим группам в предложении.
В собранной картотеке насчитывается 254 языковые единицы, что составляет 84,01 % от всех языковых единиц повтора. В моделировании эпанолепсиса участвуют служебные части речи - предлоги (8,94%), союзы (20,54%), частицы (10,26%) и знаменательные - имя существительное (13,9 %), наречие (6,95%), глагол (11,59 %) и другие.
По количеству повторений в конструкциях преобладает парный повтор - 165 языковых единиц, по степени контактности – неконтактный – 178 языковых единиц.
Проведенный анализ степени участия различных частей речи в моделировании экспрессивно – синтаксических конструкций повтора в предложении, показал, что в этом участвуют, в большей степени повторяемости, такие знаменательные части речи, как имя существительное, местоимение, наречие и глагол. Из служебных частей речи высоко продуктивны союзы - 62 языковые единицы. Такие части речи, как причастие, деепричастие и особая группа – междометия и модальные слова в просмотренных нами газетах в экспрессивно синтаксических конструкциях не встречаются.
Рассмотрим примеры употребления эпанолепсиса, выраженного самостоятельными частями речи.
"Словом, как известно, можно спасти, словом можно полки за собой повести". (Озерская панорама. 11. 09. 2003).
В повторе просматривается пафос и эмоциональность в приведенной фразе, органический переход к другому действию. Повтор выступает в качестве средства интенсификации высказывания и средства повышения признака, степени качества, усиления влияния на возможные события. Выражает положительную оценку действий.
"Про поколения наших отцов и дедов говорят: они хотят вернуть прошлое. Да нет, они просто верны прошлому, верны идеалам своего поколения. Так же, как нынешняя молодежь будет верна каким – то своим принципам, и у которой будут свои праздники. " (Про Маяк. 03. 11. 2000).
Происходит распространение действия, усиление информативного центра, повтор выступает как средство повышения признака.
"Теперь все реже и реже встретишь мужчину с фронтовыми наградами, а уж женщину – тем более" (Камертон. 29. 09. 2000).
Повтор выступает в качестве характерологической функции, как средство подчеркивания, усиления сожаления и, возможно, грусти по преждевременному уходу фронтовиков из жизни. Подчеркивается давность прошедших событий.
"Эта явно нетрадиционная школа научила его искренне и глубоко любить простую, честную, скромную жизнь, любить Природу, любить добрых людей". (Камертон. 24. 10. 2003).
Синтаксическое распространение наделяет высказывание, как бы дополнительной, эмоциональной силой, усиливает такое прекрасное чувство, как "любовь" и распространяет его на различные аспекты жизни.
Рассмотрим примеры употребления эпанолепсиса, выраженного служебными частями речи.
"Маленькие озерчане узнают о хитром Лисенке, который не хотел быть хитрым, о том, могут ли куры дружить с лисами, и о многом другом". (Озерская панорама. 24. 10. 2003).
Повтор предлога о выступает в виде конструкции распространения действия и, вместе с тем, дополнительно указывает на предмет, на который направлено действие.
"Дорогие мои землячки! Так случилось, что мы оказались оторванными и от России, но мысленно мы всегда с ней, с родным домом". (Весь Озерск. 11. 08. 2003).
Повтор предлога "с" выступает в функции дополнения.
"От нашей бюрократии ее бросает то в жар, то в холод. Одно из двух: она либо заплачет, либо заорет от своей безысходности". (Камертон. 05. 12. 2003).
Повтор союза то в приведенной фразе играет роль расчленяющего, разъединяющего фактора. Одновременно усиливается, подчеркивается негативная роль нашей бюрократии, и как трудно вести борьбу с ней простому человеку.
Высокочастен на страницах СМИ г. Озёрска эпанолепсис, выраженный сочетанием слов.
"Мэр лучше всех разбирается во всем, заместитель по экономике лучше всех разбирается в экономике, заместитель по образованию лучше всех разбирается в образовании и т. д. " (Камертон. 24. 10. 2003).
С одной стороны, усиливается значимость специалистов, подчеркивается превосходство каждого из них в своем деле, с другой стороны, повтор выступает в качестве, как бы, расчленяющего по профессиям фактора. В процессе повтора происходит акцентирование и оценочность деятельности руководителей различного ранга и, в тоже время, как бы разделение (расчленение) предложения на отдельные части.
"Хорошая обстановка и в части строительства, и в части развития производственных мощностей, и в части благополучия народа". (Про Маяк. 03. 10. 2003).
Повтор, как средство синтаксического распространения признака, придает некоторую эмоционально – экспрессивную окраску высказыванию, усиливает смысловую оценочную нагрузку.
Анадиплосис – (от греческого anadiplosis – удвоение) – стилистическая фигура, состоящая в повторе заключительного созвучия, слова или словосочетания в начале очередной фразы или стихотворной строки. Это повтор с обособлением смыслового тождества повторяемых слов, повтор на стыке. Всего в картотеке 11 единиц (3,64 %), из них, в качестве стилистических фигур выступают: имя существительное – 4 языковые единицы, глагол – 2 единицы, наречие 1 единица и словосочетание – 2 единицы.
"Первой и главной ошибкой стало то, что мы стали играть на деньги. Теперь я понимаю, что "интеллектуальное казино" было только началом. Проект погубили деньгиДеньги все портят". (Весь Озерск. 15. 12. 2003).
Повтор на стыке выступает экспрессивно – эмоциональным средством повышения признака, усиления и утверждения высказывания. Подчеркивается негативная роль денег в отдельных видах деятельности человека.
"Память – это наша история. История жизни каждого из нас, история семьи, история поколений, история страны". (Про Маяк. 03. 11. 2000).
Анадиплосис распространяет, уточняет и углубляет происходящие события, выступает средством повышения признака, выражения продолжительности действия и усилением информативной значимости событий истории и реальной действительности, о которых идет речь.
Эпифора – (от греческого слова epiphora – после несущий) – концовка, литературный прием, обратный анафоре, заключающийся в повторе слов или групп слов в конце стихотворной строки.
В нашей картотеке она насчитывает 5 языковых единиц (1,66 %). В построении фигур выступают: имя существительное – 1 единицы, глагол – 2 единицы, словосочетание – 2 единицы.
"Помимо официального регистрируемого приема, в кабинете ведется анонимный прием. Да плюс посещение на дому, да плюс консультации" (Озерская панорама. 13. 03. 2003).
Средство синтаксического распространения. Повторяя существительное "прием" автор стремится подчеркнуть, что работа врача не кончается официальным приемом, а включает еще другие виды оказания помощи.
"Неприятно наступать на грабли – еще неприятнее наступать на детские грабли". (Конкретная газета. 11. 09. 2003).
Повтором словосочетания "наступать на грабли" автор усиливает иронический смысл известного "крылатого выражения", добавляя в нее новый элемент "детские" грабли, тем самым подчеркивая, что человек, наступивший на "детские грабли" совершает еще более глупый и смешной поступок.
Кольцевой повтор – литературно – поэтический прием, экспрессивно – синтаксическая фигура, заключающаяся в повторе в начале и в конце отрезков речи (стихов, фраз) одного и того же слова или звука.
Всего в картотеке 10 языковых единиц (3,31 %)
"Поедешь ты, обязательно поедешь". (Камертон. 21. 11. 2003).
"Прав великий писатель и еще как прав!" (Камертон. 16. 03. 2001).
Повтор – средство усиления эмоционально - субъективного значения высказывания. Автор еще более утверждается в правоте писателя сам и стремится, чтобы в это поверил читатель.
Анализ картотеки показывает, что лексический повтор, как элемент публицистического стиля журналистов СМИ г. Озерска, выполняет несколько различных функций:
1. Экспрессивно - грамматические функции.
В этих функциях повтор выступает в качестве:
1. 1. Связующего, распространенных компонентов, фактора, он как бы теснее связывает однородные члены предложения:
"Но я сердечно рада любому явлению добра в наше скудное высокими чувствами время: и горке, и елке, и чашечке теплого чая пенсионеру в праздничный день" ("Камертон". 24. 10. 2003 г.).
"Это и праздничные комиссии, и летние оздоровительные кампании, и координационные советы инвалидов, и продолжать можно долго". ("Озерская панорама". 25. 09. 2003 г.).
1. 2. Расчленяющего фактора:
"Вот и приходится постоянно думать: то ли покушать, то ли одеться, то ли долги за квартиру уплатить Печально". ("Конкретная газета". 05. 09. 2003 г.).
1. 3. Средства синтаксического распространения:
"К сожалению, этим вопросом приходится заниматься вновь и вновь". ("Про Маяк". 28. 11. 2003 г.).
"Своей истинной Родиной я всегда считал и сейчас считаю Россию. Здесь родились мои дорогие родители, здесь я родился сам, здесь я вырос! ("Камертон". 24. 10. 2003 г.).
1. 4. Средства интенсификации вопроса (придает конструкции настойчивость и эмоциональность):
"- И этот наказ выполню. Ну, а что тебе привезти, моя младшая дочь, дочь любимая?" ("Весь Озерск. 15. 09. 2003 г.).
"В клинике, после утреннего обхода: - Доктор, доктор Простите, я не расслышал, как вы сказали". ("Весь Озерск. 30. 06. 2003 г.).
1. 5. Средства выражения условности действия:
"Зато мизинчик отвечает за наше благосостояние: если поджима- ем – мы бережливы, хорошие хозяйки; если оттопыриваем - значит живем для внешнего мира. Народная педагогика". ("Озерская панорама". 21. 08. 2003 г.).
1. 6. Средства выражения продолжительности и интенсивности действия:
«Такими бывают иные слова: кружится, кружится от них голова!» ("Камертон". 21. 11. 2003 г.).
1. 7. Средства органического перехода от одного действия к другому:
"В первый осенний месяц с погодой может случиться все: и заморозки по ночам, и суточные затяжные холодные дожди, и теплые солнечные недели". ("Конкретная газета". 05. 09. 2003 г.).
"Работа идет круглосуточно. Курчатов и Завенягин лично следят за всеми приготовлениями, ведь от этого зависит успех испытания. Их обоих можно видеть то на месте будущего взрыва, то в помещениях сборки узлов бомбы, то в бетонированных блиндажах – лабораториях". ("Про Маяк". 21. 03. 2003 г.).
1. 8. Средства повышения признака, степени качества или действия.
"Горе нам, что не умели беречь наш язык и бережно растить его – в его звучании, в его закономерной свободе, в его ритме и в ризах его органически выросшего правописания". ("Камертон. 14. 12. 2003 г.).
"Сначала счет шел на миллионы, потом – на десятки, а потом и на сотни миллионов рублей". ("Камертон". 29. 09. 2000 г.).
2. Характерологическую функцию.
Это функция, в которой повтор – средство подчеркивания, усиления субъективно – модального значения высказывания (например, значения ярости, гнева, огорчения, удивления, упрека и т. п.).
" - Нас, бывших репрессированных, брали только в пехоту, причем в самую – самую плохо оснащенную!" ("Озерский вестник". 29. 10. 2003 г.).
"Мы часто говорим, например, про нашу действительность: дурацкая жизнь, когда будет все нормально, когда все это кончиться Вот в том – то и печаль, что кончиться". ("Про Маяк", 05. 04. 2002 г.).
3. Изобразительную (живописующую) функцию.
Она связана с конкретизацией художественного образа, выделением, существенной для данной картины, деталей внешнего описания предметов (портрета, пейзажа, интерьера и др.). Чаще в роли этой функции выступает неконтактный повтор.
"А когда замолкают звуки, столь властные и столь нежные, то водворяется молчание, насыщенное высказанными несказанностими" ("Камертон". 14. 12. 2003 г.).
"В нем гудение далеких колоколов и серебро ближних колокольчиков. В нем лесные шорохи и хрусты. В нем травяные шелесты и вздохи. В нем клёкот, и грай, и свист, и щебет птичий. В нем громы небесные, и рыки звериные, и вихри зыбкие, и плески чуть слышные. В нем – вся поющая русская душа: эхо мира, и стон человеческий, и зерцало божественных видений" ("Камертон". 14. 12. 2003 г.).
Результаты сведены в таблицы 2 и 3 и представлены в приложении.
2. 2. 2. Эллипсис.
Эллипсис - (от греческого Elleipsis - опущение) – стилистическая фигура, заключающаяся в пропуске какого – либо подразумеваемого члена предложения или структурно-необходимого элемента высказывания, обычно легко восстанавливаемого в данном контексте или ситуации. «Словарь-справочник лингвистических терминов» Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой дает такое определение эллипсиса: «Эллипсис (от греч. «ellips» - опущение, выпадение, недостаток) – пропуск элемента высказывания, легко восстанавливаемого в данном контексте или ситуации. Эллипсис используется как стилистическая фигура для придания высказыванию динамичности, интонации живой речи, художественной выразительности» .
Эллипсис - синтаксическое средство выразительности, противоположное эпитету. Вследствие пропуска одного из главных членов предложения, оставшиеся члены предложения получают при этом более сильное акцентное выделение, а вся интонация фразы становится более выразительной и энергичной. Всего в картотеке насчитывается 94 единицы. Эллипсис показывает эмоциональное состояние (волнение и т. д.), ускоряет темп. С помощью эллипсиса передается быстрая смена событий, действий, напряженное психологическое состояние персонажа и т. д. мы присоединяемся к широкому пониманию эллипсиса как пропуску элемента высказывания.
По нашим наблюдениям, эллиптические предложения в публицистическом дискурсе выполняют следующие функции: характерологическую (описательную) функцию, выделительную, функцию передачи взволнованности, напряженности действия, состояния лирического героя.
Работа учителя – это высокое интеллектуальное и гражданское напряжение. В то же время – она увлекательна и бесценна для общества, для людей. Она сохраняет у бывших ваших учеников благодарность на всю жизнь".
Если мы хотим направить школу на постоянное, тихое реформирование, обновление, то нашей главной заботой должен стать учитель – он вершит судьбу школы, а не кто-то другой. Нужно возвысить учителя, чтобы он стал одним из первых деятелей страны". ("Про МАЯК". 03. 09. 2004).
"Одним словом все сошлись во мнении, что проведение конкурсов профессионального мастерства – дело важное, нужное и перспективное". ("Про МАЯК". 07. 10. 2004)
2. 2. 3 Умолчание
Умолчание - это оборот речи, заключающийся в том, что автор сознательно не до конца высказывает свою мысль. Умолчание - заставляет задуматься над тем, о чем недоговаривает автор. Умолчание – указание в письменном тексте графическими средствами (многоточием) на невысказанность части мысли. Умолчание – это оборот речи, заключающийся в том, что автор не до конца выражает мысль, предоставляя читателю (или слушателю) самому догадаться, что именно осталось невысказанным. Умолчание раскрывает широкий простор для подтекста: на месте паузы можно предложить различный комментарий.
Формальный признак данного приема – наличие в тексте многоточия.
Материал нашей картотеки показал, что все умолчания стоят в конце предложения.
"А ведь из "афганской кампании" можно было извлечь определенные уроки Сегодня от тех дней остались боль". ("ПрО Маяк". 03. 09. 2004).
"Отсюда уже совсем недалеко и до стихотворной темы, до того поэтического замысла, в котором была раскрыта великая любовь человека к своей Родине, к той бесконечно дорогой земле, на которой он родился и вырос, которую защищал в боях". ("ПрО Маяк". 03. 09. 2004).
"К Играм 1912 года в Стокгольме Российская империя готовилась основательно Но потерпела полное фиаско". ("Конкретная газета". 02. 09. 2004).
2. 2. 4. Риторический вопрос
Риторический вопрос – стилистическая фигура, состоящая в том, что вопрос ставится не с целью получить на него ответ, а чтобы привлечь внимание читателя к тому или иному явлению. Риторические вопросы весьма употребительны во всех функциональных стилях языка, в том числе, и его газетно-публицистической разновидности. Они выступают как средство выразительности, подчеркивания эмоциональности авторской речи. Риторический вопрос – это экспрессивное утверждение или отрицание, он интонационно и структурно выделяется на фоне повествовательных предложений, что вносит в текст элемент неожиданности и тем самым усиливает ее выразительность.
В картотеке встречается 30 единиц.
Нами проведен анализ риторических вопросительных предложений по средствам выражения вопросительности, по структуре и интонации.
Результаты исследования отражены в таблице.
Анализ риторических вопросов
По интонации, ед. По структуре, ед. По средствам выражения, ед.
риторическое 20 местоименные 9 особая выразительная интонация 8
утверждение риторическое 4 неместоименные 21 вопросительные слова (местоимения и 14
отрицание наречия)
риторическое побуждение 6 вопросительные 8
частицы порядок слов:
прямой, 14
обратный 16
"Мало кто из молодежи сможет назвать имена героев - молодогвардейцев Краснодона или таких героев, как А. Матросов, З. Космодемьянская, Л. Чайкина, Ю. Смирнов и многих, многих других, совершивших подвиги ценой своей жизни. Разве может так быстро забыть эти имена высоконравственное общество?" ("ПрО МАЯК". 17. 09. 2004).
"Мы, члены движения "Наш город - наше будущее", верим в то, что у Озерска впереди светлые времена. Нужно лишь объединить усилия и мобилизовать все ресурсы, которые имеются в городе на сегодняшний день. Но можно ли строить будущее без молодежи? Ведь наш завтрашний день – это их сегодня". ("Озерский вестник". 04. 09. 2004).
"Да, осталась память о героях в сердцах и бронзе. Но лучше бы подобных войн в истории России больше не было. Сколько к этому усилий и мудрости должно приложить государство?!" ("ПрО Маяк". 03. 09. 2004).
2. 2. 5. Риторическое восклицание.
Риторическое восклицание – предложения, в которых выражение содержания сопровождается выражением чувств говорящего. Восклицательным может стать любое из предложений по цели высказывания: повествовательное, вопросительное, побудительное. Риторическим восклицанием, по классическому определению, называется показное выражение эмоций. В письменном тексте эта псевдоэмоция выражается графически (восклицательным знаком) и структурно. Восклицательный знак в таких высказываниях – это способ привлечь внимание читателя и побудить его разделить авторское негодование, изумление, восхищение. Риторическое восклицание подчеркивает эмоциональность авторской речи, усиливает выражение чувств.
Материал нашей картотеки насчитывает 41 единицу риторического восклицания.
"А какие бабушки приходят к нам! Заботливые, внимательные, заинтересованные в том, чтоб ребенок развивался, чтоб раскрывались все его способности". ("ПрО МАЯК". 10. 2004).
"Ах, фестиваль, фестиваль!. " ("Озерский вестник". 04. 10. 2004).
Анализ проведен по основным средствам формирования риторических восклицательных предложений: конструктивным элементам восклицания, по целям высказывания и выражению интеллектуального состояния.
2. 2. 5. Риторическое обращение
Риторическое обращение – это слово или сочетание слов, называющее лицо или предмет, к которому обращена речь. Оно грамматически не связано с предложением, в составе которого находится. Обращение может занимать место в начале, в середине и в конце предложения, подчеркивает эмоциональность авторской речи, направлено к предмету художественного изображения. Оно может не только привлечь внимание собеседника, но и выразить отношение к нему лица говорящего. Обращение интонационно выделяется: ему присуща так называемая звательная функция.
Всего в картотеке собрано15 единиц.
Места обращений в составе предложения распределились так: в начале предложения – 7 единиц, в середине предложения – 5 единиц, в конце предложения – 3 единицы.
В роли обращений к человеку в текстах чаще всего выступают (единиц):
Собственные имена людей – 1,
Просто слово люди – 2,
Названия лиц по родству - 1,
По общественному положению – 1,
По профессии (в т. ч. сослуживцы, чиновники) – 5,
По землячеству – 4,
Господь (бог) – 1.
"Обращение – своеобразная синтаксическая конструкция, противоречивые признаки которой не позволяют однозначно определить ее синтаксический статус. Это грамматическая форма, обладающая первичной функцией и несколькими вторичными. В своей первичной функции обращение не имеет аналога среди других синтаксических категорий: это имя получателя речи (адресата), которое произносится говорящим в целях установления коммуникативного контакта (функция адресации речи)" .
Имея в виду только эту, контактоустанавливающую, функцию (звательную, аппелятивную, побудительную), мы не можем считать обращение членом предложения: имя собеседника – это еще не сама "речь", не высказывание, а только призыв к его восприятию. Обращение включается в состав высказывания благодаря тому, что получает дополнительные, вторичные функции: функцию характеризации и функцию номинации предмета речи (в целях конкретизации).
"Товарищи водители, будьте внимательны и осторожны на дорогах и при подъезде к пешеходным переходам!" ("Озерский вестник". 01. 10. 2004).
"Господи, как пережить это?! Не защитили, не уберегли Боль и скорбь в эти дни заполнили всю страну: два взрыва самолетов в воздухе, теракт в Москве у станции метро "Рижская", захват заложников в североосетинской школе в Беслане". ("Озерский вестник". 17. 10. 2004).
"Мы и так уже наказаны, имея проблемных детей. Поддерживать их в заключении очень трудно. Это жизнь, реальная жизнь, и везде есть все это, от чего так старательно открещиваются городские власти, люди живут с этим и в других городах! Вот и все, что я хотела сказать. Люди, не бросайте нас в беде, помогите выстоять в трудной ситуации, поддержите, не судите да не судимы будете!!!" ("Озерский вестник". 03. 09. 2004).
" Через образовательный мир я хотел бы увидеть в каком-то будущем облагороженное общество. И очень бы хотелось, чтобы мои коллеги позвали своих учеников бодрым голосом: спешите, дети, будем учиться летать!"
("ПрО МАЯК". 03. 09. 2004).
1. В газетном жанре публицистического стиля СМИ г. Озерска достаточно широкое распространение получили стилистические фигуры речи как экспрессивное средство воздействия и внушения на человека. Анализ показал, что наибольшая частотность употребления фигур принадлежит одному из видов лексического повтора – эпанолепсису (254 единицы), эллипсису (94 единицы), умолчанию и анадиплосису (по 69 единиц).
2. Наличие разнообразных по функциям фигур речи в публицистике газетного текста позволяет сделать предположение об утверждении в этом стиле русской письменной речи средств экспрессивного синтаксиса.
3. Доминирование в текстах газетного жанра публицистического стиля осложняющих конструкций становится обязательным, так как оно функционально и этически оправданно в силу полного соответствия назначения данных конструкций целям и задачам речевого взаимодействия (коммуникации) этого типа.
4. Преимущественное использование осложненных конструкций полностью соответствует одной из главных целей жанра – раскрытию подлинной картины происшедших событий, ориентированию в ней адресата, обнажению перед читателем логики и механизма их свершения. Осложняющие синтаксические конструкции в текстах жанра выступают как яркая языковая черта этого жанра, отражающая его цели и специфику.
5. Использование в газетных материалах ярких экспрессивных конструкций повышает их эффективность. При этом реализуется воздействующая функция, достигается коммуникативный эффект.
6. Использование в небольшом объеме газетного информационного текста эмоционально – экспрессивных средств языка, позволяет журналистам ясно выражать свое отношение к сообщаемому.
7. Вследствие всего сказанного можно предположить, что в настоящее время происходит упрощение норм литературного языка, из-за постепенного сближения последнего с разговорным языком.
Экспрессивные синтаксические средства
Выразительные (экспрессивные) средства фонетики, лексики, морфологии, синтаксиса необычайно важны как в общении между людьми, так и в понимании художественного текста. Именно они формируют то, что называется смыслом художественного текста, ту неповторимую авторскую индивидуальность, что проявляется между строк, «за словом». Один из ярких лингвистов ХХ века Р.О. Якобсон, определяя систему функций языка и речи, выделил три функции, которые являются универсальными, то есть такими, которые присущи любым языкам во все исторические эпохи:
– функция сообщения информации,
– экспрессивно-эмотивная функция (то есть выражение говорящим или пишущим своего отношения к тому, о чём он говорит),
– призывно-побудительная функция, которая регулирует поведение адресата сообщения. 53
Современные лингвисты отдают приоритет экспрессивно-эмотивной функции как фону для выражения информации, формирующей содержательность речи, выражающей мысль. 54
Нетрудно заметить, что две последние функции у Р.О. Якобсона тесно связаны одна с другой: выражение чувства всегда имеет целью привлечение внимания собеседника к сообщаемому. Наиболее древней формой призывно-побудительной функции Р.О. Якобсон считает магическую функцию с той разницей, что в случае словесной магии адресат речи не собеседник, а нечто неведомое, возможно, высшая сила: Пусть скорее сойдёт этот ячмень, тьфу, тьфу, тьфу! (литовское заклинание). 55
Осуществляя магическую функцию речи, то есть произнося заговоры, проклятия, клятвы, молитвы, славословия и т.д. в процессе религиозных мистерий, люди наделяли слово волшебной, магической силой, думали, что слово – это не условное обозначение некоторого предмета, а его часть , поэтому, например, произнесение ритуального имени может вызвать присутствие того, кто им назван. С точки зрения психологии и семиотики (теории знака) такое отношение к слову является субъективно-пристрастным, выражающим глубины личности говорящего. Это роднит религиозное восприятие священного слова и художественное (эстетическое) отношение к речи, сближает магическую функцию языка с его эстетической функцией 56 .
Человек говорящий выражает своё отношение к высказываемой мысли с тех пор, как он начал говорить. Это, прежде всего междометные слова-предложения: Ах! Увы! Т-с-с ! и подобные. Русский язык необычайно богат синонимами, которые отличаются друг от друга тонкими экспрессивными оттенками значения: головка, головёнка, головушка, головища; толкать, толкнуть, толкануть и т.д.
Все средства языка, а не только его лексика, могут быть экспрессивными, если говорящий ставит целью усилить свою оценку действительности. Используя языковые средства в речи, он наполняет их дополнительным к основному добавочным, коннотативным, значением, информативная функция языка усиливается экспрессивной функцией. Такие конструкции выражают экспрессивно окрашенную мысль. Например, структурно-семантический тип предложения сам по себе не обладает экспрессивностью, он нейтрален, но выбор лексического наполнения, сгущённое употребление определённых компонентов с целью их актуализации придаёт ему экспрессивность.
В научной литературе впервые об экспрессивных средствах языка написала Е.М. Галкина-Федорук: «Экспрессивность в речи - это усиление выразительности и изобразительности» 57 . Е.М. Галкина-Федорук выделила разновидности экспрессивных языковых средств. Уже в первой статье по проблеме отмечены и лексические, и синтаксические экспрессивные средства. Экспрессивность может быть заложена как в отдельном слове, так и в предложении, что и демонстрируют нам междометия – слова-предложения.
Система экспрессивно-оценочных суффиксов возникла очень давно и наиболее полно проявляется в фольклорных произведениях. Известно, насколько мощно в фольклоре развита система экспрессивных словообразовательных и формообразовательных средств. Деминутивы(слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами) характерны для языка фольклора, а также для художественных произведений, имитирующих устное народное творчество:
Из-за леса, леса тёмного
Поднималась красна зорюшка ,
Рассыпала ясной радугой
Огоньки -лучи багровые,
В это утро вместе с солнышком
Уж из тех ли тёмных зарослей
Выплывала, словно зоренька ,
Белоснежная лебёдушка ,
Позади ватагой стройною
Подвигались лебежатушки ,
И дробилась гладь зеркальная
На колечки изумрудные. (С. Есенин)
Экспрессивную роль в поэтическом тексте могут выполнять и приставки:
Настанет день – печальный, говорят! –
Отцарствуют, отплачут, отгорят, –
Остужены чужими пятаками, –
Мои глаза, подвижные, как пламя. (М. Цветаева)
Смерть – это так:
Недостроенный дом,
Недовзращенный сын,
Недовязанный сноп,
Недодышанный вздох,
Недокрикнутый крик. (М. Цветаева)
Эстетическая функция речи состоит в том, чтобы вызывать у слушателя (читателя) эстетические переживания: чувство притягивающей волшебной красоты слова, желание повторить его – вчитываться, вслушиваться в текст, сопереживая самому его звучанию и переливам тончайших нюансов смысла.
Синтаксическая структура художественного произведения передаёт его ритм и экспрессию переносно-образного употребления лексики. Не случайно самые ранние фольклорные традиции, первые поэтические произведения восходят к магическим ритуалам. В основе магии и поэзии лежит метафора в широком смысле (собственно метафора, олицетворение, метонимия, сравнение, гипербола, литота и т.д.). В поэзии метафора – генератор смыслов, инструмент проникновения в тайны вещей, главный фактор поэтической выразительности. Но сама метафора имеет имплицитную синтаксическую этимологию, метафора предикатна по определению (Н.Д. Арутюнова).
Мощной экспрессивной силой обладает система синтаксических средств, формирующих разнообразные повторы в поэтическом тексте. Повторы – самое древнее средство передачи ритма и мелодики художественного произведения, средства его связности, цельности. Повторы средствами языка отражают разнообразные ритмы, наполняющие мир. В фольклорных песнях, былинах мы встречаем прямую тавтологию, анафору, эпифору, повторы ключевых слов, строф-припевов, целых определяющих сюжетную линию композиционных фрагментов, целых сюжетных линий, например, в былине «Илья Муромец» и др. Повторы строф организуют кольцевую композицию, параллелизм, градацию, рефрен, антитезу, которые пришли позднее в структуру авторского художественного произведения. Внутри этих повторяющихся элементов мы видим повторы более частного композиционного характера: повторы синонимов и антонимов, восклицательных и вопросительных предложений, риторических вопросов, повторы союзов и связующих частиц, обращений, двойное и парное отрицание и т.д. Эти средства широко используются и в классической, и в современной поэзии.
Пушкин чрезвычайно разнообразно использует повторы, в том числе и лексические, вплоть до создания контекстуального оксюморона (гл. 4, ХУШ):
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас Боже!
Уж эти мне друзья, друзья !
Об них недаром вспомнил я.
Повторы идентичных лексем
Часто встречаются повторы лексем с самыми разными функциями. На первом месте по частотности отмечены местоименные компоненты в связующей функции. Уничижающая характеристика ретроградного московского общества достигается повтором местоимения всё , переходящего в омонимичную частицу, и местоименного наречия так тоже с частицей (гл. 7, ХLУ):
Но в них не видно перемены;
Всё в них на старый образец:
У тётушки княжны Елены
Всё тот же тюлевый чепец;
Всё белится Лукерья Львовна,
Всё то же лжёт Любовь Петровна,
Иван Петрович так же глуп,
Семен Петрович так же скуп,
У Пелагеи Николавны
Всё тот же друг мосье Финмуш,
И тот же шпиц, и тот же муж;
А он, всё клуба член исправный,
Всё так же смирен, так же глух,
И так же ест и пьёт за двух.
Анафорические повторы могут захватывать несколько строф, создавая вихревое движение, углубляя экспрессию за счёт многочисленных параллельных повторов – и синтаксических, и лексических. С одной стороны, экспрессивную рамку создают восклицательные частицы как , структурирующие строфы. С другой стороны, наполняют это пространство многочисленные повторы глагольных и именных частей составных сказуемых, выпукло, объёмно и в то же время динамично создающих образ главного героя. Здесь экспрессивные средства формируют уже не предложение, а микротекст, максимально характеризующий героя, не описывая, а показывая его в действии (гл. 1, Х, Х1, ХП):
Как рано мог он лицемерить ,
Таить надежду, ревновать ,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать ,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным !
Как томно был он молчалив ,
Как пламенно красноречив ,
В сердечных письмах как небрежен !
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!
Как он умел казаться новым ,
Шутя невинность изумлять ,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять ,
Ловить минуту умиленья ,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать ,
Невольной ласки ожидать ,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук,
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья…
И после ей наедине
Давать уроки в тишине.
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил !
Какие сети им готовил !
Но вы, блаженный мужья,
С ним оставались вы друзья…
Выделенные повторы показывают, насколько густо насыщен ими текст. Семантические центры-узлы во всех строфах – модальные связующие глаголы мог, умел – сглаживают прямую авторскую описательную характеристику, разворачивают её в сторону самопроявления персонажа в его деятельностном самовыражении.
Из трёх строф, содержащих характеристику героя, центральная, одиннадцатая, представляет собой простое предложение с тринадцатью однородными сказуемыми, последнее из которых парцеллированное, что ещё более акцентирует его иронично-озорную многозначительность. Х и ХП строфы оформляются по текстовой модели, причём двенадцатая – неполная, составляет только половину строфы. Внутри главы, включаясь в её композицию, содержится отдельный энергетический сгусток, со своей собственной композицией, семантическим углублением, художественной наполненностью – это центральная часть главы – углублённая, развёрнутая характеристика главного героя романа.
Пушкин широко использует анафоры, прежде всего, местоименные (гл. 1, ХLУ1):
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней:
Тому уж нет очарований,
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызёт.
С помощью анафоры актуализируются субъекты-подлежащие (за которыми стоит авторское Я) главных предложений в составе СПП.
Чаще повторы структурируют отдельные предложения или их компоненты. Анафорически может актуализироваться связочный компонент составного глагольного сказуемого, выражающий сгусток эмоций при создании развёрнутой антитезы (гл. 6, ХХХШ):
Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней , если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!
Ещё приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный лоб
На благородном расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет нам.
Анафора может сочетаться со сгущением восклицательных предложений (гл. 8, 1У):
Но я отстал от их союза
И вдаль бежал… Она за мной.
Как часто ласковая муза
Мне услаждала путь немой
Волшебством тайного рассказа!
Как часто по скалам Кавказа
Она Ленорой, при луне,
Со мной скакала на коне!
Как часто по брегам Тавриды
Она меня во мгле ночной
Водила слушать шум морской,
Немолчный шёпот Нереиды,
Глубокий вечный хор валов,
Хвалебный гимн отцу миров.
В восклицательных предложениях могут повторяться только их формальные компоненты (гл. 7, П):
Как грустно мне твоё явленье,
Весна, весна! пора любви!
Какое томное волненье
В моей душе, моей крови!
С каким тяжёлым умиленьем
Я наслаждаюсь дуновеньем
В лицо мне веющей весны
На лоне сельской тишины!
Анафора может распространяться на несколько строф, связывая их в единое идейно-тематическое целое (гл. 8, ХХ1У-ХХУ1):
Тут были дамы пожилые
В чепцах и розах, с виду злые;
Тут было несколько девиц,
Неулыбающихся лиц;
Тут был посланник, говоривший
О государственных делах;
Тут был в душистых сединах
Старик, по-старому шутивший:
Отменно, тонко и умно,
Что нынче несколько смешно.
Переход в следующую строфу:
Тут был на эпиграммы падкий,
На всё сердитый господин:
На чай хозяйский слишком сладкий,
На плоскость дам, на тон мужчин,
На толки про роман туманный,
На вензель , двум сестрицам данный,
На ложь журналов, на войну ,
На снег и на свою жену …
Следующая строфа:
Тут был Проласов, заслуживший
Известность низостью души…
Экспрессивность основной анафоры тут были усиливается десятью одинаковыми словоформами (на + вин. п.) со сложной синкретичной семантикой – это дополнения с обстоятельственным причинно-целевым значением.
Повторы могут структурировать катехизическую структуру строфы, например, в форме риторических вопросов-подсказок (гл. 3, ХХ1У):
За что ж виновнее Татьяна?
За то ль , что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Здесь мы видим формирование причинных отношений в лирическом тексте. Сложноподчинённые причинные предложения в первой трети Х1Х века в русской поэзии чрезвычайно редки, они совмещаются с объектной семантикой.
В гл. 6 (ХХХУ1) анафоры актуализируют сгустки риторических вопросов, включающих три ряда однородных членов и три характеризующих обращения:
Увял! Где жаркое волненье,
Где благородное стремленье
И чувств и мыслей молодых,
Высоких, нежных, удалых?
Где бурные любви желанья,
И жажда знаний и труда
И страх порока и стыда,
И вы, заветные мечтанья,
Вы, призрак жизни неземной,
Вы, сны поэзии святой!
Реже анафорические повторы выражены существительными в сочетании с субстантивированными местоимениями в форме парных повторов (гл.7, УШ, 1Х, Х):
Увы! невеста молодая
Своей печали неверна.
Другой увлёк её вниманье,
Другой успел её страданье
Любовной лестью усыпить,
Улан умел её пленить,
Улан любим её душою…
И вот уж с ним пред алтарём
Она стыдливо под венцом
Стоит с поникшей головою,
С огнём в потупленных очах,
С улыбкой лёгкой на устах.
Лексические повторы другой – другой, улан – улан сопровождаются синтаксическими повторами одной словоформы с обстоятельственным значением и энтимемой.
Встречаются повторы в форме числительных, последние из которых в ряду тоже субстантивируются:
Страстей игру мы знали оба ;
Томила жизнь обоих нас;
В обоих сердца жар угас;
Обоих ожидала злоба…
Для Пушкина характерно совмещение нескольких экспрессивных синтаксических средств в одном предложении. Например, анафоры сочетаются с развёрнутыми сравнениями, однородными членами, обособленными определениями и приложением (гл. 2, Х):
Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных;
Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туману даль,
И романтические розы;
Он пел те дальние страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слёзы;
Он пел поблёклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.
Структурирующая строфу анафора Он пел – сочетается с другими повторами: тремя сравнительными оборотами, пятью однородными дополнениями.
В гл. 5, строфе Х1У анафора сочетается с эллиптическими предложениями, введёнными Пушкиным в структуру художественного текста, и с анжамбеманами (переходами, или переносами), семантически углубляющими синтаксическую структуру (см. далее):
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук её за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет .
Ритм сложного бессоюзного предложения, включающего в себя сложноподчинённый блок с разделительными союзами то – то, создаёт впечатление динамичного действия, прерывистого дыхания убегающей Татьяны.
Пушкин создал текст, в котором системно проявились все виды синтаксической экспрессии на основе сгущения предложений разных типов и видов и их отдельных компонентов.